Волшебница моря

Когда Марианна вернулась на «Жемчужину», время уже давно перевалило за полночь, но, несмотря на это, на корабле до сих пор никто не лёг спать. - Ну, что? – нетерпеливо поинтересовался мистер Гиббс, едва только девушка переступила с трапа на палубу корабля. - Что – «Что?» - не поняла девушка. - Миледи, я спрашиваю, что с нашим кэпом, - сказал Гиббс. - Ах, вот вы о чём, - протянула девушка. – С Джеком всё нормально… А почему, собственно говоря, вы так забеспокоились? - Ну, видите ли, миледи, - сказал Гиббс. – Вас так долго не было, что я решил, что кэпу совсем плохо… Иначе, с чего бы это вы так задерживались в госпитале? - Ну, говоря по совести, мне нужно было кое о чём поговорить с Джелаль-Осман-беем, - сказала Марианна. – Вот я и ждала, пока он освободится. - А-а… - протянул Гиббс. – Теперь я всё понял… Но, ваше светлейшее сиятельство, вы ведь нам так и не сказали, что с нашим кэпом, и сколько времени он должен будет провести в госпитале. - С ним всё нормально, - повторила Марианна. – По дороге в госпиталь он пришёл в себя и устроил самый настоящий скандал. Так, что мне даже стыдно за него стало. Ну, а насчёт того, сколько дней он там проведёт… Честно говоря, мистер Гиббс, я об этом как-то не спрашивала. Но Джелаль-Осман-бей обмолвился, что не меньше двух недель. А может быть, и больше. Всё будет зависеть от того, как пойдёт выздоровление. - Значит, две недели… - опечалился Гиббс. – Да, нам будет его не хватать… Но, по крайней мере, я хотя бы буду уверен в том, что он поправится. - Да, - кивнула Марианна. – Джелаль-Осман-бей говорил, что он ни не йоту не сомневается в том, что Джек поправится… Если, конечно, он снова не начнёт делать глупости, как тогда… - добавила она тише. - Кстати, - вдруг вспомнил Гиббс. – Я вас миледи, давно уже хотел спросить о том, что произошло тогда у вас в каюте… ну, тогда, когда кэп на руках вас туда оттащил, а потом ему снова стало нехорошо… Вы что, подрались там с ним, что ли? При этих словах старика, Марианна вздрогнула, как от удара. - Нет. Мы не дрались, - медленно произнесла она. - Ну, а в чём же тогда было дело, сударыня? – продолжал допытываться Гиббс. - А вот это вас уже не касается, - ответила ему Марианна. – То, что происходит наедине между мной и Джеком, касается только нас двоих, а больше никого. Это вам ясно? - Конечно, - кивнул старпом. – Извините, княгиня, если я обидел вас, - добавил он почтительно. – Но, понимаете… Моё проклятое любопытство… Оно вот уже несколько дней не даёт мне покоя. - Надеюсь, мистер Гиббс, что вы всё-таки найдёте способ справиться со своим любопытством, - сказала Марианна. – В противном случае, лучше спросите об этом у своего кэпа. Уверена: он популярно разъяснит вам, что никто не имеет права вмешиваться в его личную жизнь. - Ох, извините, миледи, - смутился старик. – Простите дурака старого: не подумал… И он, отойдя от девушки на несколько шагов, принялся за что-то отчитывать проходившего мимо матроса. Марианна повернулась и пошла в свою каюту. Но, сделав несколько шагов она, вспомнив кое о чём важном, остановилась. - Да, и, кстати, мистер Гиббс, - обратилась она к старпому. – Возможно, вам будет интересно узнать о том, что, не смотря на все ваши прогнозы, я не беременна! И, выпалив эту фразу, она гордо удалилась. А Гиббс долго ещё стоял на палубе и чесал затылок, пытаясь сообразить, к чему это княгиня заговорила с ним о своих личных делах. Но потом плюнул и направился на нижнюю палубу: туда, где в укромном местечке хранился теперь весь запас рома. Ведь он, в отличие от своего кэпа, мог спокойно потреблять алкоголь в любых количествах и при этом не опасаться никаких рецидивов… Чем мистер Гиббс с успехом