Гладиатор. Тюрьма

Гудящие от перевозбуждения трибуны были забиты до отказа. Свежий песок тщательно разровняли дроиды-уборщики, и он ярко блестел на солнце. Тревога, напряжение, ставки, жадность и азарт смешались в единой плавильне эмоций: начинался «Коронный Орбицикл». Двадцать два «счастливца» – самые умелые и удачливые – оставив за собой по тринадцать жертвенных дезактивов, были готовы побороться за право попасть в элиту гладиаторов Квинтэссы. Они выходили из казарм по длинному крытому коридору, временно возведенному от основных ворот до арены. Там, под балдахином прямо у выхода, брали у охраны оружие и проходили за барьер в большую клетку, внешние ворота которой вели уже прямо на белый песок арены: безопасность есть безопасность. Единственным разрешенным оружием «коронного» дня были прямые плазменные клинки в три четверти полной длины. Запись камеры, установленной в этой клетке, поражала своим высоким качеством как почти осязаемого трехмерного изображения, так и звука. Саундвейв внимательно смотрел на Децимуса, который, как лидер турнира, вышел первым. Определено – в движениях, осанке и даже взгляде командора резко изменилось все. Децимус-тренер старался стушеваться, стать менее заметным, вечно сутулился, и даже на арене был скуп в эмоциях и движениях (насколько это вообще можно было позволить в бою). Сейчас же, даже несмотря на эту неприметную черно-серую расцветку корпуса, связист мог поклясться, что снова видит перед собой непобедимого главнокомандующего автоботской империи на пике своей славы и могущества – величественного, уверенного в себе, с легкой, теперь чуть презрительной из-за шрамов, но от того не менее обаятельной улыбкой. Так выглядят те, кто уже одержал победу. Выходящие следом гладиаторы словно чувствовали вибрации этой страшной, но спокойной и уверенной силы, которая в ближайшие пол-орбицикла безжалостно и неотвратимо превратит их в дезактивов. Еще больше сбивала с толку улыбка шаттла, перед боем такого уровня вызывающая настороженность. Потому все, кроме Мегатрона, инстинктивно становились на почтительном расстоянии от номера первого в рейтинге. Будущий лидер десептиконов тоже выглядел уверенным, но, в отличие от командора, выражение его лицевой пластины было почти отрешенным. В нем тоже что-то неуловимо изменилось, не было обычной ярости во взгляде и злобы на этот мир, только сосредоточенность и спокойствие. Наконец, все двадцать два участника смертельного сражения получили свои клинки и выстроились в клетке у выхода на арену. Децимус и еще несколько шаттлов надели маски на лицевые пластины. Все ожидали прибытия на трибуны виновника торжества – гостя с Квинтэссы. Саундвейв смотрел на эту смертоносную компанию и не удивлялся – в далеком космосе сложно было не встретить подобных крупных механоидов. Четырнадцать из двадцати двух кибертронцев были с альтформой межгалактических шаттлов – высокие, тяжелые монстры, ростом и габаритами подстать Децимусу. Следующими в градации размеров шли Мегатрон и шесть громадных многоколесных грузовиков: четыре автобота и два десептикона. Они были ниже крылатых на полголовы и чуть компактнее. Сегодня Мегатрон был в своей старой, кое-где уже треснувшей боевой броне (хотя и без платформ – их заставили демонтировать, чтобы выдержать условие о толщине защиты), и потому казался самым массивным среди наземных альтформ. И наконец, ниже шаттлов примерно на голову, в команду гигантов затесался обыкновенный трехрежимник с неприметной темно-зеленой окраской корпуса. – Кого бы ты опасался больше всего? – вдруг спросил Децимус. Мегатрон, даже не посмотрев в сторону двадцати своих сегодняшних соперников, ответил: – Конечно, трехрежимника. Раз он среди нас, значит, он намного более умелый гладиатор, чем все эти громилы. – В самую