***
Утро выдалось на удивление бодрым, и хотя уснула Нина почти в четвертом часу утра, а проснулась к шести, настроение было приподнятым. Правда, иногда взгляд девушки переставал фокусироваться на предметах и пугающе расплывался. Шатенка сталкивалась с подобным, когда сессия вынуждала забыть о здоровом сне, и уже знала, что панацея — здоровый крепкий сон. И она как раз сможет выспаться сегодня, раз уж госпожа Танако решила отбыть из города на неопределенный срок. Едва оказавшись на кухне, Нина принялась искать что-нибудь, что можно было бы запихать в недовольно урчащий желудок. Ёрик, сновавший под ногами, словно взбесившаяся блоха, увидел что мамочка решила перекусить и тут же оставил свои игры, принимаясь выпрашивать вкуснятину и для себя. В общем-то, в этой идиллии их и застал Харада, заглянувший на кухню. — Доброе утро, — копейщик расплылся в очаровательной улыбке, проходя к мойке. — Удивлен, что ты пришла сюда раньше меня. — Доброе, Сано-сан, — девушка с трудом проглотила вставший от неожиданности поперек горла кусок и заправила за ухо выбивающуюся прядь. — Легла вчера пораньше, вот и выспалась. Парень на это только кивнул. Нине, на самом деле, показалось, что красноволосый ей не особо поверил, но не стала акцентировать на этом внимание и пытаться что-то доказать. Потому что это уж точно выглядело бы подозрительно. Почти все время готовки оба продолжали хранить молчание, и если Харада от этого, казалось, не испытывал никакого дискомфорта, Воронцова то и дело открывала рот, чтобы что-нибудь сказать. И всякий раз останавливаясь, не имея возможности себе это объяснить. Отчего ей было так сложно завести банальную беседу ни о чем или, напротив, расспросить его о чем-нибудь важном. О порядках этого времени, об истории или, на худой конец, расспросить что-нибудь о самом мужчине и его истории вступления в отряд. Это было бы всяко полезнее, чем молчать, нелепо раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба. — Надеюсь, тебе больше не снились кошмары, — неожиданный вопрос от Харады заставил девушку отвлечься от нарезки овощей и удивленно обернутся к парню. Вопрос одновременно и порадовал, и насторожил. Она чуть было не сказала, что кошмары не мучили ее с самого детства, но вовремя вспомнила о своей нелепой отговорке. — Да, теперь я сплю спокойнее. Приоткрываю ставни на ночь, чтобы поступал свежий воздух. Это помогает разогнать плохие сны, — на этих словах желтоглазый обернулся и одарил кудрявую еще одной мягкой улыбкой. Нина почувствовала, как щеки заливает горячий румянец и поспешила вернуться к своей работе. В конце концов, скоро время завтрака, и им нужно было поторопиться, чтобы успеть все приготовить. И все же терять налаженную нить завязавшейся беседы не хотелось, и на свой страх и риск Воронцова решила задать вопрос, который недавно возник в ее голове. — А как ты познакомился с остальными ребятами? Харада стряхнул на сковороду промытых рыбешек, и масло, встретившись с водой, громко и угрожающе зашипело. — Я познакомился с ними в додзе Сейкан лет пять или шесть назад. Вначале пробыл с ними недолго, после чего возвратился в родной клан, — Саноске несколько печально усмехнулся, и Нина не решилась расспрашивать о семье или как-то еще направлять разговор, решив, что пусть лучше Харада сам расскажет то, что посчитает нужным. — Но там в моем присутствии не особо-то нуждались… Шатенка печально качнула головой, подспудно догадываясь о причинах ухода парня из клана. И неожиданно повеселевший голос копейщика, грянувший над самым ухом, ее даже напугал. — Я однажды поспорил с одним своим родственничком, — вдохновенно вещал парень, забыв, что на сковороде жарится их общий завтрак. — Этот дурак утверждал, что я никакой не самурай! Нина во все глаза уставилась на разошедшегося парня, едва не порезав себе палец — жертвой острой стали стал всего лишь ноготь. Смена настроения Харады ее даже напугала. Особенно когда эта гора мускулов начала буянить в непосредственной близости от нее. — И знаешь, что я сделал? Я решил доказать ему, как глубоко он заблуждается. Я совершил настоящее сеппуку! — красноволосый гордо хлопнул себя по забинтованному животу, и Нина, спустя пару минут соображений и попыток вспомнить значение этого слова, почувствовала, что ей становится дурно. — Хочешь — покажу шрам? Воронцова медленно качнула головой и сделала несколько неверных шагов в сторону. Голову почему-то закружило. И если учитывать, что девушка была далеко не из слабонервных и чувствительных, такая реакция удивила даже ее саму. Однако стоило себе представить, как Харада зажимает руками кровавую рану и пытается удержать вываливающиеся кишки, и ей становилось дурно. И пойди разберись, в Саноске ли тут дело, что уже успел стать для нее далеко не чужим человеком, или она все еще не может оправиться после тех «волшебных» напитков. — Эй, ты в порядке? — видя как девушка, пошатываясь, пытается отойти к выходу, Харада растерял все свое бахвальство. — Ну ты чего распереживалась? Со мной ведь все в полном порядке. Шатенка трясущейся рукой отодвинула седзи и торопливо вышла на энгаву, полной грудью вдыхая свежий воздух. Для верности Нина оперлась на один из поддерживающих крышу колонн. Харада, чувствуя себя виноватым в нынешнем состоянии девушки, осторожно приблизился сзади, бережно придерживая девушку под локоть. Однако дальнейшего диалога не состоялось. Со стороны комнат Саридзавы к ребятам стремительно приближался Хейске. Парнишка удивленно замер, разглядев потерянное бледное лицо Воронцовой и виноватый взгляд друга. — Эй, что-то случилось? — младший из отряда подошел к молчавшей парочке и обеспокоенно заглянул шатенке в лицо. — Нина-чан, с тобой все хорошо? Может быть, позвать Саннан-сана? — Нет, — Нина наконец почувствовала, что тошнота не мешает говорить, и нервно усмехнулась. Присутствия конкретно этого медика ей сейчас хотелось меньше всего. — Нет, я в порядке. Просто Харада рассказал мне о своем неудавшемся сеппуку, и мне стало дурно. Тодо осуждающе глянул на друга. — Сано-сан, сколько можно хвастаться этим? — ворчливо поинтересовался парнишка, поглядывая на явно смущенного товарища. — Я и не думал, что Нина-чан отреагирует