Это сделает нас огнем. Это будет казаться сном. Это ты, это я. Это не сможет нас уберечь. Это будут ожоги встреч. Это ты, это я. ©
Пятничное утро напряженное. Я полностью собран, но уже пятнадцать минут, как опаздываю на работу. Ожидаю, пока мой исполнительный, пунктуальный и обязательный вернется с пробежки. В квартире появляется взмокший N. Я стараюсь не показывать возмущения: — В свой первый рабочий день ты решил опоздать? — Дим, ты сначала придумываешь мне условия, которые накладываются друг на друга, а потом еще и удивляешься, что не всё идет идеально? Дай мне десять минут. Я приму душ, позавтракаю и оденусь. — Пять. — Ты директор, тебе можно задерживаться, а я студент — мне нужно питаться хотя бы раз в день. Ну, не могу я вставать в шесть утра. Я приготовил завтрак и ужин, убрался на кухне, сделал зарядку, нашел свои брюки, погладил две рубашки… — Ладно, десять, только прекрати, пожалуйста, снова меня во всем выставлять крайним. Пусть и косвенно. Он сбегает в ванную, оставляя меня с чувством вины. Захожу на кухню. «Хватит, надоело! Каждый делает то, что у него лучше получается. Я не обязан готовить и убираться. Я не умею. И я работаю… Он же пока дома. Когда начнется учебный год, кстати, и у меня тоже, разделим домашние обязанности по-братски». Совсем скоро N появляется в трусах, вытирая волосы полотенцем. Капли с них падают на грудь и, минуя соски, стекают вниз. «Какое тело! За пять дней? Хотя, он всегда прекрасен. Худой, но, сука, красивый до умопомрачения. И грудь, и пресс, и руки. Вот как его такого дома одного оставлять? А я… не занимаюсь спортом. И сексом, кстати, тоже, езжу в офис на машине. Я похож на вполне счастливого, недавно женившегося мужчину двадцати пяти лет, которого дома кормят очень хорошо. Мне скоро будет неловко перед ним раздеться. Решено — если в ближайшую неделю секса у нас не случится, я трахну его сам. Я ж могу!.. Или тоже начну бегать». Пока я тщетно пытался оценить собственную сексуальную привлекательность, N вернулся из кухни и начал застегивать рубашку: — Дим, отвисни, это подойдет для офиса? Я так на сессию ходил. Иссиня-черные брюки и белая рубашка в тонкую розовую полоску с коротким рукавом. — Вполне… — чуть пошловато произношу я. — Галстук нужен? — Нет. Мне нравится, деловой стиль ему очень к лицу. Не хочу говорить, что половина сотрудников приходят в джинсах и футболках. В машине садится сзади. Выезжаем. — Почему не рядом? — чую, что это не просто так. — Вздремнуть хочу, ехать-то далеко. Блин, вот никак я не собирался сегодня у тебя работать. Совсем другие планы были. — Почему вчера не сказал? — Знаешь, Дима, раз уж наказан я, а прав ты, то я готов без обсуждения принимать все условия. Но скоро ты сам заметишь, что эти требования нелогичны и вздорны. Вот даже сегодня возникла дилемма: выехать вовремя, попасть на пробежку или все успеть, но не позавтракать. И подобное будет происходить снова и снова. Надеюсь, хотя бы ты доволен. За рулем я обычно спокоен и сосредоточен. К тому же за эти месяцы привык, как только сажусь утром в машину, сразу становлюсь «директором». Настраиваюсь, так сказать, на продуктивный рабочий день. Вот и сейчас чувствую в себе силы, но на всякий случай уточняю: — N, ты хочешь поругаться? — Нет! — огрызается он. — Просто озвучиваю мысли. Это хоть не запрещено? — Ладно, тогда я тоже поделюсь наблюдениями, — как не прискорбно осознавать, но с этим несносным мальчишкой нужно каждый раз идти ва-банк. Да, иногда приходится блефовать, чтобы сохранить остатки психики. Ибо я хожу по минному полю, а любая иллюзия счастья в конце концов делает меня виноватым. Только хардкор. — N, с того момента, как съехали ребята, мне постоянно кажется, что теперь ты выживаешь меня, как Феликса, которому ты не мог сказать всё в глаза, поэтому третировал несчастного влюбленного парня. Скажи честно, ты хочешь расстаться? Тебе лучше быть свободным от отношений? Одно твое слово, и я избавлю тебя от своего общества. Совсем. И гарантирую, со мной все будет нормально. Переживу! Остановка на светофоре очень кстати, можно в зеркале заднего вида подробно рассмотреть его изумленное