точку, – удовлетворенно сказал командор. – Я бы тоже не хотел сойтись с этим бойцом в первом туре, чтобы не потерять рейтинг. Надо сказать, что первый раунд всегда был раундом поединков согласно рейтингу – первый номер дрался со вторым, третий с четвертым и так далее. Первые восемь гладиаторов из одиннадцати, дезактивировавшие своих соперников, получали дополнительные баллы. И как только на арене оказывались восемь дезактивов, раунд останавливали и оставшихся четырнадцать гладиаторов разбивали по двум разным звеньям в зависимости от набранных баллов. Видимо, трехрежимник услышал разговор Мегатрона и Децимуса, потому что уверенно подошел к ним. Он коротко, по-особому, кивнул десептикону (такое приветствие было принято в кибертронской армии) и вступил в беседу: – Приветствую, командир Мегатрон, для меня большая честь видеть тебя среди живых. Я рад, что тебе удалось спастись. Мегатрон коротко кивнул в ответ, бывший же военный продолжил: – Мое имя Флавиус, мое прозвище – Торнадо, но я предпочитаю свое истинное имя. Я был командиром звена трехрежимников-штрафников на другом участке фронта. Мы все о тебе знаем и помним то, что ты сделал на К-14. Благодаря твоей победе нас не бросили следующими на штурм этого «Голоса Врага». И я очень рад, что мы не сойдемся в первом бою: мой номер в рейтинге – пять. – Приветствую, Флавиус. Как ты попал в гладиаторы? Тебе удалось дезертировать? Ярко-алая оптика крылатого десептикона вспыхнула возмущением: – Я не дезертир и никогда им не был! Мне удалось бежать после ссылки на принудительные работы, но уже из самих шахт в системе N-55. Потом я был пиратом, потом – гладиатором в Каоне, но на малой арене, потом – вольным наемником. – Значит, тебе удалось то, чего не удалось мне. Я пытался бежать дважды, но в итоге стал собственностью этой арены, и только сегодняшняя победа может вернуть мне надежду на свободу. Впрочем, – Мегатрон невесело усмехнулся, – все мы тут можем рассчитывать или на смерть, или ... – Ты в любом случае можешь рассчитывать на мою помощь, – перебил его Флавиус, – в следующих раундах я буду прикрывать твою спину, неважно в каком звене я окажусь, брат десептикон. Мегатрон с шумом провентилировал корпус и только собрался что-то возразить, как трехрежимник остановил его жестом: – Ты думаешь, я хочу усыпить твою бдительность, чтобы нанести коварный удар, когда ты доверишься мне. Любой бы так подумал, но не тот, кому знакомо понятие «честь десептикона». Так получилось, что с N-55 я бежал благодаря нашему общему другу по прозвищу Блицвинг… – Блиц! Он жив?! – Мегатрон не смог скрыть всплеск отчаянной радости. – Жив, но из-за своих повреждений не смог бежать с нами. Его крылья сгнили... Но он часто рассказывал, как ты прикрыл его своим корпусом на К-14. Так что я тебе должен две жизни, а долги надо отдавать. Не у всех десептиконов погасла Искра. – И много осталось таких, «не отключенных» десептиконов там, на свободе? – поинтересовался Децимус. Трехрежимник внимательно посмотрел прямо в окуляры бывшему командору: – Больше, чем кажется на первый взгляд, автобот. Затем он так же коротко кивнул обоим и отошел на свое место. * * * Наконец спустя несколько десятков астроминут по арене объявили, что высочайший гость с Квинтэссы готовится к транспортировке на трибуны. Хозяин (хоть и в сопровождении охраны) не побоялся зайти в клетку с вооруженными гладиаторами, чтобы еще раз напомнить всем о том, какая великая всем выпала честь погибнуть сегодня с вероятностью более девяноста процентов. Начался финальный осмотр, каждого сканировали на наличие запрещенного оружия – электронных глушилок и прочих приборов, которые сделали бы битву заведомо менее зрелищной. Закончив финальный осмотр, красный колесный подошел к Мегатрону и Децимусу: – Ну, наконец-то! Я