Гладиатор. Тюрьма

Карцер представлял собой тесный отсек-бокс без иллюминаторов. Он был мал настолько, что узники могли в нем только лежать, ограниченные в движениях. И – без какой-либо возможности подзарядиться. В первый же декацикл заключения Мегатрона охранник, попытавшийся передать пленнику куб с энергоном через узкий откидной люк в изножье ворот карцера, был втянут в помещение и выведен в стазис в стальном захвате серебристых коленных сочленений. Шейные крепления несчастного вышли из пазов, энергоновое и электрическое питание головного процессора нарушилось. На всех экранах скрытого мониторинга было видно, как охранник почти орбицикл беспорядочно дергался, но вскоре затих. Спасать его было бесполезно. Таким оригинальным способом Мегатрон сигнализировал о своем решении объявить об отказе от заправки. Ничто не могло остановить упрямца, умудряющегося даже из карцера диктовать свои условия. Пока десептикон находился онлайн, образумить его не могли ни угрозы, ни тройные разряды электрошокеров. Наконец, корпус охранника с трудом и проклятиями вытащили, оставив Мегатрону головной модуль в качестве трофея, а позже, когда десептикон отключился от нехватки топлива, и напряжение его сервоприводов ослабло, смогли вызволить и голову. Cаундвейв смог только примерно определить время, проведенное Мегатроном в заточении. Если ориентироваться по сезонам дождей, успевшим пронестись над планетой – а их было не менее шести – то строптивый десептикон пробыл в добровольной системной блокировке целых три кибертронских астроцикла, как и обещал хозяин арены. Однако связист знал, что это противостояние рано или поздно закончится. Знал и то, кому суждено будет сдаться первым. Все дело было в публике и в ее неистовом желании лицезреть Мегатрона-гладиатора, а не пленника или дезактива. Каждое новое представление на арене начиналось с требования толпы увидеть в одном из поединков «серебристого выскочку», «бешенного шарка» или «того-который-никогда-не-проигрывает». Непобедимому дерзкому воину придумывали множество эпитетов, спорили по поводу его прошлого, делали прогнозы и ставки на его будущее, на обретение им свободы, на первый бой после заточения и на то, проиграет ли он когда-нибудь вообще или нет. Мегатрон никого не оставил равнодушным, половина публики его обожала, половина – ненавидела. Немало для ореола этой популярности сделали и слухи про злополучный Мадеран. Историю К-14 одинаково хорошо знали и ветераны, и дезертиры. Слухи рождали легенды, легенды подогревали страсти, а страсти питали кредитные потоки. Тем не менее, наказание было долгим. Многочисленные попытки Децимуса (связист часто видел шаттла, спорящим с хозяином) так и не увенчались успехом. Саундвейв оценил настойчивое желание бывшего командора освободить своего товарища. Впрочем, вопрос о примирении двух ветеранов той далекой уже войны оставался еще нерешенным. А поспособствовали освобождению узника из карцера пираты. Все разом решилось буквально за несколько орбициклов после прибытия звездолетов на астероид. Анонимные зашифрованные кредитные линии были переполнены, пиратские Искры требовали запредельных ощущений. Искатели развлечений всерьез «озадачили» хозяина своим масштабом – как по воплощению, так и по стоимости. Их «заказ» был настолько нестандартным, что поспешно вспомнили и о Мегатроне, и о самом Децимусе (как о лучшем бойце), а заодно и обо всех гладиаторах нелегальной арены, кто умел или просто мог держать оружие в своих манипуляторах. *** Мегатрон пришел онлайн в мастерской в тот момент, когда ему закончили заваривать поврежденный топливный бак. И тут же скривился, обнаружив рядом с собой Децимуса: – Никак не уймешь свою совесть, автобот, все продолжаешь меня вызволять? – хмуро спросил он, кивнув на суетящегося рядом ржавого ремонтника и толстые шланги, подключенные к своим топливным разъемам. Качественное топливо вливалось в магистрали десептикона. Показания приборов на панели платформы показывали отметки о значительно большем уровне заправки, чем в обычном случае на этой арене. – Я? – Децимус с деланным удивлением вскинул надбровные щитки. – Вот на этот раз я совершенно не при чем. Это, – он указал на вибрирующие шланги, – подарок от заведения. Шаттл возвышался рядом в полном боевом облачении, в защитной маске и с новыми черными крыльями за спиной. На его поясе красовалась огромная секира и короткий клинок. Два вида оружия. Боевого оружия. Вне арены… Мегатрон больше вопросов не задавал, лишь пристально разглядывал броню бывшего командора, дополнительно усиленную некоторыми элементами. О выражении лицевой пластины Децимуса было сложно судить. Синие линзы светили ровно, мимика была скрыта боевой маской. Конструктикон тоже молчал, но по его собранной и напряженной фигуре можно было догадаться, что он чем-то всерьез обеспокоен. И вдруг, словно в продолжение их диалога, издалека, как отголосок раската грома на планете с атмосферой, послышался