Волшебница моря

На следующее утро Марианна проснулась от того, что по оконным стёклам будто кто-то барабанил. Девушка встала с постели, и в ночной рубашке, босиком, подбежала к окну, за которым сейчас виднелось лишь тёмно-серое марево туч. Дождь… Косые струйки воды били в стекло, и, скатываясь по нему вниз, расползались неглубокими лужицами. Сколько раз, находясь в шлюпке без еды, питья и надежды на спасение, Марианна молила небо послать ей хотя бы небольшой дождик. И вот теперь, её желание сбылось: правда, несколько позже, чем ей того хотелось, да ещё и в то время, когда дождь ей совсем не нужен. Ведь под таким ливнем её белоснежное новое платье превратится в мокрую грязную тряпку… А ей было жаль и прекрасную ткань, из которой было сшито платье, и свою работу… Колокол уже давно пробил сигнал к завтраку, но девушка так и не решилась выйти на палубу. Идти в кают-компанию, где наверняка будет Джек, ей не хотелось. Во-первых, обида на капитана всё ещё жгла огнём её сердце, а, во-вторых, надевать штаны и рубаху не хотелось, а платье было жаль мочить под дождём. Марианна не знала, что ей и делать: есть хотелось с каждой минутой всё больше и больше, но и выйти из каюты она не решалась. Наверное, девушка так и осталась бы в то утро голодной, если бы не Гиббс. Именно он принёс ей поднос с едой, и не только. - Миледи, это от НЕГО! – прошептал старпом, протягивая Марианне большой конверт из серой бумаги. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кого это подразумевает старик под словом «он». Ну, конечно, это он говорил о своём дорогом кэпе… - Зачем вы это принесли, мистер Гиббс? – спросила девушка. – Вы же знаете о том, что Джек нанёс мне смертельное оскорбление. Неужели он думает, после всего того «хорошего», что он мне сделал, я стану читать его дурацкие послания? - Миледи, в том-то и дело, что Джек… то есть, наш кэп, осознал свою вину и теперь желает её загладить, - сказал Гиббс. – Он очень просил, чтобы я передал вам его письмо… Миледи, он же над ним полночи просидел, если хотите знать, - добавил старик, умоляюще глядя на княгиню. – И сейчас тоже… Он так умолял меня, чтобы я передал вам письмо… Только что не плакал и на коленях передо мною не стоял. - Ну, что мне с вами с обоими делать? – вздохнула девушка. – Ладно, мистер Гиббс, - добавила она. – Давайте сюда это письмо. Так и быть, я его прочитаю. Марианна словно бы нехотя взяла из рук старпома конверт и сломала огромную печать с изображением «Чёрной Жемчужины». Бог знает, сколько времени Джек потратил на то, чтобы изготовить эту самую печать, но, в любом случае, она придавала посланию капитана официальный характер. От этого письма просто веяло тем самым официозом, который ещё в Париже надоел Марианне до зубовного скрежета. Само послание не было длинным. В нескольких коротких, предельно корректных фразах, капитан «Жемчужины» приносил свои извинения за то, что отнёсся к княгине Сант-Анна без подобающего почтения и проявил по отношению к ней дерзость и некоторую грубость. Всё предельно сухо и вежливо, словно бы это дипломатический документ, а не любовное послание. Да это, собственно говоря, так и было: ведь со вчерашнего дня Марианна и Джек как бы вели между собой тайную войну. Настоящих военных действий пока не велось, но оба они были готовы в любой момент начать открытое противостояние. Неудивительно, что это письмо напоминало скорее договор о перемирии двух держав, чем выражение пылких чувств. Марианна покачала головой. Странно было бы ожидать чего-то иного. Особенно после того, как они с Джеком прямо на глазах у всей команды выясняли вчера отношения. Стыд-то какой: она, княгиня Сант-Анна, опустилась до того, что при посторонних выпытывает все интимные подробности ночного визита этого негодяя!.. Дожили, нечего сказать! Но мистер Гиббс продолжал стоять возле её кровати с подносом в руках и с неизменной улыбкой на круглом добродушном лице. Он явно ждал ответа, и, значит, ей придётся хоть что-то сказать по поводу этого трижды клятого письма… будь оно неладно. - Мистер Гиббс, пожалуйста, поставьте поднос сюда, - сказала