так… Воронцова уже вполне пришла в себя и немного резковато скинула поддерживающую руку Харады. Ей не особо хотелось, чтобы над ней продолжали трястись из-за такой ерунды как временное помутнение. Возможно, сказывалась усталость вкупе с регулярным недосыпанием, но сейчас кризис миновал, и девушка хотела как можно скорее отвлечься от инцидента. — Ты пришел поторопить нас? — возвращаясь к прерванной готовке, уточнила Нина, но тут почувствовала запах горелой рыбы и раздосадованно шикнув метнулась к дымящей сковороде. — Харада! Ты сжег наш завтрак! Пляски с бубном продолжались долго, и хотя Нина отчаянно надеялась спасти хоть что-то, рыба подгорела едва ли не до состояния угольков. — Ну вот, — Саноске смущенно почесывал затылок, виновато улыбаясь на каждый гневный взгляд девушки. — Я просто испугался за тебя и совсем забыл про рыбу. В кухне стоял легкий дымный занавес, и втроем они пытались сообразить, что можно было бы подать к завтраку, чтобы он не получился слишком пустым. К сожалению, припасы оказались скудными, и кроме остатков риса и пары помидор в закромах ничего не нашлось. — Мне еще нужно отнести что-нибудь для новенького, — растерянно промямлил Хейске, больше рассуждая вслух, чем говоря это кому-то конкретному. Только вот Саноске и Нина его прекрасно услышали. Оба удивленно переглянулись и с пущим интересом уставились на друга, совсем забыв о том, что минутой раньше переживали об испорченном завтраке. — Лучше перепоручи это Иноэ-сану, кажется, его Саридзава приставил для ухода за мальчишкой, — спустя мгновение раздумий посоветовал Харада, принимаясь раскладывать по мискам то, что не было испорчено. — Да, а я пока приготовлю жидкую рисовую кашу, не думаю, что пареньку можно сейчас что-то более серьезное, — Нина кивнула Хейске, давая понять, что он может не переживать о приготовлении еды для больного.***
За завтраком, как и всегда, была вся их небольшая компания. Нина, задержавшаяся на кухне для приготовления каши, зашла в столовую последней. Дружное приветствие от парней, ее вежливый ответ, и вот она, стараясь привлекать как можно меньше внимания, пробирается к своему месту. Прямо напротив Шимпачи и по соседству с Окитой. — Ты сегодня выглядишь смурнее обычного, — заметил Соджи, стоило Нине опуститься на свое место. — Опять кошмары? Воронцова едва удержалась от какого-нибудь крепкого словечка, отчаянно скрипя зубами. И почти тут же повернулась к парню с приторно сладкой улыбкой. — Нет, со мной все в полном порядке. Надеюсь, ты тоже крепко спал. Соджи ответил точно такой же фальшивой улыбкой, и они продолжили бы дальше ненавязчиво скалиться друг другу, если бы не голос Хиджикаты, привлекший внимание всех находящихся в комнате. — У нас заканчиваются продукты. Все находящиеся в столовой замолчали, обращая внимание на фукуче. Некоторые даже оторвались от трапезы, чтобы не пропустить ничего сказанного. — Шимпачи, Соджи и Саноске отправятся на рынок. Нина пойдет с вами, так что постарайтесь проследить, чтобы она не заблудилась, — все это брюнет сказал с абсолютно спокойным лицом, но практически все, находящиеся в столовой, либо посмеялись, либо улыбнулись, и это немного задело девушку. Она совершенно не брала в толк, по какой причине Хиджиката все время обращал на нее свое отнюдь не самое дружелюбное внимание, и это уже начинало вызывать в ней отголоски гнева. И зная себя, девушка без лукавства и бахвальства могла поклясться, что рано или поздно подобное отношение с его стороны вызовет конфликт, в котором она не станет отмалчиваться. — Иноэ-сан составит для вас список продуктов и выдаст деньги на все необходимое. Проверьте свои вещи, — Тошидзо обвел взглядом всех собравшихся. — Если кому-то нужно что-то заменить или докупить, сообщите до того, как группа отправится в город. Выдвигаетесь после обеда. Нина не стала засиживаться до конца завтрака. Ей нужно было успеть застирать несколько простыней, и девушка не хотела откладывать это в долгий ящик. Кроме того, она хотела еще раз воспользоваться волшебным доступом в интернет и немного погуглить об общей политической ситуации в мире. Еще в самом начале Нина хотела найти кого-нибудь, к кому можно было бы обратиться за военной помощью, но, прежде чем принимать подобные решения, нужно было все досконально изучить. Идея о том, чтобы обращаться к кому-то из Российской империи уже не казалась такой гениальной. Симодский трактат, конечно, говорит о мирном соседстве и доброй дружбе двух государств, но это лишь красивые слова на бумаге. Нина припоминала, что читала в статьях об уже идущих спорах по поводу дурацких Курил и Сахалина. Или они только должны были начаться — откровенно говоря, с историей у Воронцовой всегда было туговато. Быть может, и сыграть на этом? На дурацких землях, что либо начнут, либо уже начали делить между собой две страны? Мол, товарищи россияне, поддержите сегунат и тогда в переговорах на правах спасителей сможете требовать большего? Шатенка устало потерла переносицу и тяжело вздохнула. По-хорошему, ей стоило бы бежать как можно скорее на родную землю и прятаться там в какой-нибудь глухой деревеньке. Только вот проблема заключалась в том, что для побега нужны деньги. Хорошие деньги. Потому что быть какой-нибудь бесправной крестьянкой во владении боярина ей очень уж не хотелось. Здесь, среди парней, она хотя бы была относительно свободна, потому что они поверили ей, и оказались на удивление честными и благородными людьми. Где гарантия, что при побеге там, на родине, ей повезет встретить таких же отзывчивых соплеменников? Подобное отношение и отзывчивость редкость даже для ее времени, не говоря уж о 19 веке. Да и по-хорошему сбежать она уже не сможет. Воронцова оторвалась от застирывания и без того идеально чистых наволочек и посмотрела на бодро вышагивающего по энгаве Тодо. От мысли, что паренек в этой войне погибнет, ей сделалось так больно и тоскливо, что девушка с трудом подавила подступающие слезы. Кто знает, конечно, может быть, она вовсе и ни в каком не в прошлом. Может, это параллельная вселенная, и здесь не будет никакой войны… — Нина-чан, поторапливайся, — крикнул Хейске, прежде чем скрыться в своей комнате. Голубоглазая