Гладиатор. Тюрьма

– Это ваше новое испытание, гладиаторы. И, конечно же, оно смертельно опасное. Я никому не обещал свободы, – с нажимом на слове «никому» сказал красный колесный. – Но я честно обещаю каждому, даже заключенному, за это выступление такую сумму, которая удовлетворит самого жадного скрягу. – Да ты сам скряга! – Не верим! – Здесь подвох… Голоса заключенных и наемников слились в один общий гул – но основной оттенок недоверия словам хозяина арены сквозил в каждом слове. Последний поднял манипулятор, призывая к тишине: – Сейчас каждому из вас по зашифрованному каналу будет отправлена информация о его проценте от суммы. А сама сумма огромна, поверьте мне. Да, я не люблю швыряться кредитами, но после этого пусть кто-либо попробует назвать меня скрягой… Никто не говорит, что испытание будет легким. Такая высокая награда предусматривает издержки. Вам предстоит сразиться с ужасным соперником. Слышите его? Он бьет хвостом. Ему не терпится, бесценные мои, – сарказм хозяина сквозил в каждом слове. – Он желает перемолоть ваши шестеренки, раскрошить микросхемы, разорвать обшивку алмазными клыками, выесть начинку. – Кто он? – вырвалось из вокалайзеров всех присутствующих. И тогда, после молчаливого кивка хозяина, на мостик поднялся Децимус. Шаттл намеренно встал точно над центром арки, на линии воображаемого броска, соединяющей хозяина и Мегатрона. Взгляды бывших товарищей пересеклись на долю астросекунды, и Саундвейв увидел, как ладонь Мегатрона, сжимающая гарду клинка, расслабилась. – Этим боем мы обязаны группе пиратов из далекой системы, которые, надавив на жадность тех, кто стоит выше, – шаттл указал на балкон, – за невиданную ранее сумму решили провести в этом захолустье настоящий бой, как на Квинтэссе. Пираты в накладе не останутся… на то они и пираты. Квинтэсские бои обычно приходят к нам уже в записи, а тут – трансляция. Трансляция этого боя на окрестные системы, и даже на Кибертрон, полностью окупит их расходы. Это, конечно же, почетно – провести бой такого уровня, который Каону и не снился. Однако, наше захолустье, – он сделал акцент на последнем слове, – вообще никак не приспособлено для подобных развлечений, и моих доводов никто, как обычно, слышать не хочет. Из хороших новостей – в случае победы каждому выжившему действительно полагается определенный процент от уплаченной пиратами суммы. Таких кредитов многие из вас никогда не видели, я в этом уверен. – Мне целых четыре процента? – Мегатрон презрительно сплюнул себе под ноги. – Я не верю словам этого оплавка. – Кому-то больше, кому-то меньше. И да – каждому выжившему. – Хозяин подчеркнул последнюю фразу, ухмыляясь со своего балкона. – Назовите общую сумму, – выкрикнул один из наемников. Сумму озвучили. После чего повисло напряженное молчание, в тишине которого звуки, издаваемые беснующимся рядом существом, стали ощущаться по-особенному тревожно. По-особенному теперь каждый смотрел и друг на друга, явно размышляя о том, что перед лицом общей опасности и общего обогащения ненавидящим друг друга гладиаторам придется объединиться. – Но мы не знаем, с кем нам предлагают сразиться. – Рассказывай, – хозяин равнодушно махнул Децимусу. – Только не затягивай, время не ждет, мы не можем сдерживать его вечно. Да и публика собралась. – Звуки, которые мы все слышим – это бьющий по поверхности этого астероида хвост каостероса, – спокойно пояснил Децимус, скрещивая манипуляторы на груди, выдерживая паузу и с удовлетворением наблюдая за произведенным его словами эффектом. Заключенные стояли спокойно, понимая, что у них нет выбора. Наемники же всполошились. – Кого? – Он сказал ка-ос-те-ро-са… – У него мультипроцессорное расстройство! – Да легче самодезактивироваться! – Я не желаю бесславно гасить свою Искру! – Запечатай кредитами свой резервный порт! – Завтра же разрываю контракт, плевать мне на потери! Пятнадцать из двадцати наемников, яростно бранясь и проклиная хозяина, швырнули свое оружие в песок и отправились, откуда пришли – в сторону казарм, на ходу отстегивая дополнительную броню. – Как видишь, мой друг, – Децимус развел манипуляторами, повернув