Выживание в диких условиях

Воронцова пораженно замерла у городских ворот, едва ли не с открытым ртом разглядывая сие строение и город, что виднелся за открытыми створками. Архитектурные изыски и размах поражали воображение… Скудностью и примитивностью. Кажется, кто-то из отряда утверждал, что Киото является столицей? Нина была готова биться об заклад — в японских столицах все сплошь и рядом застроено высотками. Здесь же самым приметным и высоким зданием был, разве что, храм, да и тот возвышался исключительно в силу того, что пристроился на возвышении. Пока Кондо-сан и Хиджиката договаривались с охраной у ворот, девушка разглядывала то, что могла разглядеть со своего места, вполуха слушая рассказчика в лице Харады. То, что при этом, как говорится, в одно ухо влетало, а из другого вылетало — никого не заботило. Решившие все формальности, управители отряда дали отмашку, и Нина в компании парней вошла в город, жадно осматриваясь по сторонам и разглядывая прохожих людей. Надежда на то, что шутка с 19 веком оказалась просто забавой, канула в небытие. И даже то предположение, что это декорации к какому-нибудь фильму, быстро сделало ручкой, как только девушка оценила масштабы построек и углядела на одной из улиц вполне себе реальную пьяную потасовку, которую тут же разняли. Жизнь вокруг была чересчур реальной, даже для масштабной ролевухи. — Вот мы и в столице! — с каким-то азартным предвкушением протянул идущий рядом Тодо, так же как девушка с интересом вертящий головой. — Уже жду не дождусь, когда можно будет посетить чайный дом, — с мечтательной миной протянул Саноске, закидывая широченные ладони за голову. Воронцова удивленно поглядела на парней, пытаясь понять, с чего бы вдруг молодых мужчин так потянуло в какой-то там чайный дом, но уточнять не стала, решив, что ее это, в общем-то, заботит мало. Прохаживаясь вдоль оживленных улочек, девушка к своему неудобству ловила множество заинтересованных взглядов. То, что она отличалась от местных, она поняла сразу. Эти японцы вовсе не были «узкоглазы», как изображали множество фотографий и картинок ее времени, обладая вполне себе широко распахнутыми глазами. Однако Нина все равно чувствовала какое-то неясное различие между ней и девушками, бродящими вдоль улочек в странного вида цветастых халатах, натянутых в столько слоев. И что все представительницы прекрасного пола в противовес обычаям 21 века были лишены женственных, округлых форм. Одежда была следующим пунктом в списке разительного отличия Воронцовой от окружающих — узкие штаны из ткани «под кожу» и белый безразмерный свитер привлекали внимание всех, кто хоть сколько-нибудь обращал внимание на девушку. Несколько раз голубоглазая замечала маслянистые взгляды проходящих мимо мужчин, женщины же, напротив, смотрели с неодобрением и в большинстве своем демонстративно отводили глаза. После этого Нина старалась надежно скрыться за спинами своих попутчиков, лишь бы больше не сталкиваться с этой пренебрежительной заинтересованностью. Одета она была, по собственному мнению, вполне себе прилично, но после подобного приема осталась с впечатлением, словно пробежала по улице голышом. Кондо-сан и Хиджиката-сан, ведущие свой маленький отряд вдоль широких городских улиц, вскоре остановились у невысокого, но длинного здания, из-за открытых, по виду тонких, дверей которого раздавались оживленные громкие голоса. Хиджиката, окинув отряд взглядом, коротко приказал подождать на улице и скрылся в помещении рука об руку с Кондо-саном. Саноске, проводив главнокомандующих смешливым взглядом янтарных глаз, с интересом уставился на замершую рядом Нину, крутящую головой по сторонам и нервно теребящей уши своего питомца. Девушку, в отличии от парней, мало заботили дела Кондо и Тоши в местном увеселительном заведении. А значит заставлять ее ждать тут абсолютно без дела было как-то не по-человечески. Во всяком случае, Харада не привык к