лицо. Только бы не засмеяться. Следует мхатовская пауза, после которой мой пассажир произносит сдавленным голосом: — Нет, Дим, я хочу быть именно с тобой. Ты мне нужен, и я тебя люблю. «Ну вот, оказывается, совсем нетрудно поднять себе настроение в начале дня». — Допустим, — сдержанно продолжаю я. То чувство, когда понимаешь, что день сегодня удачный, можно выиграть миллион в лотерею. Так почему бы немного не вразумить своего мужчину? — Значит, по-твоему, у нас серьезные отношения? — Ну, конечно! — сходу отвечает он. — А у меня другое мнение, я этого не чувствую, — давно хотел представить ему изобретенную мной аллегорию. Вот и время пришло. — В смысле? — снова недоумевает N. — А что тогда? — N, допустим, что отношения двоих — это костер, который горит благодаря усилиям каждого из них. Один может кинуть десять поленьев, а второй сухую веточку, но костер общий, и это важно. Что происходит у нас? — Что? — переспрашивает он. — Мы не партнеры, N, мы — соперники. У каждого свой костер. И лично твоя миссия — доказать, что поддерживать огонь ты умеешь лучше. Он у тебя горит сильнее и ярче, но он только твой. Это не наши отношения, а борьба за первенство, в которой я обычно проигрываю. Меня правда забавляет мимика его физиономии, которую я вижу в зеркале. — Карельский, скажи честно, ты что-то куришь, пока я бегаю? Что за бред ты несешь?! Какие костры? Какие поленья и веточки? Что тебе, бл*ть, еще от меня нужно? Что я все время делаю не так? Я очень доволен его бурной реакцией и почти не смеюсь: — Давай просто станем партнерами с этого самого дня. То есть, не каждый за себя, а везде вдвоем и только вместе. — Давай, только я разницы всё равно не знаю, буду у тебя консультироваться, если что. До офиса остается меньше пяти километров. — N, хотя ты и умный мальчик, я на всякий случай тебя предупреждаю: на работе никто не должен догадаться не только о том, что мы живем вместе, но даже узнать, что мы были знакомы до этого дня. Ты появишься на пару недель, а мне с этими людьми еще работать, будь осторожнее. Хорошо? — И всё-таки умным ты меня не считаешь! Разжевываешь очевидные вещи как дебилу. Что-нибудь еще? — последнюю фразу произносит голосом навязчивого продавца-консультанта. — С этой минуты и до конца рабочего дня я твой руководитель, а ты — подчиненный, можешь звать меня по имени, но соблюдай субординацию. И я очень тебя прошу, что бы ни случилось на работе, сейчас дела идут не очень гладко, я могу нервничать, не переноси возможный негатив ко мне, как к руководителю, в нашу личную жизнь. Не смешивай должностные обязанности с семейными потребностями. Договорились? — Jawohl, mein Führer!* — Вот и славно! — заезжаем на рабочую парковку. — Я выйду сейчас, оставлю тебе ключи, а ты приходи минут через пятнадцать. Вот наше здание с оранжевыми полосами и синим козырьком над входом. Название фирмы ты знаешь, этаж не скажу. Будет правдоподобнее, если ты немножко поищешь, — тянусь, чтобы поцеловать его. — Удачного рабочего дня, стажер! Выхожу из машины озираясь, хорошо, что большинство наших добираются до работы своим ходом. Надеюсь, никто не увидит студента, покидающего мою машину. С понедельника буду высаживать его остановкой ранее. Взволнованная секретарша Анечка встречает меня из лифта: — Димитрий, мы Вас заждались, еще две сорванные крупные сделки и несколько мелких заказов. Старые клиенты не отвечают, не знаю, как быть и что делать, — звонко тараторит, провожая меня к дверям кабинета, попутно здороваюсь с сотрудниками. — И тебе доброе утро! — кладу руку ей на плечо. — Без паники! Документы мне на стол и приготовь крепкий кофе с сахаром. Разберемся. Аня краснеет: — Извините, совсем забыла поздороваться. А отчет уже в Вашем кабинете. Вхожу, вижу папку угрожающего вида, погружаюсь в первые два листа и хватаюсь за голову. Отказ за отказом. Новые и старые. За четыре месяца работы в компании такого не было. Будто кто-то намеренно сливает информацию. Хочу кофе. Аня может отвлечься на важный телефонный звонок и принести его через полчаса. Хоть сам иди. Вскоре она появляется в кабинете, я анализирую показатели. — Дима, там