Волшебница моря

- Кстати, мистер Гиббс, а кто такой капитан Тиг? – спросила Марианна, когда они со старпомом вышли на улицу. - Тиг? – переспросил Гиббс. – Неужели вы и в самом деле никогда о нём не слышали, миледи? - Нет, не слышала, - покачала головой девушка. – Поэтому и спрашиваю вас об этом человеке. - Ну, вообще-то, капитан Тиг – это отец нашего кэпа, - пожал плечами старик. – А ещё он – Хранитель Кодекса, самой главной реликвии Берегового братства. - Понятно, - протянула Марианна. – Но почему это Вильянуэва так перетрусил, едва стоило вам произнести имя капитана Тига? - Почему? – переспросил Гиббс. – Да просто потому, что у Вильянуэвы рыльце в пушку. Когда-то давно, он сильно провинился перед Тигом, но тот не стал с ним связываться и мстить за то зло, которое Вильянуэва ему причинил. Но если барон Средиземноморья снова наступит на одни и те же грабли, что и в прошлый раз… То страшно даже представить, что может с ним сделать Тиг. - Но почему? – не поняла девушка. – Что такого ужасного сделал Вильянуэва, если, по вашим словам, капитан Тиг ему за это страшно отомстит? Мистер Гиббс только вздохнул. - Помните, миледи, я в разговоре с Вильянуэвой произнёс имя некоего Фрэнсиса Бофора? - Конечно, - кивнула Марианна. – Именно после того, как вы произнесли это имя, Вильянуэва стал куда более сговорчивым. - Так вот, - меж тем продолжал Гиббс. – Фрэнсис Бофор – это старший сын капитана Тига и, соответственно, брат Джека. Сводный брат, если уж быть совсем точным. - Ах, вот, значит, в чём тут дело, - кивнула Марианна. – Но какое отношение этот самый брат имеет к вчерашнему происшествию? - Собственно говоря, никакого, - сказал Гиббс. – Но тут дело в другом. История это давняя, сам я не был свидетелем тех событий, однако, мне об этом рассказывали. - И что это за история? – спросила Марианна. – Прошу вас, мистер Гиббс, расскажите мне её. - Рассказать? – переспросил старик. – Ну, хорошо, миледи… Слушайте… Да будет вам известно, что грозный капитан Эдвард Тиг не всегда был пиратом. Когда-то давно, он был дворянином. Не сказать, чтобы сильно знатным, или там богатым, но всё-таки… Род Бофоров никогда ничем себя не запятнал, и его представителей охотно принимали при дворе. Отец Эдварда даже был поверенным тайн короля Англии и его лучшим другом. И всё было прекрасно до тех пор, пока Эдвард Бофор однажды не досадил чем-то одному высокопоставленному вельможе и тот его не подставил самым подлым образом. Он опозорил Эдварда и выставил его передо всем великосветским обществом шулером и мошенником… Думаю, мне не надо вам объяснять, что это значило для последнего? - Нет, не надо, - покачала головой Марианна. – Такое заявление, высказанное публично, как правило, приводит к тому, что того, кого назвали шулером, никогда больше не примут ни в одном приличном доме, да и ко двору ему вход будет заказан… Если только он не вызовет оскорбителя на дуэль и его кровью не смоет позорное пятно со своей репутации… - Да, - кивнул Гиббс. – Если бы Эдвард убил этого негодяя на дуэли, то он бы избежал позора… Но, увы! Он никак не мог это сделать: его оскорбитель попросту отказался принять вызов. Что было делать? Бофор вмиг лишился положения в обществе, места при дворе и чина в армии. Да ещё и отец, узнав об этом происшествии, отрёкся от него… У Эдварда оставалось только два выхода: либо бежать из страны, либо пустить себе пулю в лоб. Он решил бежать. И, прихватив с собой своего сына Фрэнка, он бежал в Вест-Индию. Там, за несколько лет, Бофор из беглеца, лишённого средств к существованию и положения в обществе, превратился в капитана Тига - одного из самых знаменитых пиратских капитанов и без труда получил титул Барона Берегового братства. Деньги