голову в сторону балкона, – большей части твоей аудитории не нужна никакая дополнительная информация. И, кстати, тех, кто ушел, вернуть нельзя – по контракту они имеют право отказаться как минимум от трех боев за весь период. – Бой состоится в любом случае, – зло зашипел на него хозяин. – Зверь молодой, далеко не самый крупный, а сумма уже выплачена, и я дал согласие. Я не буду отменять зрелище, даже если положу на это все ваши Искры. Мегатрон быстро окинул взглядом окружающих. В атриуме, не считая Децимуса, осталось двадцать боевых единиц. Из них – всего пять наемников. Самых отчаянных. «Неплохой отряд, чтобы затеять маленькую войну». – Саундвейву не нужно было применять телепатические способности – это читалось в процессоре Мегатрона настолько явно, что даже Децимус легко покачал головой. – Итак, для тех, кто решил остаться, – продолжал командор. – Краткий инструктаж перед боем. Шаттл был действительно краток. Он сразу предупредил бойцов, что сам впервые идет на открытый контакт с подобной тварью. Что же касается так называемого биологического вида, именуемого каостерос, тут Саундвейв и без чужих пояснений представлял себе, о чем идет речь. В свое время он изучал редкие виды диноботов, схожих с кибертронскими, вымерших после Катастрофы, а также населяющих окрестные системы. Каостерос относился к древнему виду полуорганических тварей, для поддержания жизненных функций которых в равной степени требовались и органическое топливо, и энергон. Данные звероконы размерами и силой превосходили своих кибертронских собратьев. Клыками они были способны перемалывать почти любой металл. Каостерос дробил эндоскелет жертвы многотонным хвостом, а потом перетирал остатки несколькими рядами зубов, отыскивая глубокие магистрали. Понятно, что стопроцентный кибертроний раздробить бы чудовищу не удалось. Нападению подвергались лишь ослабленные длительной энергетической голодовкой механоиды, металл которых становился менее твердым. Саундвейва подбрасывало в кресле от нетерпения. Он мечтал увидеть это полностью исчезнувшее с лица галактики чудовище, хотя бы, как сейчас, в записи. – Да, нам досталась молодая особь, – мрачно констатировал Децимус, – это значит, что двадцать клинков против нее – это тот минимум, который дает нам надежду уничтожить ее и выжить самим. Хвост и опоры зверя – самое опасное и сильное оружие. Ими он дробит металл и легко расплющивает звездолеты и здания. Самое уязвимое его место – подбрюшье, там пластины его неорганической брони самые тонкие, в то время как шея защищена алмазными шипами, а на морде – мощные щиты чешуи. Внутри тела каостероса находится органический мешок, который выполняет у подобных тварей функцию насоса. Он называется сердце. Если вывести его из строя – пробить, повредить или вырезать – зверь сразу же гибнет. Если нет, одна надежда – выпустить его топливо из магистралей, которые называются артериями, и дождаться, пока он не ослабеет. Нужно повреждать крупные магистрали, которые располагаются на внутренних поверхностях опор, а также сочленения на опорах. Но помните – магистрали защищены мышцами и броней, а окуляры зверя прикрыты щитками век… – Стратегия мне понятна, – перебил командора Мегатрон, – как обычно, толку от этой самой стратегии в бою очень мало. А здесь неплохо бы посвятить нас в подробности тактики. Да, я понял – сердце, магистрали, подбрюшье. Но первый вопрос – где находится это самое сердце? – Учитывая информацию из моего блока памяти, две высоты головы зверя вниз, считая от верхнего основания шейного топливопровода. Плюс минус пол-механометра. – Справа или слева от центрального канала? – По центру, – с нажимом ответил Децимус. – Хотя, допускаю, что могут быть разные варианты. – Тогда я вижу только одну тактику – половина отвлекает зверя, половина пытается взобраться на него и повредить обшивку в предполагаемой области сердца... Кстати, когда выдадут бластеры, потому что я не представляю, как повредить обшивку у противника на высоте как минимум втрое превышающей мой рост, – деловито добавил Мегатрон. – А ты только этого и ждешь! Да никогда! – отрезал