девушка, указав на стол. – И передайте своему капитану, что я принимаю его извинения… Конечно, при том условии, если он больше не станет делать ничего такого, что может затронуть мою честь. - Очень хорошо, миледи! – просиял Гиббс. – Вы даже не представляете, как он будет рад. …Будет рад? Свежо предание, да верится с трудом. Ведь, как поняла Марианна, Джеку она, по сути, была до фонаря. Она если и интересовала его, то исключительно как объект для соблазнения. А на её чувства капитану было глубоко плевать… Но и огорчать Гиббса, который так печётся о ней и хочет, чтобы она помирилась с его кэпом, девушке не хотелось. - Знаете что, мистер Гиббс? – сказала она. – Передайте своему капитану, что я больше не сержусь на него, а также и то, что сегодня я буду ужинать не в своей каюте, а в кают-компании. И пусть наш совместный ужин станет первым шагом на пути нашего с ним примирения. - Ужинать? – переспросил Гиббс. – Но, миледи, вы же собирались с ним обедать. - Нет, - покачала головой Марианна. – В полдень на палубе и в общих помещениях слишком душно. Я могу в любой момент упасть в обморок, а это будет не слишком вежливо по отношению к собравшимся. - А, ну, конечно, - закивал Гиббс. – Как это я мог забыть о том, что в вашем положении... - А вот о моём положении больше не говорите ни слова, - остановила его княгиня. – Если уж говорить честно, мистер Гиббс, то я предпочитаю не думать ни о будущем ребёнке, ни, тем более о том, кем был его отец. И вообще, - добавила девушка. – Этот разговор мне неприятен. Я не хочу вас обижать, мистер Гиббс, но вынуждена просить вас помолчать. - Хорошо, миледи… Как скажете, - немного растеряно сказал старик. Он молча дождался, пока Марианна съест завтрак, после чего забрал поднос и тарелки и вышел из каюты. *** К вечеру заметно похолодало. Дождь, правда, прекратился, но стоявшие над горизонтом тяжёлые низкие тучи, не предвещали ничего хорошего. - Будет буря, - сказал Гиббс Марианне, когда принёс ей обед. – Помяните моё слово, миледи, к ночи тут разыграется такой шторм, что чертям в аду тошно станет. Тогда девушка не обратила внимания на слова старпома, но, выйдя вечером из каюты, она поняла, что Гиббс, скорее всего был прав. «Только бы ураган не начался до того времени, как я вернусь к себе, - подумала Марианна. – Иначе от моего наряда останутся только печальные воспоминания». Между тем, её вечерний туалет и вправду был великолепен. Собираясь выйти к ужину, Марианна приготовилась к этой трапезе так, будто от того, как именно она собирается одеться, зависит, по меньшей мере, ей судьба. Наряд девушки был прост: ведь на полувоенном корабле излишняя пышность вряд ли была бы уместна. Княгиня надела своё новое белое платье, а вместо дорогих украшений, которых у неё, впрочем, сейчас и не было, просто украсила глубокий вырез небольшим букетиком искусственных роз из бледно-розового шёлка. Такие же цветы она приколола и по бокам низкого, на испанский манер, пучка. Идея новой причёски возникла у Марианны совершенно случайно. Она долго расчёсывала волосы гребнем, пока они не стали гладкими и мягкими, как шёлк, а затем она расчесала их на прямой пробор и свила на затылке в тяжёлые локоны. При этой причёске, которая выделяла стройную шею и тонкие черты лица девушки, её изумрудные глаза, чуть приподнятые к вискам, производили впечатление чего-то экзотического и загадочного. Однако, когда Марианна вышла на палубу и заметила, с каким недвусмысленным желанием смотрят на неё матросы, девушка поняла, что она, похоже, слегка перестаралась. Таким же было и мнение Гиббса, который, увидев княгиню, сначала в изумлении на неё воззрился, а потом, подойдя к ней, посоветовал вернуться в каюту и накинуть плащ. - Миледи, это капитана вам нужно свести с ума, - сказал он, - но не всю команду! Поверьте, нам совсем ни к чему бунт на корабле. Что же, такая предосторожность была далеко не лишней. Но даже когда Марианна, закутанная в плащ, в сопровождении Гиббса проходила по палубе, работавшие там матросы всё равно продолжали на неё таращиться. Наконец Марианна и её спутник вошли в