Как ужиться с драконом. Пособие по применению.

Дану недолго пришлось сидеть в комнате одному. Вскоре вода вспенилась, изрыгая на пол два мокрых тела. Одно из которых, нещадно ругалось и проклинало все вокруг. Не трудно было догадаться, что этим телом был недовольный Второй Герцог. Он кое-как выбрался из неласковых объятий брата и отряхнулся, словно большая кошка. Брызги не успевали слетать с его кожи, испаряясь. Волосы и одежда были приведены в порядок магией, так что через мгновение Алый выглядел так, словно инцидента с купанием и не было, но прежний внешний вид не смог помочь разгладить гневно сведённые на переносице брови. Дракон отметил, что его будущий супруг не очень любил воду, а ещё больше неожиданные погружения. Как и всякое существо огня, Герцог не переносил противодействующей стихии, а может быть, это его кошачья натура брала верх. — Остыл? — ящер привлек необычный голос с шипящими нотками, и он перевел взгляд на вторую особу голубых кровей. Братья были разными. Это было видно невооружённым глазом. Единственное, что, пожалуй, их объединяло, был цвет волос, которые у наследника смешно топорщились коротким «ёжиком» среди так и не исчезнувшей «короны». В отличие от «бронзового гиганта» Левиафан больше походил на лича своей бледностью и зелёными, святящимися во тьме глазами. Его звериные признаки были более выраженными, что делало того больше похожим на волшебного гибрида, чем на представителя своей расы. Если Алый пугал своей практически неприкрытой магической мощью, то Наследник мог внушить ужас одним своим видом. Даже сейчас, сидя на краю убежища и лениво перебирая затейливые бусы на широкой груди, он без труда мог подчинить себе любое живое существо. — Думаешь, что так легко отделаешься? — Астарот в конце грозно рыкнул, однако было видно, что все это только для вида и нападать на родственника он не собирается, — Нужно будет послать тебе парочку светлоэльфийских принцев. Будешь знать, как мучить кошек. Демон все же уселся на пол рядом со своим будущим супругом и довольно вытянул ноги. Видимо визит затягивался надолго, и выпускать дракона из опочивальни Первого никто не собирался. Сам Дан даже не представлял, зачем он еще здесь нужен и уж тем более не пылал желанием увидеть ещё одну подобную разборку, однако благовидного предлога, чтобы удалиться у него не было. — Ты не поступишь так низко, младший. Если эти солнцеголовые переступят порог этой залы, тебе придётся объяснять их папаше, почему детей ему возвращают по частям. — Я-то объясню, но что ты будешь делать без моего подробного рассказа о походе за Грань, м? Усохнешь же ведь от любопытства, лягушка болотная! — Второй победно улыбнулся, понимая, что оппоненту крыть нечем. — Я попрошу Его Милость рассказать мне, — Левиафан не растерялся и любезно улыбнулся дракону, показывая ему свою поистине смертельную улыбку, — Вы же посвятите меня во все детали? — Не сомневайтесь, Ваше Высочество, — Дану ничего не оставалось кроме как послушно кивнуть. Между гневом супруга и неудовольствием его брата он, рассудив, выбрал первое. Это было уже неминуемое зло, с которым оставалось только смириться, но вот попадать в немилость у другой персоны княжеской семьи было опасно не только для жизни. — Предатель, — Алый только совсем несильно толкнул его в бок локтем и вновь уставился на брата, — Так как я тебе не расскажет никто! — Вот уж действительно. Отец отправляет или ты сам изъявил желание поглядеть чужие королевства? — Светлоликий уже давно все спланировал, но я решил не противиться. Спина целее будет да и, может, тебе помогу чем. От войны остались только бумажки и нелепые слухи. Ни с тем, ни с другим мне возиться не прельщает, так что дворцовые холуи справятся и без меня. Но чтобы путешествие состоялось мне нужно, чтобы ты одобрил Его Милость Данталиона из рода Полной Луны. Сделаешь? — Демон довольно фыркнул на изучающий взгляд брата, посланный на его будущего супруга. Последовали минуты молчания. Первый обдумывал варианты. Их было немного, но в данный момент его удивляла покорность Алого и готовность того идти по выбранному для него пути. Обычно его огненная натура бунтовала и устраивала