Гладиатор. Тюрьма

Условие боя один на три было довольно оригинальным — о чем и объявил судья перед самым поединком. Для того, чтобы разогреть и раззадорить почтенную публику, заезжая звезда должна была появиться на арене не сразу. Децимусу дали целых десять астроминут, чтобы выстоять против двух местных наемников. Если он дезактивировал одного — в помощь погибшему товарищу на арену сразу же выпускали следующего — того, кто стоял на очереди согласно жеребьевке. Таким образом, при любом раскладе, на момент появления Астротрейна на арене, у него должно было быть два функционирующих помощника. А у Децимуса появлялась возможность если не погибнуть в пресловутом бою один на три, то до появления «Каонской Звезды» вырезать всю банду Терция собственноручно. Он даже не удержался от циничного комментария по этому поводу, прежде чем ступил на белый песок арены. Но на этом шутки закончились. Какие бы грязные ругательства и пожелания не неслись ему в спину, каким бы ни было стремление бывшего автобота восстановить справедливость, Саундвейв был абсолютно уверен — Децимус имеет свой, абсолютно четкий план. Черно-серый шаттл избрал тактику максимально измотать именно тех двоих, на которых пал жребий, нанести им максимальное количество мелких повреждений, но при этом оставить в строю и ни в коем случае не пострадать самому. Оно и понятно, дезактивируешь любого из них — следующий противник может владеть выбранным оружием намного более искусно — и тогда придется потратить больше заряда и топлива. Бой один на два сам по себе довольно сложен. Тем более что два противника бывшего автобота оказались не такими бездарными во владении прямым клинком, как он пытался их уверить перед началом боя. В предварительном бою Децимусу приходилось проявлять чудеса предвидения и эквилибристики, чтобы отбиваться от их ударов. Оборонительная тактика была единственным его спасением. Зато публика пребывала в перманентном восторге — не каждый цикл увидишь сражающегося на арене настоящего мастера. Техника, которую демонстрировал огромный, закованный в дополнительную броню гладиатор, была великолепной. Хозяин, хмурившийся первые астроминуты, вскоре довольно заулыбался своей неприятной масляной улыбкой торговца. Представление оказалось предельно интересным уже с первых мгновений. Децимус старался не раскрываться и довольно быстро перемещался по арене, потому бой выходил очень зрелищным. Один раз автобот чуть было не пропустил коварный удар в спину, и спас его только резкий и быстрый разворот почти на сто восемьдесят градусов с мощной блокировкой удара. Соперник отлетел на несколько метров, но тут же быстро поднялся на ноги, ожидая смертельной атаки сверху. Однако, черно-серый шаттл не нападал и после каждого выполненного маневра отходил на несколько шагов, кружа по арене и оттягивая время до основного действия. Чтобы выстоять в бою один на три ему необходимы были те двое, кто будет мешать Астротрейну. Когда сигнал наконец возвестил об окончании первой части поединка, Децимус устало опустил оба манипулятора с клинками, а его противники, напротив, победно подняли оружие вверх. Им казалось, что худшее уже позади, сейчас появится великий гладиатор из Каона и несколькими ударами прикончит этого наглеца-тренера. И вот, под приветственный свист и крики публики на арене появился Астротрейн. Многие, сидящие на трибунах, вскочили на ноги и приветствовали «Каонскую Звезду» резкими звуковыми и световыми сигналами. Его знали даже в этом захолустье, и неспроста — внешность огромного десептикона-убийцы была очень запоминающейся. Те изображения, которые Саундвейв видел в отсеке хозяина, а потом и в архивах сети, и близко не передавали настоящего впечатления, производимого трехрежимником. Астротрейн заботился о своей внешности так, как заботятся все существа, профессия которых подразумевает продажу себя. Неважно, что