Возвращение с Того Света.

***

      Те, кто хоть когда-то лежал в больнице, наверняка знают, насколько разнится у пациентов процедура выписки. Если одни с улыбкой принимают справку, бодро покидая здание больницы и свято веря в компетентность врачей, то в этот же момент в той же регистратуре другой человек с пеной у рта доказывает, что его фамилию написали неправильно не в пяти свидетельствах, а в медкарте.       Тадаши очень повезло. Когда через три недели медикаментозного лечения ему предоставили справку о выписке, по всем признакам было понятно, что «подводных камней» у нее не ожидается.       Абигейл, Хиро и Кэссиди были просто счастливы.  — Наконец-то ты едешь домой! — аккуратно обнимая племянника, воскликнула женщина, — Я так ждала тебя…  — Мы все тебя ждали, — добавил Хиро, ероша маленькой рукой волосы брата. Неловкая попытка почувствовать, что сейчас он нужен старшему так же, как тот каждую секунду нужен своему отото.       Тадаши мягко улыбнулся. Смеяться он еще не мог, слабость не отошла, хотя полный паралич организма постепенно оставлял. Как невероятно здорово было почувствовать, что ты можешь двигаться, пусть и ограниченно, без ортезов и головной боли…       Эби молчала. Ей достаточно было просто смотреть на него, изредка встречаясь взглядами — и за одно мгновение запечатывать больше, чем за полчаса разговора.       Семья была здесь уже с утра. Старший Хамада, удивляя врачей крепостью духа и тела, шел на поправку, и Джейсон с удовольствием подмечал все новые и новые улучшения в его состоянии. И ничего не омрачало это приятное осеннее утро. …       Кафе сегодня было закрыто. Конечно, ввиду недавних событий, Кэсс уже спокойно могла оставить после себя заместителя, однако в этот раз «Удачливый кот» должен был выполнить несколько иное предназначение.  — Хани, с какого перепугу тебе нужна эта лестница? — ворчал Васаби, таща из какого-то подвала длинную стремянку, — Ты ростом с меня, неужели не можешь дотянуться без лишних полутора метров?!  — Как ты не понимаешь! — воскликнула девушка, вертя в руках край длинной ленты, — Все нужно сделать идеально! Это ж такой день…       По сути, выписка Тадаши из больницы в перечень государственных праздников не входила, однако противопоставить это аккуратист не мог. Увлеченная своими идеями, Лемон реализовывала даже возникающие на ходу мелочи.       Не сказать, что Васаби не был рад выздоровлению друга. Скорее, наоборот, он и сам хотел приготовить какой-нибудь сюрприз старшему Хамада. Вот только… Зачем так громоздко-то?       На поставленную возле дверного проема лестницу Хани взлетела, как фея, изящным движением руки приложив к стене уголок красочного полотнища. И вот тут образ нежной и женственной творческой личности малость поколебался: в следующую секунду студентка уже активно прибивала ткань на выбранное место немаленьким молотком.       Не успел парень пожаловаться на шум, как Лемон (невзирая на огромные каблуки) спрыгнула с высоты едва ли не собственного роста и, выставив пальцы перед собой прямоугольником, оценила результат своей работы.       Да, гордиться, определенно, было чем. Вопреки страхам Васаби, украшения оказались далеко не в «девчачьем» стиле: яркая, но не избыточно намотанная гирлянда, вдоль нее несколько цветных лент, белые лилии в вазе (и даже не розы!) и, в довершение, широченное полотно вовсе не кричащего синеватого цвета с алой надписью «С выздоровлением!»       Как бы взбалмошно и ярко ни одевалась Хани и как бы ни пренебрегала защитными костюмами в своих опытах, зачастую кончавшихся если не успехом, то парой десятков кислотно-светящихся пятен на одежде, аккуратист все же признал, что у нее был неплохой вкус.       