подобному обращению с девушками. — Эй, Хейске, — Сано тихонько толкнул друга в бок, привлекая внимание. — Мы с Ниной-тян прогуляемся по торговой площади. Найдите нас, как будет улажен вопрос с жильем. Молодой воин хотел было возмутиться тому, что старший товарищ оставляет его здесь, а сам собирается отправится праздно топтать пыльные улочки, но промолчал, увидев с каким интересом рассматривает прохожих сама Воронцова, уже почти забывшая о своих знакомцах. — Ладно, — хмуро выдохнул Тодо, глядя как его друг под локоток отводит девушку дальше по улице. Хейске хоть и был самым молодым в отряде, но о похождениях красноволосого знал и очень переживал за Нину — не вскружит ли его друг девичью голову праздным развлечением… Сама причина переживаний парнишки, она же Нина Воронцова, с оживленным интересом разглядывала многочисленные торговые лавки, выставленные по обочинам широкой улицы. Заинтересованные взгляды прохожих уже удавалось почти полностью игнорировать, отдавая все свое внимание интересным, диковинным товарам и покровительственной уверенной полуулыбке мужчины, идущего рядом. Вначале с колотящимся сердцем Нина боялась даже глаза на него поднять, когда Харада, прихватив ее под руку, поспешил подальше от своих друзей. И его мягкая уверенная улыбка, не несущая в себе никакого скрытого подтекста, волновала сердце. Потому как именно эта улыбка передавала всю стать, силу и уверенность идущего рядом с ней воина. Улыбка, а не болтающийся у пояса меч. И от этого осознания и ощущения чужой силы и мощи девушка одновременно и робела, и чувствовала себя удивительно спокойно. — Вот, взгляни, — Харада неторопливо подошел к одному из торговых лотков, указывая на разнообразный выбор женских украшений. — Красота… Нина, являвшаяся истиной женщиной, падкой на красивые безделушки, почувствовала, как разбегаются глаза. Всевозможные бусы, гребни и спицы для волос, ленты, все это имело такой широкий выбор, что первые пару минут голубоглазая не могла с уверенностью сказать, что из предоставленного нравится ей больше всего. Хотелось сгрести все в одну кучу и унести с собой, чтобы не мучиться выбором. И только потом память напомнила о самом неприятном. — Жаль, у меня нет денег, — скучнея лицом обронила Воронцова, уже отступая и готовясь идти дальше. Ей и в самом деле было досадно. — Подошла бы моя валюта — все бы разом скупила. Харада, глядя на кудрявую макушку, прикрыл глаза, усмехнувшись своим мыслям, и осторожно поймал Воронцову за руку, стараясь не напугать ни единым действием. Мужчина, конечно же, не знал, что Нина была не из робкого десятка, и, привыкший к пугливым дамам своего времени, выверял каждое действие. — Всего я тебе, конечно, не куплю, — заглядывая в удивленные голубые глаза, протянул Саноске, — но гребень на свой вкус можешь выбрать. Путешественница во времени на минутку нахмурилась, пытаясь примериться. С какой бы стати Хараде дарить едва знакомой девушке подарки? Сомнения затеребили душу, призывая отказаться от дара, что сделает ее должной по любым соображениям, и только здравый смысл не позволил поспешно отказаться от предложенного. — С чего бы тебе что-то мне дарить? — щуря голубые глаза, и пытливо глядя снизу вверх, уточнила экс-студентка, осторожно, но настойчиво высвобождая свою руку из крепких пальцев мужчины. — С того, что в наше время не принято женщине ходить простоволосой, — кивая на распущенную гриву густых волос, легко ответил Харада. — Это одна из причин, почему на тебя так обращают внимание. Студентка машинально коснулась кудрявых прядей, оглядываясь на прохожих в подтверждение слов Саноске, и сокрушенно качнула головой. Вряд ли он обманывал ее с целью всучить подарок, и посему выходило, что распущенные волосы, опустившиеся по самую поясницу, и правда вызывают недовольство у местных жителей. В России, наверное, в этом времени распущенные волосы тоже привлекли бы внимание. Подарок они выбирали