манипуляторам полосу глобальных проблем с закономерным летальным исходом. Змей понимал, что в этот раз выкрутиться не получится, не перебив весь драконий род, но обычно это не останавливало Вторую Светлость. Сейчас на его глазах происходило что-то удивительное. То ли их разговор помог, то ли супруг понравился, но Астарот больше напоминал послушного пса, нежели свободолюбивого кота. Можно было подумать, что он что-то задумал, но против слова Светлоликого невозможно идти напролом. Впрочем, Герцог с самого начала был до странности спокоен и рассудителен. — В этот раз ты решил не бунтовать? — А что толку? — Алый развел руками, — Мы уже вроде бы договорились, что постараемся не портить жизнь друг другу. Можно было бы конечно поднять легионы своим приказом и вырезать проблему с корнем, но за погибший по моей вине народ отец меня по головке не погладит, а потом все равно заставит взять под крыло кого-нибудь. Менять известное зло на неизвестное не с руки. — А что думает по этому поводу Его Милость? Дан даже сначала растерялся. Он не ожидал, что будут интересоваться его мнением. К тому же не простой высший, а второй после Князя. Отвечать придется и желательно честно. — Если не выполню долг перед народом — меня убьют. Какая разница — свои или чужие? — Разумно мыслишь, — Первый кивнул, — Тогда я даю свое согласие. Отец будет рад узнать, что в этот раз противостояния не намечается. — Я сам скажу ему, — Астарот только насмешливо фыркнул, — Моё слово во время приема гостей ему явно недостаточно, раз он до сих пор тянет с признанием. — Ты не думал, что на это есть свои причины? — Да. Поэтому мне следует задать еще и парочку наводящих вопросов. — Будь аккуратнее, если хочешь узнать что-то по-настоящему важное, — Лев нравоучительно кивнул и вновь обратил свое внимание на дракона, — Надеюсь, что ваша благоразумие поможет вам, Ваша Милость. После церемонии жизнь драконов измениться коренным образом и все из-за того, что вы притащите в собственные земли моего брата. Дан еле сдержался, чтобы не выказать явного удивления. Наследник предупреждал его, а через него и всех драконов о множестве проблем, которые, безусловно, принесёт с собой их рогатокрылатый союз. А еще принц давал понять, что, как и любой кровник, будет мстить за родню, что бы она не натворила. Это, безусловно, пугало. Данталион уже успел заметить, что, несмотря на перепалки, между братьями довольно прочная связь, которая не порвётся даже под напором Светлоликого, будь на то его воля. И если глава семейства был в первую очередь Князем и не мог позволить себе опрометчивых поступков, то Наследник не будет растрачиваться на такие мелочи как политика и силовая расстановка. С учётом того, что буквально несколько минут назад рассматривалась вариация полного уничтожения драконов, представитель Полнолунных не спешил рисковать. — Я буду стараться, — дракону оставалось только послушно кивнуть. — Я рад, — Наследник улыбнулся своей вежливой клыкастой улыбкой и нырнул в воду, обдав комнату тучей брызг. — Умеет же он поставить точку в разговоре, — Алый одним слитным движением поднялся на ноги и протянул руку дракону, — Полнолунник, ты ему понравился. Данталион проигнорировав помощь, встал, поправил одежды, растрепавшуюся не так давно обретённую шевелюру и, наконец, поднял взгляд, встретившись с насмешливыми янтарными кошачьими глазами. Его будущий муж явно пребывал в благодушном настроении после согласия старшего. Впрочем, дракон так и не понял, зачем нужно было это так называемое «представление». Чем-то это все походило на человеческое сватовство, но крылатый не верил, что такой бесполезный обычай практикуется у Высших. — Я должен быть этому рад? — красивые светлые брови вопросительно изогнулись. - Тебе не хочется иметь в друзьях Наследника? — как дракон успел заметить, его демон с кошачьими повадками очень уж любил отвечать вопросом на вопрос. Герцог согнул руку в локте, предлагая Данталиону занять положенное ему по статусу место — по правую сторону, как супругу. Крылатый понял, что пока он не послушается с места они не сдвинуться, вздохнул и принял правила их маленькой игры. Как и положено паре