и пользовался… Вот уже почти неделю. *** На следующее утро Марианна почувствовала очередной приступ запоздалого раскаяния по поводу того, что она подставила Джека под удар, а потом благополучно избавилась от него, сплавив его в госпиталь. «Надо хоть что ли, пойти навестить его, - подумала княгиня. – А то ведь, как-то нехорошо получается: как будто мы совсем его забыли». И она направилась на палубу с твёрдым намерением отыскать старпома и уговорить его сходить в госпиталь к капитану. Мистер Гиббс отыскался довольно быстро: он стоял на полубаке и смотрел, как несколько матросов под его присмотром надраивают палубу. - А, это вы, миледи? – обрадовался старик, увидев девушку. – А я вот, знаете ли, всю ночь раздумывал над тем, что значат те слова, которые вы вчера сказали мне перед тем, как уйти. - Какие ещё слова? – не поняла Марианна. – А! Это вы насчёт того, что я не беременна, что ли? - Ну, да, - кивнул Гиббс. – Понимаете, ваше сиятельство, я всё никак не мог понять, для чего это вы мне об этом сказали. - А, забудьте об этом, мистер Гиббс! – махнула рукой девушка. – Мало ли чего от счастья не наболтаешь? Просто, меня очень обрадовало это известие, вот я и поспешила поделиться с вами своей радостью… Лучше, скажите: вы ещё не успели соскучиться по Джеку? - Ну, миледи, - протянул старик. – И как вам только не совестно задавать подобные вопросы? Конечно, успел. Знаете, когда его нет рядом, у меня прямо сердце не на месте. Я же его, можно сказать, с пелёнок вырастил… Ну, или, если говорить честно, то не совсем с пелёнок, а лет, наверное, с пяти… - Всё с вами ясно, - кивнула Марианна. – А как вы, мистер Гиббс, смотрите на то, чтобы нам с вами сходить в госпиталь и проведать Джека? - Как смотрю? – переспросил старик. – Ну, конечно же, положительно, миледи. Только вот, находите ли вы разумным идти туда на следующий день после того, как его туда отправили? Кэп-то, поди, ещё и в сознание не пришёл, ему тишина и покой нужны, а тут мы с вами притащимся. - Да нет же, мистер Гиббс, - покачала головой девушка. – Разве я не говорила вам того, что Джек очнулся и закатил скандал прямо на центральной улице Триполи? Его даже пришлось в госпитале поить успокоительным, так он разошёлся… Нет, уверяю вас: с этой стороны нас не ждёт никакой подвох. Правда, это только в том случае, если Джек не начнёт на нас с вами отрываться за то, что это именно мы, по его мнению, упекли его в эту богадельню. - Ну, в таком случае, миледи, думаю, нам и в самом деле имеет смысл к нему пойти, - сказал Гиббс. – А то ведь, знаю я нашего кэпа: он вполне способен в пылу ярости, перевернуть там весь госпиталь вверх ногами. - Совершенно верно, - кивнула Марианна. – А после того, как весь этот госпиталь перевернётся, Джек спокойно пожмёт плечами и скажет, что так и было и что он тут совершенно не при чём. - Ох, и не говорите, миледи! – покачал головой Гиббс. – Знаете что? – добавил он. – Вы тут подождите меня, а я сейчас быстро спущусь в трюм, кое-что соберу. Ведь не можем же мы идти к нашему кэпу с пустыми руками? - Конечно, не можем, - сказала девушка. – Но только знаете что, мистер Гиббс? Я надеюсь, вы ещё не забыли о том, что сейчас ему спиртное противопоказано? А то ведь, знаю я вас: по доброте душевной, вы вполне можете сунуть Джеку пару бутылочек рома, а у него потом из-за вас случится рецидив… И опять снова – сызнова всё по новой начнётся… Этак мы здесь, в Триполи, надолго застрять можем. А мне, как вы понимаете, это совсем даже не нужно. - Ох, миледи… И за кого вы только меня принимаете? – обиделся старик. – Разумеется, я не собираюсь передавать кэпу никаких крепких напитков. А вот передать пару фунтов ветчины или ещё чего-нибудь