Девушка с радостью описывала предполагаемый сценарий встречи товарища, рядом с палатой которого в качестве информаторов остались Гого и Фред.  — Погоди-ка! — вдруг прищурился юноша, вглядываясь в переплетение украшений, — А зачем ты гирлянду с ценником прикрепила? Глуповато смотрится: три ряда огоньков и тут — бумажка!       Наверное, лучших напарников в этом деле, чем аккуратист и чуть ли не до навязчивой идеи увлеченная девушка, и подобрать было нельзя. У Хани и мысли не возникло проигнорировать замечание парня, пусть и о такой мелочи. Почти взбешенная своей невнимательностью, студентка вновь вскочила на вершину лестницы и принялась отдирать ценник, поддававшийся с трудом.  — Уф, готово! — радостно возвестила она, после пяти минут кропотливого труда держа бумажный квадратик в ладони. Но счастье по поводу маленькой победы не могло отменить простейших законов физики.       Отвлекшись, девушка переместила незаметно для себя центр тяжести с устойчивого положения в неустойчивое. Иными словами, отклонилась назад, что при высоком росте, на каблуках и стремянке было весьма и весьма опасно. В следующую секунду она уже пошатнулась и, не успев удержаться, полетела вниз.       Если вспомнить всю свою жизнь в один миг возможно, то это Хани и делала как в процессе падения, так и в момент, когда ее подхватили на руки, не дав и коснуться пола. Зато когда она все-таки открыла в страхе зажмуренные глаза, над ней было только обеспокоенное лицо Васаби.  — И как ты, одна из самых ловких в нашей команде, ухитрилась лететь в таком невыгодном положении? — не то саркастично, не то раздраженно поинтересовался парень, ставя красную от смущения и еле шевелящуюся от шока подругу на ноги.       В любой другой ситуации и любому другому человеку Лемон бы ответила не менее остро, но факт того, что от неминуемой серьезной травмы ее спас именно однокурсник, не давал добавить яда в слова.  — Спасибо, — заикаясь, выдавила девушка, отряхивая юбку и неловко поправляя длинные волосы.       Знаете, бывает иногда такое состояние, когда вроде бы вокруг жизнь бежит своим чередом, люди суетятся себе, а человек внезапно просто выпадает из реальности. И все. И не нужно ему знать, сколько времени, какая погода или, на худой конец, кто выиграл последний матч по футболу. Человек стоит, не знает, о чем ему думать, и иногда смотрит на что-то, вроде бы, привычное, и понимает, что он совершенно не в курсе, что с этим привычным полагается делать.       Вот так же и Хани вдруг замерла, забыв, чем она минуту назад занималась. Перед ней стоял и возился с сервировкой столика человек, которого она знала не один год, а вся разговорчивость именно сейчас отступила, оставляя студентку абсолютно беспомощной.       Такое чувство она не могла объяснить. Раньше она его ни разу не замечала за собой, даже при Тадаши, который иногда загонял словами в ступор, оно не возникало…       В кафе зачем-то стояли огромные напольные часы. Они не отличались никакими безделушками вроде механических фигурок или кукольного театра внутри, да и сделаны были из обычного темного дерева с потускневшим лаком. Такие используют в декорациях, снимая фильм о волшебниках или старинных домах. Резные стрелки и расписные римские цифры на циферблате — пожалуй, этим вся красота громоздкой, но, как ни странно, действующей вещи и ограничивалась.       Часы пробили шесть раз, и их звон оказался скрипучим и резким. Удивительно, что такое вообще держали в доме. Места занимает много, а толку столько же, сколько от более практичного электронного будильника.  — Ну, вот и все, — произнес Васаби, оглядывая помещение, — Они будут с минуты на минуту.       