вдруг задумалась. Что если родного русского языка она сейчас и не поймет? Она ведь без каких-либо усилий понимает местный язык, легко разбирает даже быстрый говор и, если верить ребятам, сама говорит без какого-либо намека на акцент. Так что, если русский язык в этом времени, — или может быть мире, — окажется для нее совершенно чужим и непонятным? Нина торопливо отжала последнюю простыню. Закинула все это добро в деревянный таз, оттащив к сушильне, криво-косо развешала белье сушиться и поспешила к своей комнате. Ей хотелось срочно убедиться, что ее предположения обманчивы. Залетев в комнату и даже не потрудившись закрыть створки, Нина достала из-под матраса ноутбук и тут же, открыв его, с интересом уставилась на дату. «Опять двадцать пять» — устало подумала девушка, глядя на будто издевающийся монитор. Дата утверждала, что на дворе 16 мая 2016 года. Тот самый день, когда она только-только очутилась во всей этой странной ситуации. А ведь с того времени уже почти неделя прошла. Нина с интересом вбила в поисковой строке «дата сегодня» и на первой ссылке точно так же горело шестнадцатое пятого месяца. Чтож, видимо ее персональный недо-Джарвис застыл в том состоянии, в котором последний раз имел настоящую связь с интернетом. Найти на ютубе видео с первыми пришедшими в голову стихами не заняло много времени. И уже прослушивая небезызвестный для многих «Ночь, улица, фонарь, аптека…» шатенка облегченно вздохнула. Слова она понимала, но вот когда попыталась повторить слово в слово, неожиданно поняла, что ее произношение какое-то другое. Она даже не смогла понять, в чем заключается это отличие, но при попытке говорить одновременно с диктором, она слышала, как что-то отчаянно не сходится. И это едва ли не сводило с ума. К тому моменту как Нина в сороковой раз вместе с чтецом на видео проговаривала стихи и готовилась рвать на себе волосы от полнейшего непонимания, в створки седзи постучали. Харада и Шимпачи улыбались, глядя на девушку и даже не обратили внимание на ее явно потерянный вид. — Все готово к обеду, — объяснил Нагакура, наблюдая за тем, как девушка закрывает непонятный ему светящийся ящичек и встает им навстречу. — Нужно скорее поесть и торопиться в город. Если управимся с покупками быстрее задуманного, то сможем немного погулять по городу. Кажется, эта идея вызывала у друзей настоящий ажиотаж, судя по их лицам, и Нина не решилась портить настроение парням своей кислой миной. Непонятки с ее произношением на родном языке сильно выбили из колеи. Да и то, что время после завтрака так быстро пролетело, вызвало у нее оторопь. Она же вот, буквально недавно, залезла в интернет. И даже не сидела вконтакте, листая ленту и не пялила на ютубе вирусные видео. И тем не менее интернет опять смазал ощущения времени. А уж подкрепленный ее паникой и вовсе мог похитить на пару суток, если бы парни вовремя не отвлекли ее от ситуации. Обед прошел практически мимо внимания Воронцовой. Она то и дело замирала, невидящим взглядом уставившись в пол перед собой и пыталась вспомнить, что именно в ее произношении ей казалось неправильным. Странный резонанс, который совершенно невозможно было объяснить словами. Некоторые слова она проговаривала раньше, хотя честно говорила в том же темпе, что и диктор. Паранормальное явление не оставляло мысли девушки, поэтому звуки извне не сразу достигли ее сознания. Только когда плеча коснулся Соджи, Воронцова вынырнула из глубоких раздумий и с удивлением поняла, что все присутствующие смотрят на нее с явным беспокойством. Соджи слева тихонько хохотнул и отправил в рот порцию варенных овощей. Шимпачи напротив смотрел с едва заметной жалостью, Харада глядел с откровенным беспокойством и Нина с сожалением поняла, что теперь он вряд ли поверит в ее «со мной все в порядке». Тодо тоже не выглядел особенно озадаченным и бирюзовые глаза искрились смехом. Он, казалось, как и Соджи, не видел в ее временной задумчивости ничего страшного. — Что-то не так? — осторожно поинтересовалась голубоглазая, внимательно следя за всеми. — Ты выглядела так, словно уснула с закрытыми глазами, — не менее удивленно объяснил Кондо-сан, видя замешательство Воронцовой от их общей реакции. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может стоит заменить тебя кем-то в походе за покупками? Нина судорожно замотала головой, понимая, что ей на самом деле очень хотелось бы прогуляться куда-то за пределы поместья. Это оказалось очень трудным, быть ограниченной небольшим участком территории, за который тебе ни под каким предлогом нельзя отлучаться. — Я просто задумалась, — вяло оправдалась Нина, понимая, что это звучит нелепо, хоть и является чистой правдой. — Но я бы очень хотела прогуляться по городу. Видя, как суровеет при этих словах лицо Хиджикаты, девушка вновь перевела взгляд на Кондо-сана и поторопилась дополнить свою полупросительную речь. — Я знаю, что мы идем по делам, а не просто развлекаться, но для меня и это будет в радость. Мне уже надоело сидеть тут взаперти, как заложница. Кондо-сан при этих словах смущенно улыбнулся и покрылся едва заметным румянцем, Саннан-сан слегка насмешливо хмыкнул, а Хиджиката просто устало прикрыл глаза. После обеда сборы длились не долго. Нина только отлучилась в свою комнату, торопясь надеть кимоно взамен рабочей юкаты. То черное, расписанное розовыми цветами, казалось ей более подходящим для выхода в город. Одно дело разгуливать в невзрачной одежде по поместью, выполняя свою работу, и совсем другое сунуться в нем «в люди». Ей отчаянно не хотелось выглядеть нищей оборванкой, хоть ей она, по сути, и являлась. Выходя во двор с главными воротами поместья, Нина удивленно замерла. Помимо обещанной троицы, на тропинке в пол оборота к дому стоял сам Хиджиката, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Брови мужчины при этом все так же продолжали хмуриться. Воронцова со злорадством подумала о преждевременным морщинах на красивом лице и поторопилась присоединиться к ожидавшим ее спутникам. Они уже все в сборе и наверняка ждут только ее. А Хиджиката, должно быть, вышел, чтобы напутствовать их еще раз перед самой дорогой. Эта мысль удивительно успокаивала. Стоило