удар. Низкий, на пределе определяемых частот. Слегка качнулся потолок, звякнули прозрачные боксы с консервирующими растворами. Наступила пауза – глухая и тревожная, в течение которой конструктикон намеренно громко продолжил звенеть инструментами. А потом раздался новый удар, и спустя клик еще один. Мегатрон приподнялся на локтях: – Хочешь сказать, что нас ждет нечто, ради чего хозяин решил забыть старые обиды и даже не поскупился рискнуть твоей драгоценной обшивкой? – Давно хотел сказать тебе, Мегатрон. На пути даже самых тщательно просчитанных планов в любой момент могут оказаться непредвиденные обстоятельства. Это – яркий пример такой ситуации. Следующий удар, от которого даже у Саундвейва, который не мог физически ощущать вибрацию, заледенела Искра – подтвердил его слова. *** Спустя некоторое время автобот и десептикон в полном комплекте дополнительной брони и при полном вооружении уже шли по коридору в сторону арены. Редкие удары непонятного происхождения разливались набатом нарастающей тревоги. И чем ближе бойцы подходили к воротам, тем громче становились звуки. Словно невидимый гигантский молот мерно засаживал стальные сваи в грунт астероида. Шаттл шел молча, ничего не объясняя, а Мегатрон, в силу своего непомерного упрямства, какое-то время ничего не спрашивал. Кристаллический неактивированный стержень секиры, тускло отблескивая темно-синим, бил Децимуса по бедру, так широк был его шаг. В оружейном отсеке, предназначенном для охраны, Мегатрон, наконец, нарушил молчание: – А что, правила нашего ржавого притона внезапно изменились? Оружие выдают чуть ли не в казармах, куда-то подевалась охрана? Уж не захватили ли нас, наконец, какие-нибудь благородные пираты? Ему выдали два удлиненных плоских клинка с зарядом на длительный бой, и он усмехался, нарочито внося диссонанс в напряженную атмосферу и на ходу проверяя свое оружие. – Держи их покрепче, десептикон. А свой сарказм будешь изливать на арене. Их действительно не сопровождала охрана, а из смежных коридоров к шествию присоединялись новые и новые вооруженные бойцы. Это были наемники, большинство из которых не были знакомы с Мегатроном, видимо, прибыв на астероид во время его заточения. Децимусу же все почтительно кивали в знак приветствия. В атриуме перед главным воротами, ведущими на арену, все остановились. Здесь уже толпилось не менее десяти заключенных и охрана. Все поголовно с клинками – даже те, кто был не совсем исправен. – Да что же такое происходит?! – почти весело воскликнул десептикон. – Столько оружия – и ни одного призыва добыть себе свободу с его помощью? Я, пожалуй, попробую… – Свобода нам заказана, – перебил его серый танк. Саундвейв узнал его, впрочем, как и Мегатрон. – Охрана сегодня вооружена бластерами, в которые установлены совсем не парализующие заряды. И не только охрана – эти пираты по запросу хозяина выставили дополнительный кордон, на случай, если кто-нибудь из нас решит сбежать… Если вообще можно сбежать с этого астероида. У Мегатрона при виде своего пепельно-серого приятеля, находившегося в полной исправности, резко улучшилось настроение. Танкбот, имени которого Мегатрон так по-прежнему и не узнал, успел даже стать неким авторитетом для сокамерников. Заключенные расступились, когда Мегатрон вознамерился поприветствовать товарища. Гул от множества голосов затопил помещение, но тут же стих, когда новый удар, от которого задрожал пол, разорвал их приветствие. Здесь, в непосредственной близости от арены, звук был особенно ощутим. – А теперь смотрите! Танк указал на арку над воротами. Все подняли фокус линз туда, где на небольшом балконе в сопровождении охраны появилась небольшая красная фигура. Мегатрон тут же не преминул фамильярно крикнуть, подчеркивая свое пренебрежение к хозяину: – Пираты здесь и заставляют тебя плясать под свои динамики? Что же они такое задумали? Бой двадцать на двадцать? Гонки в альтформе на выбывание? А ты ведь на все согласен за кредиты, да? Красный трансформер поморщился и даже непроизвольно поднял манипулятор к височному сегменту своего головного модуля, словно у него заискрили микросхемы. – Итак, я вижу и слышу, что теперь все в сборе. Хозяин оперся манипуляторами на перила, и Саундвейв непроизвольно замер, глядя, как Мегатрон, продолжая держать серого за плечо, незаметно перехватил рукоятку одного из своих клинков. Не нужно было тонко понимать назначение этого особого захвата левой кисти. Точный бросок – и клинок, как метательный снаряд, принесет смерть тому, кого десептикон истово ненавидел всей Искрой, но… Раздался новый удар, громче предыдущего. А вслед за ударом прозвучал низкий вымораживающий Искру стон, от которого топливо замедлило свой ток по магистралям. В голосе (а это был именно голос) сквозило обещание мучительной смерти всему живому. И бойцы, и хозяин, и охрана на мгновение замерли. Мегатрон внимательно посмотрел на Децимуса, потом на хозяина, который вдруг расплылся в широкой улыбке.