избавлюсь от тебя сегодня, проклятый бешенный шарк! Как же ты мне здесь надоел! – почти прошипел он, глядя снизу вверх на рослого десептикона. Красный явно провоцировал своего вспыльчивого и злобного раба на какой-нибудь необдуманный поступок. Конечно, даже в ту пору, был уверен Саундвейв, Мегатрон бы не вспылил и не стал распускать манипуляторы – слишком многое было поставлено на кон. Однако, связист ожидал какого-нибудь не менее ядовитого ответа и хоть какой-то эмоциональной реакции. Каково же было его удивление, когда серебристый десептикон ничем не показал своего раздражения и очень спокойно и с достоинством ответил: – Удовольствие от этого события будет взаимным. Хозяин только пробурчал в ответ что-то типа «жду не дождусь, когда твой дезактив увезут на свалку» и обратился к своему лидеру рейтинга: – Я надеюсь, ты выбрал победную тактику, Децимус? Линзы бывшего сенатора только холодно сверкнули в ответ. – Я выбрал. Наслаждайся представлением. * * * И в этот момент представление действительно началось. Сначала торжественно, со звуковыми и световыми эффектами, опустился купол над ареной, чтобы уже не подниматься до конца «Коронного Орбицикла», а квинтэсский звездолет приземлился прямо в ее центре. Альфа-Кью выплыл на своей золоченой тарелке-антиграве из овального отверстия в боку корабля и подлетел к главной ложе. Он был все так же задрапирован в алую с желтым парчу, но маска, надетая им сегодня, была «Гневом». Видимо, этим любитель гладиаторских боев до дезактивации хотел показать, что двадцать будущих дезактивов и два победителя обязаны драться с полной безжалостностью друг к другу. Как только антиграв квинтэссона приземлил его в ложе для почетных гостей, звездолет быстро и почти бесшумно поднялся на высоту более тысячи механометров над ареной и завис там. Еще бы, по сценарию именно в этот корабль сегодня, ступая по искромсанным дезактивам своих соперников, должны были подняться лучшие из лучших, чтобы унестись к новой жизни и новым победам. Прозвучал сигнал «к оружию» и десять пар гладиаторов рассредоточилось на поле боя по кругу на одинаковом расстоянии. Голограммы с номерами согласно рейтингу проецировались на белый песок арены, чтобы никто не встал на чужое место. Цвет изображений был схож с цветом энергона, как бы говоря – скоро песок потемнеет, впитав жизнь двадцати смельчаков. В центр арены, под поднявшуюся с трибун волну низкочастотного гула, торжественно вышли Децимус и огромный бело-голубой межгалактический шаттл – номер один и номер два. Активировались плазменные стержни клинков, кибертронцы – и те, кто внизу, и те, кто на трибуне – замерли. По сигналу «в бой» начался первый раунд братоубийства. Саундвейв любовался стилем командора. Даже тренировочные бои с Мегатроном, где он раскрывал свои умения практически полностью, были не так захватывающи. Сейчас длинный клинок в черном манипуляторе танцевал какой-то безумный и восхитительный танец. Децимус сражался на грани – то и дело плазменный меч противника проходил в микронах от серо-черного корпуса, но ни разу его не задел, словно автобот был окутан защитным полем. И связист не удивился, когда командор первым среди всех дезактивировал противника, заставив раскрыться, и разрубив наотмашь – от плеча до камеры Искры. На лицевой пластине бело-голубого гиганта (который был без маски) застыло выражение глубокого удивления. Мегатрону же со своим шаттлом-противником пришлось повозиться. Фиолетовый громила под номером три оказался очень ловким, несмотря на габариты. Клинок в его длинном манипуляторе доставил десептикону немало неприятных кликов. Один из ударов оказался и вовсе смертельно опасным – Мегатрона спасла лишь крепкая внешняя броня: длинный черный след прожег грудной отсек почти насквозь. Потеря очков разозлила