Недопетая баллада

Свежий ветер ударил меня в лицо, но я даже не зажмурилась, настолько приятное это было чувство — впервые за долгое время почувствовать на своей коже что-то кроме сухого тепла очага. За время болезни я успела изрядно похудеть, и мне пришлось сменить свою одежду на платье, подаренное мне одной доброй женщиной из общинного дома. Я успела покрыть рукава и ворот мелким узором разноцветной вышивки, и теперь оно казалось гораздо веселее, чем раньше. Через несколько минут я узнала, что за время болезни потеряла не только вес, но и изрядную часть сил — мне пришлось остановиться и отдышаться, чтобы дойти от общинного дома до границы города, где на берегу, в небольшом отдалении от остальных, стоял знахарский дом. Когда я заглянула внутрь, госпожа знахарка даже не подняла на меня взгляд, разбирая какие-то корешки, которые потом, видимо, пойдут в зелье. — Добрый день. — Уже вечер, тыковка. Что случилось? Ты снова заболела? — Нет-нет, я в порядке, спасибо. Хотела просто спросить вас кое о чем. — Тогда подай вон тот нож, а то мне вставать лень. — Вот, пожалуйста. — Отличненько. Ну так что ты там хотела? Яды и приворотные зелья просто так не продаю, если что. — За-зачем мне яды? — Не нужны? Ну ладно. — Вообще я хотела спросить, не могли бы вы научить меня основам знахарства, знаете, чтобы я немного начала понимать, как это работает… — Нет, — сказала знахарка, не отрывая глаз от корешков. — Ох, — тихо сказала я. — А почему? — Знахарство это тебе не ерунда какая-то. Ты можешь стать моей ученицей, а можешь ей не становиться. Здесь не бывает промежуточных вариантов. Если ты надеялась, что поторчишь у меня пару вечеров, и я покажу, какие зелья лечат головную боль, а какие — жопную, то я даже не буду заморачиваться, чтобы объяснить, насколько ты не права. — Я… не совсем на это надеялась, — пробормотала я, стараясь не показывать, насколько она была права. — Ну и славненько тогда. Я замялась, нелепо стоя возле двери. — А чисто теоретически, — наконец решилась спросить я. — А если бы я захотела, вы бы стали моей наставницей? Знахарка подняла голову и наконец-то на меня посмотрела. — Чисто теоретически я на такие вопросы не отвечаю. — А не теоретически? — печально спросила я, уже предчувствуя отрицательный ответ. Знахарка задумалась. — Ну, ты у нас вроде не совсем дурочка, и уж точно не безрукая. Боевой магией твою головушку испортить не успели, и, кстати, в Самайне тебя ведь учили читать и писать? Я кивнула, не став уточнять, что учили меня и большему. — Значит, ты как минимум не безнадежна. Сейчас я не могу сказать, каков твой потенциал, но если ты не будешь лениться, из тебя лет через пять-десять может выйти толковая знахарка. — Правда?! — воскликнула я. — Так значит… — Да, да, я могу заняться твоим обучением, — сердито сказала знахарка, перебив меня. — Но тебе стоит кое-что уяснить, прежде чем ты радостно согласишься. Магия — это не то же самое, что обучение какому-то там кузнечному делу и прочей ерунде для неудачников. Если ты начнешь обучаться знахарской магии, а потом поймешь, что это не твое, я тебе уже ничем не смогу помочь. Дорога к магии будет для тебя закрыта навсегда. И если ты просто хочешь быть полезной Линайне, или что там творится в твоей голове, то иди к Нуаду, и пусть он научит тебя оборотничеству. Но если ты хочешь стать знахаркой, именно стать знахаркой, не ради других, а ради себя и своей жизни — то да, я буду тебя обучать. Мне оставалось только кивнуть. — Я… понимаю… наверное. В памяти всплыли слова Морриган. «А чего хочешь ты?» А правда, чего хочу я? Всю сознательную жизнь я была служанкой Линайны и не представляла другой судьбы. Это было так же естественно, как дышать. Все текло размеренно и предсказуемо, я словно была рыбой, плывущей по течению реки. А теперь вдруг река закончилась, и течение вынесло меня в безбрежный океан. И куда теперь плыть? — Можно… я подумаю немного? — промямлила я. Госпожа знахарка кивнула. — Не спеши. Это не то решение, которое стоит принимать необдуманно. Поклонившись, я вышла.