долго. Харада, почувствовавший, что девушка сдалась, старался было выбрать самый красивый и раскрашенный. Девушка же, понимавшая, что цена зависит как раз от изысков украшений, пыталась выбрать самый простой гребень. Жарко спорящая парочка привлекала внимание прохожих похлеще красочного фейерверка, и хотя ни Саноске, ни Нина не повышали голосов, раскрасневшиеся лица и богатая мимика делала их… Заметными. — Ладно, — чувствуя, как простое упрямство начинает перерастать в раздражение, девушка наконец решила отступить. — Вот этот, с белыми цветами. Тонкий палец решительно ткнул в маленький, черный гребешок, расписанный тремя белыми камелиями. Украшение выглядело просто по сравнению с другими, украшенными то позолотой, то сверкающими камнями, но при этом не было лишено очаровательного изящества. — Удивлен, что иностранка из разнообразия товара европейского стиля выбрала истинно японский гребень, — продавец с жиденькими усиками и в самом деле казался удивленным. — Но выбор отличный! Нина не стала следить, как Харада расплачивается за покупку. Будь ее воля, она взяла бы вот тот, простой, цвета молодой листвы. Но ее спутник оказался непробиваемо упрям. Он, кажется, даже не допускал мысли, чтобы уступить ей и купить что-то простое. И это раздражало. Просто потому, что не имело объяснения. Хотя, то объяснение, что могла сделать сама девушка, нравилось ей еще меньше — неожиданных поклонников ей сейчас хотелось меньше всего. Ёрик в руках раздосадованной Воронцовой завозился, то ли принимая удобное положение, то ли требуя свободу движения, но отпускать его девушка не торопилась. Харада, подошедший со спины и узревший кислую мину своей спутницы только добродушно усмехнулся. — Никогда бы не подумал, что на бескорыстный подарок девушка может так отреагировать, — светло-карие, почти янтарные глаза слегка сощурились из-за широкой улыбки. — Идем, есть еще одно место, где мы должны побывать… — Ты ведь не собираешься больше ничего мне покупать? — настороженно уточнила Нина, нехотя следуя за сверх-активным самураем. — Прости, но твой наряд вызывает слишком много ненужных вопросов. Так или иначе, а сменить его придется, — равнодушно пожимая плечами, на ходу бросил красноволосый. Оказавшись в небольшом магазинчике, полном развешанных тканей и лент, Нина еще долго пыталась противиться и возмущаться. Только вот Харада нашел сторонниц в лице продавщицы и ее молодых помощниц — Моммо-сама, Рэйко-сан и совсем молодая Нэо-сан. И теперь уже женщины принялись в три голоса убеждать непутевую путешественницу во времени в необходимости обновки. Сам Саноске, оставшийся у прилавка, с чем-то вроде кассы, лишь лукаво усмехался. На подбор подходящего кимоно времени у трех активных женщин ушло достаточно. По подсчетам самой Воронцовой, около двух с половиной часов. Вначале возникли проблемы с подбором размера из-за выдающихся, совсем не азиатских форм, потом, уже включившейся Нине перестали нравится фасоны и расцветки. Все предоставляемые верхние кимоно казались через чур аляповатыми и броскими. Просто потому, что шатенка давно привыкла к немного строгим, простым цветам, лишенным яркой раскраски. Тут же на каждом клочке ткани умещались едва ли не целые картины с пейзажами или другими композициями. Когда Моммо-сама, женщина лет сорока пяти, вынесла из подсобки черную свернутую ткань, Нина готова была зарыдать. Просто потому, что для нее, не любящей изнурительные шопинги, два часа в одном ателье было перебором. Черная свернутая ткань, развернувшись во вскинутых морщинистых руках, заставила Воронцову облегченно выдохнуть. И хотя богатый рисунок в виде густой бело-розовой сакуры был нетипичен для консервативной девушки, на подобное она была согласна. Потому что признала, что это красиво. — Талию нужно обмотать, — немного гнусавым, низким голосом настаивала сухопарая Моммо-сан, пытаясь ухватить юркую шатенку за полы нижнего, белого кимоно. — Не пристало