десептикона, и дальше дело пошло веселее – Мегатрон красиво, в несколько приемов, раскрыл шаттла, срубил ему крылья и воткнул меч в спину. Ему удалось дезактивировать своего противника пятым из одиннадцати пар. Прошло еще семь-восемь астроминут, и еще три дезактива упали на белый песок арены. Прозвучал сигнал о завершении раунда, и их искореженные корпуса были очень быстро увезены дроидами. Бесстрастное трехмерное табло вывело результаты рейтинга. Децимус первый, Мегатрон – снова четвертый. Это значило, что в бою семь на семь они оказывались в разных звеньях. Видно было, как раздосадован десептикон: он рассчитывал выбиться как минимум в тройку лидеров после первого раунда, таков был основной план. И сейчас задача усложнялась. – Бой в честь Праймаса, – провозгласил судья из ложи. – Нанести цветовую дифференцировку. * * * В Каоне, дабы бои семь на семь не превращались в бессмысленную драку, в которой зрители не могли ничего понять, на правый манипулятор гладиаторов по всей длине наносили (в зависимости от звена) ярко-желтую или ярко-красную широкую полосу. Биться со «своими» не разрешалось. И сейчас справа и слева от центральных ворот арены выстроились два ряда кибертронцев, а дроиды пачкали красной и желтой краской их корпуса. Децимус смотрел на Мегатрона с тревогой. Саундвейв догадывался, что его не столько беспокоило их попадание в разные команды (как раз этот вариант они явно проработали еще во время отборочного цикла), как то, что десептикон мог не оказаться вторым номером после «раунда Праймаса» – эта ситуация могла поставить их в крайне неудобное положение. Но переговариваться они пока не могли, потому Мегатрону оставалось только драться на своем максимуме и надеяться на то, что остальные окажутся куда менее удачливыми. Связист подумал о несправедливости жеребьевки. Более сильное звено нечетных чисел рейтинга против заведомо более слабого «четного» – на таком уровне турнира даже самая малая разница в опыте и навыках была существенна и могла стать роковой. И Мегатрон попал в более слабую группу. Что же будет делать Децимус (кроме того, что стараться не нападать на Мегатрона первым), если вдруг десептикон окажется единственным выжившим из своего звена при условии, что «нечетные» останутся в живых все? (К слову, в Каоне такое случалось сплошь и рядом). В пользу серебристого десептикона сыграла сама судьба. Темно-зеленый трехрежимник оказался в звене Мегатрона, и тот не преминул воспользоваться хотя бы этим преимуществом. Он незаметно показал своему бывшему собрату по кибертронской армии два пальца левым манипулятором, и один – правым. Это означало – «двое на одного». В ответ Флавиус также почти незаметно растопырил пятерню – «атакуем номера пять». Мегатрон кивнул в знак согласия. Это был лучший план для них – вдвоем они быстрее расправлялись с кем-то из «нечетных», и самое главное, сразу увеличивали количество выживших в своем звене. Пятым номером рейтинга оказался крупный двадцатиколесный грузовик-десептикон, черно-синий, со свирепой лицевой пластиной и еще более страшными шрамами, чем у командора. Было понятно, почему Мегатрон и Флавиус выбрали его в свои «жертвы» – несмотря на номер в рейтинге, габаритами он был чуть поменьше Мегатрона, а еще Мегатрон видел, как в раунде один на один ему немного повредили манипулятор – тот, в котором он держал клинок. И план двух бывших штрафников сработал на все сто. Децимус заметил их жесты и понял, что они собираются делать. Когда прогудел очередной сигнал «в бой», командор напал на номера четырнадцать – самого слабого в звене Мегатрона, таким образом, давая более сильным представителям «четного» звена больше шансов – и намеренно затянул бой, попутно отбиваясь и нанося повреждения номеру десять, но не дезактивируя его. Этих нескольких