студент пришел, — докладывает секретарь, ставя на стол кружку с кофе. — Какой студент?! — в офисной суматохе я почти забыл про нового сотрудника, потому вопрос прозвучал машинально и вполне правдоподобно. — Мальчик молодой, говорит — на стажировку к нам. От института. Направления нет. Из документов только студенческий. Вы мне распоряжений не давали. Может, он ошибся? — А… припоминаю, все верно, была договоренность, пригласите. Анна удаляется, входит N: — Здрасьте, Димитрий Алексеич, али не ждали? Какая она у тебя подозрительная, прям цербер. Спасибо, хоть обыскивать не стала. — Дверь закрой! Проходи, — я всё еще цепляюсь взглядом за цифры, сообщающие о потерянной прибыли. — Них*я себе кабинетик, как в импортных сериалах! У меня тоже такой будет? — Будет, когда вырастешь. — Прикольно, что окна от потолка до пола, только вид подкачал. Или тебе по приколу созерцать пыльный перекресток и районную поликлинику? — Простите, мы не на Тенерифе, а в твоем городе, к которому я до сих пор привыкаю. N отвлекается от вида за окном, разворачивается ко мне и замечает кожаный диван у стены: — Оу, диванчик! Ты тут трахался? Закрываю лицо обеими руками, пока не раздражаюсь: — Я принципиально не вступаю в интимную связь с подчиненными и не изменяю любимому человеку. Если короче, нет, не трахался. У тебя еще есть жизненно важные вопросы, или можем переходить к рабочим делам? У меня времени мало. Плюхается на диван: — Последний вопрос: где мое рабочее место? «А вот это уже по существу. Я не подготовился, спонтанное решение возить N с собой на работу возникло вчера вечером, и куда его определить, я пока не думал. В демонстрационном зале активное движение, будут клиенты с вопросами приставать, а он не знаком с продукцией — удар по репутации фирмы, в кабинете менеджеров шумно, все постоянно на телефонах, зато можно что-то важное уловить, у инженеров тесновато, в бухгалтерию и отдел кадров — вообще не вариант. К себе? Место есть, но слишком странно — директор не может посадить к себе стажера в первый же рабочий день. Остается приемная. Напротив Ани как раз хорошо встанет небольшой стол с ноутбуком. Решено!» — Пока у меня к тебе будет задание, а как справишься, и место рабочее подготовим, дам распоряжение грузчикам принести со склада второй стол в приемную. — Что за задание? — Познакомиться со всем персоналом, опросить на предмет исправности компьютеров. Узнай, нет ли системных сбоев, корректно ли работают программы, проведены ли необходимые обновления. Аккуратно проверь у каждого историю, чтобы не было запрещенных сайтов типа анекдотов или порно-картинок. Мне важно знать, что все именно работают, а не занимаются ерундой в рабочее время. Думаю, твоей квалификации хватит. Отдельное внимание удели менеджерам, если увидишь у кого-то на столе бланки или прайсы не нашей фирмы, сообщи мне. — С первого дня стучать на коллег предлагаете? А, Димитрий Алексеевич? — Семейный бизнес — забыл? Если на борту есть крыса, ее нужно задушить. — Какой кровожадный предводитель! То смешивай жизнь и работу, то не смешивай. — Приказы обсуждаются только после исполнения. Ты еще здесь? Начни с Ани, она расскажет про каждого. Ее компьютер тоже проверь. — Разрешите приступать к служебным обязанностям? — Ой, иди уже, утомил, клоун. Всё же присутствие рядом N меня немного успокаивает и придает некой уверенности, что я со всем справлюсь. Выдав распоряжение о создании нового рабочего места и, снова погрузившись в цифры и показатели, я вскоре почувствовал голод, не понимая точно, сколько прошло времени. Выглядываю в коридор — N и Ани нет. Звоню с мобильного: — Ты где? — На обеде. — Приятного аппетита. С Аней ушел? — Спасибо. Да. — Все сделал? — Конечно! — Как вернешься, зайди отчитаться. — Обязательно. Нажимаю красную кнопку. С одной стороны меня радует его коммуникабельность и быстрое вливание в коллектив, но с другой — я снова чувствую тревогу или ревность. Возможно, всё сразу. Спускаюсь на первый этаж в кафе перекусить и замечаю, как в углу зала за отдельным столиком сидят двое — N и Аня: она внимательно слушает, жует салат и кивает, а он что-то ей