хозяин. – Ни я, ни уважаемая публика здесь и на Кибертроне, не желаем, чтобы вы трусливо расстреляли бедного зверя с расстояния двадцати механометров. Только контактный бой, так было в заявке. – Ты съехал с процессора от жадности и желаешь, чтобы всех нас перебили, чтобы не выплачивать гонорар выжившим!? – Тебе ли спорить, Мегатрон? Забыл, что вы с Децимусом – собственность арены, и я волен с вами поступать, как хочу? Могу оставить в отсеке, а могу бросить на растерзание каостеросу даже безоружными. Мне заплатили столько, что жизнь любого из вас сейчас не значит для меня ничего. Впрочем, Децимусу я пытался предложить не участвовать, но он сам отказался. – Тогда пусть Децимус четко расскажет, как нам действовать, Юникрон его побери, – зло прошипел Мегатрон. – Или я отстраню его от командования, и вы будете сражаться согласно моей тактики! – Снизь температуру в своих магистралях, командир Мегатрон, – спокойно ответил на его выпад шаттл. – Условием пиратов была полная импровизация. Если я или ты сейчас определим роли и договоримся, как действовать шаг за шагом, наш план будет передан в процессор зверя. Он все же достаточно разумен. Потому обо всем я расскажу вам прямо на арене. У меня есть план, и есть варианты на разные случаи развития событий. А мое сегодняшнее командование герой Мадерана может оспорить со мной сразу после этого представления, в бою один на один, если пожелает – и если мы оба останемся живы. И хватит разговоров. К оружию! Мегатрон снова с сожалением сжал левой кистью клинок, оценивая небольшое расстояние до балкона. Но шаттл быстро спустился с мостика на поверхность у входа на арену. Гладиаторы направились к воротам. Децимус и Мегатрон, стиснутые толпой, оказались в центре и шли, почти касаясь друг друга. Связист смотрел на это шествие и чувствовал нестыковку. Что-то из сказанного тревожило Саундвейва. Что-то в описании зверя… Толпа гладиаторов вышла из-под арки, свет ослепил их линзы. Мегатрон схватил Децимуса за манипулятор и сжал, не сбавляя темпа ходьбы. – И почему же твоя изнеженная сенаторская хвостовая распорка не воспользовалась предложением хозяина? – Честь боевого механоида. Слыхал о такой? – Децимус пристально посмотрел в багровые окуляры Мегатрона. – Не только десептиконам она свойственна. Не уклоняться от боя, если без твоего участия товарищи могут погибнуть. И кстати, раз уж сейчас вероятность гибели велика, как никогда, давай начистоту. К сведению некоторых, бравирующих своей горькой судьбой… Кое-кто, даже будучи формально штрафником, мог бы командовать взятием К-14 из штаба на близлежащем астероиде, а не высаживаться на планету на этот последний бой вместе с отбросами штрафных танковых войск. Этого кое-кого командор Сигмус очень высоко ценил за талант и боевые заслуги, и новый командующий не стал бы им жертвовать – слишком ценный был боец. Но кое-кто, насколько мне известно, отказался. Сразу и однозначно. – Какая благородная жертва ради меня, – съязвил Мегатрон. – Ради них, – Децимус обвел взглядом шедших рядом гладиаторов. – Я отказался еще до того, как хозяин решил выводить тебя из стазиса. И надеюсь, что это не жертва. Они сбавили темп, растягиваясь в цепь, замирая перед открывшейся картиной. Новый удар тяжелого хвоста заглушил крики переполненных трибун. Казалось, даже на записи пахнуло нестерпимой вонью органических жидкостей, огнем и перегретой сталью. Песок, поднятый серией многочисленных ударов, осыпал вышедших на арену воинов. – Береги себя, звереныш, – вдруг сказал Децимус, – когда дадут сигнал к началу боя, я начну раздавать команды, не упрямься и помни: основная, главная и единственная цель – поразить сердце этого кошмара. Иначе никто из нас с этой арены уже не вернется. А нам с тобой обоим нужно выжить… Саундвейв похолодел. Вот он и нашел нестыковку. Децимус, каким бы опытным командиром он ни был, видимо, в достаточной мере не был знаком с анатомией каостеросов. А хозяин – или тоже не знал, или знал, но молчал, не желая делиться с бойцами главным секретом и помня о гонораре. У полуорганических тварей, к типу которых принадлежал каостерос, было два сердца.