шатенке приблизиться, как на плечо тут же упала рука Саноске. — Замечательно выглядишь, Нина-чан, — пробасило это желтоглазое чудо, прижимая девушку к своему боку. Экс-студентка, видя полуобнаженное мужское тело в такой вопиющей близости, тут же залилась горячим румянцем. И хотя мысль обо всяких там романтических отношениях не вызывала в ней энтузиазма, не признавать прекрасной физической формы и убийственного очарования Харады она не могла. Как не могла и отменить своей вполне адекватной реакции на близость к такому телу. Саноске, сверху вниз смотрящий на голубоглазую, смущение заметил и сжал плечо чуть крепче, впрочем, не пытаясь сделать больно. Просто смущение на лице девушки ему нравилось. Как нравилась и мысль, что это смущение вызывает его близость. И настроение копейщика взлетело бы до небес, если бы не строгий голос замкома. — Харада, дистанция, — Саноске, поднявший взгляд от раскрасневшегося девичьего лица, столкнулся со взглядом острее стали. Тут же поспешив разжать пальцы, Саноске тем не менее не смог сдержать недовольной мины. Только вот Тошидзо до кривляний подчиненного абсолютно не было дела. — Выдвигаемся, — отдал он короткий приказ и первым поспешил покинуть парадный выход поместья. Нина, все это время отчаянно боровшаяся со сбившимся дыханием, вызванным, не иначе как переизбытком тестостерона в непосредственной близости, дернула Хараду, идущего рядом, за ножны катаны. Саноске, скосив на девушку неожиданно серьезный взгляд, легко качнул головой. — Не стоит трогать чужое оружие, Нина-чан, некоторым это может не понравится, — чрезмерно серьезно пояснил парень, не сводя с девушки внимательного взгляда. Нина даже растерялась от такой резкой смены настроения с его стороны. Минуту назад он веселился и едва ли не заигрывал с ней, а теперь смотрит почти как идущий впереди Хиджиката, — тяжело и даже немного осуждающе. — Прости, Сано-сан, я не знала, — Нина поспешила спрятать руки в рукава, пока еще что-нибудь запрещенное не потрогала, и потупилась. — Других твое извинение может и не успокоить, — насмешливо заметил Окита, пристраиваясь с другой стороны от девушки и принимаясь шагать с ними вровень. — Кто-нибудь может тебе и пальцы отрубить. Оружие для воина священно и неприкосновенно. — Спасибо, я буду знать, и прости еще раз, — Нина искренне заглянула красноволосому в лицо, чувствуя крайнюю степень неловкости. Намерения оскорбить она точно не преследовала, просто хотела незаметно для остальных привлечь его внимание и выяснить, почему Хиджиката идет с ними. Вряд ли они нуждаются в контроле с его стороны, уж с покупками бы точно справились. Тогда к чему его присутствие? Только вот после того, как ее отчитали, да еще и Соджи с Шимпачи подтянулись и идут в одну ногу с ними, секретничать и выяснять перехотелось. Пусть себе угрюмый замком топает куда хочет и пусть даже и с ними. Ей до этого нет никакого дела. Всю оставшуюся дорогу Нина партизански отмалчивалась, даже когда парни пытались втянуть ее в разговор коварными вопросами о ее прошлой жизни. Не то, чтобы она обиделась, просто настроение пропало и она совсем не была уверена, что воспоминания о доме не расстроят ее еще сильнее. — Ну чего ты дуешься? — вдруг устало протянул Соджи, в очередной раз не добившись от нее ответа о том, остался ли в том мире у нее кто-нибудь родной. — Мы всего лишь предупредили тебя, чтобы ты в будущем не натворила глупостей. А ты надулась как мышь на крупу. Нина возмущенно зыркнула на разговорившегося парня. Его мученически осуждающий тон выбил ее из флегматичного настроения. — У меня просто разболелась голова и я не очень хочу чесать языками. Давайте мы закончим дело не пускаясь в беседы о моем потерянном смысле жизни? — пожалуй, это прозвучало более ядовито, чем следовало и Нина тут же прикусила язык, видя как останавливается впереди идущий брюнет и как осуждающе качают головами Харада с Нагакурой. Ее ответ, кажется, не устроил всех. — Тебе и в самом деле стоило остаться в поместье, — сурово припечатал Тошидзо, всю дорогу молча, но внимательно слушавший беседу позади. И хотя мужчина все время пытался отвлечься и подумать о предстоящей встрече, стоило Соджи о чем-нибудь спросить девушку, как Хиджиката начинал прислушиваться, не прозвучит ли ответ. — А в том, что с тобой произошло, нашей вины нет, поэтому не нужно плеваться в нашу сторону, словно мы в чем-то повинны, — мужчина замолчал и обернулся к воротам города, которых они почти достигли. Нина подумала было, что разговор окончен и стоило бы принести свои извинения перед всеми ними за резкость, но Хиджиката вдруг снова полуобернулся к ним и резанул по девушке гневным взглядом. — Мы приняли тебя под свою опеку, мы кормим, одеваем тебя и даем тебе крышу над головой, а ты продолжаешь вести себя так, словно все это само собой разумеющееся и мы попросту обязаны это делать. Нина прикусила губу, чувствуя как поднимается давно растущая на него обида. Во всем отряде он был единственным человеком, кто продолжал видеть в ней неблагодарного монстра, радостно скалясь на каждый ее срыв. И даже то, что она честно старалась отплатить им за доброту, он словно бы не замечал. Ну как объяснить человеку, что ей не просто упасть в ноги в громких благодарностях, но совсем не трудно отплатить работой в поместье, сколько бы на нее не повесили. Хиджиката тем временем, казалось, решил высказать все свои претензии. Неожиданно не стесняясь ни наличия рядом свободных ушей в виде подчиненных, ни проходящих мимо абсолютно чужих людей, что охотно вслушивались в его слова, глядя то на говорившего, то на замершую перед ним девушку. Саноске дернулся было встать перед Вероникой и загородить ее от вспылившего заместителя командира, но Нина, неожиданно крепко вцепилась ему в плечо и решительно удержала на месте, с каждой минутой мрачнея все больше. — Ты не знаешь ни благодарности, ни вежливости. Ты все время грубишь и всячески избегаешь порученных тебе дел, а если делаешь, то совершенно ужасно и не старательно. Ты разбрасываешься пустыми обещаниями, а потом забываешь о них, словно твои слова ничего не значат, — продолжал отчитывать Хиджиката, словно его главной целью в этом походе было высказать