рассказывает, активно жестикулируя. А ведь Анна всегда обедает с кадровиком Юлией. «Решила взять шефство над N? Ну, допустим». Забрав ланч в кабинет, я вернулся к делам. В 14:15 в моем кабинете материализовался N. — А чего это Вы, Димитрий Алексеевич ото всех ныкаетесь с хавчиком? Брезгуете среди простых людей обедать? — У меня работы много, некогда по кафетериям ходить и сотрудниц охмурять. Не испорти мне секретаршу. Нашел, блин, подругу, она лет на 15 тебя старше. Замужем и дети есть. Трепись поменьше, Аня сообразительная. — Я уже в курсе. Спасибо за информацию. Ты так язву себе заработаешь, хорошо, хоть дома кормят. Аннушка — прелестная девушка. Общительная, добрая. А ты нелогичен: то познакомься со всеми, то никого не испорти. Бросаю на него злобный взгляд: — Она тебе нравится? — Если честно, в плане наружности меня больше привлек инженер Геннадий. Меня уже сложно чем-то удивить, излагаю факты: — Бородатый мужик сорока пяти лет. Наполовину армянин. Любит футбол, болеет за ЦСКА. Второй раз женат. Внучке три месяца. Отличный выбор, N. Удачи! Давится смехом: — Да, он мне фотку младенца показал. Вот что ты опять начинаешь? Успокойся, Анна мила, но не привлекает меня как женщина, а с Геннадием явно не светит, — он даже вздыхает и картинно расстраивается. — Отчет жду! — Извольте. У Анны все норм, только пасьянс «Косынка» в приоритете стоит, подозрительных сайтов не заметил, софт современный, у остальных примерно то же самое. Как ты и просил, менеджерам уделил особое внимание. Антон жениться собрался, очень много сайтов с арендой банкетных залов, ювелирные в закладках, журналы свадебные на столе. Женя авто в кредит планирует. По тем же признакам. Сплошные автосайты и банки в истории. А Миша по ходу единственный, кто хорошо работает. У него все по делу. Расчеты по конкурентам на рабочем столе, в истории ничего лишнего. — Это лучший менеджер, но… блин, я параноик. У него же нет смысла работать на две конторы, теряя бонус здесь. Или есть?! — Если это вопрос ко мне, то на двух работах могут денег больше платить, чем на одной. Делай выводы. — Черт! Не верю. Не похож он на желающего потерять работу у меня. Спасибо, дорогой. Пока отдыхай, занимайся сайтом. Пятница всегда сложный рабочий день. А эта особенно. Я должен составить план на следующую неделю, в Excel сделать таблицу о том, кому позвонить в понедельник. Три моих менеджера — славные ребята, но все выходцы из магазинных продавцов. Не всегда умеют общаться с первыми лицами компаний, а сейчас слишком высока вероятность похерить последнее, поэтому приходится обзванивать самому. Пугает предстоящая командировка в Питер. Четыре месяца все было хорошо, я расслабился, вошел в ритм, и вот теперь начинаются вещи, которых обычно ждешь в первые дни, а не когда бизнес уже запущен. В разгар сезона клиенты уходят… И куда? На какой-то непонятный склад, у которого не только сайта нет, даже телефона в интернете не найдешь. Неожиданно снова в кабинете появляется моё чудо: — Димитрий Алексеевич, можно пораньше сегодня уйти? — У тебя первый рабочий день. Дел еще полно. Причина должна быть веской. Во сколько ты хочешь уйти? — Лучше прямо сейчас. Я устал. Смотрю на электронные настольные часы: — Только 15:21. Очень веской! Тебе заняться нечем? Я найду. — У меня важная встреча, которая была запланирована во вторник, когда я еще не подозревал, что буду работать сегодня. — Как интересно! И с кем же? — А разве руководители задают такие вопросы? — Я тебя сейчас не как руководитель спрашиваю, так с кем? — Ты хоть отмашку давай, когда перевоплощаешься. С Мироськой, в книжный собирались. Можно? — N, ты видишь эту папку? — на столе передо мной талмуд тех самых документов. — Так точно! — Не паясничай, мы не в армии. — Учусь деловому этикету, я ж не знаю, как нужно. — Я, наверное, скоро об этом пожалею, но совершенно ничего не теряю, уже потерял. Так вот, тут отчетные листы по бывшим клиентам, которые слились за последнюю неделю. Тебе нужно всех еще раз обзвонить, говори, что хочешь. Нашу фирму не называть. Но выясни любым способом контакты той бл*дской шараги, к которой они ушли. Меня