они вышли из покоев Наследника. — Не думаю, что у Высших есть такое понятие как друзья, — Дан послушно следовал за ухмыляющимся демоном петляя по незнакомым коридорам, — И сомневаюсь, что он сможет мне с чем-либо помочь. — Схватываешь все на лету, Ваша Милость, — Астарот довольно подмигнул опешившему от такого поведения крылатому, — Когда мы вернемся из путешествия, то застрянем на юге. Я давно уже не был в собственном замке и не гонял управляющего. А судя по донесениям — стоило бы. В Сердце будем наведываться только по особо важным случаям и домашним сборищам — если захочешь составить мне компанию, конечно. Так что от контакта с моим старшим ты не выиграл и не проиграл. Этот визит был по-другому поводу. — Так просвети меня. — Это еще одна довольно полезная традиция моего народа. Представление нужно для того, чтобы член семьи мог оспорить решение старшего по поводу своего избранника или избранницы. В прошлом мой народ довольно активно искал способы улучшить собственный вид. Мы обнаружили, что кто бы ни был вторым родителем, на свет все равно появляется демон, но с особыми талантами. Каждая семья пыталась продвинуться по иерархической лестнице с помощью своих потомков, но не всем младшим это нравилось. Была мода на договорные браки. Тогда Князь своим словом ввел небольшую поправку при выборе партнера. Если против решения главы выскажется кто-то из семьи начнется разбирательство, на котором противник брака должен доказать, что партнер не подходит. После небольшой войны со Светлым Лесом поправку начали использовать и в обратную сторону, так как вся верхушка изрядно презирала ушастых, но младшие демоны довольно падки на их красоту. — То есть если бы Наследник отказался признавать меня, брака удалось бы избежать? — С тобой — возможно. Все же доказать, что ты мне не подходишь не так уж и трудно. Но не забудь, отец ясно сказал, что я обязан взять себе дракона. Не ты так кто-нибудь другой из твоего гнезда. А зачем мне менять известное на «кота в мешке»? Да и магия моя довольно благосклонно к тебе отнеслась пусть и не приняла полностью. Это дает мне небольшую надежду. — Ты считаешь, что я наилучший вариант из возможных? — Полнолунный был полностью серьезен и пристально вглядывался в лицо своего будущего мужа, сейчас медленно ступающего по знакомым коридорам. — А почему бы и нет? — Хотя бы, потому что ты вырезал почти целый клан моих собратьев. — Но ты же принял мою помощь, наплевав на мнение собственной семьи, разве нет? Я прекрасно понимаю, что за собственный клан ты можешь перерезать мне глотку во сне, но не думаю, что позволишь сделать это кому бы то еще. И заговоры не твой стиль. Ты воин и будешь поступать как воин, а не трусливая собака. Это мне нравиться. — Ты прав. Союз с тобой навеки запятнает мое гнездо в глазах Первопламенных, но это же спасет им жизни, вздумай они попасться на твои глаза. Ни один дракон больше мне ни помощник и возможно даже не друг, но все это, наконец, помогло мне обрести собственное лицо, за что приходиться быть благодарным не своим, а демону. Так что ты прав. Если кто и убьет тебя, то это буду я. — Милость думает, что это будет так просто? — Ас улыбнулся своей клыкастой звериной улыбкой и чуть сжал лежащую на его руке кисть. Дан так и не понял благодарность это была или простое признание этого небольшого и временного пакта о ненападении. Дракон уже успел понять, что его будущий муж не глуп и у него свои, отличающиеся от остальных демонов понятия чести, как воинской, так и собственной. Иногда он казался дуболомом-воякой, который от мозга до костей заточен под войну и ничегошеньки не понимает в обычной жизни. Этакая оркская дубинка способная только сносить все на своем пути. Но потом в поведении высшего проскальзывало нечто такое, что превращало его в гибкий хлесткий кнут способный гнуться и подстраиваться под любую ситуацию. Вот и сейчас честность и открытость будущего супруга поразили крылатого и доказали что Алый Герцог опасный противник, но он же может быть надежным союзником если только Дан согласиться сыграть по его правилам. — Уверен я смогу что-нибудь придумать. — Придется постараться, Ваша Милость.