у него теперь имелись, правда, не сказать, чтобы их было очень много, но всё-таки этих сбережений хватило на то, чтобы приобрести в Бас-Тере, на Тортуге, довольно приличный дом. Ну, а дальше… Дальше он встретил девушку из знатной семьи и женился на ней. Не сказать, чтобы Фрэнк пришёл в восторг, узнав о том, что у него будет мачеха. Ведь его родная мать умерла, когда мальчику не было и года, а отец пообещал сыну, что всю свою жизнь посвятит только ему одному. Но Фортюне очень хорошо отнеслась к пасынку, и Фрэнк, вроде как, смирился с тем, что она вторглась в его жизнь. Однако, когда Тиг и Фортюне объявили Фрэнсису о том, что скоро у него появится братик или сестричка, тот пришёл в ярость. Такой истерики, какую он закатил, услыхав о «радостном» известии, его родные ещё не видели. Правда, со временем Фрэнк смог смириться и с этим. Но в глубине души он уже успел возненавидеть ещё не родившегося брата. Через несколько месяцев у Фортюне и Тига появился на свет мальчик, которого назвали Джеймсом. Ребёнок был беспокойным, всё время плакал, что, естественно, не прибавило ему любви старшего брата. Фрэнк и так не любил младшего братика, а уж когда тот подрос и начал везде лезть и путаться у всех под ногами, он его попросту возненавидел. Но, несмотря на ненависть, которую Фрэнк испытывал к Джеймсу, он был добрым мальчиком, и никогда в жизни он не поднял бы на брата руку... Гиббс замолчал, и Марианна, которую заинтересовал его рассказ, спросила: - А что же случилось дальше? Прошу вас, мистер Гиббс, поведайте мне об этом. - А дальше? – переспросил старик. – Дальше случилось вот что… Однажды в воскресенье Тиг и Фортюне ушли в церковь, а перед этим велели Фрэнку приглядывать за младшеньким. К тому времени Джеку уже было года четыре, ну, а Фрэнку должно было в скором времени исполниться шестнадцать. Он мечтал поступить в артиллерийскую школу и потому усердно готовился к вступительным испытаниям. Вот и в тот день Фрэнсис собирался спокойно посидеть и позаниматься. Но разве с Джеком можно было спокойно посидеть? Он-то и сейчас у нас буян и баламут, а уж в детстве… Это был не ребёнок, а самое настоящее стихийное бедствие, сметавшее всё на своём пути и всем мешавшее. Сначала Джек, вроде как занимался своими игрушками, но потом, когда ему надоело сидеть на одном месте, он начал лезть к брату и всячески отвлекать его от занятий. Фрэнк несколько раз делал ему замечания, но тот чихать на это хотел… Ну, а потом… Честно говоря, я не знаю, что произошло в тот день между братьями. Но когда Тиг и Фортюне вернулись из церкви, их глазам предстала следующая картина: их младший сын сидит на полу, весь в крови, и отчаянно ревёт, держась руками за разбитую челюсть, а старший, как ни в чём ни бывало, спокойно учит уроки. Ну, ясное дело, начались расспросы. Да только Джек ничего не помнил, да и говорить с перепуга не мог, а Фрэнк твердил только одно: то, что он не толкал младшего брата. Ну, с горем пополам выяснили, что Джек доставал, доставал Фрэнка, но тот старательно его игнорировал. И тогда младшенький решил залезть на стол, чтобы на него уж точно обратили внимание. Залезть-то он залез, но только не смог удержаться, свалился и ударился об угол стола… А может, и не сам свалился, а Фрэнк его спихнул… Поди, разберись, когда оба они ничего об этом не говорят… В общем, у Тига со старшим сыном состоялся весьма малоприятный разговор, после которого Фрэнсис отчего-то решил, что он отцу больше не нужен. В ту же ночь он сбежал из дома и на несколько лет его следы потерялись. Всё это время Тиг пытался отыскать старшего сына. Но безуспешно: Фрэнк словно сквозь землю провалился. Никто о нём ничего не слышал и ничего не знал… И вдруг, совершенно