Гладиатор. Тюрьма

Поведение Децимуса вызывало у Саундвейва все больше и больше вопросов. Он прекрасно понимал настойчивость Мегатрона в попытках выяснить причины такого благорасположения к никому не известному дезактиву-убийце. Странное благорасположение, вплоть до жертвы собственной жизнью. А то, что это была еще какая весомая жертва, связисту пришлось убедиться, когда он просмотрел запись выбора соперника для шаттла на будущий показательный бой. Выбор этот происходил в личном отсеке хозяина арены — Саундвейв сразу узнал его, очередной раз прокрутив в памяти события операции по уничтожению астероида ради пресловутого «черного ящика» Мегатрона. Теперь он увидел знакомое помещение во время дневного цикла: оно было большим и светлым из-за того, что проем для освещения отсека был во всю стену, с регулированием прозрачности стекла. Платформа была небольшой — на ней с большим трудом бы поместился даже сам Саундвейв, и было понято, что она была выполнена под заказ точно по габаритам хозяина. Один угол полностью занимала рабочая консоль с трехмерным проектором изображения. Хозяин арены стал перед консолью и начал настраивать поисковую систему по архивам, доступ к которой был закрыт несколькими криптоключами. Информация о текущем положении дел в нелегальном гладиаторском бизнесе должна была быть, безусловно, хорошо закрыта от любопытствующих. Чтобы изображение с трехмерного генератора виделось им обоим одинаково, Децимус просто уселся на пол, скрестив антигравы опор. Хозяин сел на удобную мини-платформу — теперь их лицевые пластины были почти вровень. Наконец система доступа к информации разблокировалась. Первым вопрос задал Децимус: — И какова сейчас актуальность твоей версии? — Полная достоверная информация по состоянию на семь декациклов назад. Шаттл усмехнулся и покачал головой. — Жадничаешь платить за более частые обновления? Да за семьдесят кибертронских орбитальных циклов от половины кандидатов остался ржавый хлам. Придется выбирать так, чтобы наверняка был еще жив. То есть, среди лучших. — Всех режут, мой друг. Слабых — в бою, а так называемых лучших — где-нибудь в притоне или борделе, — отпарировал хозяин. — Но я сам только за то, чтобы найти идеального кандидата. С чего начнем? Какие сектора будем рассматривать? — Начнем, и закончим, мой друг, — Децимус с нескрываемой иронией спародировал хозяина, — с Кибертрона. На звезд с Квинтэссы мы пока замахиваться не будем — там заоблачные гонорары. А вот каонские головорезы вполне подойдут. — А почему не кого-нибудь из соседней системы? — Я ведь уже говорил тебе, трансляция! Поклонники гладиатора из соседней системы прилетят сюда своим ходом, причем все. А потом окажется, что твоя захудалая арена не вместит всех, и будет скандал. С Кибертрона же мало кто доберется. — Почему ты так думаешь? — Разве ты не знаешь публику, которая больше всех молится на гладиаторские бои? Сотни тысяч десептиконов, больше чем во всех окрестных системах вместе взятых! Они трудятся в шахтах и на перегонных заводах — бывшие боевиконы, которых загнали в промышленные резервации без права свободного передвижения. Они привязаны к своим производственным ячейкам, как рабы. Добраться сюда даже при наличии системы телепортов в ближайшей крупной системе этого рукава Галактики — это несколько декациклов, и обратно столько же. Увольнительные у данной публики не более одного-двух дней в декацикл, на телепорт нет средств, а Дороги Древних уже давно никому неподвластны. — Ну, еще помяни тут Золотой Век, умник, — усмехнулся хозяин, а потом вдруг, словно невзначай, спросил. — Я не был на Кибертроне с конца Великой Войны, а ты? — Какая война? Какой Кибертрон? Я, как дезертир, вообще о войне не слыхивал, — парировал Децимус, еще больше скривив изуродованные губы в презрительной улыбке. Хитро посмеиваясь, хозяин задал в систему поиска отбор по оставшимся в активе гладиаторам Каона. В активе — по состоянию на семьдесят орбициклов назад, ведь