продается — клинок или корпус. Его целью было преподнести себя так, чтобы одним только видом внести смятение в процессор соперника. Только с такой целью можно было нанести на свою лицевую пластину устрашающие татуировки и изуродовать свой корпус этой нелепой расцветкой — фиолетовый фон с ядовито-желтыми полосами. Мощная крылатая фигура Астротрейна с огромными, словно состоящими из одних прямых линий, чуть заостренными крыльями, двумя рядами колес-шарниров и плечевыми накладками, которые он украсил стальными шипами, была на полголовы выше Децимуса. Но и это еще не все. Придирчиво окинув взглядом Астротрейна с головы до ног, Саундвейв понял, что было основным преимуществом этого гладиатора перед обычными громилами-шаттлами. Он — трехрежимник, а следовательно, в андроформе, еще во время Войны, он был обучен сражаться как в чисто воздушных боях, так и в чисто наземных. Он — один из тех, кто не гнушался ломать корпуса и вырывать Искры голыми манипуляторами, как это делали оружейные альтформы. Это не обычный шаттл, уповающий на свои турбогенераторы и антигравы, не приученный вести бой на поверхности, сражаться, стоя опорами на земле. Астротрейн и подобные ему супер-трехрежимники — часть той знаменитой, прошедшей огонь и ржавые болота непобедимой пехоты — ударной силы десантных войск бывшей Империи. Шаттлы не любили сражаться на поверхности, и заблокированный Т-контроллер с необходимостью вести чисто наземные бои были стрессом для всех их систем. В гладиаторском бизнесе было много шаттлов, но исключительно потому, что размерами они, как правило, превосходили другие альтформы. Кроме супер-трехрежимников. Маловато шансов на победу, даже у опытного тренера гладиаторской арены. Но все же, это только запись! Мегатрон жив и здравствует. Да и сам Астротрейн — тоже. Значит, погибнет не он. Тогда кто? Кто угодно, только не черно-серый автоботский шаттл, так уверенно смотрящий в лицо своей смерти спокойными синими линзами. Простая логика подсказывала Саундвейву наличие в этой сцене скрытого хода. И ему не терпелось его вычислить. Трехрежимник не поленился потратить целую астроминуту на приветствие. Раскинув огромные манипуляторы с полыхающими в них клинками, он сделал почти целый круг по арене, пока восторг и напряжение публики не стали переливаться через край и выплескиваться в виде восторженных криков и яростных пожеланий фонтанов энергона и разорванного в клочки корпуса соперника. Никто и не думал, что их мечты воплотятся в реальность так быстро и совершенно неожиданным образом. То, что сделал Астротрейн в следующее же мгновение, шокировало всех, а хозяин и судьи вскочили со своих мест и в ужасе вытаращились на залитую ярким синеватым цветом арену. Когда двое гладиаторов-наемников из шайки Терция расступились, давая дорогу тому, кого по условиям поединка считали своим союзником, десептикон проходя мимо них, ударом своих клинков снес головы обоим, а затем, таким же резким движением пронзил проекции камер их Искр. Высокий рост трехрежимника давал неоспоримое преимущество, потому синхронного удара в грудной отсек, нанесенного под углом сверху, было достаточно для полной дезактивации обоих. Создалось впечатление, что он играючи продемонстрировал свое мастерство на манекенах: так быстро все произошло. Один миг — и два корпуса тяжело осели на подломившихся коленях. Еще миг — небрежный удар локтевым сочленением в одну сторону и коленным, с разворота — в другую. Обезглавленные корпуса грузно завалились на песок. Световые столбы, бьющие из-под их брони, быстро потухли. На арене остались только автобот и десептикон. Децимус не шелохнулся, шокированная публика тоже застыла в немом молчании. И в повисшей тишине раскатисто прозвучал бас Астротрейна: — Для того, чтобы стереть тебя в стружку, ржавый шлак, мне не нужны никакие помощники! — алые окуляры трехрежимника полыхали