***

Всю оставшуюся дорогу до покоев Данталиона пара провела в довольно дружелюбном молчании. Астарот даже назвал бы его уютным, не будь он так зачарован профилем своего будущего супруга. Проходя по коридорам, он нет-нет, да косил глаза на дракона, позволяя себе любоваться так приглянувшимися ему волосами. Он все никак не мог отделаться от желания прикоснуться к этому переливающемуся чуду и удостовериться лично в их мягкости. Единственное что его останавливало так это невозможность подобрать причину для нарушения личного пространства дракона. Второй всегда был наглым в отношении собственных порывов и был бы на месте крылатого кто-нибудь другой не стал бы даже объяснять. Но именно это существо теперь было с ним связано хрупким миром и не озвученными договоренностями, а это многое меняло для Алого. Демон боялся признаться сам себе в том, что Данталион начинал ему импонировать. Глупость конечно, ведь рогатые ничего не бояться, но все же… Проводив Полнолунного в его комнату и передав из рук в руки портным, Астарот ненадолго забежал в свою комнату исключительно для того, чтобы сменить одежды и призвать Ваалберита. Секретарь появился перед Герцогом почти мгновенно и услужливо поклонился. Он все еще помнил, кому обязан жизнью и не собирался прощаться с оной из-за недостатка почтения или собственной нерасторопности. — Ваша Светлость? — Алый еще раз удостоверился, что отец даже в постели не держит глупых пустышек. — Оповести Светлоликого, что его второй сын хочет с ним поговорить. Лично, — Ваал кивнул, — И смотри, чтобы об этом ни одна сущность не прознала. — Да, Ваша Светлость. — Возвращайся с ответом как можно быстрее. Секретарь ещё раз понятливо кивнул, поклонился и исчез с едва слышным звуком, а Герцог обратил свое внимание на собственный внешний вид. Впрочем, для неофициального визита к собственному отцу ему нужно было сменить только традиционную юбку и убрать меч. Князь не любил оружия в собственных покоях и сам пользовался исключительно тем, чем наделила его магия — когтями и клыками которые во многом превосходили размерами оные любого из отпрысков. В силу возраста и самой что ни на есть чистейшей крови. Светлоликий являлся первым из творений волшебной сущности и несомненно самым любимым. Никто еще не мог похвастаться личным разговором с одной из Матерей, да еще и такой мощью. Другие Высшие могли чувствовать волю своей создательницы и следовать ей, но Князю посчастливилось слушать её голос. Второй не знал, завидовать или сочувствовать. Все же быть проводником тяжкая ноша. Все демоны когда-нибудь уйдут за последнюю Грань чтобы возродиться в Ядре в новом теле, но для его отца это было практически невозможно так как Мать хранила его, как и он её. — Светлоликий Князь готов принять Его Светлость в личных покоях через пару минут, — Ваалберит появился довольно быстро, — Изволите быть перенесенным? — Давай, — Алый схватил довольно хлипкого демона за плече и величественно кивнул, давая разрешение на собственную доставку.