кают-компанию, где уже собралась добрая половина команды, включая и самого капитана. Когда Джек увидел Марианну, одетую в полупрозрачное платье в стиле «ампир» и с накинутым на плечи плащом, его глаза как-то странно округлились. - Э… цыпа… - тихо сказал он. – Извини, что я тебе об этом говорю, но… Кажется, ты забыла сегодня одеться… Нет-нет, - добавил он. – Твоя новая ночная рубашка просто великолепна… Но всё же, вряд ли разумно разгуливать в таком виде по кораблю. - Но, Джек, я совершенно одета, - возразила ему девушка. – То, что ты принял за ночную рубашку – это платье. Точно такое, какие будут в моде в 19 веке. - А-а-а, - протянул капитан. – Ну, раз так, то, тогда, конечно… Прошу! С этими словами он сделал приглашающий жест, указывающий на стол, на котором уже стояли миски, тарелки и даже дорогие бокалы из венецианского стекла, которые, в общем-то, не вязались со всей прочей сервировкой. Обшитое красным деревом помещение было пронизано сиянием свечей, горевших в канделябрах. Да и через кормовые окна в кают-компанию тоже проникало достаточно света. - Надеюсь, я не заставила вас ждать? – с улыбкой спросила Марианна, обращаясь ко всем собравшимся. - Ну… есть немного, - не отводя от неё глаз, произнёс Джек. – Впрочем, чего ещё можно ждать от женщины? Марианна чуть не расплакалась: похоже, все её усилия были тщетны, и капитан снова вздумал смеяться над ней. Казалось, что вечер, начинающийся так хорошо, был безнадёжно испорчен. К счастью, Джек вовремя осознал свой промах и со всей возможной галантностью добавил: - Впрочем, ожидать красивую женщину - всегда удовольствие. Мы пьём за вас, княгиня! Улыбка только на мгновение тронула его губы, но Марианна заметила это и то, как он на неё смотрит и успокоилась. Всё-таки, она ещё не растеряла свой дар очаровывать мужчин… Что же, это не может не радовать… Впрочем, скоро она получила ещё одно доказательство своей собственной неотразимости. Когда мистер Гиббс помог ей избавиться от плаща, загорелое лицо Джека вдруг приняло какой-то странный пепельный оттенок, а сжавшие бокал пальцы побелели. Раздался лёгкий хруст, и осколки стеклянного бокала посыпались на ковёр, а капитан затряс в воздухе порезанной рукой. - Вот же, зараза! – выругался он. – Мистер Гиббс, будьте любезны: подайте мне салфетку. Кое-как перевязав рану, Джек молча уселся в своё кресло. От услуг Марианны он решительно отказался, хоть та и предлагала помочь ему с перевязкой. - Ну, нет, цыпа, - с усмешкой покачал головой капитан. – Лично мне хватило и одного раза… Смекаешь? Ужин проходил в тишине. Неизвестно, то ли окровавленная повязка на руке Джека была тому виной, то ли какое-то тягостное предчувствие, довлевшее над всеми собравшимися в кают-компании, то ли просто сказывалась усталость от многомесячного плавания. Собравшиеся в кают-компании ели мало, а разговаривали и того меньше. Все ощущали какую-то гнетущую атмосферу, установившуюся в этом помещении. Сумерки сгущались над морем, и закатные лучи выглянувшего из-за туч солнца, окрашивали небо в феерию огненных и сиреневых оттенков. Но никто не обращал внимания на эти красоты природы. Несмотря на усилия Гиббса и Марти, которые с натянутой весёлостью обменялись несколькими впечатлениями о путешествии, разговор быстро затих. Джек вопреки своему обыкновению был мрачен и задумчив. Казалось, что капитана что-то гнетёт. Кроме того, он отчего-то всё время смотрел в свою тарелку и старался не смотреть на Марианну, а, в особенности, на её слишком уж открытое и соблазнительное декольте. Совсем рядом со своей рукой, на белой скатерти, Марианна видела его смуглые пальцы, игравшие с ножом. Капитан сидел, опустив голову, мрачный, даже немного печальный. И вряд ли порез на его руке был причиной этого уныния. Чтобы немного разрядить обстановку, Марианна решила нарушить молчание. - Скажите, капитан, - обратилась она к Джеку. – Мы прямо сразу поплывём в Вест-Индию, или, может быть, у нас будут заходы в порт где-нибудь на африканском побережье? - Заходы в порт? – переспросил Джек. – Ну, как же: разумеется, они у нас будут. Ведь, прежде, чем