Подскочившая на месте от ударившего по ушам звука, Хани едва вспомнила, кто именно должен подъехать. Почему-то ее временной заторможенности парень и не заметил. …       Пользование инвалидным креслом — дело серьезное. Об этом Кэсс знала пока только понаслышке (и в страшном сне она не могла признаться, что придется знакомиться с этим на практике).       Племянника пересаживали трое врачей. Предварительно провели несколько обследований: после травм и операции любая смена положения для Тадаши ни в коем случае не должна была оказаться вредоносной. Парень, конечно, сперва уверял, что его не нужно переносить на руках, но Джейсон настоял на максимальной безопасности.       Кэссиди, правда, не смогла смотреть без содрогания на то, как юношу вывезли из палаты. Ей казалось, что это как-то неправильно. Что даже Эби и Хиро смеются через силу, несмотря на то, с каким воодушевлением они говорили о том, что будет, когда Тадаши встанет на ноги.       Для них он будто уже был здоров. Только сама женщина боялась необъяснимых и без приглашения приходивших на ум последствий.       Нет. О таком нельзя думать. Слишком хорошими были прогнозы врачей. Слишком радостным был смех всей молодой троицы.       Кэсс натянула такую же улыбку. Ей нужно стать вновь той самой тетей, к которой ребята прибегали после школы есть горячие пирожки, которая всегда заваливала вопросами о прошедшем дне, которая, если болел один из братьев, сидела у его кровати вместе со вторым, показывая, как нужно что лечить. Такую тетю Кэсс помнили эти ребята. Такой она сможет стать одним из редких лучиков света в еще мутном будущем.       Кресло понадобилось только до того момента, когда больного везли из палаты вниз, на улицу. Там было прохладно, такой слабый намек на холод, которому положено начаться только через месяц. Но Тадаши все равно закутали в одежду, и в такси подобрали место, где помягче, предотвращая возможные боли.  — Желательно хотя бы пару недель соблюдать постельный режим, — за главврачом что-то записывала Абигейл, изредка поднимая голову и просто слушая не очень важные дополнения. Хиро уселся на переднее сиденье, хотя, вероятнее всего, его пересадят назад, когда нужно будет ехать.       Кэсс смотрела на сидящего рядом с ней племянника. Лицо парня, такое спокойное, даже улыбчивое, почему-то казалось ей будто обновленным. Конечно, в буквальном смысле это так и было, но на самом деле изменилась вовсе не внешность студента. Скорее, какой-то новый внутренний огонек вспыхнул в нем.       Женщина очень осторожно обвила руками крепкое плечо племянника. Когда-то и оно было так же обожжено, как всплывающее в памяти и наводящее ужас «прошлое» лицо.  — Тетя? — недоуменно и тихо окликнул юноша. Его услышала только сама Кэссиди, однако отпускать не торопилась. Она знала, что ему не больно. А вот ей как раз нужно было вот так посидеть, обнимая его, хотя бы несколько минут.       Хоть она и была уверена, что Тадаши позволит даже немного дольше… …       В доме было тихо и темно. За окном — почти черная зимняя ночь, такая, которая слегка пугала. Она, вроде, вполне вписывалась в календарь и метеосводки, но в то же время оставляла неприятное чувство.       Кэссиди сидела в своей комнате, неловко поглаживая складки черного платья. Сегодня сорок дней, как погибли Томэо и Лилиан. Сорок дней, как их маленькие дети были переданы под опеку молодой хозяйки кафе. Удивительно, как все прошло настолько гладко с бумагами, ведь прибыли от частного бизнеса едва хватило на оплату даже минимальных расходов, не говоря уже о том, чтобы в одиночку поднимать детей (уже позже выяснится, что на самом деле Хиро с Тадаши хотели уберечь от известной в узких кругах преступной организации, замешанной в убийстве их родителей, и ради этого закрыли глаза на финансовые трудности опекуна, которые при других обстоятельствах непременно стали бы «подводным камнем»).       