***

Весна в Бельтайне была стремительней своей самайнской сестры — снег сошел за несколько дней, хоть до сих пор на улицах было прохладно, Самайн до сих пор покрыт тяжелым весенним снегом, еще не спешившим сдавать свои позиции. Черная земля уже покрылась первой весенней травой, а некоторые деревья выпустили почки, хотя ветер был свеж до дрожи, а звезды то и дело скрывались за тучами, разряжающимися легким дождем. Озеро, кажется, и вовсе не скрывалось подо льдом, и сейчас я могла увидеть легкие лодки, скользящие по его глади. Присмотревшись, я заметила, что они старательно обходят маленький остров, стоящий посреди озера. Дом знахарки был на самой окраине города, у берега озера, а общинный дом, в котором я до сих пор жила — в самом центре, окруженный другими домами. Мой путь лежал и мимо старых домов, стоящих тут словно со дня основания города, и мимо совсем новых зданий, многие из которых еще не были достроены. В центре дома были настроены очень плотно, иногда между ними даже нельзя было пройти. В Самайне никто бы так не стал строить дома — даже небольшой пожар мог спалить полгорода. Вернувшись в общинный дом, я устало села на кровать, которая была моим приютом последние три месяца. — А я ищу тебя, — сказала Морриган, откинув тяжелый полог. — Тебе нужно пойти со мной. — Куда? — вскинулась я. — К княгине Остаре, — мрачно сказала Морриган. Замок был огромным и казался таким старым, как сам Бельтайн. На деревянных барельефах, украшающих стены, можно разглядеть еще старых богов, о которых уже столетие никто не вспоминает. Но внутри он производил гнетущее впечатление. От внешнего величия ничего не осталось. Только мрак, сырость и холод. Как деревянное здание может быть таким холодным? Морриган шла по нему с таким непоколебимым спокойствием, словно была дома. А может, для нее за годы службы княжне замок и правда стал домом, как для меня Самайнский чертог. — Госпожа просто хочет с тобой переговорить. Скорее всего, уточнить пару мелочей насчет той истории, которой ты ее порадовала три месяца назад. — А почему она сразу, как я очнулась, не заставила меня прийти к ней? Морриган пожала плечами. — Должно быть, госпожа знахарка запретила. — Но госпожа Остара ведь княгиня. Разве не могла она просто приказать… Морриган глухо хохотнула. — Приказать госпоже знахарке? Очень смешно. Нет, госпожа Остара, конечно, пыталась. Приказала притащить тебя сюда, как только ты очнешься. Но госпожа знахарка накричала на стражу, и те не рискнули к тебе лезть. А потом и госпожа Линайна замолвила слово… Поймав мой непонимающий взгляд, Морриган смягчилась. — Госпожа знахарка — не последний человек в Бельтайне. Она много лет работает на княгиню и заботится о жителях столицы. Никто не хочет ссориться с человеком, от которого вскоре может зависеть твоя жизнь. С этими словами мы остановились перед тяжелой деревянной дверью. Морриган три раза постучала, и изнутри раздался спокойный голос. — Войдите. Морриган толкнула дверь, и на меня дохнуло теплом. Мы оказались в небольшой комнате, освещенной только жаровней с углями и свечой подле кресла, в котором сидела госпожа Остара. Княгиня закрыла книгу и подняла на нас глаза. — Вот и вы. Морриган, прошу, оставь нас на несколько минут. Морриган опустилась в глубоком поклоне, развернулась и вышла. Я попыталась повторить ее поклон, но меня учили делать только реверансы. Но госпожа Остара словно не обратила внимания на мою неловкость. Она кивнула мне и указала жестом на соседнее кресло. Я осталась стоять. Садиться перед королевой, пусть даже носящей иной титул и простые одежды вместо шелка и жемчугов, казалось неподобающим кощунством. — Прошу, присаживайся. — ласково сказала она, и я не осмелилась ослушаться прямого