приличной девушке так выделять ее. У тебя она и так от природы слишком узкая, делать на этом акцент просто верх безвкусицы! Нина, в очередной раз увернувшись от нерасторопных продавщиц, только задорно хихикнула, представив, какой удар хватил бы старую торговку, лицезрей она моду 21 века. — Не дамся! Я умру, если вы на меня два метра намотаете в одном только поясе, — неожиданно почувствовав веселье, Нина смеялась и откровенно мешала работе женщин, но ничего не могла с собой поделать. Увидев же свое отражение в законченном образе, Нина даже признала, что это красиво. В конце концов уложенные в аккуратную шишку волосы, и кимоно, одетое по всем правилам Азии, делало ее просто невероятно красивой. С удивительно тонкой талией и плавными, женственными линиями фигуры. Правда юбка нижнего кимоно была непозволительно узкой, а странные сандалии, надетые на белые носки, и вовсе казались опасно неустойчивыми. — Я точно смогу в этом ходить? — с сомнением обратилась она к Рэйко-сан, пытаясь пройтись до складского помещения и обратно. — Если не будешь чеканить метровые шаги, как мужчина, то сможешь, — Моммо-сама обладала удивительно ворчливой натурой, но оказалась совершенно добрым человеком. Выходить к Хараде было сложно. Просто потому, что Воронцова боялась растянуться на небольших ступеньках при спуске в приемный зал. Девушка со шпильками-то плохо дружила, считая их излишней деталью женского образа, а тут вместо одного каблука непонятно что. Саноске, все это время откровенно скучающий и теребящий в руках рюкзак девушки, наблюдал как по дощатому полу бегает Ёрик. А стоило поднять взгляд, едва слышно присвистнул, увидев в проходе преобразившуюся спутницу. Если до этого он, привыкший к традиционной японской красоте женщин, мог назвать девушку просто миловидной, то теперь испытал настоящий интерес. Непривычные, заморские черты лица казались волнующими, разогревающими интерес, а явственно подчеркнутая округлость фигуры казалась… дерзкой, на грани с вульгарностью, но, несомненно, волнующей. Правда, сам мужчина свою женщину никогда бы так не одел и не позволил бы… Но смотреть на это, все равно, было приятно… — Подберите нам пару юкат и вещи первостепенной важности для женщины, — не отрываясь от разглядывания шатенки, выдавил парень. — Мою подругу… ограбили. Стоило затарившейся парочке выйти на улицу, как на них налетел запыхавшийся Тодо. От вида приодевшейся Нины лицо паренька забавно вытянулось, являя всю глубину недоумения. Воронцова, засмущавшись, скромно опустила глаза, чувствуя дискомфорт от такой реакции. — Мы нашли Саридзаву-сана, — пытаясь отдышаться, оповестил Хэйске, не отводя внимательного взгляда с девушки. — Ну что ж, идемте, — протянул Харада, поправляя на плечах ранец Воронцовой и забавляясь реакции друга. Нина, всю дорогу старательно глядящая себе под ноги из соображения безопасности, в пол уха слушала разговор парней. По всему выходило, что они в большом долгу перед неким Саридзавой Камо. И из того, что об этом мужчине услышала девушка, можно было сделать вывод, что это весьма малоприятный тип. Который может доставить ей проблем. Проблем не хотелось, поэтому всю дорогу Воронцова настраивалась на то, чтобы смирять свой характер где нужно, и изображать хоть какую-нибудь воспитанность. О раболепной, безоговорочной покорности, к сожалению, не могло быть и речи… — Тебе хорошо в новом наряде, — отвлекаясь от разговора с приятелем, заметил Хэйске. Оторвав взгляд от спящего на руках Ёрика, девушка благодарно кивнула, выдавив вежливую улыбку и вновь вернулась к своим «баранам». Думать сейчас о внешнем виде девушка считала нецелесообразным, хотя и признавала, что идея «не выделяться», поданая Харадой, вполне себе разумна. Первоочередной же проблемой сейчас был вопрос о том, есть ли путь назад, домой. И если есть, то насколько он сложен. Так дружная троица не торопясь продвигалась на юг от Киото, направляясь в небольшую