Волшебница моря

Последующие трое суток слились для Марианны в один бесконечный день, наполненный тревогами и опасениями. Девушка счёт потеряла тому, сколько раз они с Гиббсом промывали и заново перевязывали рану, сколько раз меняли простыни и сколько раз поили Джека целебным отваром. Но к вечеру третьего дня он снова погрузился в глубокий сон и пролежал неподвижно почти сутки. Марианна была вне себя от беспокойства: ей казалось, что этот сон уже начинает переходить в беспамятство, а то, в свою очередь, запросто может плавно перетечь в небытие. Да и мистер Гиббс, чего уж греха таить, тоже сильно тревожился за своего кэпа: он ни разу в своей жизни не видел, чтобы тот так долго и так крепко спал, и потому уже не знал, что и думать. К счастью, пришедший после завтрака Джелаль-Осман-бей успокоил их и уверил, что всё просто великолепно. - Он поправится, теперь уж в этом нет и не может быть никаких сомнений, - сказал лекарь. – Никакие жизненно важные органы не задеты, яд полностью вышел, да и внутреннего кровотечения удалось избежать. Теперь просто нужно, чтобы рана затянулась – вот и всё. А уж за этим, я уверен, дело не станет. И правда: к этому времени рана очистилась от яда и уже начала понемногу рубцеваться. Поэтому на этот раз лекарь не стал промывать её, а только наложил на рану какую-то густую мазь с неприятным запахом и сделал перевязку. - Думаю, что это один из последних моих визитов на ваше судно, - сказал турок, убирая в сумку свои инструменты. – Ещё два, может быть, три дня – и надобность в моих услугах исчезнет. Но на будущее запомните: вашему капитану в ближайшие три месяца нельзя будет пить ничего, крепче кофе или чая. Ни о каком вине, бренди и тому подобном даже речи идти не может. В противном случае возможны тяжёлые осложнения. И даже то, что рана к тому времени совсем затянется, ничего не значит. Любой алкоголь в течение трёх месяцев должен быть под запретом. В противном случае, всё лечение пойдёт насмарку. - Значит, и ром нельзя? – спросил Гиббс. - Нельзя ни в коем случае, - ответил лекарь. - Бедный Джек! – покачал головой старик. – Да он же с ума сойдёт, когда узнает, что ром ему будет противопоказан в течение трёх месяцев… Впрочем, нет худа без добра. Если уж говорить честно и откровенно, то меня в последнее время всерьёз начала беспокоить его тяга к этому напитку. - Вы так беспокоитесь о здоровье своего капитана? – удивился лекарь. - Да нет, - покачал головой Гиббс. – Это я беспокоюсь о том, что из-за этой его пагубной страсти нам меньше рома достанется… Ой! – закрыв рот руками добавил он. – Извините меня: это я что-то глупость сморозил… Джелаль-Осман-бей как-то подозрительно на него посмотрел, но ничего не сказал и молча вышел из каюты. А буквально через четверть часа после его ухода, Джек, наконец, окончательно пришёл в сознание. Он открыл глаза, огляделся по сторонам и улыбнулся. - А, цыпа, это ты… - сказал он Марианне, и при этом девушке показалось, что в его голосе прозвучали нотки разочарования. – А я-то думал… - Что ты думал? – вымученно улыбнулась ему девушка. (Всё-таки бессонные ночи не прошли для неё даром: Марианна чувствовала себя, как выжатый лимон и даже хуже.) - Ничего не думал, - отчего-то потупив взор, ответил ей Джек. – Просто… Извини, цыпа, но в бреду мне всё время казалось, будто рядом со мной находится одна знакомая мне девушка… Не ты, а другая. - Я её знаю? – задала Марианна совершенно глупый вопрос. Она ведь, чужая в этом мире и как она может быть знакома с какой-то местной барышней? Но ревность и обида снова затмили ей