приказа. Аккуратно оправив юбки, я опустилась на краешек кресла. — Тебя ведь зовут Йоль, так? — спросила она. — Да, госпожа, — сказала я, не поднимая глаз. — Сегодняшний разговор будет неофициальным, Йоль. Это не допрос, информация, которую я хочу получить, не будет играть никакой стратегической роли. Я кивнула, делая вид, будто я что-то поняла. Княжна подалась вперед и внимательно посмотрела в мои глаза. — Много лет назад Мабон был совсем другим человеком. Он был дипломатом. Когда я узнала, что он, а не воительница Лита, взойдет на трон, я понадеялась, что они с моим братом сумеют заключить перемирие, хотя бы временное. Но он оказался верным патриотом, ненавидящим Бельтайн всеми фибрами своей души. С его приходом к власти война стала сложнее, и мы невольно сдавали рубежи. К тому моменту, как Имболк и Лита решили вернуться в Самайн, мы готовы были сдать столицу, чтобы удержать остатки страны. И сейчас, оглядываясь назад, я не могу понять, что заставило его принять их условия, а потом — предать их. Это просто… не имеет смысла. Так скажи мне. Что я упустила? — Госпожа, я… просто служанка. — Это-то мне и надо. Линайна слишком категорична в суждениях. Она видит деяния, а не их подоплеку, она не понимает, что движет людьми, или воспринимает это слишком просто и однобоко. В ее глазах Мабон — просто безумец, но это не имеет смысла! Он таким не был, он не мог просто таким стать! Я невольно откинулась на спинку кресла. Дипломат? Тот Мабон, который орал на меня, брызгая слюной? Тот, кого предал собственный сын? — Госпожа, если позволите, я не уверена, что Его Велич… Мабон когда-то был дипломатом. Или это было так давно, что от прежнего Мабона ничего не осталось. Но тот король, которого знала я, вряд ли смог бы захватить столицу Бельтайна. Госпожа Остара подняла руку, останавливая меня. — Пусть так. И все же… должен быть какой-то переломный момент… Приступ кашля оборвал ее речь. Она сложилась пополам, закрыв рот рукой. Я невольно вскочила, бросившись к ней, но она вновь остановила меня одним движением руки. — Не стоит… Все уже в порядке. Она тяжело выпрямилась и откинулась на спинку кресла. — Мне позвать знахарку, госпожа? — Сказала же, уже все в порядке. А теперь вспоминай, что могло изменить Мабона. Рассказывай все. Несколько минут я просто сижу и смотрю на свои руки, пытаясь собрать мысли в кучу. — Я… мне кажется, что все началось, когда умер король Имболк. В ту ночь королева Лита покинула наш мир. Врачи надеялись, что она проживет еще несколько месяцев, но после известия о смерти мужа она потеряла волю к жизни. А год спустя он казнил свою жену, объявив, что она колдунья… На этих словах Остара вскинула голову. — Колдунья? — Да, ходили слухи, что она проводит какие-то темные ритуалы, и что она обучила им своего сына. Я не знаю, правда ли это, но многие ее пророчества и угрозы сбывались, и ее безумно боялись слуги. — Вот значит как… Да, это может иметь смысл. Спасибо, Йоль, ты можешь идти. — Это все? — удивилась я. — Этого пока достаточно. Мне нужно подумать и кое-что выяснить. Надеюсь, ты найдешь выход. В глубоком замешательстве я встала, поклонилась и вышла из комнаты. Мысли Остары стали для меня еще большей загадкой, чем были прежде. В ледяных коридорах замка я потерялась где-то через две минуты после того, как покинула покои Остары. Наверное, завернула не туда на очередном повороте… Из тьмы на меня шагнул темный силуэт и я нервно вскрикнула. Ах, нет, это всего лишь зеркало. Присмотревшись, я нервно рассмеялась. Из-за тонкого стекла на меня смотрел скелет, обтянутый кожей. Волосы поредели, глаза запали… Пожалуй, теперь меня с Линайной даже слепой не спутает. Поплутав по коридорам еще немного, я наконец-то вышла к знакомым