Наверху раздались странные звуки. Вообще-то, мальчики переносили новую полу-сиротскую жизнь вполне спокойно. В основном, конечно, благодаря тому, что большую часть времени они посвящали друг другу. А что может быть лучшим лекарством, чем человек с такой же болезнью или раной?       Но сейчас тишину в комнате племянников что-то нарушило. И, каким бы параноиком за это себя Кэссиди ни посчитала, ей показалось, что это была явно не падающая игрушка или резкий завывающий сквозняк.       Поднявшись по лестнице в комнату братьев, женщина прислушалась, замерев у двери. Так и есть. Шелестящий, шумный звук, пока не опознанный.       Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Смутные подозрения по поводу того, что смерть сестры и ее мужа не была несчастным случаем, вдруг вместе с воображением подкинули жуткую идею: что если убийца молодых супругов пришел разделаться с детьми? Ведь в полиции говорили, что в машине в момент взрыва был старший мальчик…       Медленно, на случай, если неожиданное появление взрослых спугнет предполагаемого преступника и спровоцирует причинить какой-то вред ребятам, женщина повернула ручку двери и толкнула ее. Свет из коридора упал в комнату, и Кэсс боязливо огляделась.       Никого. Только кроватка с младшим племянником и такая же за ширмой, где спал старший.        «Кэсс, тебе пора в психушку,» — возмутился внутренний голос, когда хозяйка дома вздохнула, поняв, что ее страхи не оправдались. Хиро мирно посапывал. Похоже, сегодня ему даже кошмары не снились.       Еще раз проведя беглый осмотр комнаты с обеих половин (Тадаши спал лицом к стене, так что тетя не разбудила его), она уже собиралась уходить, как вдруг уловила тот самый звук. Он доносился из-за ширмы, и теперь Кэссиди точно могла сказать, что это.       Прикрыв дверь, она прошла на половину старшего племянника, задвинув перегородку, и присела возле кровати. Не дрогнувшая ровная спина, пушистая темная макушка и одеяло, чуть сбитое, у ног. Вряд ли кто-то бы засомневался в том, что мальчик спит.  — Эй, — слабо позвала женщина, легко тронув плечо ребенка, — Я же вижу, ты не спишь.       Тадаши повернулся к ней лицом. Если уж они не хотели привлекать внимание малыша Хиро, лучше было говорить совсем тихо и глядя друг на друга.  — Да, вы правы, — отозвался он шепотом, прикрыв глаза или просто не желая сталкиваться с тетей взглядами, — Мне не спится.  — Я слышала, что ты всхлипывал, — произнесла осторожно женщина.  — Наверное, насморк, — пожал плечами ребенок, но она отчего-то не могла ему поверить.  — Не ври.       От такого твердого и строгого тона, слышного даже на минимальной громкости, Тадаши невольно поднял взгляд на родственницу, чем себя и выдал. Кэсс увидела, что у него блестят глаза и пара еще не высохших дорожек на щеках. Стало немного стыдно за то, что она давила на мальчика.  — Ты плакал? — спросила Кэссиди, на этот раз стараясь говорить помягче.  — Я… — мальчик утер нос тыльной стороной ладони, нахмурившись, — Я по маме с папой… Скучаю…       Тетя видела, что он всеми силами старается не заплакать. Ей стало жалко парнишку: еще такой маленький, а заботится только о других, даже к ней не пришел посоветоваться.       Притянув Тадаши к себе и обняв за худые плечи, Кэссиди погладила его по волосам, чуть взъерошив на затылке.  — Ну, не плачь, — тихо попросила женщина, когда ребенок доверчиво прижался к ней, — Все будет хорошо. Я рядом. …  — Все будет хорошо, — одними губами прошептала Кэсс, беззвучно вдыхая запах куртки племянника и едва касаясь виском замерзшего материала, будто отрезвляя занятые воспоминаниями мысли с помощью этого холода, — Я рядом. Я всегда буду рядом.       Даже такой неслышный ответ Тадаши как-то понял. Иначе почему он, глядя на темно-русую макушку тети у своего плеча, так улыбался?.. ...