выйти в Атлантику, мы должны будем пополнить запасы провизии и воды… Только не рассчитывайте, княгиня, что вы сможете под шумок сойти на берег и осуществить свой дьявольский план, - пристально глядя в глаза девушки, добавил он. - Вот так-так! – воскликнул один из матросов. – А что именно вы задумали, ваше светлейшее сиятельство? Все собравшиеся в кают-компании в ожидании ответа воззрились на Марианну, и девушка почувствовала, как её лицо начинает заливаться краской… Проклятие! И для чего только она вообще заговорила с Джеком? Пусть бы уж лучше он продолжал молчать, чем станет сейчас выбалтывать все её тайны! Тайны, о которых никто не должен узнать… Решительно встав из-за стола, девушка с грохотом задвинула стул и, не сказав никому ни слова, направилась к выходу. - Эй, цыпа, ты куда? – разом растеряв всю свою показную галантность, окликнул её Джек. Марианна остановилась в дверях, и, повернувшись к сидевшим за столом, сказала: - Извините меня, джентльмены, но я хочу вернуться в свою каюту. - В таком случае, я тебя… то есть вас, княгиня, провожу, - сказал капитан, тоже вставая из-за стола. – Ребята, продолжайте ужин, - обратился он к своим подчинённым. – Ну, а я скоро вернусь. И прежде, чем Марианна, не поверившая в свою маленькую победу над ним, смогла издать хоть звук, он взял со спинки стула забытый девушкой плащ и накинул на её обнажённые плечи. Затем, галантно открыв перед нею дверь, посторонился, давая ей пройти. *** К тому времени, когда они вышли на палубу, уже совсем стемнело. Стояла жаркая летняя ночь. Ночь такой глубокой прозрачной синевы, что, казалось, что небосвод – это огромный великолепный сапфир, усеянный бриллиантовыми искорками. Море фосфоресцировало каким-то волшебным светом, так, что, казалось, будто корабль плывёт по небесному своду. Палуба тонула во тьме, но на полубаке собрались матросы, они слушали товарища, который пел какую-то старинную балладу. Его голос, немного гнусавый, но приятного тембра, разносился над палубой и был отчётливо слышен медленно спускавшейся по ступенькам паре. Марианна, несмотря на то, что настроение у неё было не самым лучшим, невольно залюбовалась красотой ночи и заслушалась балладой. - Красота… - задумчиво глядя на фосфоресцирующие волны, сказала она. - Да, - кивнул Джек. – Но это красота перед бурей. - Перед бурей? – удивилась девушка. – Что-то вы с мистером Гиббсом весь день пугаете меня штормами. Но, посмотри на небо, Джек: тучи рассеялись, и дождь прекратился. Откуда тут взяться буре? И тут, словно бы в ответ на вопрос девушки, откуда-то со стороны далёкого Атлантического океана налетел резкий порыв ветра, сорвавший с её плеч плащ. Марианна вскрикнула и непроизвольно вцепилась в руку своего спутника. Откуда ни возьмись, налетел ещё более сильный ветер, пригнавший с запада огромные тёмные тучи. Небо сразу же потемнело, и хлынул дождь. И какой! Струи воды лились с неба водопадом, так, что уже через несколько секунд белое шёлковое платье Марианны промокло до нитки. Тщетно она пыталась плотнее закутаться в плащ: от ливня это не спасало. - В каюту, быстро! – крикнул ей Джек. – Не то, цыпа, ты в два счёта простудишься. Марианна согласно кивнула, и, подхватив свои и без того промокшие юбки, побежала в свою каюту. Она как раз успела вбежать в помещение и захлопнуть за собой дверь, как начался шторм. Море бурлило под тёмным безлунным небом, по которому неслись тяжёлые чёрные тучи. Корабль со спущенными парусами плясал на гребнях волн, как пробка в кипящей воде. Время от времени он погружался в полосу сплошного тумана, порождённого миллиардами мелких брызг. Затем «Жемчужина» снова вылетала на простор, но только лишь для того, чтобы спустя мгновение, опять погрузиться во мрак. Казалось, будто чья-то гигантская рука хватала корабль, чтобы бросить, как мячик, через туман, на какое-то короткое время отпускала, а затем вновь брала, пытаясь забросить его ещё дальше. Марианне, укрывшейся от разгула стихии в своей каюте, было не по себе. Однажды ей уже довелось пережить шторм на море. Это было во время её бегства во Францию, когда