кликов Мегатрону и Флавиусу хватило, чтобы изрубить грузовика как зверокона – четко, уверенно и слаженно, в пять движений. Бои «двое на одного» всегда отрабатывались трехрежимниками, учитывая, что они были мельче шаттлов и часто в Каоне выходили именно на такие поединки два на один. Затем они выбрали следующую «жертву», придя на подмогу номеру шесть. Но поскольку в этот момент преимущество в количестве участников склонилось в сторону «нечетных», пришлось срочно корректировать свои планы. Вот уже трое межгалактических шаттлов из противоположного звена собирались накинуться на трехрежимника – как самого слабого (так они думали) бойца. Тогда Мегатрон с Флавиусом сделали единственно возможное в данной ситуации – став спиной к спине, начали отражать атаку. Темно-зеленый десептикон действительно был очень умелым гладиатором, с первых ударов почти «достав» самого сильного из тройки нападавших и частично выведя его из строя. Но затем и Мегатрону пришлось завязать бой один на два, поскольку еще один белый шаттл, грязно ругаясь, пришел добивать двух «проклятых десептиконов». И он был в шаге от того, чтобы нанести будущему лидеру восстания фатальное повреждение, но тут произошло то, что пообещал трехрежимник – его клинок блокировал удар белого. Флавиус действительно перестал идти в нападение и начал защищать своего серебристого собрата от ударов, при этом все чаще получая их сам. А Мегатрон в это время мог позволить себе нападать, не боясь случайного удара в спину. Децимус как мог затягивал свои поединки, дезактивировав всего одного противника и ранив троих, хотя легко мог бы записать себе на счет минимум два дезактива. Шаттл рассчитывал не уронить рейтинг отсутствием повреждений на своем корпусе, да что там повреждений – на нем не было ни единой царапины! Звенья постепенно выравнивались по количеству побед и поражений. Никто из команды Децимуса не дезактивировал двоих соперников, а Мегатрон, благодаря трехрежимнику, все еще оставался совершенно невредим. Через двадцать астроминут этой бойни в живых остались по четыре гладиатора из каждого звена. Пятеро получили множество повреждений. Мегатрон и ярко-белый громадный межгалактический челнок, идущий в рейтинге под номером три, были повреждены меньше. Для последнего боя «пять на два» оставалось дезактивировать одного – восьмого-лишнего. Весы смерти на мгновение замерли. Исход «раунда Праймаса» решил белый шаттл, первым заметив, что трехрежимник из всех четырех противников поврежден сильнее других. Он набросился на Флавиуса со спины и нанес ему прямой удар в камеру Искры. Мегатрон не сразу успел среагировать на этот маневр, но до сигнала об окончании боя стремительно атаковал белого прямым рубящим ударом в плечо. Именно это и вывело Мегатрона на второе место в рейтинге. Децимус остался лидером. Первоначальный план, разработанный автоботом и десептиконом, пока работал. * * * Бой пять на два (он же «Сражение за Кибертрон») был самым любимым в Каоне. И единственным, где даже самые циничные и беспринципные воротилы принимали ставки только на три исхода – победа «создателей», победа «квинтов» и «мирный договор» (если на арене в живых оставались по одному представителю каждой группы). Других ставок – кого первым дезактивируют, кто первым нанесет повреждение номеру один и т. д. – не было. Такова была традиция, которую никто не нарушал. А еще «Сражение за Кибертрон» велось при практически полной заправке бойцов – чтобы растянуть удовольствие битвы и понаблюдать за нанесением множественных смертоносных ударов в корпуса противников до того момента, как наступит неизбежная дезактивация. По сложившейся традиции, пять гладиаторов имели право драться только одним клинком, а «создателям» разрешалось использовать сразу два. Хозяин был вынужден