все, что он о ней думает. — Ты даже не пытаешься научиться выживать в этом мире, когда тебе дают советы, и вместо благодарности за эти подсказки, ты продолжаешь бесконечно грубить. Ты невежественная и совершенно бесполезная. Видно было, что брюнет с каждым словом словно бы звереет еще больше, но, стоило отдать ему должное, умудрялся не повышать голос. Нина зверела пропорционально. Однако, взыгравшее желание противостоять этому невыносимому мужчине затыкало ей рот. Если она сейчас примется отстаивать свое имя и опровергать все сказанное им, это только убедит его в собственной правоте. А еще она в очередной раз выставит себя истеричкой, чего ей категорически не хотелось. Она в отряде и так уже на весьма особенном отношении, некоторые, наверное, подспудно считают ее сумасшедшей. Когда монолог Хиджикаты затих, шатенка еще некоторое время стояла молча, прямо глядя в глаза только что высказавшегося мужчины. Харада и Шимпачи гипнотизировали сочувствующими взглядами и Нине стоило больших усилий, чтобы сохранить ровное лицо. Хотя больше всего, конечно, хотелось разрыдаться. От распирающего чувства несправедливости. Она ведь и правда старалась быть полезной, а оно вон как со стороны. Окита стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди и разглядывая попеременно лица девушки и замкома из-под лохматой челки. На тонких губах парня бродила едва заметная усмешка. Чего-то подобного он и ожидал от их общения, и ему было очень интересно, как поведет себя Нина-чан в этот раз. Соджи казалось, что она либо расплачется и убежит обратно в сторону Мибу, а влюбленный Харада побежит ее успокаивать, либо опять откроет свой ротик и Хараде придется спасать ее от Хиджикаты, который уже откровенно дошел до края своего терпения по отношению к этой девице. — Мне очень жаль, — Нине потребовалось сделать очень медленный и предельно глубокий выдох, чтобы при ответе ее голос не дрожал. А чтобы ублюдок Хиджиката не видел навернувшихся слез, девушка медленно и как можно грациознее склонилась в уважительном поклоне. — Мне очень жаль, что я все время предаю ваше доверие. Что я столь нагло пользуюсь вашей милостью и совершенно не отвечаю на это благодарностью. Я приношу вам свои искренние извинения за то, что доставляла неудобства своим присутствием в ваших жизнях. Нина выпрямилась, чувствуя, что глаза больше не слезятся, а голос не грозит сорваться где-нибудь посреди предложения. Она понимала, что совершает совершенно глупый поступок. Но гордость взыграла настолько, что девушка и в самом деле готова была уйти «хлопнув дверью». Отношение со стороны этого типа доводило до ручки и больше всего хотелось вцепиться в его длинный хвост и как следует оттаскать за волосы. Воронцова никогда не признавала этот коварный чисто женский прием и считала, что никогда не опуститься до того, чтобы таскать кого-то за волосы, но сейчас хотелось именно этого. И все же голубоглазая нашла в себе силы уйти хотя бы приблизительно красиво. Без лишних истерик и сцен со скандалами. А еще она искренне надеялась, что вдова Танако примет ее к себе, если девушка хорошо попросит, и не бросит на улице или не отправит куда-нибудь в публичный дом. — Я не могу требовать от вас большего, и благодарю за все сделанное для меня. Думаю, в самом деле будет справедливо, если я перестану тратить ваши силы, ресурсы и время на меня. Лица всех присутствующих удивленно вытянулись. Даже Хиджиката, подспудно ожидавший очередного потока грубостей, недоуменно вскинул брови, глядя как девушка медленно и с достоинством проходит мимо него. Подобный поворот событий он даже как-то не представлял. Но совершенно не собирался брать свои слова назад. Харада было дернулся следом, но крепкая рука фукуче больно вцепилась в плечо, заставив копейщика поморщиться. Однако, сдвинуться с места он не смог, чувствуя, что с каждым его мельчайшим движением пальцы замкома сжимаются сильнее, грозя оставить ему приличные синяки на бицепсе, а сзади еще и Шимпачи решил придержать от необдуманных поступков. — Нина-чан, не говори глупостей, — низким, таким же гневным голосом, как минутами раньше у Хиджикаты, позвал Саноске в спину удалявшейся девушки. — Не уговаривай ее, Харада, она ведь и твоей помощью сейчас пренебрегла, — серьезным тоном бросил Соджи, приближаясь к замершим товарищам. В спину девушки он смотрел задумчивым, хмурым взглядом. — Пусть идет, Саноске, — глядя на профиль красноволосого, что не мог оторвать взгляда от уходившей, сурово приказал Тошидзо. Раздражение, не смотря на то, что он таки высказался, росло только сильнее, и преданный взгляд Харады лишь распалял это чувство. — Если пойдешь за ней, назад в отряд тебе дороги не будет. Харада наконец оторвал взгляд от Нины — краем глаза заметив, что она все-таки замерла шагах в двадцати, но так и не спешит обернуться к ним и сказать, что это была просто шутка — и уставился в лицо Хиджикаты почти что с ненавистью. Тошидзо от такого едва не шагнул назад. На закорках сознания мелькнула мысль, что вспыльчивому Хараде ничего не стоило схватиться за меч. Только слепой не заметил бы, как сильно ему нравится девушка. А зная характер парня, не стоило сомневаться, что на поводу чувств он может натворить глупостей. Это ведь Саноске, в конце-концов. Брюнет в очередной раз подумал, что от девчонки одни проблемы, но не успел развить эту мысль окончательно — голос Нины заставил всех переключить внимание на нее. — Не стоит, Саноске-кун, — девушка стояла в пол оборота к оставшимся позади парням и мягко улыбалась, глядя только на Хараду. Парень, чье плечо Хиджиката до сих пор крепко держал, да еще и преступал ему дорогу, при этих словах едва заметно вздрогнул. — Я вполне могу о себе позаботиться, а предавать друзей ради взбалмошной дурочки совсем не дело. Нина широко улыбнулась, прикрыв глаза, чтобы непрошеные слезы не скатились по щекам и не спалили всю контору. Чувствовала она себя премерзко, потому что прекрасно видела и понимала, как больно было копейщику в этот момент. А ей отчаянно не хотелось, чтобы из-за нее он покидал отряд и близких друзей. В конце-концов, она ведь и в самом деле может позаботиться о себе. Если придется, может наняться куда-нибудь. Мыль о публичном доме вызывала холодок где-то под желудком, но Воронцова старалась мыслить позитивно хотя бы пока. — Шимпачи, Соджи, я была очень рада с вами познакомится, — Нина отвернулась обратно к воротам, понимая, что по крайней мере лицом больше не сможет изображать уверенность и спокойствие. Ее вот-вот затрясет от осознания собственной потерянности. — Удачи вам всем в ваших начинаниях. И она поспешила скорее скрыться за воротами и затеряться в толпе.***