деревушку Мибу. Хейске, получив распоряжение от Хиджикаты выловить парочку, отправившуюся в самоволку, смутно представлял, где искать начальство. Однако Саноске, услышав место дислокации их отряда, заверил, что знает как добраться до нужного места. К тому моменту, как отставшие достигли ворот поместья, отведенного под отряд, на небе уже разгорался алый закат. Нина с восторгом наблюдала за красками, разливавшимися у горизонта, позабыв и об усталости, и о своих переживаниях. Красота природы успокаивала, навевала чувство покоя, и Воронцова дышала полной грудью, наслаждаясь этими чувствами. Правда, при виде разъяренного лица Хиджикаты, поджидавшего их у самого входа во двор, настроение шатенки разительно поубавилось. Стальной взгляд брюнета не предвещал ничего хорошего. И в отличие от Саноске и Тодо, впервые увидевших Нину в новом образе, замкомандира даже бровью не повел на внешние изменения. — Саноске, разве я разрешал отлучаться от отряда? — спокойным, тихим тоном поинтересовался мужчина, глядя на подчиненного. — Простите, Хиджиката-сан, я посчитал, что Нине-чан стоит сменить одежду, чтобы не вызывать подозрений и предупредил об этом Хэйске. Харада говорил спокойно. Уверенно. Но Воронцова на уровне интуиции понимала, что Саноске чувствует вину. И неосознанно шагнула вперед, решив, что при необходимости разделит судьбу человека, что так неожиданно озаботился ее положением. — Я надеюсь, подобное впредь не повторится. Если ты захочешь отлучиться, должен оповестить об этом и получить разрешение. То же самое касается тебя, — ониксовые глаза хищно впились в голубые. — Ты должна запомнить, что неповиновение наказывается. Для всех, без исключений и поблажек. Харада, — Хиджиката, убедившись, что девушка-таки прониклась его мрачным настроем, вернул внимание на подчиненного, — в качестве наказания первым встаешь на дежурство по кухне. На неделю. Нину едва не подкинуло на месте от осознания, что человек, потративший на нее свои сбережения, вынужден еще и отрабатывать за щедрость. — Простите, Хиджиката-сан, — вежливое обращение давалось со скрипом. С непривычки. Но обстоятельства обязывали. — Но если после данного инцидента Саноске-сан вынужден отрабатывать наказание, я считаю, что должна разделить с ним отведенную участь. На минуту девушке показалось, что глаза замкома довольно блеснули. Харада рядом удивленно воззрился на заступницу. — Хорошо, приступите с завтрашнего утра. А сейчас ты пройдешь со мной. Мы с Кондо-саном представим тебя Саридзаве-сану и обозначим твою роль в отряде. Еще минуту назад настроенная решительно Нина почувствовала, как засосало под ложечкой. Передав спящего Ёрика в руки и без того нагруженного Харады, девушка мысленно воззвала ко всем существующим богам и посеменила за удаляющимся Хиджикатой. То, что ее дальнейшая судьба зависела от незнакомого человека, пугало. Что делать, если этот самый Саридзава откажется от ее присутствия в отряде? Куда ей в таком случае податься? Если с утра у Воронцовой еще были надежды на благополучное возвращение домой, то теперь этот факт стоял под большим вопросом, как и ее выживание в незнакомом враждебном мире. Подниматься на небольшую веранду — в памяти девушки всплыло определение «энгава» — оказалось почти невозможным из-за узко спеленавшей ноги юбки. И когда перед лицом девушки, отобразившим всю степень усердия, показалась бледная ладонь, предлагающая помощь, Нина растерялась. Но отказаться от помощи не смогла. Просто потому, что для преодоления препятствия самостоятельно, ей пришлось бы задрать юбки до середины бедра. И это было бы крайне не прилично. — Спасибо, — утвердившись на ногах, поблагодарила девушка. Хиджиката только кивнул. И отодвинув седзи, снял обувь, заставив Нину удивленно приподнять брови. Но примеру она все же последовала, и ноги тут же поблагодарили за свободу. — Саридзава-сан, Кондо-сан, — поприветствовал брюнет, устраиваясь на колени