неожиданно, на одной из сходок баронов Берегового братства, Тиг, что называется, нос к носу столкнулся с Фрэнком. За прошедшие годы тот, естественно, сильно повзрослел и выглядел весьма внушительно. Фрэнсис и сказал отцу о том, что он теперь офицер и состоит на службе у барона Средиземноморья – некоего Вильянуэвы. Ну, в то время Тиг только-только получил титул барона, и потому ещё не имел чести знать всех прочих своих «коллег». Естественно, и с Вильянуэвой он не был тогда знаком… Разумеется, Фрэнк наотрез отказался возвращаться домой. Да и капитан Тиг, если честно, не очень на этом настаивал. Он понимал, что у парня уже своя жизнь и что отрывать его от службы не стоит. Отец с сыном поговорили, и разошлись в разные стороны. Больше Тиг Фрэнка не видел. А ещё через пару лет он узнал о том, что Фрэнсис Бофор был публично казнён на площади в Сантьяго. И что в его гибели был повинен ни кто иной, как Вильянуэва. Непонятно, каким ветром занесло барона Средиземноморья на Кубу, но факт остаётся фактом. Вильянуэва решил захватить Сантьяго, для чего и высадил на берег своих людей. Только вот, то ли по забывчивости, то ли по недосмотру, он не учёл того, что в Сантьяго был многочисленный гарнизон. В общем, после того, как его отряд понёс огромные потери, Вильянуэве пришлось отступить. А чтобы солдаты гарнизона его не преследовали, он оставил заградительный отряд во главе с Фрэнсисом Бофором. Ну, а дальше… Дальше этот отряд почти полностью был уничтожен. А израненного командира и ещё нескольких человек взяли в плен и на следующий день казнили. Очень разозлился Тиг на Вильянуэву за то, что тот так подставил его сына. Но мстить не стал. Посчитал, что Фрэнка уже не вернёшь, а если начнёшь вендетту, то втянешь в это противостояние всю свою семью. А Тигу очень не хотелось рисковать жизнью единственного оставшегося у него сына, и поэтому он сделал вид, что забыл о том зле, которое причинил ему Вильянуэва… - Ну, а дальше? – нетерпеливо спросила Марианна. - Дальше? – переспросил Гиббс. – Но это всё, миледи… Кстати, - добавил он, - мы уже почти пришли. Совсем скоро будет набережная, а там и до пристани недалеко… - И что из того? – спросила девушка. - Миледи, у меня к вам есть одна просьба, - умоляюще глядя на неё, сказал Гиббс. – Во имя всех святых, не говорите нашему капитану о том, что я вам рассказал эту историю. А то, если Джек узнает о том, что я вам выбалтываю все его семейные тайны, башку мне оторвёт. И, говоря по-правде, правильно сделает… - Хорошо, мистер Гиббс, я ничего ему не скажу, - пообещала Марианна. А про себя подумала: «Хорошо, если ещё будет кому говорить… Рана-то нешуточная… Хоть бы уж скорее этот лекарь, что ли, пришёл, а то ведь, мы и в самом деле ничего сами не сделаем…» - Хорошо, мистер Гиббс, - повторила она. – Я сделаю так, как вы просите… А сейчас, пойдёмте скорее. Ведь нам надо вернуться на корабль раньше, чем туда придёт лекарь Вильянуэвы... *** Первым делом, после своего возвращения на «Жемчужину», Марианна поспешила а капитанскую каюту чтобы узнать, как там Джек. Тот всё ещё спал, а вызвавшиеся приглядывать за ним Марти и Коттон сидели рядом и, от нечего делать, резались в карты. Если бы девушке сказали, что немой Коттон может так лихо играть в покер, она ни за что бы не поверила. Впрочем, сам-то матрос, как и положено немому молчал, а ставки за него делал огромный сине-жёлтый попугай ара, сидевший у Коттона на плече. Вероятно, в другое время Марианна и удивилась бы этому, но сейчас её интересовало только одно. - Ну, как он? – спросила девушка, указывая на капитана. - Всё так же, - ответил ей Марти. - Так же, или хуже? – на всякий случай поинтересовалась Марианна, осторожно коснувшись