Уже спустя минут пять бесцельного блуждания по улочкам города, Нина таки завернула в один из неприметных поворотов и с огромным облегчением разрыдалась. В смысле, долго сдерживаясь и всю дорогу до сюда продолжая накручивать себя, вспоминая весь разговор, наконец дала себе волю. О принятом решении она пожалела практически сразу, как переступила ворота и потеряла из виду ребят. Сразу же вспомнила и о личных вещах, оставленных в штабе, и о Ёрике, который теперь показался особенно родным и дорогим, стоило лишь оставить его за пределами досягаемости. Во всяком случае, если она выживет в этой новой жизни, — гордость и осознание собственной глупости еще не скоро позволят ей вернуться и забрать ее личные вещи с маленьким подопечным. Нина еще пару раз судорожно всхлипнула и утерла таки зареванное лицо. Вот теперь следовало наконец включить голову. Что она знала о Японии? Возмутительно мало для того, кто хочет выжить и не попасть в рабство к какому-нибудь извращенному ублюдку. Что она знает о Японии 19 века? Откровенно говоря, еще меньше, чем она знает о Японии ее времени. Однако. Если подумать, возможностей заработать у нее считай что и нет. Ну вот куда ей тут податься? В гейши? Девушка откуда-то точно знала, что гейшами становятся только японки. Да и то, их еще в совсем юном возрасте отдают в эти школы для гейш, и они проходят долгое обучение всяким премудростям. Надеяться на то, что ее, великовозрастную девицу, кто-то возьмет в такую школу, было глупо. Да и будь она значительно помладше, тоже вряд ли бы взяли. Во-первых, потому что она гайдзинка. Этим, в принципе, можно было закончить. Ее, конечно, с удовольствием бы взяли в ту касту и разновидность гейш, что помимо развлечений, предоставляют мужчинам другие виды приятных услуг, но Воронцова готова была скорее вскрыть себе вены валявшимся под ногами камнем, чем согласиться на такую работенку. Ни воспитание, ни личные моральные принципы, ни банальный опыт не позволили бы лечь под «клиента». И если опыт приходил с практикой, то первые два пункта было не изменить. Во всяком случае, Воронцова надеялась, что жизнь не будет ломать ее столь сильно, что ей придется измениться на столько. Оставался только вариант добровольного рабства. Шатенка была абсолютно уверена, что при желании, можно было найти себе хозяина. А вот хозяина, который требовал бы от нее только укладывающейся в приличия работы, найти было в стократ сложнее. В общем, Нина решила, что прежде, чем Танако откажет ей в крове, она пускаться во все тяжкие не будет. Если вдовушка-старушка откажет, там уж, конечно, выбора у нее особого не останется, но до тех пор лучше уповать на доброту пожилых японок, что во время последней встречи вроде как испытывали чувство вины за едва не случившееся убиенство. Голубоглазая нервно хихикнула — сказывалась пережитая слезная истерика — и внимательно огляделась по сторонам. Итак, пришла она оттуда. Следовало хорошенько запоминать дорогу. В конце-концов, сегодня ей тоже предстоит вернуться в деревеньку Мибу и тайком пробраться в поместье старухи. Но делать это нужно будет как можно позднее. Ей отчаянно не хотелось пересекаться с кем бы то ни было из отряда. Даже если она сейчас отправится назад в деревню, она рискует нарваться на кого-нибудь из парней. Ведь чтобы дойти до поместья Тамако, нужно вначале пройти мимо их штаба. Придется объясняться или что-то выдумывать, а врать и уж тем более говорить правду тем, кто не стал свидетелем прошедшего расставания, она не хотела. К тому же, если она с кем-то столкнется, они все будут в курсе ее местонахождения. И этого ей тоже совершенно не хотелось. Этакий совершенно детский каприз, но отказать себе в нем Нина отчего-то не могла. Девушка оправила кимоно, пожалела что под рукой нет зеркальца, и, надеясь, что опухшее после слез лицо не сильно бросается в глаза, шагнула из подворотни на оживленную улицу. Киото и в самом деле был столицей и Нина была уверена, что здесь было на что посмотреть и занять себя до заката. Проходя мимо торговых лавок, на которые Нина натолкнулась весьма быстро, девушка поскорее поспешила покинуть эту улицу. У парней было задание закупиться продуктами, значит на торговой улице столкнуться с ними шансы возрастали. Девушка свернула на одну из таких же оживленных улиц и остановилась, вперившись взглядом в возвышающийся над городом храм. Вроде бы, посещение храмов в Японии было свободным. Проблем, какие могли бы быть с той же мечетью, вроде быть не должно. «Ключевое слово — вроде», — с очередным смешком подумала девушка, начиная чувствовать странное веселье от своего крайне плачевного положения. Воронцова понадеялась, что проблем по поводу посещения храма у нее не возникнет и поспешила в сторону очаровательного места для вознесения молитв. Кроме всего прочего, у нее есть пара просьб к богам, которые стоило поскорее озвучить.***