***

Доставка была совершена прямо в княжескую спальню. Секретарь поклонился и так же быстро исчез, как и появился. Все же эта поразительная легкость, с которой Ваалберит совершал подобные прыжки, вызывала у Второго зависть. Он тоже так мог, но огненные воронки, оставленные в комнатах, не приветствовались ни родителем, ни любым другим свидетелем его перемещений. Учителя, во время обучения, в один голос говорили ему, что контроля не хватает, что для сына своего отца он слишком селен и изнанка от его пламенной силы трещит по швам, но кто бы этих старикашек слушал. Юный Астарот не прекращал попыток и разгромил, пожалуй, каждую вторую комнату в Сердце. После такого погрома отец лично отстегал его кнутом и запретил своим словом прыжки во дворце и жилых кварталах вокруг. Слишком уж впечатляющие взрывы были из-за экспериментов маленького Герцога. Конечно, сейчас его контроль над силой заметно возрос, но Князь так и не отменил своего решения. Поэтому его сыну приходилось путешествовать по родовому дому таким унизительным способом. Презрительно отряхнув руку, которой он держался за плечо секретаря, Астарот прошествовал вглубь комнаты, где находился рабочий стол Владыки, за которым тот собственно и обнаружился. В этот раз Князь находился в своем истинном облике в отличие от дня приема послов от ящериц. Его встретил огромный «бронзовый» гигант с такой же впечатляющей мускулатурой, как и у него самого и такими же темными волосами до плеч. На лицах отца и сына с трудом можно было найти хотя бы пару отличий, но Князь выглядел старше и его кожу пересекали глубокие задумчивые морщины на лбу. Со спины их можно было принять за близнецов. Единственное отличие состояло в седине, которая то тут, то там проглядывала в ухоженных локонах старшего Высшего. Массивные угольно черные рога, огибали голову, почти как королевский венец у людей, и загибались сзади, соединяясь в один большой надежно защищавший шею. Ни у одного демона не было ни такой формы, ни таких размеров. Даже Алый, который довольно долго хвалился рогами очень похожими на «венец» родителя сдался, когда его признаки власти похоже изогнулись, но так и не коснулись шеи и даже не думали срастаться. Светлоликий так же отличался от своих собратьев цветом глаз и количеством хвостов. Все демоны в форме своей «меньшей» сущности имели стандартное строение глаз. Кто-то, конечно, отличался формой или третьим веком, но в целом были похожи. Вторая же «звериная» форма могла похвастаться увеличением зрачка. Настолько сильно, что глаз полностью застилал черный цвет и, казалось, будто «тьма навеки посилилась в их грешных душах». Это описание придумали для них ушастые, но Асу нравилось. Отец же и в первой и во второй своей форме имел полностью белые глаза без какого-либо разделения. Его взгляд мог, без каких-либо магических фокусов вывести собеседника из равновесия. Это работало на всех без исключения. Казалось, будто Владыка даже смотрит по-другому — куда-то вглубь. Хвост же, даже по меркам Высших, был довольно примитивным. Длинный, тонкий, гладкий, с кисточкой на конце, в которой скрывалось жало с ядом. Единственным отличием являлось количество — их было три. И все они как будто жили своей жизнью. Иногда Светлоликий использовал их как ещё одни руки, а не каждый из рогатых мог похвастаться таким контролем даже над единственной своенравной конечностью. Впрочем, отец всегда говорил, что в этом ничего волшебного нет и все дело в возрасте. — Ты, правда, надеешься на то, что из этого выйдет что-то хорошее? — Алый не стал начинать разговор с приветствия. В этом просто не было нужды. Если князь принимал его в своих комнатах, то и обращаться к нему можно было как к родителю. В данном случае с каплей гнева или, скорее, раздражения в голосе. Впрочем, это только заставило заинтересовано изогнуться один из трех хвостов Светлоликого. - Считаешь, что твои слова смогут изменить мое решение? — белые, будто слепые, глаза, наконец-то обратили на Аса внимание, оторвавшись от довольно длинного свитка с эльфийской