рукой лба мирно спавшего Джека. – Ого! – покачала она головой. – Кажется, жар опять усилился. - Вы вообще, как за кэпом приглядывали? – строго спросил Гиббс у Марти и Коттона. – Вы ему давали каждые полчаса пить отвар, как я вам велел? Оба матроса потупили взгляд и уставились в пол, как будто там было что-то интересное. Даже попугай, восседавший на плече Коттона, отвернулся и принялся лапкой чесать свою голову. - Так… - протянул мистер Гиббс. – Всё с вами ясно… И чем вы вообще тут три с лишним часа занимались? В покер играли, бездельники?.. - Дурр-р-р-рак! Дурр-р-р-рак! – вдруг громко крикнул попугай. - Что-о? – округлил глаза старпом. – Ты ещё и обзываться на меня вздумал?.. Вот я тебя сейчас!.. С этими словами он подобрал с пола какую-то тряпку и замахнулся ею на наглую птицу. Попугай издал какой-то странный звук, похожий на скрип не смазанной телеги, и, вспорхнув с плеча своего хозяина, принялся наматывать круги по каюте. При этом он продолжал возмущённо трещать что-то на своём птичьем языке: наверное, ругал мистера Гиббса, посмевшего махать на него какой-то грязной тряпкой… - Мистер Гиббс, нет! – воскликнул Марти. – Попугай не виноват: он и не думал на вас обзываться. - Вот это новости! – удивился старик. – Значит, то, что он назвал меня дураком – это не оскорбление? - Да… то есть нет… - сказал Марти. – Видите ли, мистер Гиббс, попугай и не думал вас оскорблять. Он просто хотел сказать, что мы, кроме покера, играли ещё и в «дурака». В это время дверь открылась, и в каюту заглянул один из матросов. - Мистер Гиббс, - обратился он к старпому. – Там пришёл какой-то странный тип в огромном белом тюрбане. Уверяет, что он – личный лекарь барона Средиземноморья. Впустить его, или, может быть, пускай убирается туда, откуда пришёл? - Впусти его, Саймон, - приказал Гиббс. – И вот что, парень, - добавил он. – Будь с ним повежливее. А то ведь, если он обидится и уйдёт, то второй раз нам ни за что не удастся уломать Вильянуэву отправить его к нам снова. - Хорошо, как скажете, - пожал плечами Саймон. – Только вот, он мне не показался таким уж хорошим доктором. Наверняка он использует в лечении какие-то варварские методы, вроде прижигания ран калёным железом. - Тебе что сказали? – нахмурил брови Гиббс. – Выполняй, что было приказано старшим по званию и не высказывай своё мнение. Когда это нужно будет, я сам спрошу тебя об этом. А теперь, дуй за этим самым лекарем, и побыстрее. - Ну, как скажете, мистер Гиббс, - повторил матрос, и посторонился, пропуская вперёд пожилого турка в парчовом халате и в белоснежном тюрбане на голове. - Добрый день, господа, - на почти чистом английском сказал тот. – Моё имя – Джелаль-Осман-бей. Меня направил сюда господин барон. Он сказал, что ваш капитан ранен и нуждается в медицинской помощи… Скажите мне, это на самом деле так? - А то сами не видите! – всё ещё раздражённо, буркнул Гиббс, указывая лекарю на лежавшего без движения кэпа. – Вот, извольте полюбоваться, сударь, к чему приводит привычка шастать по ночам неведомо где! - Ну да, конечно, - кивнул головой лекарь. – К сожалению, как наш барон не борется против преступности, но всё равно после заката на улицах Триполи небезопасно… Итак, - добавил он, доставая из своей сумки какие-то блестящие инструменты. – Этот господин ранен… Ну что же, попробуем его заштопать. С этими словами он склонился над Джеком и принялся разматывать повязку. Странно, но от всех этих, надо полагать, весьма болезненных манипуляций, капитан даже не проснулся. Он только повернулся в постели, но даже не открыл глаза. - Так-так… - пробормотал Джелаль-Осман-бей после того, как повязка была снята. – Да, господа, ваш капитан получил отличный ножевой