Нина устало вздохнула и задрала голову к начавшему темнеть небу. Народу на улицах постепенно становилось меньше и Нина поспешила найти глазами кого-нибудь, кто мог ей помочь. После бесконечных блужданий она окончательно потерялась и не была уверена, что сможет найти верное направление. Радовало, что она хотя бы точно помнит название деревеньки, иначе пришлось бы намного хуже. Так она хотя бы может спросить направление. Взглядом выбрав приличную на вид японку средних лет, девушка пригладила волосы, нацепила на лицо самое дружелюбное выражение, и отправилась выяснять направление. Пока она дойдет, ее бывшие покровители уже всем отрядом должны были отправиться спать и едва ли сунуться за ворота. — Простите, госпожа, не могли бы Вы мне помочь? — с легким поклоном поинтересовалась Нина, глядя на женщину, удивленно замершую при обращении к ней. Гнуть спину больше не казалось ей зазорным. Она не так давно вспомнила, что в древней Руси тоже было принято кланяться и при встрече, и при знакомстве, и при прощании, и вообще при каждом удобном случае. Женщина напротив, казалось, сильно смутилась, но все-таки улыбнулась подошедшей Воронцовой. — Да, конечно, чем я могу быть полезна Вам? — Я остановилась в деревне Мибу, но пока гуляла по городу, совершенно заплутала и сейчас не представляю как мне вернуться обратно, — Нина скромно улыбнулась, глядя на невысокую женщину. Японка доставала ей до переносицы и потому казалась совсем миниатюрной. — О, Вы идете в верном направлении, — оживилась женщина, осознавая, что у нее всего-лишь спрашивают дорогу. — Вам стоит пройти еще вперед, а потом свернуть налево и Вы сразу увидите дорогу в сторону деревни. Нина еще раз поклонилась, от всего сердца благодаря незнакомку, облегчившую ее поиски. И поскорее двинулась в указанную сторону. На улице темнело быстро и девушке отчаянно не хотелось добираться до деревни по темноте. До деревни то добираться нужно было через небольшое поле, а это было достаточно боязно в одиночестве, да еще и ночью. Никто не отменял возможных неприятных встреч за чертой города. Воронцова сделала всего несколько шагов и едва не столкнулась с выходящим из одного из заведений молодым мужчиной. Высокий, с непривычно светлыми волосами, лежащими в какой-то замысловатой короткой прическе, он едва не сшиб девушку и даже не обернулся, чтобы убедиться, что Нина осталась на ногах. Голубоглазая с легким раздражением бросила взгляд в спину, укрытую темным хаори, со злорадством отмечая, что вот где Хиджикате стоит искать отсутствие манер. И уже собиралась пойти дальше, когда светловолосый невежа вдруг замер и, обернувшись, вперил в нее пристальный взгляд ярко-красных глаз. Внутри как будто взорвался фейерверк ледяных искр. По другому Нина не могла объяснить эти холодные колики под желудком. Ей на минуту показалось, что ее просто странным образом подташнивает или сказывается голод, настигший таки после целого дня скитаний. Но это был совсем не голод и уж точно не тошнота. Подозрительный незнакомец выглядел равнодушным на первый взгляд. Только вот внимательный взгляд красных глаз — Нина почувствовала как на руках волоски встали дыбом, черт возьми, красные глаза! — никак не хотел оставлять девушку в покое. Для того, чтобы понять, кто перед ней находится, Нине потребовалось несколько долгих и томительных мгновений. А потом разговор со старой Танако всплыл в ее памяти и девушка чуть не бросилась бежать. Потому что перед ней определенно точно был демон. Воронцова в этом даже не сомневалась. И этот самый демон продолжал смотреть на нее с таким энтузиазмом, словно пытался поджечь взглядом или увидеть в ней новый мир. А потом он вдруг сделал один шаг в ее сторону и шатенка почувствовала, как сердце заколотилось где-то в горле. Тяжело сглотнув неожиданно вязкую слюну, Нина постаралась как можно спокойнее отвернуться от пугающего типа и неторопливо пошла в прежнюю сторону, надеясь, что демоны не во всем подобны хищникам, как сказала старушка охотница. Потому что в дикой природе, когда от хищника кто-то убегает, он стремится догнать. Свернув за угол, экс-студентка тяжело перевела дух и осторожно выглянула из-за поворота. Блондина на прежнем месте не наблюдалось и в ближайшей зоне видимости тоже. Куда он мог подеваться девушка не знала и, если честно, знать совершенно не желала. Главное, чтобы как можно дальше от нее, а там уже не важно. Взглядов Миоко Нина категорически не разделяла и никакой охотницей на нечисть становится не собиралась. Ей, откровенно говоря, было наплевать на все эти древние тёрки между демонами и кира-ё. Ей бы просто выжить. К слову это и было причиной, по которой она решила полезть во всю эту мутотень с охотничьим даром — просто еще один инструмент к выживанию, помимо покровителей в лице Шинсенгуми. Или Росигуми, если быть точнее, — их пока не переименовали. Убедившись, что странный типус определенно потерялся на тропах жизни и не планирует вновь возникать на ее радарах, голубоглазая уже собиралась вернуться на оживленную улицу, когда рот ей неожиданно зажали, талию обхватила сильная рука, почти до боли сжав бока, и ее резко дернули назад. Шатенка вначале подумала, что демон таки просек с кем едва не столкнулся на оживленной улице и решил устроить свою кровавую вендетту в глухой подворотне. Только в поле зрения мелькнул обычный пропитый мужик. Впрочем, он был не тем, кто ее тащил, а значит нападавших было как минимум двое и один из них, приподняв таки брыкавшуюся и упирающуюся девушку над землей, торопливо потащил ее подальше от главной улицы. — Красотка какая, ты погляди, — приговаривал тот, что суетился поблизости, и то и дело оглядывался назад, видимо следя, чтобы ими никто не заинтересовался. — Весь день по городу как неприкаянная бродит. Да ты не бойся, мы тебя обогреем. Лапища болтливого урода потянулась к заметно выделяющейся груди и жадно погладила сквозь ткань. Нина, чувствуя, как ее топит паника, истошно завизжала в зажимающую рот ладонь и сама поняла, что так ее уж точно никто не услышит. Да и остатки сознания, еще не ускользнувшие под воздействием страха, подсказывали, что звать на помощь бесполезно. От своей единственной помощи она отказалась сегодня днем. — Будешь орать, мы тебя прирежем, — рыкнул более басовитый голос куда-то в волосы, а рука с талии скользнула выше и больно сжала прямо под грудью, лишая девушку возможности нормально дышать. — Поняла?! Нина понятливо закивала, совершенно точно не желая чтобы ее кто-нибудь прирезал. Тем более в темной вонючей подворотне. Тем более при попытке изнасилования. Болтливый жадно поглаживал очерченные черной тканью бедра, чуть высунув язык от увлеченности. Премерзкая рожа мужика вызвала у Нины дрожь, а хлипкий вид тщедушного тела заставил таки включиться мозги. Этот, что перед ней, впечатления бывалого воина не производил. От слова совсем. И даже висящая на поясе катана положения не спасала. Вот эти самые мысли и заставили девушку вспомнить, что она вообще-то может за себя постоять. Во всяком случае, вот против