судно контрабандистов, на котором она тогда плыла, попало в бурю. Только вот тот шторм не шёл ни в какое сравнение с этим. Всё-таки, ураганы в Ла-Манше никогда не достигали такой же силы, как в открытом море. И, хотя каждый из них был опасен по-своему, шторм возле Киклад казался куда более страшным и опасным, чем тот, в Проливе… Марианна думала, что в закрытом помещении ей будет не так страшно, как на палубе, но она ошибалась. В каюте, казалось, все стены ходят ходуном, и пол ускользает из-под ног. Да, к тому же, ещё и морская болезнь начала вновь её одолевать… И тогда княгиня решила выйти на палубу, где, как она надеялась, ей станет получше. Когда Марианна выскользнула из душной каюты, ей показалось, что весь мир обрушивается ей на голову. Свист ветра, грозный рёв бушующего моря, непрекращающийся ни на минуту ливень… А вокруг – пенящиеся тёмно-серые волны, сливающиеся по цвету с затянутым тучами небом. И среди всего этого – она сама, сжавшаяся от ужаса и трепета перед неизвестностью своего будущего… Но больше всего испугал вид её спутников. Сквозь ночной мрак и туман она разглядела Джека, вцепившегося в штурвал мёртвой хваткой и мистера Гиббса, который, согнув спину, чтобы бороться с буйством стихии, стоя на полубаке, отдавал команды матросам, заканчивающим рифить паруса. Оба они – и капитан, и его первый помощник, промокли до нитки, но не обращали на это никакого внимания. Но зато на их лицах ясно было написано сильное беспокойство. Не зная, куда ей деваться на палубе, по которой взад-вперёд сновали матросы, спешившие убрать с палубы всё, что может представлять непосредственную опасность или быть унесённым волнами, она направилась к командному мостику. Джек заметил поднимающуюся по ступенькам девушку, и прорычал, перекрикивая шум ветра и дождя: - Ступай в каюту, цыпа! Нечего тебе здесь делать! Ты мешаешь мне маневрировать, и тебя может смыть за борт. - Нет, я никуда не уйду, - покачала головой Марианна. - Почему? - Потому, что в каюте духота. Я там задыхаюсь и поэтому предпочитаю оставаться здесь. - В каюту, живо! – рявкнул на неё Джек. – Мистер Гиббс, - обратился он к своему стапому. – А вы-то куда смотрите? Почему эта вот барышня, вместо того, чтобы сидеть у себя в каюте, разгуливает по всему кораблю? А ну-ка мне, живо уберите её отсюда! - Нет, прошу тебя, Джек: разреши мне остаться здесь, - взмолилась девушка, испуганно прижимаясь к нему. – Мне одной так страшно… Обрушившийся на них поток воды оборвал её слова. В одну секунду девушка промокла с ног до головы, но только ещё крепче прижалась к капитану. В тот же миг дождь внезапно прекратился, туман рассеялся и у них у обоих одновременно сорвался с губ крик: у неё – крик удивления, а у него – ярости. Вдали, поднимаясь на самый гребень волн и обрушиваясь вниз с поистине головокружительной высоты, боролся с бурей корабль «Разящий» - краса и гордость британского военного флота. И, что самое скверное, он медленно, но верно догонял «Чёрную Жемчужину». - Вот же, зараза! – вырвалось у Джека. – Засранцы проклятые! Они всё-таки нас выследили. - Да, дело наше – труба! – добавил подошедший к ним Гиббс. – После такого шторма, который изрядно нас потрепал, нечего и думать уйти от преследования. - Ну да, ну да… - задумчиво протянул капитан. – И драться с ними мы не сможем: пока снова поднимем паруса, да ещё и неизвестно, какой ущерб причинил этот проклятый ураган моей красавице… - С этими словами он любовно погладил штурвал и добавил: - Мистер Гиббс, вам уже известно, какие у нас повреждения имеют место быть? - Трудно сказать, - пожал старик плечами. – Шторм ещё не кончился, Джек… Ну, а если говорить о том, что мы уже имеем, то могу сказать, что у нас повреждена фок-мачта, ну, это если не считать более мелких повреждений, типа сорванной обшивки, повреждённого такелажа ну и тому подобных мелочей. - Так! – нахмурился капитан. – А насколько серьезны эти повреждения? Или, иначе говоря, сможем мы идти полным ходом как и прежде, или же, нет? И, если нет, то сколько на ваш взгляд времени придётся потратить на ремонт? - Ну, я думаю, что