вязью, — Дурак. Князь вновь погрузился в документы. Его совсем не смущал пристальный взгляд посетителя. — Я не жду того, что ты откажешься от своего слова. Мне нужны объяснения. — Всегда тебя считал довольно умным ребёнком. Со временем все меняется, — Князь отложил перо и бумаги в сторону, откинулся на спинку стула и еле слышно вздохнул, — Что ты хочешь знать? — Зачем муж? К тому же ящерица. Да и почему так необходимо лететь к ним и заверять эти сатановы узы? Не понимаю. Мог бы принять посольство и забрать к себе отпрыска их самой большой ящерицы. Всегда же так делал и никто не смел предъявлять претензии. — В первую очередь из-за твоей собственной глупости и горячности. Если бы не, цитирую, «хладнокровное бесчестное убийство» трехсот пар крыльев, то народы бы разошлись мирно и до меня не дошли бы печальные известия о причине нападения драконов на ядро с этими глупыми матринаминальными планами, — Князь позволил себе легкую язвительную ухмылку лишь на мгновение, — Всё довольно просто, сын мой. Драконий род вырождается. Умирает сама их суть - смена ипостаси с помощью магической энергии. Чуда на всех не хватает. Последнее поколение не может уже пользоваться пламенем, а некоторые вообще не способны отращивать крылья. Именно это побудила самый многочисленный род — и самый пострадавший — вспомнить о собственной истории. Так они узнали о месте, где зарождается магическая энергия. Но только они забыли о том, что первые представители всех рас появились здесь, да и про свирепых защитников не удосужились ничего выведать — лукавый взгляд в сторону пристыжено опущенного сыновнего хвоста, — Это и сгубило род Первопламенных. — Они хотели уничтожить народ способный слышать голос Матери? — удивлению Астарота не было предела. — Ты забываешь о том, что Разделение произошло уже слишком давно и у крылатых не осталось ни одного представителя кто помнит об этом событии. Помниться мне, ты сам только появился в это время и был двухсотлетним малышом с кошачьей непосредственностью укрощающим Наследника и мой собственный двор. Твоя мать даже не знала, как тебя назвать. — Мама? — Да. Одно из её бесконечно меняющихся воплощений я бы сказал. — Ты никогда не рассказывал мне о ней. Никто не рассказывал, — Алый без проса устроился в кресле напротив отца, закинув ногу на ногу и довольно покачивая распушившимся хвостом. — Это знание нужно заслужить, Астарот, — Светлоликий на мгновение спрятал свои страшные глаза за веками, будто бы давая сыну шанс достойно ответить без давления. — И как же именно? Что именно нужно сделать мне, чтобы узнать хотя бы имя? И как связана моя родительница с Разделением? Когда-то давно Второго действительно задевало то, что он не знал ничего о своей родительнице, но он боялся спрашивать. Позже разные догадки мешали, а сейчас ему хватало эфемерной, но довольно ощутимой заботы отца. Общество Высших довольно свободных нравов и никого не удивляло, если отец или мать самостоятельно выращивают потомство. Вопросов не возникало, так как детей демоны воспитывали не парами, а целой семьей объединенной кровью. Если ребенок оставался без клана защитника его направляли к ближайшей по крови семье. Отпрыски были самым ценным сокровищем у рогатых, и они были единственной расой, у которой за угнетение и издевательства над младшими безжалостно убивали. Но это правило не исключало телесные наказания, потому как маленькие демонята совершенно неуправляемые без грубой силы. Впрочем, рогатые следили за благополучием только собственных кровиночек и безжалостно пользовались рабским трудом представителей других рас от мала до велика как бы мерзко это не звучало. Возможно, именно мысли о том, что его мать была рабыней, мешали Герцогу открыть рот и наконец, узнать правду. Теперь же выяснились новые обстоятельства, и желание знать проснулось с новой силой. — Ты уже всё знаешь, и довольно часто зовешь её по имени. Даже можешь чувствовать, но вот видеть получается не так уж и часто. Пожалуй, только Лев знает её так же хорошо, как и я, так как присутствовал в моменты