соблюдать все условия последнего раунда. Потому дроиды быстро очистили гладиаторов от краски, а в клетку у выхода на арену были подвезены наполненные до краев резервуары с самым высокоочищенным, наилучшим энергоном, который только можно было найти на Квинтэссе. Судя по всему, те первые звездолеты, что прибыли за декацикл до турнира, и привезли этот энергон в качестве еще одной инвестиции от Альфа-Кью. Уставшим гладиаторам разрешалось влить в себя топлива до восьмидесяти процентов наполненности баков. Семеро оставшихся в живых участников, отсалютовав зрителям (тоже негласная традиция), принялись насыщаться животворным флюидом под возбужденные крики трибун. Все наперебой делали ставки. И к началу боя на победу «квинтэссонов» ставили три к одному, на победу «создателей» – пять к одному, и на «мирный договор» – четыре к одному. Эти ставки отражали неуверенность в силах Мегатрона, хоть десептикон был на удивление собран и спокоен, а хозяин в очередной раз потирал манипуляторы – он-то знал возможности своих рабов, и то, что они просто не умеют проигрывать. Корпуса гладиаторов быстро восстанавливали потускневшие от недостатка топлива цвета. Броня Мегатрона засветилась светлым серебром, повреждения затягивались, но броня Децимуса оставалась тускло-серой, как и должно быть при перекрашенном корпусе. Оба товарища редко пересекались фокусами линз, а если такое случалось, Саундвейв всякий раз видел во взгляде Мегатрона надежду. До желанной свободы оставался всего один бой, а сколько их было уже не просто пережито – выиграно. Хотя в данном конкретном сражении шансов на победу у автобота и десептикона было не более половины. Их соперниками были пять огромных межгалактических шаттлов, все очень опытные и невероятно талантливые бойцы. И только одно обстоятельство давало им фору – белый номер три, напарник Децимуса по предыдущему бою, получил от Мегатрона крайне неприятное ранение, при котором не помогала даже качественная заправка – повреждение правого плечевого шарнира исправить без специального ремонта было нельзя. Белый решил проблему единственно возможным способом – взяв клинок в левый манипулятор. И снова прозвучал сигнал «к оружию». Мегатрон и Децимус вышли первыми в центр арены под свист и звуковые сигналы болельщиков – что поделаешь, большинство из них прилетели посмотреть на каонских наемников (а таких было трое из пяти в отряде «квинтэссонов»), а не на каких-то неизвестных гладиаторов из космической глубинки, попавших в «создатели». Но даже сквозь этот невообразимый шум Саундвейв услышал слова командора, сказанные достаточно тихо, с расчетом только на аудиосенсоры Мегатрона: – Активирую кластер номер один, подтверди прием. Прошло буквально полклика, и десептикон в полголоса выругался: – Шлак! Как ты… Децимус выразительно посмотрел на своего товарища. – Ах, я понял, это инсталляция через искровые поля, потому я только сейчас его обнаружил, после твоей команды… Но что нового я могу узнать о поединках с крылатыми тварями? – Активируй молча – это приказ. И это мои лучшие апгрейды для сражения в паре. Я их разрабатывал последние десять астроциклов с акцентом на бои с шаттлами моего класса. Старый фокус со срезанием крыльев здесь больше не пройдет, тебе повезло, что в первом раунде тебе попался ленивый болван, который не удосужился разучить этот трюк. А сейчас соперники у нас один краше другого. Сначала применяем тактику номер три, – линзы Мегатрона коротко потухли и сразу зажглись, – если не поможет – тактику номер восемь. Мегатрон усмехнулся. – Снова спасаешь меня, автобот? – Да, десептикон. Четко следуй каждому протоколу. Будешь спорить – быстро станешь дезактивом, да и меня подставишь под дезактивацию. Кластер настроен именно на разницу в нашем излучении. Он сделает нас одним