знают, Аню тоже, тебя нет. Менеджерам я уже не доверяю. Сделаешь — можешь быть свободен. Тяжело вздохнув, N нехотя стаскивает папку со стола: — С мобильного звонить? — Лучше да, компенсацию связи включу в твою зарплату. Он начинает рыться в бумагах: — Черт! Их тут дох*ра! Я до конца рабочего дня не закончу. — В этом офисе ругаюсь только я и то, в самых редких случаях, поэтому следи за речью. К тому же это данные по каждой компании, со всеми телефонами и описанием деятельности. Конкурент скорее всего один. Если используешь весь свой креатив, аналитический склад ума, целеустремленность и личное обаяние, будет достаточно 2-3 звонка. Сравнить показания. Мы с тобой сейчас разговариваем дольше. Будь вежлив, но иди до конца. Удачи, новобранец. — Мы не в армии, мы в тюрьме! — язвит N, покидая кабинет. — Отчет мне по факту немедленно, — кричу в закрывающуюся дверь. Но поведение N сейчас указывает на то, что он признает, что я выше по рангу, хотя бы на работе, потому и нервничает. Это приятно греет душу. Я не уверен, что поступил правильно, доверяя всю клиентскую подноготную, мало что понимающему в моей работе, N, но хуже уже не будет. Пусть пробует. — Дим, — забегает он взволнованный примерно через полчаса, — а деньги на служебные расходы фирма выделяет? — Кому? — Мне! — N, я тебя умоляю, хватит валять дурака. Ты клиентам позвонил? — Да! Я именно поэтому и спрашиваю. — И? Поделишься впечатлениями? — Пока нет, нужно кое-что проверить. Так я могу рассчитывать на некоторую сумму, которая требуется для небольшого мероприятия? — Какая сумма? На что ты собираешься ее тратить? — Я потом скажу. — Нет, мой дорогой, сейчас. Или документы предоставь, или ни копейки не получишь. — Дим, это в интересах бизнеса. Семейного бизнеса. — Сколько? Пишет на бумаге цифру. Небольшую для фирмы, но весомую для семейного бюджета. — Это, плюс транспортные расходы и возможность приехать в понедельник во второй половине дня, как закончу, в общем. Документы будут после. — А если ты купишь какую-то фигню, которая никому не нужна, это можно будет вернуть назад? — Я на это и рассчитываю, насчет «вернуть» — абсолютно неважно, — он заметно возбужден. — Ты неадекватен. Информацию узнал? Сейчас денег в фирме немного. Я не готов тебе дать ответ. — Узнал, в понедельник все выяснится. — Давай адрес. — Я сам. — N, позволь я напомню тебе, кто из нас руководитель? Контакты! — демонстрирую принимающий жест рукой. — Димка, ну, можно я сам в понедельник поеду, пообщаюсь, посмотрю, что за контора? Они трубку не берут, но адрес есть. — Давай я сам или ребят отправлю? Ты то причем? Или вместе поехали, что за азарт и отвага на ровном месте? — Тебе прям заняться больше нечем, как по области в рабочее время рассекать. А мужикам не доверяешь, сам сказал. Я на электричке доберусь. Промзона. Тем более я ничем здесь особенным не занимаюсь, толку мало, а пользу принести желаю. — Ты невыносим. Дома об этом поговорим. — Да, ты обещал меня отпустить. — Адрес давай. — Не дам. — Иди отсюда, действительно толку мало. Дома когда будешь? — Не знаю. — Завтра в магазин. Помнишь? — Какой? Блин, у меня уже кое-что запланировано. — Мне пох*й! Мы встаем в девять утра и едем покупать эту еб*чую кровать. — Ну, в принципе, по дороге можно заехать за кроватью. Ладно, все, пока, — он чмокает меня в щеку и убегает из кабинета. «Что это было? Не допусти, Вселенная, такого сотрудника на работу взять! Еще куда-то собрался ехать сам. Ненормальный!» В восемь вечера я дома. Никого. Он не приезжал. Спокойно разогреваю макароны по-флотски, нарезаю овощной салат, уже устал за него волноваться. Придет бухой — буду ругаться. В трубке длинные гудки, сажусь смотреть кино. Но не могу даже понять, о чем оно. Только в начале десятого возвращается N с пакетами. Трезвый. — Что это? Все книжные скупили? Мог бы позвонить. — Ой, да что мне сделается. Гуляли мы. Это на завтра. Отдыхать поедем. Я пошел палатку искать. Суббота, романтика, все дела, — уже из комнаты Кирилла продолжает мне кричать, — так ты отпускаешь меня в понедельник? — Угу, если будешь мне отзваниваться каждые пятнадцать минут. — Какой тотальный