удар. Наверное, он очень удачлив, если смог выжить после ранения, от которого любой другой человек отправился бы прямиком к гуриям в рай… Сказав так, он взял какой-то инструмент, похожий на скальпель и принялся ковырять им в ране. Наверное, боль от этого была просто невыносимой. Джек резко вздрогнул, не открывая глаз, пробормотал «Пошёл… к морскому дьяволу!» и лишился чувств. Марианна всё это время молча смотрела на то, как лекарь обращается с раненым, но когда Джек потерял от боли сознание, она не выдержала и решила вмешаться. - Неужели нельзя поосторжнее? – с неприязнью глядя на доктора, сказала девушка. – Вы же убьёте его своими манипуляциями! - Спокойно, сударыня! – не отрываясь от своего дела, сказал Джелаль-Осман-бей. – Вашему другу ничего не угрожает. А то, что он лишился чувств, так это даже и хорошо. По крайней мере, не будет дёргаться в то время, когда я буду промывать рану. Он достал из своей сумки какие-то пакетики, в которых, по-видимому, находились отмеренные дозы лекарств и, открыв один, высыпал порошок в миску с горячей водой, так что вода сразу же окрасилась в тёмно-фиолетовый цвет. Затем он обмакнул в этом растворе кусок чистой ткани, промыл зияющую рану и быстро наложил новую повязку. - Значит, так, - сказал лекарь, убирая инструменты обратно в сумку. – Больше я не вижу необходимости моего пребывания на этом корабле. Я ухожу, но буду навещать вашего раненого каждый день. И ещё я вам оставляю пакеты с порошком. Вы будете растворять его в горячей воде и промывать рану три раза в день так же, как это делал я. Надеюсь, вам не составит труда справиться с этой простейшей манипуляцией. - Как? Неужели вы уже уходите? – встревожено воскликнула Марианна. – Но что именно значит ваш столь поспешный уход? То, что рана смертельна и вы больше не видите необходимости возиться с раненым, который всё равно умрёт? - Нет, сударыня, - покачал головой лекарь. – Напротив. Если бы дело обстояло так, как вы говорите, то я ни на шаг не отошёл бы от умирающего и, по мере возможности, постарался бы сделать его уход из жизни лёгким и безболезненным… Нет, именно то, что я сейчас же ухожу, говорит о противоположном. Ваш капитан вне опасности. Через пару часов он придёт в себя и дальнейшее его выздоровление, как я надеюсь, должно будет проходить без всяких осложнений… Впрочем, если что пойдёт не так, то вы знаете где меня искать. С этими словами он поклонился и вышел из каюты. Мистер Гиббс, Марти и Коттон последовали за ним. А Марианна села на край кровати и стала терпеливо ждать, когда Джек очнётся. *** Так прошло довольно много времени. Сколько именно, Марианна не знала: ей, если честно, было не до того, чтобы бегать в кают-компанию и смотреть на висевшие там часы. Может быть, минул час, может, два… Всё это время девушка просидела подле Джека. Она боялась и на минуту оставить его в одиночестве, ей казалось, что ему может стать хуже, если она уйдёт. Наконец капитан заговорил. Марианна очень обрадовалась этому: как видно, он уже достаточно окреп, чтобы разговаривать. Но радость девушки была недолгой и вскоре исчезла без следа, как только Марианна поняла, что Джек в сознание так и не пришёл, и что в бреду ему кажется, что он сейчас на корабле в открытом море и будто бы начинается шторм. - Нет-нет, ты только не пугайся, цыпа, - говорил капитан. – Мой корабль великолепен и горд, он построен из прочного дуба и у него высокие борта и устойчивый ход. А ещё я велел убрать стеньги, чтобы качка была не такой сильной… Хоть мою «Жемчужину» сейчас и сносит ветром, мы не потеряем мачты. – Он обхватил девушку за талию левой, здоровой рукой, и зашептал ей: - Мы переждём здесь, внизу, пока шторм не утихнет. Ты только не бойся, любовь