ненавистью. — Так будет с каждым, кто посмеет назваться именем Командора, память которого чтят все космические войска. Сдохни, самозванец! И, подняв над головой клинки, он двинулся в атаку. Саундвейва поразило то, насколько быстро Децимус сгруппировался и отразил два очень опасных удара. Они были вооружены одинаково, но Астротрейн был лучше защищен со спины крыльями и имел преимущество в росте и габаритах. Поэтому то, что сделал серо-черный шаттл в следующие несколько астросекунд, вызвало всплеск восторга у ошеломленных зрителей. Отразив первый натиск, он перешел в атаку и сумел воспользоваться первым же шансом — опередил более неповоротливого соперника и, оказавшись у него за спиной, двумя ударами срезал фиолетово-желтые крылья по самое основание креплений. — Теперь мы с тобой в равном положении, — раздался его почти спокойный, чуть прерывающийся усиленной вентиляцией голос. Огромный трехрежимник застыл на несколько мгновений. Он был поражен произошедшим настолько, что чуть было не опоздал вовремя повернуться к противнику лицом. Это едва не стоило ему жизни — Астротрейн проявил чудеса ловкости, чтобы отразить новый удар. Надо сказать, Децимус бил жестко, вкладывая в каждый замах всю силу. Но хладнокровие, с которым он наносил четкие и размеренные удары, было таким же, как и на тренировке. Блок интуиции Саундвейва не просто подал сигнал — он взвыл. Связист отчаянно пытался узреть объективную причину никогда не подводившего его чувства. Но не находил ничего в визуальном ряду разворачивающихся перед ним изображений, чтобы дать хоть какую-то пищу своему разгулявшемуся шестому чувству. «Не слишком ли правильно Астротрейн отражает удары Децимуса…» — подумал он, внимательно следя за каждым движением сражающихся. Придраться к бою было сложно. Публика таквообще захлебывалась эмоциями, созерцая битву огромных трансформеров, которую редко когда увидишь. Соперники двигались безупречно. Но от злобы, с которой десептикон начал свою атаку, не осталось и следа. Взгляд красной оптики стал внимательным… слишком внимательным для такого боя, где клинки мелькали раскаленными молниями. Видно было, что Астротрейн старается достать соперника, и видно было, что он постоянно опаздывает — на какие-то тысячные доли астросекунды. Децимус, будучи более стесненным в движениях из-за дополнительной брони, легко отражал все, даже самые мощные удары сверху и боковые удары. И затем снова и снова переходил в атаку. Бой продлился всего семь астроминут. Странный, непонятный бой. Трибуны бесновались — гудели, свистели, аплодировали. Но Саундвейв был далек от восторгов. Что-то шло совершенно неправильно. Что? В конце пятой астроминуты Децимус сильно повредил сопернику левый манипулятор — так, что Астротрейн не мог держать оружие и вынужден был выронить один клинок. А к концу седьмой Децимус выбил ему оружие и из правого манипулятора и мощным толчком в грудь повалил соперника на спину, приставив к проекции камеры Искры оба своих клинка. А затем обвел притихшую публику взглядом. Вентиляция его свистела, из всех щелей между сегментов вырывался пар, но голос был тверд и непреклонен: — Это был мой бой. Десептикон начал его так, как посчитал нужным. Похоже, ему лучше было оставить в живых своих помощников. Трибуны были настолько ошеломлены, что на несколько мгновений повисло молчание. Автобот воспользовался паузой. Его голос зазвенел сталью. — Я желаю оставить этому десептикону жизнь. Он достоин ее хотя бы потому, что чтит память погибшего Командора Децимуса. Такая преданность заслуживает уважения. — Актив! — Донеслось несколько выкриков с трибун. — Я оставлю ему жизнь! Но только если этот наглец поклянется никогда больше не выходить на арену. Ни в Каоне, ни в других системах. Ну? Говори! Ты хочешь жить? — Я клянусь больше никогда не входить на арену, — срывающимся голосом прохрипел