дверям, за которыми, кажется, была галерея, которая выведет меня наружу. — Я не могу тебе ничем ответить. — зазвучал тихий голос Линайны. — Я знаю. Я и не прошу ответов. Просто позволь идти следом за тобой и нести твое знамя… Я прошла мимо двери, не останавливаясь. Последний раз, когда я подслушивала чужой разговор, это закончилось очень плохо. Но, подумав, я остановилась за поворотом коридора, так, чтобы разговор не было слышно. Я толком не разговаривала с Линайной всю зиму, и сейчас мне отчаянно хотелось ее увидеть. Пару минут спустя дверь открылась. Кто-то быстрым шагом пересек коридор, и я чуть нос к носу не столкнулась с Неманом. Он отшатнулся от меня, словно только заметил, и за миг выражение его лица сменилось с растерянного на злое. — Уйди с дороги! — рявкнул он на меня и прибавил шаг, взметнув полами мехового плаща. — Извините, — пискнула я, но он уже скрылся во тьме коридоров. Боги, почему он такой злой? Отдышавшись, я подошла к Линайниной двери и тихонько постучалась. — Открыто, — донесся оттуда мрачный голос. Я осторожно заглянула. — Можно? Или я невовремя? Линайна, глянувшая было на меня с мрачным недовольством, сразу посветлела лицом. — Ты всегда вовремя. Тем более мы так давно не виделись. Я всмотрелась в лицо Линайны. Она казалась ужасно вымотанной, словно уже много дней не спала досыта. Должно быть, роль наследницы, пусть и неофициальной, отнимает много сил. И как я смела думать, что она еще должна где-то брать время, чтобы видеться со мной. — Как ты? — виновато спрашиваю я, но Линайна только смеется. — Я ужасно выгляжу, да? Последние недели только и делаю, что езжу по областям или на балах знакомлюсь с влиятельными личностями. Ну, и в библиотеке сутками пропадаю. Она откинулась на спинку кресла, я аккуратно села рядом. — Хочешь вина? — спросила Линайна, не открывая глаз. — Не очень, — говорю я. — Линайна, я хотела поговорить. Она пожимает плечами, наливает себе полный бокал и делает большой глоток. — Ну, давай поговорим. — Я сегодня говорила с госпожой знахаркой. — Ты еще чем-то больна? — встрепенулась Линайна. — Нет, вроде… Я не об этом. Она сказала, что если я захочу, я могу стать ее ученицей. — О, так хорошо, — Линайна, кажется, уже начала думать о чем-то своем. — Я просто хотела спросить, можно ли мне… Линайна моментально выпрямилась в кресле и посмотрела на меня. — Йоль. Даже не продолжай. Мы не в Самайне. Бельтайн — это не просто другая земля. Ты здесь не служанка и больше не рабыня. Ты просто моя подруга, какой и должна была быть все эти годы. И я не буду решать за тебя. Мне оставалось только кивнуть. Линайна снова откинулась на спинку и прикрыла глаза. — Так… ты теперь официально наследница? — О, боги, — тоскливо выдохнула Линайна. — Не официально, но да. Это объявят на днях. — Ты так говоришь, словно не хочешь этого. — Это я-то? — усмехнулась Линайна. — Да я мечтала об этом, мне кажется, это то, зачем я была рождена. Я словно ни для чего другого и не гожусь. — Дело в Немане? Он поэтому к тебе приходил? — я не стала говорить, что невольно подслушала отрывок их разговора. Улыбка сползла с ее лица. — В том числе. Но он еще легко к этому отнесся. Я просто… господи, мне начинает казаться, что если сейчас я стану наследной княжной Бельтайна, то Самайн я просто брошу! Я же не могу просто взять и отказаться от части своей жизни, и я не могу пойти на них войной и захватить престол, самайнский народ просто не примет захватчицу с бельтайнским гербом на доспехах. И что я должна делать? Оставить трон Мабону и Лугу? Они оба ненормальные, это просто вопрос времени, когда они пойдут на нас с войной. Ты это видела, они разрабатывают новое оружие, и нам нечем будет им ответить. — Но ты же не можешь вернуться сейчас