совершенно понятно, что многие из них за этот срок уже ушли в священный Колодец. Лицевая пластина черно-серого автоботского шаттла оставалась непроницаемой. — Трансляцию поединка со своим любимцем закажут все, поверь мне, — спокойно сказал он, — будет тебе такой дополнительный доход, о котором ты и мечтать боялся. На экране появился длинный список. — Ну вот, сто шестнадцать наемников. Заключенных и приговоренных к дезактивации у них нет: сам понимаешь, близость к столице, — сказал хозяин наконец. А потом, подняв фокус своих бледно-голубых линз вровень с синими линзами шаттла, добавил, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь. На этой арене ни разу не выступали кибертронские звезды. — Выводи проекции первой двадцатки, — не дрогнув, скомандовал Децимус. И хозяин немедленно задал критерии отбора. Наемники каждой территории рейтинговались по количеству выигранных боев, уровню мастерства владения разным оружием и еще десятку критериев, которые Саундвейв узнал, работая помощником Шоквейва на главной арене Каона. Перед лицами серо-черного шаттла и красного грузовика замелькали трехмерные проекции и данные о двадцати лучших наемниках Черного Города — и они были один другого краше. Одни бывшие боевые механоиды — десептиконы, в основном крупные летные и оружейные альтформы, и всего один транспортник. — Давай еще раз, — сказал Децимус, когда демонстрация прервалась, и проекция двадцатого номера неофициального и нелегального рейтинга звезд-убийц из Каона медленно растаяла в воздухе. Хозяин нажал на кнопку повтора. Децимус задумчиво просмотрел информацию четыре раза подряд, и ни разу даже надбровный щиток не поднял, внимательно разглядывая своих потенциальных соперников и анализируя что-то. Саундвейву напрягся — в списке достаточно часто мелькали знакомые лицевые пластины и корпуса. — Может, ты соизволишь поделиться своими мыслями? — с издевкой спросил хозяин, когда запись включилась в пятый раз. — Для настоящего представления выбирать нужно самого большого и страшного, — сказал Децимус. — Я принял решение. Номер одиннадцать! Хозяин кивнул, вывел в проекцию все данные о номере одиннадцатом. Когда в трехмерном цилиндре видеопроектора появилось изображение гладиатора в полный рост, с прилагающимся списком его технических характеристик, красный колесный недвусмысленно выругался, а Саундвейв почувствовал, как энергон застыл у него в основном топливопроводе от предвкушения новой интриги. — Маркус, прозвище Астротрейн, — слегка охрипшим голосом сказал хозяин и добавил, — я догадывался, что ты съехал с процессора по полной, Децимус… — Ты плохо меня знаешь, а мои способности на арене — тем более, — лениво отозвался шаттл, сложив сцепленные в замок длинные манипуляторы на затылке. Он вальяжно оперся спиной о стену, взгляд синих линз, впрочем, оставался предельно внимательным. — Я видел разные варианты сублимации интерфейсного влечения, но чтобы так… — у хозяина не находилось слов. Тем не менее, он жадно изучал список достоинств «Звезды Каона» под номером одиннадцать. По выражению лицевой пластины шаттла ничего нельзя было понять. Но Саундвейв уже ощущал настойчивые импульсы, идущие из блока предчувствий. Совершенно ясно — выбор Децимуса сделан осознанно, и вовсе не желание спасти Мегатрона любой ценой было его основой. — И как же мы будем его заманивать в нашу дыру? — наконец спросил хозяин, отодвинувшись от проекции, на которой ярко выделялась мощная крылатая фигура огромного трансформера. Несомненно, это был он — нынешний командующий транспортным флотом, огромный трехрежимник — астротанкер и супер-грузовик. Саундвейв застал его на арене Каона еще до восстания. Астротрейн тогда почти не выступал, больше сопровождая Шоквейва в различного рода сделках в качестве охраны. При планировании переворота этот гладиатор активно участвовал в самых изощренных, а порой и грязных операциях. Выходил же на арену не часто, лишь на показательные бои с новичками, и уже не