глаза… Ревность? Господи, и о чём только она думает? Разве может она его к кому-нибудь ревновать? Или… всё-таки может? - Да нет… - покачал головой Джек. – Ты её не знаешь. Да и не можешь знать. - Вас с ней что-то связывает? – продолжала допытываться Марианна. - С кем? – удивился капитан. – С Лиззи? Ну… Это как посмотреть… «Ага, так значит, его зазнобу зовут Лиззи, - подумала Марианна. – И вряд ли имеет смысл спрашивать его о том, кто она такая. Наверняка эта красотка – одна из бордельных дамочек… Возмутительно… Но нет: это даже не возмутительно, а отвратительно: как может этот пират, пусть даже будучи в бессознательном состоянии, думать о каких-то там бордельных шлюхах в то время, когда рядом с ним находится самая настоящая княгиня?.. Впрочем, чему тут удивляться, если он всегда был скотиной неблагодарной…» Но долго злиться на Джека Марианна больше не могла. Хоть он и причинил ей немало беспокойства и доставил немало неприятностей, но его поистине джентльменский поступок на задворках трактира в Триполи с лихвой искупил все его дурацкие выходки. Марианна прекрасно понимала, что она обязана ему если и не жизнью, то свободой - уж наверняка. И то, что он получил рану в неравном поединке с двумя профессиональными убийцами, напавшими на неё, это самое обстоятельство заставило девушку простить ему все его проступки… - Ладно, проехали, - сказала Марианна. – В конце концов, мне нет и не должно быть никакого дела до того, с кем ты спал раньше… Лучше скажи: рана тебя сильно беспокоит? - Да нет, не очень, - покачал головой Джек. – Только чешется сильно, зараза… А так ничего, жить можно. - Ну, я за тебя рада, - ответила девушка. – Значит, скоро ты будешь совсем здоров. - Ага… - кивнул капитан. – Только вот я так жрать что-то хочу, что и словами не описать. - Воспитанные люди не употребляют в своей речи таких грубых слов, как «жрать»… ну, и ему подобных, - машинально сделала замечание Джеку Марианна. – Впрочем, если ты голоден, то этому легко помочь. Сейчас я пойду на камбуз, погляжу что для тебя там приготовил кок. Ну, а ты лежи в постели и не вздумай вставать. Хорошо? - Хорошо, - снова кивнул Джек. – Только, дорогая… А если мне по… э… одному важному делу встать понадобится? - Для этих «важных дел» у тебя под кроватью стоит тазик, - ответила Марианна. – Думаешь, когда ты валялся тут без чувств, как именно мы с мистером Гиббсом выходили из этого нелёгкого, прямо так скажем, положения? - Как? – спросил капитан. - А вот так и выходили: подсовывали под тебя тазик – и вперёд, - ответила девушка. – А потом мне приходилось выносить этот тазик и мыть его горячей водой. - А-а… Понятно, - протянул Джек. – Слушай, цыпа, - добавил он. – Чем больше я с тобой общаюсь, тем больше понимаю, как сильно я заблуждался на твой счёт. Ты, редкостная красавица, умница, аристократка из аристократов, княгиня, наконец, выносишь за мной загаженные тазики… Одно из двух: или ты рехнулась, или я тебе небезразличен. - Скорее второе, чем первое, - усмехнулась Марианна. – Хотя, наверное, я и в самом деле сошла с ума, когда имела глупость с тобой связаться. - Оу! – лукаво ухмыльнулся Джек. – Это что: признание в любви? Или нечто иное? - Ну, если хочешь, можешь расценивать это именно так, - устало вздохнула девушка. Ей уже и самой надоело обманывать и саму себя, и других. А кроме того, таить свои чувства от окружающих и, прежде всего, от него, больше не было смысла. Тем более, что и так всё было более чем очевидно… - Значит, так, - добавила Марианна. – Ты лежишь спокойно, а я сейчас принесу тебе обед. Договорились? И, не