Волшебница моря

Марианна проспала почти до самого вечера. Проснулась же она от того, что услышала чьи-то шаги. Девушка открыла глаза и увидела, что это просто с очередным визитом пришёл Джелаль-Осман-бей… Ну, значит, можно и дальше спать спокойно… И тут Марианна совершенно неожиданно вспомнила о том, что ей и самой необходима консультация врача. Правда, совсем по другому вопросу, но ведь личный лекарь барона Средиземноморья, наверняка разбирается не только в одной хирургии. И потом, кто знает? Может быть, он и поможет ей разрешить одну маленькую проблемку, которая у неё возникла?.. Девушка поднялась с постели (благо, она спала одетая, так что стесняться ей было нечего), и, улучив момент, когда Джелаль-Осман-бей готовил инструменты для очередной перевязки, подошла к нему и тихо сказала: - Сударь, мне надо поговорить с вами с глазу на глаз. Не сможете ли вы уделить мне пару минут? - Хорошо, миледи, - кивнул лекарь. – А о чём, собственно говоря, вы собираетесь со мной говорить? - О чём? – переспросила девушка. – О медицине, разумеется. Вернее о той проблеме, которая у меня появилась и которую я смогу разрешить только с помощью врача. - Ну что же, - сказал лекарь. – В таком случае, сударыня, подождите меня на палубе. Я закончу с перевязкой и сразу же подойду к вам. - Не хотелось бы мне, если честно, говорить на такие темы при всей команде, - покачала головой Марианна. – Но, если другого выхода нет… - Ну, почему же нет? – удивился Джелаль-Осман-бей. – Выход есть в любой ситуации… Скажите, сударыня: вы знаете какие-нибудь другие языки, кроме английского? - Конечно, - кивнула Марианна. – Я знаю итальянский, французский… - Ну, вот и хорошо, - кивнул лекарь. – В таком случае, мы с вами будем говорить по-французски. Уверен, что никто из членов команды не знает этого языка и потому наш разговор останется для всех них тайной. - Конечно, - кивнула девушка и, не дожидаясь, пока лекарь приступит к перевязке, направилась к выходу из каюты. - Эй, цыпа, ты что, меня покидаешь? – окликнул её Джек. - Да, дорогой… - улыбнулась ему Марианна. – Извини, но я вспомнила об одном неотложном деле. - Таком неотложном, что ты решила оставить меня наедине с моими страданиями? – вопросительно поднял бровь капитан. - Что поделаешь, но я действительно должна идти, - сказала девушка. – Но, обещаю, что совсем скоро я вернусь. А ты, пока меня не будет, будь умницей… Договорились? - Ага… - недовольно протянул Джек. – Договорились… Но только потом умницей будешь ты… Смекаешь? В ответ Марианна то ли в шутку, то ли всерьез, показала ему кулак, и вышла из каюты. Она подошла к борту корабля и принялась смотреть на воду. Мысли о задуманном, но так и не выполненном деле, преследовали её. Всю последнюю неделю Марианне, погружённой в заботы о раненом друге… ну, или, возлюбленном, было просто не до своих собственных проблем. Но теперь, когда Джек уже начал поправляться, Марианна снова вспомнила о том самом «памятном подарке» от управляющего её супруга. Правда, с тех самых пор, как корабль стоял на якоре, те неприятные ощущения, что буквально изводили Марианну во время плавания, чудесным образом прекратились. Но девушка сама уже не верила в то, что её заточение на вилле в Лукке обошлось без последствий… - Вы хотели поговорить со мной, сударыня? – послышался у неё за спиной тихий голос лекаря; как они и договорились, он говорил с ней на французском. - Да, - ответила Марианна. – Я… я хотела проконсультироваться с вами по одному очень важному и очень личному делу. - Хорошо, - кивнул лекарь. – Говорите, миледи, я вас слушаю. - Видите ли, сударь, - сказала Марианна. – Я… я оказалась поистине в ужасной ситуации. У меня будет ребёнок, но