её воплощения уже не один раз, — Люцифер растянул губы в странной усмешке, в которой не было ни капли иронии или сарказма. Астарот растеряно распахнул глаза. Все слова отца его напугали. Он всю жизнь думал, что у него и его братьев разные матери и даже представлял эту эфемерную женщину в ошейнике раба, а тут выясняется, что это даже не материальная сущность. Почти не материальная. Она все же объявляется раз в пару веков, чтобы провести время с Князем и вновь испариться. Догадки мелькали одна за другой, пока безумная мысль не заставила его вскочить с насиженного места, опрокинув кресло и в неверии уставившись на отца. Рот его открывался и закрывался, но с языка не сорвалось ни звука. Хвост Герцога метался из стороны в сторону, хлеща его по бокам как безумный. Пару мгновений он искал на лице родителя подтверждение и когда нашёл, яростно зарычал подобно огромной рассерженной кошке. — Издеваешься? Брови Князя удивленно поползли вверх, а лицо одним своим выражением давало понять, какой отпрыск непроходимый болван раз решил, что родитель опуститься до такого. — Как она и говорила — тебе ещё рановато знать, но что сделано, то сделано и, стирать тебе память будет слишком низко с моей стороны. Прекращай вести себя как младенец и остуди свою горячую голову. Лицо Астарота утратило былую эмоциональность, что означало, что демон всё же внял совету отца. Непослушание каралось кнутом, а рука у главного Высшего была даже чересчур тяжелой. Однако хвост не угомонился, и, казалось бы, даже вздыбился от ярости ещё сильнее. — Ты только что сказал, что моя мать это одна из Великих, а если быть точным Магия, которая периодически награждает тебя сыновьями и я должен быть спокоен? Не кажется ли, что Ваше Высочество слишком многого от меня ожидает? — демон поднял упавший предмет мебели и вновь уселся в него, предварительно проследив, чтобы хвост был надежно спрятан от цепких глаз родителя. Слишком уж сильно эта конечность выдавала обуревающие его эмоции. — «Сущность» любит имя Гея и сейчас она совсем не в восторге от твоего поведения, — лицо Люцифера было абсолютно спокойным, что нельзя было сказать о его отпрыске, маска холодности которого вновь треснула, давая всем увидеть его истинные чувства. — Ладно, — Второй тряхнул головой и вновь взял себя в руки, — Я узнал её имя, но по-прежнему не знаю, как она причастна к Разделению. — О, истина не сильно отличается от той глупой сказки, которой рассказывают детям ушастые твари, — Князь, казалось бы, немного расслабился и позволил себе откинуть голову на спинку кресла, — У твоей матери есть ещё пять сестер. Она последняя по старшинству. Жизнь, Смерть, Материя, Мысль, Время, Магия. Подобные слова довольно точно описывают их суть, но не являются именами. Как ты уже понял, каждая из них владела своей собственной силой совершенно бесполезной без других. Мы называем их Матерями, потому что именно они создали Ядро. Они же создали себе компаньонов — первых Богов. Их было много и все они ради развлечения своих Матерей создали этот мир и первых созданий — демонов, эльфов, драконов, гномов и им подобных. Каждая из Великих дала народу один дар и одно проклятье. Боги, усмотрев в решении сущностей ущемление прав собственных детей, и, объединившись, низвергли троих из шести сестер и заключили в особый сосуд. Наивные надеялись, что обретут больше силы и смогут сделать себя и своих созданий выше других, но вся сила исчезнувших Матерей перешла оставшимся. Старшие сестры, решившись отомстить дали почувствовать своим детям горечь потери, наделив их созданий смертностью. Сильнее всех пострадали люди. Их жизнь превратилась в сравнении со временем отведенным остальным в долю секунды. Войны на земле не прекращались. Сестры увидели, что твориться среди их дочерей и сыновей и воздвигли между ними Грани. С первой по пятую грани вотчина твоей матери. Ее сестры выходят только на мгновение, давая и забирая суть. Смерть или как у нас принято называть старшую — Нум — забирает душу за последнюю грань, где та проходит очищение и ее