наподобие этого не помешает. А то ведь, знаю я, как в этих госпиталях кормят: с утра – овсянка на воде, в обед – жиденькая похлёбка, на ужин – снова каша… Так и ноги от голода протянуть не долго. - Хорошо, мистер Гиббс, - кивнула Марианна. – Вы идите, соберите что-нибудь наподобие ветчины, а я пока подожду вас здесь, на полуюте. Подождав, пока шаги старика стихнут в отдалении, Марианна подошла к борту корабля и, облокотившись о перила, принялась задумчиво вглядываться вдаль. Несмотря на то, что то, чего она больше всего опасалась, так и не случилось, настроение у девушки было далеко не радужным. Нет, конечно, она была очень довольна тем, что её заточение и плен обошлись без последствий... Только вот... Слишком уж дорогой ценой досталось ей это открытие. И тщетно Марианна пыталась убедить саму себя в том, что Джек в тот роковой день запросто мог получить рану вовсе не потому, что он бросился бы её защищать от бандитов, а просто в какой-нибудь пьяной разборке. Просто потому, что так было ему на роду написано. Внутренний голос всё равно продолжал упорно нашёптывать Марианне, что это именно она была виновницей того происшествия. И муки раскаяния вновь и вновь продолжали терзать девушку. *** Под госпиталь в Триполи был отведён один из старинных дворцов. Он находился совсем недалеко от резиденции Вильянуэвы, так, что из окон госпиталя можно было видеть усыпанные шёлковыми цветами апельсиновые и персиковые деревья в саду барона Средиземноморья. Когда Марианна и Гиббс подошли к кованным воротам госпиталя, время близилось к полудню, так что в небольшом дворике было пусто: нестерпимая жара разогнала «ходячих» больных, имевших обыкновение гулять во дворе госпиталя, по их комнатам. Марианна и Гиббс поднялись по широким мраморным ступеням и вошли в приёмную личного лекаря Вильянуэвы, который в это время был занят составлением какой-то мази. Во всяком случае, на столе стояли колбы, пробирки и всякие прочие химические приспособления, а сам доктор неистово размешивал в миске какую-то густую массу светло-жёлтого цвета. Узнав о том, что они пришли проведать своего кэпа, Джелаль-Осман-бей нахмурился и после недолгого молчания произнёс: - Если честно, то я бы не советовал вам с ним сегодня встречаться. Поверьте, так будет лучше и для вас, и для него. - Но почему? – удивилась Марианна. - Наверное, потому, что ему стало совсем плохо, - предположил Гиббс. – Вот господин доктор и хочет уберечь нас с вами, миледи, от тягостного зрелища. - Нет-нет, что вы! – замахал руками лекарь. – Ваш раненый семимильными шагами идёт на поправку. Ему не только не хуже, но и, наоборот, значительно лучше. - Тогда почему вы не пускаете нас к нему? – подозрительно глядя на Джелаль-Осман-бея, спросила девушка. - Потому что… - начал, было, лекарь, но затем, махнув рукой, добавил: - А, впрочем, ладно. Вижу я, что вас не переспорить. Да и вреда особого в этом посещении, я, если честно, не вижу. И, подозвав своего ассистента, он велел ему отвести Гиббса и Марианну к их кэпу. - Хорошо, - кивнул ассистент, по виду – чистокровный испанец или португалец. – Идёмте, сеньор… И вы, сеньора, разумеется, тоже… Проведя старика и девушку по галерее, залитой солнцем, льющимся из высоких, стрельчатых окон, он остановился перед одной из многочисленных дверей, украшенных затейливой резьбой, и открыл её. - Прошу вас, - сказал он Гиббсу и Марианне. – Только, умоляю: не дольше, чем на четверть часа. - Хорошо, если честно, то мы и не собирались задерживаться здесь надолго, - кивнула Марианна и вошла в комнату. Гиббс, нерешительно оглядываясь по сторонам, последовал за ней. Нет, старпом не видел никакой возможной опасности, которая могла бы подстерегать