дожидаясь ответа, она направилась к выходу. *** Когда Марианна вернулась, она, к своему огромному удивлению увидела, что Джек вовсе и не думает лежать в постели. Войдя в каюту, она увидела, что он стоит возле кровати и, пошатываясь от слабости, пытается натянуть на себя камзол. - Эй, что это ты делаешь? – в ужасе воскликнула девушка, и, поставив поднос с едой на первую подвернувшуюся под руку полку, бросилась к еле стоявшему на ногах капитану. - Что я делаю? – переспросил Джек. – Пытаюсь одеться, а ты что, разве не видишь этого? - Всё я вижу, - покачала головой Марианна. – Но разве ты не слышал, как я тебя просила оставаться в постели и ни в коем случае не вставать с неё? - Слышал, - фыркнул Джек. – Но, пойми, цыпа: я должен немедленно встать к штурвалу. Ведь на всём этом корабле только я и мистер Гиббс более-менее смыслим в навигации. Кто знает, что могло случиться за те часы, пока я был в беспамятстве? А что, если мы уже заплыли… куда-нибудь к чёрту на рога? Тогда что? - Тогда – ничего, - пожала плечами девушка. – Джек, мы не сказали тебе о том, что на самом деле мы никуда не плывём. Все те дни, пока ты был без сознания, мы простояли на якоре возле Триполи, и, кстати, продолжаем находиться всё там же. Так что, ты можешь не беспокоиться о том, что мы можем заплыть куда-нибудь не туда. Ведь сделать это, стоя на якоре, невозможно… И вообще, - добавила Марианна. – Тут кое-кто, не будем указывать на личности, говорил, что хочет есть. А теперь, как я посмотрю, аппетит у тебя заметно поубавился? Или, может быть, тебе просто нужен был подходящий повод сплавить меня отсюда, чтобы спокойно удрать?.. Имей в виду, Джек: я тебя насквозь вижу, и все твои пакости заранее вычислить могу. - Да о каких ещё пакостях идёт речь? – деланно удивился капитан. – Цыпа… Марианна, ну, ты меня просто убиваешь своей подозрительностью. Всё, что я хотел – это пойти на палубу и убедиться в том, что там полный порядок. Ну, можно ли назвать это пакостью, а? - Наверное, нет, - была вынуждена признать девушка. – Но я всё равно запрещаю тебе подниматься с постели. Не для того мы с мистером Гиббсом и с Джелаль-Осман-беем вкалывали над тобой как три галерных раба, чтобы все наши усилия пошли псу под хвост. А потому, ты всё равно останешься в постели, пусть даже для этого нам придётся тебя связать. Мы не допустим, чтобы твоя рана вновь открылась из-за твоего дурацкого упрямства. Это тебе ясно? - Да уж… Яснее некуда, - проворчал Джек, стягивая с себя камзол. - Ну, вот и хорошо, - кивнула Марианна. – Сам подумай: ну, куда тебе становиться к штурвалу? Ты сейчас так слаб, что я тебя одной рукой уложить могу. - Ха! – не смог не съязвить капитан. – Одной рукой, говорите, миледи? Ну, а я вас вообще запросто одним пальцем уложить могу. И, между прочим, такие прецеденты у нас с тобой, цыпа, уже были… Напомнить, когда именно? - Господи, и за что мне такое наказание? – вздохнула, заливаясь румянцем, Марианна. – Возиться с хамом и пошляком… Знаешь что, Джек? – добавила она. – Постарайся хоть сейчас обойтись без непристойных намёков. А если уж ты вообще ни о чём другом кроме этого думать не можешь… Так в любом случае, тебе сначала надо поправиться. Так что давай: ложись в постель, а я подам тебе тарелку с едой… Договорились? Капитан мрачно кивнул, но подчинился. Несмотря на всю свою браваду он всё ещё был слаб, как новорождённый котёнок, и потому поневоле должен был выполнять все требования девушки. Он покорно проглотил бульон и мясной паштет, но когда дело дошло до компота из сухофруктов, взбунтовался и откинул