он мне не нужен. Вернее даже, дело не в том, что я не хочу иметь детей – я бы и не имела ничего против них против… Но его отец… Если бы только вы знали, какой он негодяй!.. Именно поэтому я и не могу допустить того, чтобы этот ребёнок появился на свет божий… Вы меня понимаете? - Да, понимаю, - кивнул лекарь. – Значит, вы, сударыня, хотите, чтобы я помог вам избавиться от этого ребёнка? Я правильно понял? - Да, - ответила Марианна. – Именно этого я и хочу. - Ну, что же… - протянул Джелаль-Осман-бей. – Если дело обстоит именно так, как вы говорите, я прекрасно вас понимаю. Но… Сударыня, может быть, вы ещё передумаете? Ведь то, что вы хотите сделать, прямо скажем, небезопасно. Да и потом: ребёнок-то в чём виноват? - Ни в чём, - пожала плечами Марианна. – Только я уже сейчас его ненавижу всеми фибрами своей души. Он для меня – всего лишь отвратительное маленькое чудовище, которое, несомненно, станет таким же негодяем, как и его отец… Так вы согласны мне помочь? – добавила она. - Да, - кивнул лекарь. – Я не знаю, что там произошло между вами и отцом ребёнка, которого вы носите, но я верю вам, сударыня. Ведь для того, чтобы такая добродетельная дама, как вы, вдруг решила избавиться от своего нерождённого ребёнка, поистине нужны очень и очень веские основания. И они у вас, я уверен, имеются... Что же, я согласен вам помочь. Но, как вы и сами, наверное, понимаете, для этого вам нужно покинуть на какое-то время корабль… Давайте сделаем так: завтра вечером я пришлю за вами мою помощницу, которая скажет капитану этого корабля, что вас пригласил на ужин сам господин барон. Вряд ли кто-нибудь из ваших станет проверять, был ли тот торжественный ужин и присутствовали ли вы там… - Значит, всё разрешится уже завтра? – обрадовалась девушка. – Ох, сударь, я так вам благодарна, что и сказать нельзя! - Погодите пока благодарить меня, сударыня, - сказал лекарь. – Ведь, неизвестно, чем вообще для вас может закончиться вся эта операция. - Ох, да пускай она завершается чем угодно! – махнула рукой девушка. – Только бы поскорее избавиться от этого… этой никому ненужной вещи. Джелаль-Осман-бей как-то странно на неё посмотрел, но ничего не стал говорить и только молча покачал головой. Марианна посчитала его молчание признаком недовольства чем-то, и поспешно добавила: - Ох, сударь, если бы вы только знали, какую услугу вы мне оказываете! Поверьте, это очень и очень важно для меня. - Да нет, мадам, - покачал головой лекарь. – Я-то прекрасно знаю, КАКУЮ услугу я согласился вам оказать… Вам известно, что гарантия того, что вы выживете после этой операции, составляет пятьдесят из ста? - Отлично, - кивнула девушка. – Пятьдесят из ста – это много. Такая гарантия меня более чем устраивает. - Нет, сударыня, напротив: это слишком мало, - покачал головой лекарь. – Если бы вы обратились ко мне раньше, но теперь… Какой, кстати, там у вас идёт месяц? Четвёртый? Сударыня, вы, решительно, сошли с ума! И я, кстати говоря, тоже, если согласился вам помогать… Но, раз обещал, то значит, обещал, и обещание своё выполню... До завтра, миледи!.. Сказав так, он поклонился Марианне и быстро направился к трапу. А девушка решила вернуться обратно в свою каюту. Правда, там сейчас был Джек, но Марианна искренне надеялась на то, что он ещё хотя бы несколько дней не станет к ней приставать. Впрочем, сейчас ей в любом случае беспокоиться было бы не о чем: даже в том случае, если бы капитану снова удалось её развратить, всё обошлось бы без последствий. Это позже, после того, как завтра вечером её проблема, наконец-то разрешится, нужно будет держаться от него на всякий случай подальше. А сейчас… Сейчас пусть пристаёт, если ему так