Астротрейн. Публика оглушительно засвистела, выражая презрение к такому желанию выжить любой ценой. Несколько голосов потребовали дезактивации. Децимус не стал их слушать. — Я освобождаю тебя от клятвы гладиатора-наемника, — почти насмешливо ответил он, бросил клинки на песок и помог своему сопернику подняться на ноги. И когда оба шаттла, практически плечом к плечу, встали посреди арены — один с гордо поднятой головой, другой — с опущенным взором алых линз, Децимус, победно подняв оба манипулятора вверх выкрикнул: — Вечная память Командору Децимусу! — Слава Командору Децимусу! — в восторге заорали трибуны. Крылатая публика зашлась восторгами, скандируя имя давно погибшего командора. Им стали перечить наземные альтформы, грязно ругаясь и оспаривая статус их кумира. Политические страсти всегда были в моде, даже отшумевшие. Кое-где начал назревать скандал. Арена гудела и гремела. Саундвейву почему-то казалось, что автоботский шаттл саркастически улыбается под своей маской. Он в раздражении остановил запись. — Шарки бы побрали этого Командора. Тот еще тип. Нашли кого вспоминать! На замершем голографическом луче застыли фигуры обоих трансформеров. Они смотрелись рядом вовсе не как смертельные враги, а больше как… друзья. Это уже за пределами любой логики, — заключил Саундвейв, — зачем оставлять сопернику, оскорбившему тебя, жизнь? Зачем сопернику, матерому гладиатору, принимать такуюжизнь? Астротрейн далеко не трус, и не стал бы так униженно цепляться за возможность выжить. Друзья, а не враги… Саундвейв даже вскочил, когда простое предположение обожгло микросхемы его логического блока. Немного успокоившись, он вернул запись на начало боя, просмотрел на замедленной скорости, потом снова, и еще раз. Он анализировал мельчайшие детали, взгляды, движения, выражение лицевой пластины трехрежимника. Необычный, красивый, но очень редкий прием, которым Децимус обескрылил своего соперника в самом начале сражения и после чего начался их… диалог. Именно диалог! Связист не сомневался — Децимус и Астротрейн переговаривались во время поединка. И делали они это на секретной частоте. Здесь ридер ничем не мог помочь — запись была сохранена только в световом и звуковом диапазоне. — Шлак! — выругался Саундвейв и в порыве гнева принялся ходить по отсеку. Какого же уровня секретности должна была быть частота, что бы ей могли воспользоваться только эти двое, а локаторы остальных засекли лишь шум? Только военная частота и только… уровня командного состава. Частота, закрытая скрэмблерами, и ключ, известный только этим двоим. Кем был Астротрейн в начале Великой Войны? Правильно! Как и в дальнейшем, в армии Мегатрона — командующим космическими транспортными войсками. Он входил в число командиров, принимавших участие в… входил в близкое окружение… Саундвейв застыл посреди отсека, потом медленно подошел к рабочему столу и взял с него фиолетово-лиловый кристалл энергона. Этот природный кристалл находился прямо в центре его стола, и лучи света от вмонтированных в его края источников подсвечивали его со всех сторон так, что минерал издали напоминал оригинальный предмет декора. Так же не спеша связист проследовал к маленькому конвертеру и вставил кристалл в преобразующее устройство. Через несколько астроминут в тонких пальцах Саундвейва красовался небольшой куб ионизированного темно-лилового энергетического флюида. Он пригубил самую малость, любуясь фосфоресцирующими сполохами на поверхности стабилизирующего куба. — Если хочешь спрятать вещь, — сказал он сам себе, — положи ее на самое видное место, и никто не догадается, что эта вещь — именно эта вещь. Не важно, предмет это или… личность. Например этот кристалл, или тот, кого так долго и безуспешно искали спецслужбы автоботской Империи — член древнего Совета Пяти, и впоследствии бывший главнокомандующий армиями Кибертрона сенатор Децимус Прайм!