его или его спутницу в этих стенах. Нерешительность же, с которой он вошёл в комнату, объяснялась тем, что никогда прежде Гиббсу не доводилось видеть подобных госпиталей, хотя ему и самому неоднократно случалось валяться на больничной койке, куда он попадал или после ранений, или в результате отравления некачественным спиртным. Но во всех тех госпиталях, где Гиббс имел несчастье оказываться, не было таких светлых коридоров и таких просторных комнат, а в воздухе, вместо ароматов восточных благовоний, витали «ароматы» скисшего супа, лекарств и грязного белья. Сейчас же старпому казалось, что он пришёл не в госпиталь, а в какой-то дворец, и это вызывало у него определённые опасения… Зато Марианна, казалось, ничему не удивлялась. Что ж, ведь она привыкла к ещё большей роскоши, да и на больничных койках никогда не оказывалась, а потому, ей представлялось, что все госпитали именно так и выглядят. Впрочем, они ведь пришли сюда не для того, чтобы любоваться очередным дворцом в мавританском стиле, которых в Триполи и так было едва ли не больше, чем обычных домов. Девушка огляделась по сторонам, отыскивая взглядом капитана, и увидела, что он лежит на кровати, поставленной возле высокого стрельчатого окна, и со всех ног бросилась к нему. - Джек! – воскликнула она, обнимая его. – Ну, как ты? Джелаль-Осман бей сказал нам, что тебе уже лучше, но ты-то сам как себя чувствуешь? Капитан скорчил жалобную мину и не без ехидства изрёк: - Как я себя чувствую, цыпа? Не поверишь, но лучше всех! Особенно меня радует то, что меня разлучили с моим кораблём… Не помню, говорил я или нет, что на «Жемчужине» я, не смотря на своё ранение, чувствовал себя почти здоровым. А здесь… А здесь я чувствую себя так, словно вот-вот отъеду на тот свет. - Боже мой, Джек! – воскликнула Марианна. – Но почему? - Потому, что меня поят какой-то гадостью, от которой меня вот уже второй день выворачивает наизнанку, - сказал капитан. – Потому, что мне не разрешают вставать с постели. Потому, что кормят противной молочной кашей и даже мяса не дают. Потому, что нельзя ни играть в карты, ни пить спиртное. Потому… Потому, что мне здесь решительно не нравится! – добавил он так громко, что два раненых испанца, сидевших на соседних кроватях, невольно повернулись в его сторону. - Сеньор, - сказал тот из них, у которого была перевязана голова и левая рука. – Вы не могли бы разговаривать потише? А то я, знаете ли, пол-ночи не спал, а тут ещё вы разорались, как на базаре. - Вот-вот! – добавил его товарищ с перевязанной ногой и шеей. – Если вы будете так шуметь и дальше, то мы будем вынуждены пожаловаться на вас лекарю господина барона. - А самое весёлое, дорогая, - не посчитав нужным отвечать своим товарищам по несчастью, но всё же слегка потише сказал Джек. – Это то, что именно тебе я обязан тем, что оказался в этой вот богадельне! - Мне? – удивилась девушка. – Но с чего ты это решил, Джек? - С того, что я слышал весь ваш разговор с Джелаль-Османом, тогда, когда ещё лежал в своей каюте. Вы видно думали, что я без сознания, и потому, ничего не слышу и не понимаю. Но не тут-то было, Марианна. Я отчётливо слышал каждое слово, произнесённое тобой и этим лекарем и даже, если хочешь, могу дословно процитировать весь ваш разговор. - Ох, Джек, лучше не надо! – испугалась Марианна. - Ну, почему же не надо, цыпа? – ухмыльнулся капитан. – Ведь ваш разговор был таким содержательным и интересным… Даже я, несмотря на своё полуобморочное состояние тогда заслушался… - Джек, умоляю: нет! – взмолилась Марианна. – Пожалуйста, не надо говорить об этом при посторонних. - Если не ошибаюсь, речь у вас тогда зашла о твоей, так называемой, «маленькой проблемке», - между