целым. – Как это работает? – Ты будешь чувствовать, что делаю или даже намереваюсь сделать я, а я буду чувствовать тебя. Эту возможность также можно было получить только от Альфа Кроноса, а установить на другого – только через слияние, и раз это произошло, мы должны воспользоваться случаем. После этих слов Мегатрон слегка притушил оптику, что Саундвейв расценил как легкое замешательство. Но десептикон быстро вернул себе сосредоточенность. – Прости, командор, сегодня я не лучший боец на этой арене, так что твои апгрейды весьма кстати, я уже их интегрировал. – Так-то лучше, – усмехнулся Децимус под маской. – И еще, помни – у тебя уникальная боевая броня. Она сильно «устала», но и ты заправлен почти доверху. Отключи на ней датчики чувствительности и не бойся непрямых ударов. Мы справимся с этой пятеркой квинтэссонов, будь уверен. Главное – настрой свой ментальный блок и Искру, и на время этого боя снова стань частью меня. Мегатрон в ответ только улыбнулся, как показалось Саундвейву, чуть ли не смущенно. На арену вышли пять шаттлов и рассредоточились вокруг автобота и десептикона по кругу на равных расстояниях. Прозвучал сигнал «к бою». Последний раунд «Коронного Орбицикла» стартовал. Этот бой Саундвейв, не самый большой любитель искусства изысканной дезактивации на арене, просмотрел три раза подряд. Потому что неожиданно перед ним возник не один гладиатор, который сражался как бессмертный бог, а целых два. Апгрейды и искровая синхронизация убрали резкость из движений Мегатрона, добавив скорости и маневренности. Впрочем, на арене возникли не два отдельных кибертронца – а одно существо, воплощение того самого Единого Сознания, безмятежное и смертоносное, вооруженное четырьмя плазменными клинками. Ресурсы его – процессорные мощности, скорость управления сервоприводами и прочее, – не складывались, а умножались друг на друга, а слаженность и сила предвидения была запредельной. Этот бой, который должен был продолжаться более астрочаса, неожиданно закончился всего за несколько десятков кликов. Крылатые гиганты теряли манипуляторы, крылья и головы, не успев толком понять, что происходит. И когда камера Искры последнего (сине-белого номера пять) была пробита под одним углом и с двух сторон четырьмя клинками одновременно, толпа захлебнулась звуковыми сигналами в поддержку своим новым кумирам. Все, кто был на трибунах, поднялись со своих мест. Кибертронцы были очарованы, ошеломлены увиденным, словно отголоски Единства, за короткое время боя ощущаемые теми двумя, на арене, немыслимым образом передались каждому. На опоры вскочил и сам хозяин, в ужасе расширив оптограни, не понимая, что происходит и, как показалось Саундвейву, даже о чем-то сожалея. Охранники, бросив свои посты, подбежали к бортам арены. И наконец, последним к чествованию победителей присоединился квинтэссон. Он поднялся на своем антиграве вверх, зависнув над главной ложей, и сдернул с себя маску, что символизировало крайнюю степень изумления. Саундвейва пронзил шок. Почетным гостем турнира оказался вовсе не Альфа-Кью. Нет! Парча, маска и защитные поля тарелки-антиграва сумели ввести в заблуждение тысячи датчиков. Перед болельщиками и победителями предстал другой квинтэссон – не менее богатый, облеченный властью и положением. Им был судья Делиберата, старейшина судей Квинтэссы. Но при всех своих регалиях и заслугах этот квинтэссон был вовсе не тем, с кем заключался договор о дальнейшей судьбе Децимуса Прайма. *** Трибуны затихли, но ненадолго – по ним волнами, то там, то здесь прокатывался неясный шум от передаваемой из уст в уста звуковой информации. Квинтэссона многие знали в лицо, и, похоже, знали о нем что-то еще, пока неизвестное Саундвейву. Выкрики были диаметрально противоположны по эмоциям, некоторые открыто радовались