моя. - А я и так не боюсь, - ответила ему Марианна. – только ты пообещай, что будешь рядом и не оставишь меня. - Конечно, я обещаю, что никогда тебя не оставлю, - пробормотал Джек. – Но, цыпа, пойми: у меня дела. Я должен немедленно доставить груз Катлеру Беккету. И ещё, я должен потребовать от тебя клятву о сохранении тайны. - Клянусь, ты можешь доверить мне все свои тайны, - сказала Марианна. – И я буду свято их хранить. - Какое это счастье – знать, что я могу поделиться своими мыслями с тем, кому я могу всецело доверять, - сказал Джек. – Раньше… Раньше у меня не было никого, кому бы я мог доверять… Я отдаю свою жизнь в твои руки без тени сомнения… Но есть и другие… ты должна поклясться что не выдашь Беккету и их… Капитан Тиг… И моя мать… - Капитан Тиг – это кто? – спросила Марианна просто для того, чтобы поддержать разговор. Его голос понизился до прерывистого шёпота: - Капитан Тиг – это мой отец. А ещё он – герцог Эдвард Лайонелл Максимилиан Бофор, близкий друг и поверенный тайн покойного короля Карла. Нынешний король думает, что мой отец предал его отца. Но это не правда. Герцог Эдвард Лайонелл Максимилиан Бофор не участвовал ни в каких заговорах против короны… Никто не знает, что он жив… и никто не должен об этом узнать. Особенно президент Ост-Индской торговой компании, Катлер Беккет… Моему отцу в Англии вынесен смертный приговор… Я читал: «… приговорён к четвертованию; после того, как преступника протащат волоком на доске по городским улицам до места свершения казни, ему должно живому отсечь руки и ноги и вскрыть грудь и живот, куда следует положить раскалённые угли. Засим голова будет отделена от тела, которое затем будет разрублено на четыре части, кои и будут выставлены у городских ворот с соизволения нашего всемилостивейшего короля Карла Второго Стюарта…» и ему на радость! - Ш-ш-ш… Тихо, Джек, помолчи, умоляю тебя, - воскликнула Марианна. Теперь она была готова проклинать своё несносное любопытство: дёрнула же её нелёгкая расспрашивать Джека о его отце и тем самым довести его до такого ужасного бреда. Впрочем, теперь ей было известно, какие ужасы ожидают капитана Тига, если дознаются, что тот – государственный изменник… Да и его сына, может быть, тоже… «Все и всё приносится в жертву… на радость королю», - подумала девушка. - Тише, тише, дорогой, - сказала она, успокаивающе поглаживая Джека по руке. – Не надо думать и говорить о всяких ужасах. Поверь, что ни тебе, ни твоему отцу, ничто не угрожает. - Я… мне нужно выговориться, цыпа, - виноватым тоном сказал капитан. – Я понимаю, тебе не слишком приятно слышать обо всех этих ужасах… Но, поверь, мне совершенно необходимо рассказать об этом хоть кому-нибудь. - Ладно, - кивнула Марианна. – Если тебе это и в самом деле необходимо, то продолжай. Но, может быть, ты лучше расскажешь мне о чём-нибудь более приятном? Например, о своём детстве. - О моём детстве? – повторил Джек. – Ну, хорошо. Хотя, я и не уверен, что мой рассказ тебе понравится… Мой отец начал брать меня с собой в набеги, когда мне только исполнилось десять лет. Сперва он, а потом мой отец, когда я подрос и он испугался, что я могу претендовать на его корабль, отправил меня на судно одного из своих знакомых – некоего Эдварда Тича, больше известного как Чёрная Борода. Там я навидался таких жестокостей, что вряд ли когда смогу об этом забыть… Испанцы напали на порт Невис и перебили половину жителей… детей, стариков, женщин… К несчастью, в Невисе у капитана Тича была кое-какая недвижимость, которую пожгли испанцы. И тогда он предпринял ответный… скажем так, визит вежливости в Порто-Белло, где мы под его начальством убили всех солдат и офицеров из гарнизона, а сам город был оставлен на