тем, невозмутимо продолжал Джек. – Тебе понадобилось во чтобы то ни стало и как можно скорее её решить, но ты не могла ни под каким благовидным предлогом отправиться в город. Вот ты и предложила Джелаль-Осману, чтобы он отправил меня в госпиталь: тогда, если ты пойдёшь туда, чтобы меня навестить, это не вызовет ни у кого никаких подозрений. Ведь все на «Жемчужине» знают о том, какие отношения связывают их капитана и её светлейшее сиятельство княгиню… Ведь так дело тогда обстояло, цыпа? Или, может, скажешь, что этот разговор мне пригрезился в бреду? Марианна сидела красная, как рак. Ей было стыдно и неловко от того, что Джек выставлял её сейчас на всеобщее посмешище, и, более того, он посвящал совершенно незнакомых ей людей во все самые сокровенные её тайны и разглашал её секреты. Но как остановить капитана, она не знала, и потому девушке приходилось только молча сидеть и делать вид, что всё это её ни в коей степени не касается. - Нет, Джек, ты не прав, - сказала она наконец. – Это не я предложила отправить тебя в госпиталь, а сам Джелаль-Осман-бей. И сделал он это вовсе не потому, что я его умоляла избавить меня от моей, как ты выразился. «маленькой проблемки», а потому, что всерьез опасался того, что ты опять нарушишь режим и что твоя рана опять откроется… Так что, дорогой, как видишь, все твои обвинения в мой адрес совершенно беспочвенны, - добавила она, поднимаясь с кровати и поправляя примятую юбку. – Идёмте, мистер Гиббс, - добавила она, обращаясь к старпому. – Нам с вами больше нечего здесь делать. - Как же нечего, миледи? – удивился Гиббс. – А ветчина? А пирожки с ливером? А жареная курица? - Хорошо, мистер Гиббс, - кивнула Марианна. – Оставьте корзинку с едой на столике возле кровати, и идёмте. - Эй, цыпа! – вдруг окликнул её Джек. – Кстати, ты уже избавилась от этого ребёнка? Или, может быть, планируешь сделать это в ближайшее время? - Нет, - покачала головой Марианна. – Ни то, и ни другое. - Оу! – присвистнул Джек. – А что же именно помешало тебе осуществить свой дьявольский план, а? - А никакого плана и не было, - пожала плечами девушка. - А! Так ты всё-таки, передумала? – продолжал допытываться капитан. - Нет, - снова покачала головой Марианна. - Тогда что же, чёрт возьми, случилось? – никак не мог понять Джек. – На тебя что: добрый стих, что ли, нашёл и ты решила всё-таки оставить этого ребёнка? Или, может, ты, наконец, смекнула, что лучше уж подождать до того времени, пока мы окажемся у Тиа Дальмы на Санто-Доминго?.. Почему ты отказалась от своего намерения, цыпа? - Я вовсе не отказывалась от своего намерения, Джек, - сказал Марианна. – И, видит бог, я бы его непременно осуществила, если бы не оказалось, что никакой необходимости в этом… в этой операции нет, да, собственно говоря, и не было. - Как это – не было необходимости? – удивился Джек. – Ведь ты же сама говорила мне о том, что ты готова ради избавления от этого ребёнка, прыгнуть вниз головой с фок-мачты. - Правильно, я говорила, - кивнула девушка. – Но сейчас я больше не рискну это повторять. - Но почему? – продолжал настаивать капитан. - Потому… Потому что никакого ребёнка не было, - понизив голос почти до шёпота, сказала Марианна. – Джек, я ведь, и не была беременна, понимаешь? - Оу! – воскликнул капитан. – Ну что ж, цыпа: поздравляю тебя с этим радостным для тебя открытием... А теперь можешь идти: я, знаешь ли, слегка утомился, разговаривая с тобой… И, сказав так, Джек небрежно махнул рукой, словно бы отгонял надоевшую ему муху. Но Марианна и так не собиралась больше задерживаться в этой комнате. Взяв под руку Гиббса, она горделивой, поистине княжеской походкой вышла из комнаты и поспешно захлопнула дверь.