и гудели, другие негодующе потрясали сомкнутыми кулаками. Гул то нарастал, то замирал. Все явно чего-то ждали. Поэтому, когда Делиберата воздел кверху гибкие, как щупальца, руки, трансформеры – как по команде – затихли. – Я приветствую прославленных бойцов… Слабый голос органического существа усиливался мощными динамиками, он был не так мелодичен, как до отвращения слащав. Мегатрон и Децимус молча внимали жалкому созданию, имеющему власть над всеми на этой арене, тому – кто решал их судьбу. Десептикон, похоже, никогда не знал этого квинтэссона в лицо и осознавал в данный момент лишь одно – цель, к которой они с командором шли долгие сорок два астроцикла, достигнута. Синхронизация с Децимусом, произошедшая в последнем бою, ошеломила его, притупила в нем чувство реальности, серебристый гладиатор устало смотрел на золоченую тарелку антиграва, плавающую над толпой в мареве, идущем от перегретого песка. Солнце уходило в зенит, тени становились маленькими черными пятнами возле нижних опор. Фигура командора застыла как изваяние, тусклая серая краска почти не отражала лучи. Квинтэссон затянул долгую речь, где рассыпался в любезностях перед хозяином арены, устроившим столько показательное выступление, и каждым, кто нашел в себе смелость принять участие в турнире. – … Смельчаки, вам пою я оду бессмертия! Отринуть страх за свою жизнь, качество столь важное для истинного воина, ибо только оно дарует мгновения истинной славы… Речь затягивалась. Квинтэссон рассыпался в философской терминологии, аллегориях и витиеватых фигурах речи. Прославлял, восхищался, возвышал грязное искусство клинка и секиры до уровня духовного подвига. Он упомянул каждого из бойцов, отдавших жизни в сегодняшнем турнире, а потом вдруг неожиданно и резко оборвал поток сладких эпитетов. Даже его голос изменился. А интонации стали чеканными. – … Я бесконечно уважаю традиции великого Кибертрона и вашу сложную систему символики, которую вы применяете даже в этом жестоком зрелище. Мегатрон, все это время смотревший в небо, словно очнулся и трезво взглянул на своего будущего хозяина … – … Но я не приемлю принцип дуальности… Мегатрон перевел взгляд на Децимуса. Командор не шевелился, синие линзы неподвижно смотрели куда-то вдаль, мимо квинтэссона и ложи хозяина. – … В моей системе мировоззрения, ценностей и духовного символизма есть своя, непреложная мера исчисления. Один. Единственный. Создатель. Единый бог, сотворивший эту Вселенную. По трибунам прокатилась волна тревожного гула, словно гром в преддверии грозы. Кулаки Мегатрона сжались. – Поэтому мой неизменный и вечный принцип – увозить с турнира единственного победителя. Лучшего из лучших. Так было во все времена, и так будет всегда! «Лучший! Лучший! Лучший!» Трибуны принялись скандировать это в едином порыве. И под рев толпы хозяин торжественно провозгласил: – Объявляется последний поединок на звание единственного победителя. Участники битвы за Кибертрон должны будут сразиться между собой на звание лучшего. У каждого остается по одному клинку. Бой до дезактивации! Вам дается двадцать астроминут. Если по истечении этого времени победителя не будет – жребий выберет того, кого дезактивируют на глазах уважаемых зрителей. Прозвучал гонг «к оружию», заставивший Мегатрона растерянно оглянуться по сторонам. Понадобилось еще несколько астросекунд, чтобы до серебристого трансформера дошел весь смысл происходящего. – Прими наконец решение, Децимус! – хозяин крикнул это во всеуслышание, и фигура командора дрогнула. Резким движением шаттл отстегнул маску и бросил ее на песок, отшвырнул второй клинок в сторону. Обвел взглядом трибуны, больше не скрывая лицевую пластину. Сосредоточил фокус линз на своем последнем сопернике и размашистым шагом двинулся к нему. – К оружию, Мегатрон!