перед двумя сидящими в комнате мужчинами. Шатенка, принявшая ту же позу, осторожно поклонилась, вспоминая нечто подобное в традициях этой страны. Незнакомый крупный мужчина, что, вероятно, и являлся Саридзавой, смотрел на пришедшую с насмешливой ухмылкой. — Так это и есть та самая Нина-чан? — грудной низкий голос мужчины звучал опасно. Понять, что этот человек чувствует свою власть, не составляло труда. И по личному опыту девушка знала, что показывать таким людям свою слабость и зависимость было нельзя. А потому смело и как можно спокойнее уставилась в синие раскосые глаза. — Европейка? Что ж… И зачем же вам баба на территории понадобилась? Неужто до Шимабары добежать не успеете? — насмешливо протянул мужчина, постукивая по колену какой-то палочкой. Присмотревшись получше, Нина опознала в предмете свернутый веер. — Это не то, о чем вы подумали, Саридзава-сан, — на лице Кондо-сана выступил пунцовый румянец. Подобная реакция на слова местного вершителя судеб понравилась девушке еще меньше. — Нина-чан будет работать на кухне и поддерживать штаб в чистоте… Усмешка Камо вышла уж совсем унизительной, а внимательный цепкий взгляд блуждал по застывшей фигурке с таким пренебрежением, словно перед ним сидела не женщина, а досадное насекомое, неожиданно привлекшее внимание. — Ну что ж, служанка, налей-ка мне саке, раз уж ты все равно здесь, а я подумаю, стоит ли брать тебя на содержание, — слова сопроводил легкий кивок головы в сторону стоящего неподалеку подноса. В комнате повисла гнетущая тишина, дающая шатенке остро прочувствовать опасный для переговоров момент. И если это была не настоящая проверка, Нина готова была откусить себе палец. На то, чтобы продумать каждое свое дальнейшее действие ушло чуть больше одного мгновения. Отец говорил Нине, что посещал со своими партнерами традиционный дом развлечений, где мужчин обслуживали гейши. И он говорил, что с развратом, как это принято считать многими невеждами, данное действо не имеет ничего общего. Под внимательные взгляды добравшись до достаточного тяжелого подноса, Нина осторожно переместила свою ношу к ожидавшему самураю и придерживая широкие рукава кимоно, осторожно налила в маленькую мисочку. Подавая ее ожидавшему выпивку мужчине, Воронцова с досадой отметила, что от напряжения руки слегка подрагивали. — Неплохо для иноземной неумехи, — растягивая слова, снисходительно признал мужчина, принимая пиалу. — Только вот слишком нерасторопно для прислуги… Удара тем самым веером удалось избежать только лишь потому, что при словах мужчины голубоглазая подняла взгляд. И успела заметить неожиданный замах. Откатываясь в сторону подумала, что точно что-нибудь на себе порвет. Раздавшийся в тишине смех заставил вздрогнуть всех: и подорвавшихся с места мужчин, и Нину, уже готовую давать отпор. Саридзава, своими габаритами больше походящий на добротного русского богатыря, самозабвенно ухохатывался, постукивая себя по колену злосчастным веером и на озлобленный взгляд самой Нины лишь больше развеселился. — А у вас, как я погляжу, даже девки боевые, — пробасил-таки отсмеявшийся Саридзава, благосклонно глядя на растрепанную шатенку. — Хорошо. Твои навыки служанки никуда не годятся, но у тебя хорошая реакция, а значит, ты способна к обучению… Чему бы то ни было. Она может остаться, — последние слова с серьезным лицом Камо, были адресованы уже к командирам отряда. — Но отвечаете за нее вы. И безопасность от интереса… мужчин ей обеспечиваете тоже вы. Среди моих ребят может быть много тех, кто заинтересуется экзотической внешностью вашей служаночки. Насмешливый, полный забавы взгляд мужчины, направленный прямиком на нее, выжал последние соки самообладания, и Воронцова с низкого старта бросилась из комнаты прочь, чувствуя как внутри все дрожит. То ли от страха, то ли от накопившегося напряжения, то ли просто потому, что желание дать кому-нибудь по лицу так и не было осуществлено.