контроль! — приносит на кухню палатку, рюкзаки, прочее походное снаряжение. — Далеко собрался? — Ну, так. На машине поедем, пить все равно не будем, а место поставить там есть. — Дальнейшие вопросы задавать смысла нет? Поужинаешь? — Ага, потом сюрприз будет. Мы с Мирой кушали. Не грусти, Карельский, все будет нормально. У тебя такой вид, будто ты месяц не трахался. — По ощущениям даже больше. — Ну, простите, правила есть правила. Нет кровати, нет секса. — Ладно, спокойной ночи. Устал я, день тяжелый. Разбудите меня завтра пораньше, mon ami**. — Как скажешь, — третий поцелуй за день, снова какой-то невнятный. Вот и вся личная жизнь. Я даже секса уже не хочу, я задолбался напрочь. А он меня раздражает своей недосказанностью и инициативой. Утром загружаем машину палаткой и провизией, едем в мебельный. Ассортимент двуспальных кроватей оставляет желать лучшего. Продавцы косятся и перешептываются, N прыгает на каждый матрас и предлагает мне присоединиться. Я делаю вид, что зашел случайно и совсем не с ним, но принимаю участие в выборе. Подходит тетка в фиолетовой кофте, внушительного вида, скорее всего — старший менеджер, и не очень культурно спрашивает, будем ли мы что-то брать, и на кого оформлять покупку. Я бы развернулся и ушел, но это единственный мебельный в городе, где есть кровати. Возлюбленного задевает дерзость персонала даже больше чем меня, N отвечает, что обязательно выбрали бы уже, было бы из чего. Мадам слегка уязвлена, продолжает противным голосом: — Нужен будет паспорт для оформления. Предоплата 50%. — Милый, у тебя есть паспорт с лавандосами? — спрашивает у меня N, лежа на очередном сексодроме, свесив голову к моим ногам. Барышня краснеет, я слегка тоже. N улыбается, довольный произведенным эффектом. — Паспорт в машине. А что значит предоплата? — обращаюсь уже к тетке, — Пред что? Мы не сможем ее сегодня забрать? — Доставка по городу на следующий рабочий день, — она заглядывает в какой-то бланк. — На понедельник уже машин нет. Во вторник можно оформить. Брать-то будете? — Обязательно будем, — произносит N эротичным тоном, даже не думая вставать. — Мне эта нравится. Дорогой, сходи за паспортом, я постерегу. Его поведение меня безумно заводит, и я надеюсь, что будет секс на природе. Не ждать же вторника. Выхожу за паспортом и в другом ряду замечаю модель на пару тысяч дороже, но с красивой резной спинкой и продолговатыми отверстиями для ремней. Ну, а вдруг. Надо все учитывать. — А я эту хочу. N подходит ко мне: — Отличный выбор, коллега, — соглашается, хлопая меня по спине. Вот сейчас снова становится страшно, что кто-то с работы или из клиентов нас увидит. — Это самая дорогая модель в салоне! — с налетом пафоса объявляет все та же дамочка в лиловом. — Так у вас салон? Простите, я ж не знал, — подкалывает ее N. — Наверное, и обувь снимать нужно перед тем, как модели тестировать. Предупреждать нужно! Тетка закипает, пора сваливать. Оставляю данные и 50% оплаты. Уже в машине замечаю: — Нас так скоро весь город знать будет. Именно нас. — Да пускай, вполне симпатичная семейная пара, мирно выбирающая кровати по субботам. Чего такого-то?! — Ничего… — давно доказано, что спорить с ним — себе дороже получается. — Дорогой, у тебя стресс, сейчас мы будем его снимать. — Хорошо бы, — смягчаюсь я, пуская в голову самые развратные мысли. Со штурманом N и картой, которую он частично распечатал, частично дорисовал, заезжаем в лес. Оставляем машину недалеко от дороги и двигаемся двадцать минут пешком. Взгляду открывается живописный вид. Поляна, лесное озеро, птицы щебечут, деревья шумят, в воздухе намешаны ароматы трав и ягод. Красота. — Вот, Димочка, тебе романтика, хавай всем лицом. Теперь все как у людей, каждый выходной романтизм и наслаждение прекрасным. — Без твоего комментария радость была бы неполной, — ёрничаю я в ответ. На самом деле мне до лампочки природа, я жутко хочу секса. Ставим палатку, разбираем вещи, выбираем место для разведения костра. Солнце припекает. — А купаться тут можно? — как истинно городской житель уточняю я. — А кто нам запретит? — отвечает, выросший на деревенском