предыдущая жизнь придается забвению, а потом она вновь появляется в мире. Младшим Богам остается только наделять рожденного талантами и надеяться на прощение Матерей. — Они тоже были наказаны? — Алый не стал скрывать своего интереса. — Конечно. Каждый по совершенному поступку. Сильнее всего пострадал Халон. Помимо того, что его подопечные теперь мрут, как мухи, сам он стал ответственен за исцеление больных и раненых. Бедняга уже бесконечность чувствует каждую смерть как свою собственную. Смешно. Потому что болеют и умирают чаше всего его безмерно любимые дети. Да, подарить он может не так уж и мало — отменное здоровье, но это в его же интересах. — А в чём провинился ты? — Понял-таки? Хорошо, — глаза Люцифера довольно блеснули, — Я стремился защитить только свою любимую Мать и свой народ. В этом моя вина. Сохранил Магию, но за это буду хранить ее всю отмеренную мне жизнь без возможности выйти из Ядра. Мой народ, как и я, из хранящих жизни других превратились в зверей не способных управлять своими инстинктами. Много времени утекло, прежде чем мы, наконец, научились жить как другие расы. Не заливая землю кровью, и не убивая друг друга. Я не получил вечности как другие боги, но зато могу лично управлять своими детьми. — А чем ты одариваешь других? — Астарот сидел в кресле на вытяжку с прямой спиной и приподнятым подбородком. — Звериной сутью. Яростью и жаждой битвы. Можешь считать, что под моим началом храбрость. Многие называют меня богом войны. Но как можно им зваться без возможности выйти и по кромсать лично несколько армий? — Светлоликий устало зевнул, дав возможность сыну увидеть внушительные клыки, — Уже почти неделю не сплю с этой сатановой подготовкой. — Но это же не все? Твой голос слишком силен, и ему невозможно перечить. Слишком много всего в тебе смешено, — Алый настороженно прищурился. Его раздирало любопытство. Впрочем, как и более сотни эмоциональных порывов, из которых он мог вычленить максимум десятку. Герцог всегда знал, что с его семьей не все так гладко и никогда не стремился разобраться со всеми хитросплетениями и интригами в отличии от Левиафана, но на подобный масштаб не тянула пожалуй ни одна из ему известных венценосных династий. Новости, которые вывалил на него отец, не могли не огорошить даже такого толстокожего вояку. Алого проняло. Нужно было обдумать, принять и осознать, но Князь скрывал еще слишком много. Чем больше Высший говорил, тем больше вопросов возникало. Осложняло все то, что, несмотря на кровные связи, не все из них позволительно было озвучить, а додумывать было просто опасно. — Не всегда. Только когда я провожу волю Великой своим детям. Но отчасти ты прав. Так как я постоянно контактирую с одной из сестер, то и магический фон у меня выше чем у обычного демона в десятки, а то и сотни раз. Впрочем, как и у тебя. Не думал же ты, что получил титул из-за кровного родства? Много кто из первых Лайратов и Дренов уступают тебе даже в физической силе, не говоря уже о резервах. Все мои кровные дети на три ступени выше, чем остальные, а Алый Герцог мог бы подняться и на четвертую пользуйся он чаще способностью, дарованной матерью, — в конце голос Князя с повествовательной интонации перешел в назидательную, что было демоном полностью проигнорировано. — А какой она была? Всякий раз, когда она приходила, то меняла обличие? — несмотря на резкую смену темы, рогатые поняли друг друга. — Внешность всегда была одной и той же, но суть менялась от рождения к рождению. Гея никогда не оставалась надолго. Только ради того, чтобы дать жизнь и вскормить дитя, — Князь вновь зевнул, — Впервые она явилась мне из глубин Глотки Мира и утянула в свое убежище огромными щупальцами. Не знаю плохо или хорошо, но Левиафан унаследовал вид морского змея от нее. Ты же на половину перевертыш. Огонь и лицо — все мое, кроме золотого света. — А младшие? — Не скажу, — Люцифер кинул недовольный взгляд в сторону отпрыска, — Чтобы не возникло желание проболтаться. Им пока рано знать. И только попробуй раскрыть им глаза! — Я понял, отец.