Раздражающий фактор. Сборник.

      Шону знает, что Чжухону весь мир — его приятели. Не то, чтобы друзья, он не такой восторженный дурак, конечно. Но круг общения его гораздо шире многих даже очень известных людей. В какой-то степени Шону понимал, что это — связи, что это — задел на успех. Но как же его, порой, обескураживали вечные новые знакомые Хона, на которых он тратил кучу своего времени, отдавал все силы, физические и моральные, а потом «Пап, у меня нет настроения.»       И ладно бы он шел спать, или запирался в комнате. Он шел к кому угодно обниматься, сюсюкать, шутить. Почему не к своему хёну? Шону это жутко обижало и раздражало.       — Чего ты с Минхёком вечно обжимаешься? —       — А ты ревнуешь, что ли? —       — Я злюсь. Это другое.       Чжухон только плечами пожимает, а Шону по стенкам и потолку ходит. Настроение ни к черту, а прецедентов все больше и больше.       — Зачем ты на это шоу с Джексоном согласился? Фигня какая-то. —       — Господи, мне велено было, я сам особо не рвался. —       — Все равно. —       — Перестань. —       Ночью Чжухон только его, ночью Шону не позволит думать о каких-то там других людях. Может он и прав, может это и ревность. Шону уже все равно, лишь бы чаще своего тонсена чувствовать. А он словно бабочка, чуть не углядишь, он уже с кем-то другим болтает, смеется, снова обнимается. Шону рвет и мечет, хочет просто взять и запретить все, жаль не может, жаль в Корее нет рабства, посадил бы под ключ.       — Прекрати названивать этой… как ее… Твоей новой подружке. —       — Она не подружка, она менеджер Джексона, мы обговариваем детали съемки. —       — Пусть другого менеджера дадут. —       — У тебя паранойя. —       Может и так. Ночью Шону особенно жесток, он делает Хону больно. Тот уходит, ничего не сказав. Шону рвет на себе волосы, как можно было лишиться последнего? Того хрупкого, что было между ними. Он истерически, дрожащими пальцами набирает контакт — занято. Бабочка упорхнула, он уже с другим… или с другой.