просторе, N. Раздеваемся. Заходим в прогретую воду. Глубина небольшая, дно видно. Дурачимся, плавая друг за другом. В какой-то момент в воде он обхватывает меня ногами и начинает целовать. Все поцелуи, сэкономленные за неделю, сейчас достаются мне. Его руки в моих волосах, а губы пресытившись губами блуждают по шее и груди: — N, я очень тебя хочу! Очень! — Так кровать еще не приехала, потерпи до вторника, дорогой. — В каком смысле? — ошарашенно переспрашиваю я. — Я приехал сюда, чтобы ждать еб*ного вторника? А иначе зачем это всё? N, я заплатил за кровать 50%. — Милый, ничего личного, но ты у меня мальчик романтичный, тебе антураж нужен. Резное изголовье, причудливые драпировки, розовый шелк. Я же помню, как ты любишь. А трахаться на берегу, кормя ж*пой комаров, как-то не очень. — Ты меня бесишь! — честно признаюсь я, выходя на берег, чувствую жуткий голод. — Не обижайся, любовь моя. Но уговор дороже секса. Это же почти как первая брачная ночь. На новой кровати, в новой комнате начинать новую, действительно семейную, жизнь. Ты думаешь мне без тебя сладко спится? — он садится сзади и начинает гладить меня по плечам и спине. — Тогда не трогай меня, я тоже живой человек. Хватит, это жестоко! Я вообще не знаю, как ты держишься. Может ты кого-то потрахиваешь? — Не-е-ет, я ж акт, мне проще. Подрочил и все. — Мне не помогает. Он обнимает меня руками, укладывая к себе на грудь. — N, это очень тупо и нелогично. Мы взрослые люди, живем вместе, любим друг друга, хотим друг друга, но секса нет, хотя и время, и место, и смазка с презервативами в наличии. — Верно говоришь, но это твои условия, а я их безоговорочно принял. Ты понимаешь, что отменив одно, ты ставишь под сомнения все остальное? Вдруг я могу тебе изменять и зря бегаю по утрам? Я тоже не знаю, какую цель ты преследовал, обманывая, что тебе секс со мной надоел, и ты удовольствия не получаешь. Обидеть? Задеть? Вызвать комплексы? Браво! У тебя получилось. Была же возможность попросить, о чем хочешь, но ты, как та девочка из анекдота, которая, поймав золотую рыбку, в качестве трех желаний попросила собачьи длинные уши, огромный нос и обезьяний хвост. А на вопрос рыбки «почему ты не захотела стать умной, красивой и богатой?» ответила: «А что, можно было?». Теперь локти кусаешь. Дим, я тебя очень люблю, но я уже говорил, что готов жить с тобой, если секса будет минимальное количество. А теперь есть некоторый страх, что тебе снова что-то не понравится. — А еще ты говорил, что тебя нужно умолять громко, я готов. — Не нужно! В лесу орать не желательно. Птиц распугаешь. За этой приятной беседой мы развели огонь и пожарили лосося на решетке. Овощи, фрукты, сыр, соус, хлеб, Pepsi. N смотрел на огонь, а солнце потихоньку клонилось к закату. — Вот знаешь, Дим, продолжая твою теорию, могу отметить, что если отношения — костер, то он ведь отдает тепло тому, кто больше положил, кто к нему ближе, кто чаще подходит, чтобы поддержать огонь. — Угу, — я сидел немного обиженный на его принцип «возбудим и не дадим», но тихо радовался, что он усвоил мою мысль. — То есть даже если один любит, а другой — нет, счастливее будет тот, кто работает над отношениями, больше в них вкладывает. Тот, кому они нужнее. Понимаешь? — N, иди ты нах*й со своими «если»! Нет, все должно быть строго регламентировано: четкий график дежурств и одинаковая масса горючего вещества с обеих сторон. Кому нужна игра в одни ворота? — Ой, кто бы говорил?! Это я, наверное, жениться собирался, сообщая тебе, влюбленному в меня, об этом при каждом удобном случае. Или предложил Вике встречаться, или… да много чего можно вспомнить, только незачем, ты сам прекрасно все знаешь. И вообще, в последнее время ты очень часто материшься, прекращай! — Так это ты меня вынуждаешь, и память твоя феноменальная, и способности внеземные, как полезные, так и вредоносные. Я тебе секс с Феликсом почти не вспоминаю. Он вздыхает: — Сложно с тобой, Дима. Пизд*ц, как сложно, но я терпеливый. Иди сюда! — он обнимает меня сзади, прижимаясь губами к шее. Наблюдаем, как солнце скрывается за зелеными кронами, наполняя мир сумерками. — Ди-им, — произносит