одеяло. - Кровавый ад! – воскликнул Джек. – Что это за мутную мерзость ты мне притащила, цыпа? Неси эту гадость обратно, и вылей за шиворот тому, кто её приготовил. А мне принеси пару бутылок рома. И больше никогда – слышишь, никогда, не пытайся подсунуть мне такую отраву, как этот отвратительный отвар из яблок… Смекаешь? - Да какой тебе ещё ром, Джек? – воскликнула девушка. – На ближайшие три месяца можешь забыть об этом своём омерзительном пойле. - Это ещё почему? – не понял капитан. - А потому, что Джелаль-Осман-бей сказал, что всё спиртное тебе сейчас противопоказано. Так что, дорогой, привыкай обходиться без рома, а также без бренди и без вина… Хотя, как я понимаю, ты вино и бренди никогда прежде особо не жаловал… Ну, да всё равно: даже не пытайся заменить свой обожаемый ром другими спиртными напитками – по распоряжению Джелаль-Осман-бея, всё спиртное было изъято из трюма «Жемчужины» и увезено в неизвестном направлении. - Интересно, а с каких это пор посторонние начали распоряжаться на моём корабле? – с подозрением спросил Джек. – И, между прочим, - добавил он. – Я вот уже несколько раз слышал, как ты упоминала в разговоре со мной имя этого вот самого… Джелаль-Осман-бея. Не потрудишься объяснить мне, цыпа, кто он вообще такой и почему это он начал командовать на моей «Жемчужине? - Джелаль-Осман-бей – это личный лекарь Вильянуэвы, - пояснила Марианна. – Можно сказать, что он буквально вытащил тебя с того света. Если бы не он, то… Мы с мистером Гиббсом уже вконец отчаялись и просто не знали, что с тобой делать. - Так, понятно, - кивнул Джек. – А с каких это чертей какой-то там лекаришка вздумал командовать на моём корабле? Кто ему разрешал выносить из нашего трюма всё спиртное, а? - Ну, если честно, то спиртное вывез вовсе не Джелаль-Осман-бей, а мистер Гиббс, - сказала Марианна. – А может, и не вывез, а просто хорошенько запрятал где-нибудь на корабле. В любом случае, он сказал, что так будет надёжнее. Иначе ты дорвёшься до выпивки, и все наши усилия опять пойдут прахом. - Ну, надо же, насколько вы все стали заботливыми, - не без сарказма заметил Джек. – Ну, хорошо, уговорила, - добавил он. – Обещаю, что не встану с постели до тех пор, пока этот ваш… Джелаль-Осман-бей не разрешит мне это сделать. Но уж тогда… - Что – «тогда»? – на всякий случай уточнила Марианна, хотя, если честно, никакой надобности в этом не было. Ведь Джек бросал на неё такие пылкие взгляды, что усомниться в его намерениях мог бы только слепой. А княгиня Сант-Анна всегда отличалась отменным зрением, так что ей и без слов всё было понятно. - А тогда – ничего, - зевая, сказал Джек. – Дорогая, - добавил он самым жалобным тоном, на какой только был способен. – Ты не приляжешь рядом со мной? Обещаю, что я не стану распускать руки. Марианна с подозрением посмотрела на Джека, мол, знаю я твои шуточки, но затем смилостивилась. Её радость была столь велика – ведь он, наконец, начал выздоравливать, что девушка уже давно простила ему все его выходки: и те, что были, и те, что только могут быть. Да и, если честно, она так вымоталась за эти дни, что грех было не воспользоваться возможностью спокойно выспаться. И Марианна подчинилась. Она легла рядом с ним на кровати и, уткнувшись лицом в его левое, здоровое плечо, начала погружаться в сон. А он, прикрыв глаза, из-под ресниц смотрел на неё, наслаждаясь её близостью, и только жалел о том, что ни о чём большим пока и речи быть не могло. Но ведь… У них ещё будет достаточно времени для того, чтобы наверстать упущенное. Ведь путь до Санто-Доминго, ох, как не близок!