повреждения, в общем-то, пустяковые, - сказал Гиббс. – А ремонт… Скорее всего, мы вполне сможем дотянуть до ближайшего порта. - Ага… - хмыкнул Джек. – Если только сумеем уйти от Норрингтона… Впрочем, им ведь, тоже досталось, и наверняка не меньше нашего. - Конечно, досталось, - подтвердил Гиббс. – Вон, глядите, кэп: у них уже и фок-мачта наклонилась, вот-вот рухнет. Наша-то, благодарение всевышнему, почти совсем целёхонькая. - Ну, да, твоя правда, - кивнул Джек. – Им теперь до-о-олго сломанную мачту чинить придётся… Мы за это время далеко от них уйдём. - Одно плохо, кэп, - шёпотом добавил старпом. – Похоже, что мы сбились с курса. Знаете, где мы сейчас находимся? - Конечно, знаю, - усмехнулся Джек. – Если мне не изменяет память, мы сейчас должны быть где-то в районе Киклад… Полагаю, мы подплываем к острову Тира. - А вот и нет, кэп! – возразил Гиббс. – По моим прикидкам мы сейчас возле Триполи. - Как – Триполи? – округлил глаза Джек. – От Киклад до него плыть не меньше десяти дней. Как же, морской дьявол меня подери, мы смогли преодолеть такое расстояние за одну-единственную ночь? - А я вам и говорю, кэп: дело неладно, - сказал Гиббс. – Помните тот корабль-призрак? Который помог нам в прошлый раз справиться с «Разящим»? - Конечно помню, - кивнул Джек. – «Волшебница моря»… Ну, как же, как же… Только вот, при чём тут это, а? - Да я и сам ничего не пойму, кэп, - пожал плечами старпом. – А только ведь, вот что странно: стоит только этому кораблю объявиться где-нибудь поблизости, как с нами непременно случается какая-то небывальщина. - Что-то не вижу никакой связи, - фыркнул Джек. – Между последним появлением «Волшебницы» и тем, временем, когда мы так быстро сумели преодолеть достаточно большое расстояние, прошло не меньше суток… Впрочем, - добавил он, - я, кажется, понял, что случилось на самом деле, мистер Гиббс. - Вы поняли? – удивился старик. - Ну, да, - кивнул Джек. – Просто вы сегодня за ужином выпили больше, чем обычно, и по этой самой причине, напутали в расчетах. Так что, на самом деле мы находимся возле Тиры, а никак не около Триполи… Смекаете?.. Марианна не слушала их. Из разговора капитана с его старпомом девушка поняла только то, что шторм не причинил кораблю особых повреждений да ещё то, что они, похоже, сбились с курса. Впрочем, последнее обстоятельство меньше всего волновало девушку. Она не слишком хорошо представляла себе, какое расстояние отделяет греческую Тиру от Триполи. Да, если честно, ей это было безразлично. Марианна, пожалуй, была бы даже рада, если бы они и в самом деле каким-то мистическим образом преодолели многие сотни миль, отделявшие греческий остров от османского города. Ведь, если это так, то она куда скорее сможет сойти на берег в каком-нибудь порту и там сделать то, что собиралась. А уж после этого она, очищенная от своего пусть даже невольного греха и позора, с чистой совестью поплывёт в Вест-Индию, где ей помогут вернуться в её время. И тогда она предстанет перед Язоном ничем не запятнанная. По крайней мере, она сделает всё возможное и невозможное для того, чтобы её постыдная тайна не выплыла наружу. Марианна посмотрела на успокаивающееся море и вздохнула. Да, она знает, что задуманное ею предприятие может представлять угрозу для её жизни. Ну что ж, пускай. Лучше уж это, чем предстать перед возлюбленным опозоренной… Правда, можно было бы подождать до того времени, когда она окажется в Вест-Индии у той шаманки... Тиа Дальмы, кажется. Но только вот девушка не верила больше клятвенным заверениям капитана, что Тиа Дальма сможет ей помочь. Да, если говорить по-правде, то она вообще ему больше не верила, как прежде. За то непродолжительное время, что Марианна провела на борту «Чёрной Жемчужины», она уяснила для себя один не подлежащий оспариванию факт: Джек – трепло, каких мало. И что верить такому, как он – себе дороже выйдет… Да и вообще, жизнь давно уже научила княгиню верить только самой себе и рассчитывать только на себя саму. Что же… Она сама справится со своей проблемой, и вовсе не станет ждать ещё четыре месяца. И так будет лучше для всех...