туда и сесть на трон… — Не могу! Я вообще ничего не могу! — нервно воскликнула она и подлила вина. Руки у нее дрожали. Я забрала графин и отодвинула бокал. — Линайна, я ничего не понимаю ни в политике, ни в престолонаследии. И я знаю, что ты не любишь Луга, но он все же не дурак. Он знает, что новая война добьет не только нас, но и их, и неважно, какое оружие у нас будет. — Ты и правда настолько ему доверяешь. — Неважно, доверяю ли я ему. Пока он там, мы в большей безопасности, чем без него. — Что за бред? А хотя погоди, — Линайна задумалась. — Нет, я все равно не поняла. — Линайна, он пытался нам помочь. Я не знаю, что ему нужно, но это «что-то» — не твоя смерть и не новая война. На этот раз, кажется, я сумела до нее достучаться. Она кивнула. — Пусть так. И если подумать, у Самайна сейчас нет ресурсов, чтобы вести войну. Даже если они и изобретают новое оружие, пока они опробуют его, пока построят… Линайна встала и подошла к окну. — Хорошо, возможно, ты и права. В конце концов, проблемы нужно решать по мере их поступления. Она наконец-то улыбнулась. — Знаешь, ты удивительным образом умудряешься приводить мою голову в порядок. Знать бы только, что делать с Неманом… — А что с ним делать? — Неважно, это… наше с ним. Я разберусь. Мне нужно побыть одной, ладно? Я кивнула и уже повернулась, чтобы выйти. — Йоль, — остановила меня Линайна. Я обернулась. Она сидела в кресле и вдруг показалась удивительно потерянной и слабой. Словно что-то незаметно для нее самой надломило ее изнутри, и она пыталась отыскать источник этой слабости, но не могла. — Ты и правда любишь Луга? — Да, правда. — Но почему? — Не знаю. Но будь мы вольны выбирать, люди бы вообще никогда не любили, наверное. Линайна задумчиво кивает, не столько моим словам, сколько своим мыслям. Она больше не произносит ни слова, и я ухожу. На улице ветер колет мое лицо, и я понимаю, что по щекам бегут слезы. Почему-то пары ее слов оказалось достаточно, чтобы взбередить все чувства, что я так стараюсь похоронить. Как мне справиться с тем, что я никогда не буду с ним? Может, та встреча была последней, может, он уже забыл мое имя, а может, не видел во мне ничего, кроме очередной пешки… Но его глаза снятся мне каждую ночь. Морриган нашла меня, горько плачущую, на ступеньках. — Ну и что это? — Прости, — всхлипнула я. — Я сейчас успокоюсь. Морриган несколько секунд молча рассматривала меня, что-то для себя решая. — Идем, — сказала она наконец. — Хочу тебе кое-что показать. Ты никуда не спешишь, так ведь? — Не спешу, наверное… — Прекрасно, — кивнула Морриган, развернулась и зашагала прочь. У нее был широкий, быстрый шаг, за которым я с трудом поспевала. Через несколько минут я уже задыхалась. — По-постой! — воскликнула я, и Морриган удивленно обернулась. Кажется, она успела забыть, что я иду следом. — Прости, — сказала она, когда я догнала ее и отдышалась. — Слишком привыкла ходить в одиночку. Но мы все равно уже почти пришли. Она остановилась у небольшого пруда, плотно заросшего осокой и кустарниками. По всей поверхности воды разбегалось золотистое свечение, но я не видела его источника. Морриган раздвинула осоку, и я увидела крошечные мостки, ведущие к середине пруда. Они выглядели очень старыми, кое-как подлатанными, и в целом производили ужасное впечатление. Морриган вскочила на них и протянула мне руку. — Тебе нужно увидеть это отсюда. И я взялась за ее руку, хотя мне очень не хотелось. Мостки заскрипели подо мной, прогнулись, но выдержали. Я дошла до края, глянула в воду и захлебнулась вдохом. Свет шел ниоткуда и отовсюду сразу, высвечивая глубины пруда, которые оказались гораздо, гораздо больше, чем я могла подумать. От этого мне очень сильно захотелось закричать и убежать (а лучше — осторожненько уйти). Глубина пруда была, наверное, сравнима с глубиной Пропасти между Самайном и Бельтайном. Свет, танцующий в воде, таял через несколько десятков метров, и нельзя было даже предположить, как далеко можно заплыть, если плыть сквозь эту тьму. — Не волнуйся, — сказала Морриган, когда увидела мое лицо. — Здесь почти невозможно утонуть. Как в Озере, только наоборот. Но я тебе не это хотела показать. Ее палец указывал куда-то в сторону одного из выступов. Присмотревшись, я увидела, что на камне лежит крошечный медальон. Мой взгляд начал выцеплять и другие предметы, лежащие на камнях. Одинокая сережка. Пряжка от ремня. Пустые ножны. Опустившись на доски, я вглядывалась в золотистую глубь. Прядь волос, выскользнув из-за уха, коснулась воды и затанцевала на ее поверхности. — Сюда приходят, чтобы избавиться от прошлого. Я не знаю, как в Самайне, но здесь мы считаем, что когда в жизни человека что-то ломается, на перепутье остается кусочек его души. И иногда люди приходят сюда, чтобы отпустить этот кусочек и жить дальше. — Это помогает? — Многим помогает. — А тебе? — Я не говорила, что я так делала. — Но ты делала, да? Морриган опустилась на доски рядом со мной и вгляделась в воду. Наконец ее палец указал вправо. — Вот. Это мой. Приглядевшись, я увидела наконечник стрелы, висящий на тонком шнурке и чуть покачивающийся в такт какому-то ритму. — Я бросила его сюда в тот день, когда поняла, что мой брат не вернется. Это был его подарок. Это было обещание, что мы пройдем этот путь вместе. Когда я была девчонкой, я думала, мой брат станет моим учителем, что именно он научит меня, как держать клинок, стрелять из лука и обращаться. Но он нарушил это обещание. — Морриган говорила равнодушно, словно все уже отболело. Но по ее глазам я видела, что это не так. Перевернувшись на спину, Морриган вздохнула и прикрыла глаза. — Здесь очень странное течение, сути которого я никак не могу ухватить. Некоторые предметы исчезают сразу, уходя одним движением, словно воды и нет. Некоторые остаются здесь на несколько дней. Мой — висит уже десять лет, и все время выглядит так, словно готов упасть хоть сейчас, — тоскливо сказала она. — Почему ты меня сюда привела? — спросила я наконец. — Тебе надо отпустить. — Что? — Тебе лучше знать. Но я вижу, что ты слишком повязана с Самайном. Отпусти его. Или тех, кто тебя там ждет. Прядь волос, закручиваясь спиралью, продолжала свой гипнотический танец. Отпустить его?.. — Я… я не думаю, что могу. — Придется, — флегматично сказала Морриган. — Или оно сожрет тебя изнутри. Но заставлять я тебя не буду. Не хочешь — пойдем. Я зажмурила глаза с такой силой, что под веками заплясали звездочки. Она права. Как бы не было горько, но она права. Я не вернусь. Ни к нему, ни к себе. Красная нитка, державшаяся три месяца, подается нелегко, словно амулет сам не хочет покидать моего запястья. Он качается над водой несколько секунд, пока мне не хватает мужества разжать пальцы. Несколько секунд я гляжу, как он медленно уходит вниз, а потом его подхватывает течение, и он ложится на камень, сверкнув на прощание серебряным боком. — Ну что, стало легче? — с интересом спросила Морриган. — Кажется, я сейчас сделала только хуже. — Жаль, — вздохнула она. — Интересно, кто те загадочные люди, которым он помогает? — Это ничего. Наверное, теперь я сама смогу с этим справиться. Легким движением она вскочила на ноги и вновь подала мне руку. — Идем. Отведу тебя в город, чтобы ты тут не потерялась. Когда мои ноги ступили на твердую землю, я невольно выдохнула. Морриган, отряхнувшись и поправив косу, зашагала прочь. — Постой, — окликнула я её. — Можешь отвести меня к госпоже знахарке? Мне нужно с ней серьезно поговорить.