поток и разорение… - Джек, остановись, хватит! – повелительным тоном приказала ему Марианна. – Давай лучше поговорим о том, что для тебя является приятным. О том, что ты любишь больше всего. - Хорошо, - кивнул капитан. – Я… я люблю море… такое чистое, такое бирюзовое… такое… свободное… И свой корабль… «Жемчужину». Ведь это не просто киль, палуба, паруса… Хоть без них никуда. Просто мой корабль… «Жемчужина»… Эт-то… свобода. - Свобода? – удивилась Марианна. – Но от кого? И разве ты не свободен в своих действиях и поступках? Но Джек не ответил ей: у него опять началась лихорадка, сопровождаемая бредом. - Нет… нет… нет… - бормотал капитан в бреду. – Куда это вы меня тащите? Что я вам сделал?.. Вы хотите меня убить?.. Ах, всего лишь заклеймить... Но за что?.. Внезапно, издав дикий вопль, он так резко подскочил в кровати, что чуть не свалился на пол. Марианна с ужасом смотрела на него. Она понимала, что это её любопытство привело к такому ужасному бреду и это её огорчало, пожалуй, больше всего. Она очень обрадовалась, когда дверь открылась и в каюту вошёл Джелаль-Осман-бей в сопровождении мистера Гиббса. Накинув на плечи шаль, найденную ею несколько дней назад в одном из сундуков, девушка поспешила зажечь ещё несколько свечей. - Он бредит, - сказала она лекарю, указывая на Джека. – И, посмотрите, сударь: повязка снова промокла насквозь. Боюсь, ему стало хуже! - Нет, - покачал головой лекарь. – Всё хорошо. Просто начался кризис, вот и всё. А то, что повязка промокла… Так ведь, из раны должен выйти яд. Но выйти он может только с кровью. И пугаться этого не следует. - Так значит, нож всё-таки был отравлен? – воскликнула девушка. – Почему же вы нам сразу не сказали об этом? - А для чего? – удивился лекарь. – Сударыня, ваше дело – ухаживать за раненым, а то, как я его лечу – вас не касается. Если я говорю, что всё в порядке, то, значит, так и есть. И, уж поверьте мне, на своём веку я перевидал столько ран, что с уверенностью могу сказать, что если ваш капитан смог пережить первую ночь после своего ранения, то он почти наверняка скоро поправится. - А почему это – «почти»? – спросил Гиббс. – Насколько я знаю Джека, то он уже через пару дней будет скакать козликом. - Вот потому-то я и сказал «почти», - кивнул лекарь. – Вам любыми способами нужно будет удерживать его в постели ещё хотя бы дней семь. В противном случае, рана откроется и уж тогда осложнений не миновать. Пока лекарь чистил рану и делал новую перевязку, Марианна воспользовалась предоставленной ей возможностью слегка передохнуть и направилась на камбуз. Время завтрака давно прошло, а время обеда ещё не пришло. Но девушка надеялась на то, что на камбузе наверняка найдётся что пожевать. Ожидания не обманули Марианну. Пожилой, добродушный кок поставил перед ней большую миску каши с молоком, чашку чая и тарелочку тостов с маслом и мёдом, а сам в это время занялся приготовлением обеда. - Ну, как там наш кэп? – участливо поинтересовался кок, деловито чистя рыбу. – Поди, получше ему уже? - Надеюсь, что да, - ответила девушка. – Во всяком случае, сегодня он уже разговаривал со мной. О том, что Джек вовсе не разговаривал с ней, а бредил, Марианна скромно умолчала. Она была уже научена горьким опытом и хорошо понимала, что болезнь капитана, тем более, тяжёлая – это лишний повод к мятежу. Конечно, большинство матросов на корабле искренне сочувствуют своему раненому кэпу. Но кто поручится, что среди них не сыщутся те, кто решит воспользоваться ситуацией и прибрать корабль к своим рукам? Она доела кашу и допила чай, после чего встала из-за стола и, поблагодарив кока, направилась обратно в каюту. Интуиция подсказывала Марианне, что её ждёт ещё одна бессонная ночь.