был так ярко раскрашен. На данной же записи фиолетово-желтый окрас астротанкера был настолько ядовит, что вызывал прилив смазки в форсунки ротовой полости. Длина крыльев супер-трехрежимника изменилась, как и цвет шипастых протекторов на всех тридцати двух колесах. Но главным отличием Астротрейна из прошлого было наличие темно-фиолетовых витиеватых татуировок на мрачной и белой, как замерзшая углекислота, лицевой пластине. Саундвейв почти никогда не интересовался прошлым молчаливого, замкнутого и мрачноватого астротанкера. Было ясно, что когда-то и он был в кибертронской армии во время Великой Войны, возможно даже на руководящей должности, что когда-то он ее покинул, и не совсем легально, и что был в пиратском бизнесе — почти все там были. А вот гладиатора по прозвищу Децимус, похоже, вообще не интересовало прошлое громилы с фиолетовыми крыльями. Что же он знал об Астротрейне, чтобы в эту минуту совершенно спокойно начать обсуждать с хозяином подробности приглашения заезжей звезды такого уровня? — Ну, заманим мы его сюда, во-первых, гонораром, — сказал шаттл, — пообещай ему сто тысяч за победу. И только за победу. Скажи, что бой будет один на три, и у него будет целых два помощника. Обязательно оплати телепорт туда и обратно для него и его сопровождающих, это придаст ему уверенности, что… — Ты понимаешь, что этот монстр в полтора раза крупнее тебя? — нервно перебил его хозяин. — Я вообще не представляю, КАК можно победить такую махину! — Не в полтора, а всего на пятнадцать процентов. Читай внимательнее файлы с его характеристиками. А если я приделаю дополнительную броню, мы почти уравняем наш вес. И пусть он выглядит крупнее — не забывай, что он транспортник и имеет много пустого пространства внутри. А его габариты и его устрашающий внешний вид сыграют нам на руку — все будут ставить на него, а не на меня. Тем более, что ставки будут делать его каонские поклонники. Если ты, наконец, отрегулируешь систему дистанционного приема ставок, ты получишь в десятки раз больший доход, если я выиграю. Я понимаю, раньше тебе было достаточно той системы, что работает при арене, но уж здесь то не пожадничай. — А ты помнишь, что при всем при этом тебе придется сражаться не с одним, а с тремя наемниками? — С тремя как раз не страшно. Трое, нападающие на одного, мешают друг другу. — Ржавый шарк меня дери, чем я могу помочь тебе выиграть этот бой?! Я ведь вижу, что это чистая самодезактивация! — Только одним — дай мне взять оружие в оба манипулятора, и выпусти сперва двоих из наших казарм. А вот когда я их измотаю, выпускай этого каонского монстра, и поглядим, чем все кончится! — Он живьем разберет тебя на запчасти! Было видно, что хозяин страшно злится, но процессор его безнадежно забит цифрами. Две такие странные сделки. Одна, с Астротрейном — реальная возможность сыграть на чувствах готового на все пленника. Другая — более туманная выгода в будущем от продажи все того же пленника, который может и не дожить до сделки, погибнув где-нибудь в темном коридоре, при встрече, например, с той же бандой Терция… — Он дезактивирует тебя, а я потеряю лучшего своего тренера и надежды выручить за тебя приличную сумму, — подытожил хозяин, видимо, определяясь со своим выбором. Децимус презрительно посмотрел красному грузовику прямо в лицо: — Когда моя Искра погаснет, ты выплатишь Маркусу, по прозвищу Астротрейн, его гонорар. После чего возьмешь вооруженную охрану, войдешь в мой отсек и с цинизмом, коего тебе не занимать, дезактивируешь моего многорежимника, а затем продашь его корпус по частям. Это скрасит твою скорбь по моей беспутной жизни. Сам понимаешь, сколько могут стоить его запчасти. Хозяин долго и неподвижно глядел в окно, из которого открывался вид на пыльный тюремный двор. Он молчал несколько минут, громко свистя вентиляцией и о чем-то размышляя, а потом резко повернулся к шаттлу, сидящему на полу, и, окинув его злобным взглядом, кивнул. — На таких условиях я согласен.