хочется… И, размышляя подобным образом, девушка открыла дверь и вошла в каюту. *** - О, ты вернулась, цыпочка? – слабым голосом спросил Джек. – Ну, что: доделала ты то своё важное дело, о котором говорила? - Да, - кивнула девушка. - Ну и хорошо, - сказал капитан. – А я вот тут сижу один и мучаюсь… И всё – из-за того, что тебе какие-то там дела важнее умирающего друга… И он скорчил такую жалобную гримасу, на какую только был способен. Марианна испуганно посмотрела на него, но увидев, что он хитро улыбается, поняла, что это он так шутит, и успокоилась. - Извини, Джек, но ты сейчас совсем не похож на умирающего, - сказала Марианна. – Да и слава богу, что это так. Я чуть с ума не сошла, когда ты валялся без чувств и, несмотря на все наши с мистером Гиббсом усилия, и не собирался приходить с сознание. - И всё равно: ты не должна была оставлять меня одного ни на минуту, - упрямо сказал капитан. – Что, если бы я во время перевязки от боли лишился бы чувств, а? - Ох, Джек, перестань молоть всякий вздор, - устало сказала девушка. – Ты уже большой мальчик, и потому вряд ли стал бы падать в обморок из-за таких пустяков. - А, между прочим, кое-кто обещал мне, что будет умницей, - меж тем продолжал болтать Джек. – И что-то я до сих пор этого не вижу… Марианна, дорогая, иди-ка сюда: кажется, пришло время нам с тобой отметить моё выздоровление. Но Марианна, не слушая его, молча сдёрнула с кровати второе одеяло и одну из подушек и стала стелить себе постель прямо на полу. - Эй, цыпа, что это ты делаешь? – удивился Джек. - Стелю себе постель, - не отрываясь от своего дела, сказала девушка. – А что? - Да нет, ничего… - покачал головой капитан. – Только скажи, зачем это тебе понадобилось? Ведь кровать достаточно широкая, так что мы оба на ней поместимся. И даже для кого-нибудь третьего ещё место останется. - Для чего? – переспросила девушка. – Да просто так, на всякий случай. Ты уже успел поправиться настолько, что у тебя снова пробудились самые низменные инстинкты. А, значит, если я лягу в одну кровать с тобой, то ты снова начнёшь ко мне приставать. А мне этого что-то сейчас совсем не хочется. - А на полу спать, значит, хочется? – усмехнулся Джек. – Цыпа, учти, - добавил он. – Что ночи сейчас стали холоднее. Ты замёрзнешь и простудишься, а я сейчас не в том состоянии, чтобы за тобой ухаживать… Смекаешь? - Ну и пусть я простужусь! – упрямо вскинула подбородок Марианна. – Пусть даже я умру от этой простуды. Всё равно это лучше, чем отбиваться от твоих грязных домогательств. - А если я поклянусь, что даже пальцем к тебе не притронусь? – спросил Джек. – Тогда что, цыпа? - Ну, я даже не знаю… - протянула девушка. – Если бы я не знала, что ты всегда находишь способы добиться желаемого так, что обещание при этом не оказывается нарушенным… Впрочем, - добавила она. – Так уж и быть, Джек, я тебе поверю. Но это в последний раз, и, если ты снова нарушишь своё слово, то ни на что хорошее можешь больше не рассчитывать. Сказав так, она подняла с пола подушку и одеяло и снова положила их на кровать, после чего принялась стягивать с себя сапоги, камзол и бриджи. Марианна так привыкла, что кроме неё в каюте никого не бывает, а потому далеко не сразу сообразила, что своими приготовлениями ко сну она невольно вводит Джека в искушение. - Чёрт, да прекрати же ты на меня так пялиться! – воскликнула девушка, ощутив на своей филейной части его восхищённый взгляд. – Джек, ты что, не слышишь, что я тебе говорю? - Слышу, - отозвался капитан. – Но, цыпа… Боюсь, что это сильнее меня. Извини… - Вот идиот озабоченный! – выругалась Марианна. – Ты что, не можешь отвернуться, как сделал бы на твоём месте настоящий джентльмен? - Раньше – может, и мог, а теперь – не могу, - сказал Джек. – Цыпа, знаешь, что я тебе скажу? Ты всё время обвиняешь меня в том, что я к тебе пристаю, тогда как ты сама только и делаешь, что буквально толкаешь меня на то, чтобы я к тебе приставал. Ну и кто из нас двоих больше виноват в этом, а? - Слушай, может быть, ты, наконец, замолчишь? – усталым голосом сказала Марианна. – И вообще: чем бросать на меня слишком пылкие взгляды, лучше бы взял да подвинулся. А то разлёгся тут… как граф Прованский на именинах! Джек удивлённо поглядел на девушку, но всё-таки подвинулся к стенке, освобождая для неё место. - Цыпа, - сказал он. – А кто этот самый… граф Прованский? Один из твоих бывших? - Нет, - покачала головой Марианна. – Это младший брат казнённого короля Франции, Людовика XVI. - А… Понятно, - кивнул Джек. – Я-то всё забываю, что ты из будущего… Но скажи: почему это ты вздумала сравнивать меня с этим самым графом, а? - Потому, что этот граф ужасно толстый, - ответила девушка. – Если бы он вздумал лечь на эту вот кровать, то он бы не просто занял её всю, но ему бы ещё и места не хватило. - А, так значит, этим сравнением ты хотела сказать, что я тоже ужасно толстый? – ухмыльнулся Джек. – Ну-ну, цыпа… По-моему, у тебя большие проблемы со зрением, дорогая. - Никаких проблем у меня со зрением нет, - сказала Марианна, укладываясь в кровать. – И вообще… Знаешь что, Джек? Сделай милость: помолчи, а? Я почти всю неделю из-за тебя спала в день, ну, может по два или три часа, так что я просто с ног сейчас валюсь от усталости. А завтра, между прочим, мне предстоит важное светское мероприятие. - Да? – удивился Джек. – Неужели? И что именно это будет за мероприятие, а? - Завтра во дворце барона Средиземноморья состоится торжественный ужин, - сказала девушка. – И я уже получила приглашение на этот банкет. - А! Так вот оно что! – нахмурился Джек. – Ну, вот что, дорогая, - добавил он. – Ты завтра никуда не пойдёшь. Ясно? - Но почему? – не поняла Марианна. - Потому, что от Вильянуэвы можно ждать любой подлости, - пояснил капитан. – И, потом: не забывай, цыпа, о том, чьи прихвостни намеревались тебя тогда похитить. И по чьей милости в Триполи не безопасно по ночам. - Какое это имеет отношение к завтрашнему ужину? – удивилась девушка. – А, кроме того, разве Вильянуэва не обещал, что он не причинит тебе никакого вреда? - Правильно, - кивнул Джек. – Лично мне он ничего не сделает. Но зато, зная мстительную и зловредную натуру Вильянуэвы, я со всей уверенностью могу сказать, что он всё равно попытается сделать мне какую-нибудь гадость. Вернее, не мне, а тому, кто мне дорог… Вот поэтому-то, цыпа, я и говорю, что нечего тебе там завтра делать… Смекаешь? - Джек, но я всё равно пойду на этот ужин, - упрямо сказала Марианна. – Ведь, если я не приду, Вильянуэва страшно обидится. И, кто знает, что он сотворит со всеми нами в отместку за это оскорбление? - Нет, дорогая, - покачал головой капитан. – Никуда ты завтра не пойдёшь. Я лично прослежу за тем, чтобы мои люди не отпустили тебя на берег. А если ты станешь упрямиться, то я просто-напросто запру тебя в каюте и не выпущу до тех пор, пока мы не окажемся в открытом море. - Ты не посмеешь так со мной поступить! – воскликнула девушка, которой во что бы то ни стало, нужно было на следующий день отправиться в город. – Ты мне – никто и у тебя нет никаких прав, чтобы держать меня под замком. - Ты так думаешь, цыпа? – вопросительно поднял бровь Джек. – Ну, а я тебе скажу так: тот прав, у кого больше прав… Ну, а теперь давай спать. Завтра нам обоим предстоит непростой день. Сказав так, он зевнул, повернулся на здоровый бок, натянул на голову одеяло и захрапел. А Марианна ещё долго