он с нежностью, подходящий момент для признаний в любви. — Что, дорогой? — А расскажи мне про пластиковые окна. Весь мой романтичный настрой в тот же момент обрывается: — Блондин, ты рехнулся? Мы отдыхаем, не напоминай мне о работе хотя бы в выходной. — Ну, пожалуйста. Просто скажи хотя бы, из чего они состоят, и я отстану. — Алюминиевый профиль в основе, сверху пластик и уплотнительные резинки, сами стеклопакеты заполнены воздухом или инертным газом, как правило — аргоном. Зачем тебе? — Любая информация может пригодиться в жизни. А этот газ может вытечь? — Нет, всё очень герметично. — Так, ну с алюминием понятно, он и в Африке алюминий. А что про пластик скажешь? — Он тоже никуда вытечь не может, пойдем уже в палатку, зануда, комары кусают, — я встаю и тяну его за руку. N или издевается, или всерьез в разгар субботнего вечера на природе резко воспылал интересом к продукции фирмы. Я пока не понял. Заходим в палатку, он достает гитару, которую Кир оставил ему на прощание и начинает бренчать мелодию Чижа:На двоих — один паспорт для развода ментов, Плеер марки «Романтик» и кассета битлов. На двоих — один свитер для холодных ночей, Пара банок консервов, полкило сухарей. На двоих — один берег, на двоих — один лес. На двоих — одно море, на двоих — один крест. Для двоих — один месяц и бутылка вина…
Я слушаю и улыбаюсь. Он резко останавливается: — А пластик из чего? Он вредный? — N, ты песню испортил, еще одно слово про работу, и я уйду спать к комарам или в машину. Пластик как пластик. Все сертификаты у нас есть, продукция полностью лицензирована. Никаких формальдегидов и других вредных примесей. Я тебе в понедельник все покажу. В понедельник, не раньше. Забираю гитару, откладывая ее в сторону, и валю его на спальник, предусмотрительно целуя, чтобы он больше ничего не сказал. «Ни алкоголя, ни секса — офигенный отдых». Гладим и ласкаем друг друга. Шепчу ему на ухо: — N, миленький, я хочу свои 50%, я за них заплатил. — Дим, во вторник я тебя обязательно трахну феерично и в лучших традициях жанра, но пока только… минет. Тебя устроит? — Да, только, чур, его делаю я, должен ведь, — кроме того я обожаю ему отсасывать. Вот странность — представляю, что придется сделать это с кем-то другим, и меня буквально выворачивает, но с N нет никаких комплексов в сфере орального секса. Конечно, он не возражает, позволяя мне стащить спортивные штаны с трусами, и целовать в низ живота. Как всегда идеально выбрит. Вот она — постоянная готовность к сексу в любой ситуации. Ласкаю языком внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь к яичкам, пока не касаясь ртом члена, только пальцами легко пробегаю по стволу. Твердеет, N постанывает, это дает мне прилив вдохновения. Он потрясающе пахнет после лесного озера и костра. Это буйство первобытного запаха. Четыре стихии на одном теле: огонь, который согревал, вода, что нежила нас, лесной воздух, разлитый вокруг и земля, на траве которой мы сидели, любуясь закатом. Я всё чувствую, каждую нотку в симфонии вкусов и ароматов. Заглатываю головку, он стонет в улыбке, прикрыв глаза, похоже на мурчание довольного кота. Глажу его везде, насколько хватает рук. За это N запускает пальцы в мои волосы, он как никто знает, что я люблю. Теперь можно взять глубже. Стоны громче и ярче, немного увеличиваю темп, подстраиваясь под его ритм. Это здорово и нравится нам обоим. Еще глубже и чаще… Да, этот летний день богат на события и завершен потрясающим десертом от моего любимого мужчины. Вытирая губы, приподнимаюсь и кладу голову ему на грудь. Наконец-то спим вместе. Вдали от города только вдвоем посреди леса в нашей палатке. Хорошо и безмятежно. N гладит мои плечи и шею. Ощущаю его глубокое дыхание, слышу стук сердца. Это такое счастье — чувствовать рядом любовь. — Ди, я лотос хочу! — он растягивает слова, словно мантры. — Что? — не понимаю я, выдернутый из кайфа, надеюсь, что это не о работе. — Какой лотос? Где? Зачем? — Красивый, совершенный, белый… размером с ладонь… если пальцы отрубить… на спине. Последнее слово расставляет все по местам: — Ни слова больше, в Питере набьем у моего мастера.