вглядывалась в темноту, пытаясь сообразить, что именно должны значить слова капитана о том, что у них будет завтра непростой день? На душе у княгини отчего-то словно кошки скребли: задуманное ею предприятие, больше не казалось девушке идеальным выходом из ситуации. «А может быть, и в самом деле… - подумала она. – Пусть уж он живёт, этот самый ребёнок… Отдать его в какой-нибудь приют – и всё… В конце концов, он ведь, и в самом деле ни в чём не виноват…» Но в следующую же минуту решимость снова взяла верх над жалостью. «Ну, уж нет, - сказала сама себе девушка. – Ведь даже если я отдам его в приют, то всё равно буду знать о том, что он жив… А я ведь, не желаю, чтобы он вообще появился на свет. Пусть лучше он останется безликой вещью, от которой я с огромной радостью завтра избавлюсь с тем, чтобы уж больше никогда не вспоминать… И так будет лучше для всех…» С этими мыслями девушка и погрузилась в сон. А вот Джек только лишь притворялся спящим. Он дождался, пока Марианна заснёт, а потом осторожно поднялся с постели и, мысленно ругаясь, принялся одеваться в темноте. Малейшее движение причиняло ему сильнейшую боль, но капитан стоически старался не обращать на эту боль внимания. Одевшись, он, пошатываясь от слабости, вышел из каюты и направился на капитанский мостик, где теперь стоял Гиббс. - Святая матерь божья! – воскликнул мистер Гиббс при виде своего кэпа. – Джек! Что ты тут делаешь? Ведь этот турок, лекарь Вильянуэвы… Разве он не велел тебе лежать в постели и не вставать? - Велел, - кивнул Джек. – Только, видишь ли, Гиббс, если я буду и дальше валяться в кровати, то я просто сойду с ума. - А если ты встанешь, то рана откроется и тебе опять станет паршиво, - сказал старпом. - Нет, не откроется, - покачал головой Джек. – Уж ты мне поверь, Гиббс. Это – далеко не первое моё ранение, и я знаю, что мне следует делать для того, чтобы скорее поправиться. - Да ну? – не поверил Гиббс. – А что именно? - Что именно? – переспросил Джек. – Только одно: я должен снова встать к штурвалу. Волны, ветер и «Жемчужина» будут для меня самыми лучшими лекарями. Только там, в открытом море, я смогу по-настоящему поправиться. А если я буду залёживаться в постели, то проболею ещё добрых полгода… Смекаешь? - Джек, да ты же и на ногах-то еле стоишь! – покачал головой Гиббс. – О каком управлении кораблём можно сейчас говорить? - Да, Гиббс, вот именно сейчас-то не просто можно, но нужно говорить об этом, - сказал Джек. – Если я сейчас не смогу пересилить свою болезнь, то, значит, я вообще не смогу с ней справиться. - Ну, дело твоё, - махнул рукой Гиббс. – Делай, как знаешь. Только пообещай, что если ты уж совсем будешь не в силах справляться со штурвалом, то сразу же скажешь об этом мне. Хорошо? - Ага, - кивнул Джек. – Это я тебе обещаю… А теперь, мистер Гиббс, - добавил он. – Велите готовить корабль к отплытию. Завтра, в четыре часа утра, мы должны будем выйти в море. - Как?! Ночью?!.. – удивился Гиббс. – Ну, Джек, ты как что-нибудь придумаешь… Так хоть стой, хоть падай… Вот, скажи: что за необходимость выходить в море ещё затемно? Неужели нельзя подождать до утра? - Нет, Гиббс, нельзя, - покачал головой Джек. - Но почему? – не понял Гиббс. - Потому, что так нужно, - сказал Джек. – А почему – не спрашивай. Этого я тебе сказать не могу… Смекаешь? - Ну, да, - кивнул старик. - Вот и отлично. Мистер Гиббс отправился будить команду, а Джек, облокотившись о фальшборт, стал вглядываться в темноту ночи. На губах его играла лукавая улыбка, так что сразу было понятно, что капитан явно что-то задумал. - Вот видишь, цыпа, - сказал он, ни к кому не обращаясь. – Как бы ты ни упрямилась, а всё равно будет по-моему… Смекаешь?..