таких вот типа «самураев». Державший сзади, вероятно, понял, что девушка больше не будет брыкаться и ослабил хватку. Рука его переместилась на грудь, принимаясь мять ее с той же силой, что минутой назад мяла ей ребра. Впрочем, рот ей все так же дальновидно зажимали. Второй, уже дышавший как загнанная лошадь, запустил руку в полу кимоно и мерзкая лапища коснулась бедра Воронцовой, заставляя ее вздрогнуть в очередной раз. В очередной раз от отвращения. Ладно хоть под одежду она по прежнему одевала брюки, что к слову вызвало на лице насильника сильное изумление. Медлить дольше было глупо. Пока этот обладатель трясущихся от предвкушения — или перепоя — ладошек был на нужном расстоянии, нужно было бить. Нина задрала ногу и со всей дури шибанула деревянным гэта прямо по половому органу того, что стоял перед ней. Не пнула снизу, а прицельно и сильно саданула прямо по тому самому, с внутренним наслаждением слушая начинающийся поросячий визг. Потому что в тот же момент, как пинала одного, Нина наклонила голову — вместе с зажимающей рот рукой — вперед, а спустя мгновение так же быстро и резко дернула ею назад, чувствуя затылком чужой нос. Послышался смачный хруст и противник разжал объятия, хватаясь за собственную морду. От удара по носу отходят быстрее, чем от удара по члену деревянными тупыми предметами, так что Воронцова развернулась к любителю пообниматься без разрешения. Рукой, не задумываясь, откинула полы кимоно, давая свободу для маневра ногами, и пяткой сверху саданула противника по затылку, высоко задрав ногу пока тот сгибаясь в три погибели зажимал кровоточащий нос. Где-то на краю периферии видела, что второй отошел от первого потрясения и, пошатываясь, уже извлекает из ножен катану. Но к тому моменту, пока пнула первого напоследок и собиралась заняться вторым, тот второй заголосил и без помощи девушки. Воронцова удивленно повернулась к условному врагу, завывающему где-то на ноте «ля» и обнаружила, что несчастный насильник зажимает левой рукой кровоточащий обрубок. Фонтанчики крови задорно вырывались на волю, орошая дорожную пыль. Голубоглазая удивленно повернулась еще раз и едва ли не открыла рот. В паре шагов стоял Хиджиката, сжимая в руке обнаженную катану. По бликующему клинку медленно стекали ручейки крови, по капле срываясь вниз и темными пятнами укладываясь в серой пыли. И это медленно, но верно начало вызывать дурноту. Лицо молодого замкома было просто каменное, но впервые за время их знакомства кучерявая испугалась по настоящему. Судя по взгляду, он готов был разорвать в клочья всех, кто находился в этом закоулке, включая саму девушку. Хотя, ее, пожалуй, он хотел убить больше всего, потому что смотрел он именно на нее этим своим кровожадным взглядом. Нина затравленно глянула в сторону выхода из темной подворотни и вновь посмотрела на валявшихся мужиков. Тошидзо, словно только сейчас вспомнив о до сих пор подвывающем несостоявшемся насильнике, вновь взмахнул клинком и в этот раз мужчина упал окончательно затихнув. И дышать перестал. Впрочем, жить тоже. Несколько шагов в сторону девушки с обнаженным оружием и Нина наконец поняла, что ей становится откровенно жутко. Почти так же жутко, как при встрече с тем демоном. — Спасибо за помощь, Хиджиката-сан, — промямлила девушка, бочком и маленькими шажками продвигаясь в сторону выхода из всей этой неловкой ситуации. — Я конечно справилась бы сама, — полушепотом буркнула шатенка, пытаясь не думать, что они тут вообще-то людей убили, и еще раз громче добавила: — правда, спасибо за спасение. Думаю, мне уже пора. Нина повернулась, но дальше уйти ей не дали. Прямо перед носом в стену впилась катана, да так там и осталась. На плече больно сомкнулись чужие пальцы, а лопатки с силой стукнулись о стену, в которую Хиджиката ее немилосердно впечатал. — Справилась бы сама? — угрожающе тихо пророкотал он, с трудом не скатываясь на рычание. Второй рукой мужчина до побелевших костяшек сжимал рукоять катаны, что все еще торчала в стене. Нина оторопело уставилась на державшую ее руку и вскинула на Тошидзо возмущенный взгляд. Мужчина был заметно выше, к огромному сожалению Воронцовой. Целых пол головы и чтобы смотреть на него вот так вот вблизи, приходилось приподнимать голову. Хорошо хоть он держал дистанцию сантиметров в двадцать. — Я вообще-то поблагодарила! — возмущенно зашипела шатенка, пытаясь просто вытянуть руку из чужих пальцев. Эмоции, странным образом выключившиеся в начале потасовки, медленно и верно накрывали с головой. — Спасибо что спас, а теперь отпусти меня, мне нужно идти! Понимая, что просто отпускать ее мужчина не собирается, Нина вполне умеренно толкнула его в грудь обеими руками, стараясь рассчитать толчок так, чтобы не спровоцировать драку. Она была не уверена, что справится с ним голыми руками. От отталкиваний мужчина отмахнулся и отпустив таки рукоять оружия, попытался схватить ее уже обеими руками. Она принялась так же отмахиваться и на несколько мгновений образовалась совершенно нелепая потасовка руками. Нина даже успела найти это забавным, уже собиралась вывернуться и скользнуть под катаной, когда Хиджиката снова схватил за руки, в очередной раз больно впечатал в стену, и разведя ее руки в стороны, напористо поцеловал. Нина растерянно замерла, ошарашенно глядя в полуприкрытые фиалковые глаза, что внимательно следили за ней из-под ресниц. Что делать в такой ситуации, она совершенно не знала. Нет, опыт с поцелуями у нее конечно был, и весьма богатый, но никогда еще Воронцову не целовали против ее воли, во время ссоры, да еще и так напористо. Теплый влажный язык мужчины коснулся нижней губы и почти тут же Хиджиката осторожно прикусил эту самую губу. Ей бы, как всем нормальным женщинам простонать и сдаться под напором поднявшихся изнутри чувств. Только вот Нину эти самые поднявшиеся чувства испугали до одури. Да так, что она принялась мычать и вертеть головой из стороны в сторону, разрывая поцелуй и опуская лицо вниз. Впрочем, на продолжение Хиджиката не настаивал, кажется и сам не совсем понимая своего порыва. Однако лицо состряпал самое что ни на есть спокойное и уверенное. Нина вот только глаз на него особо не поднимала, потому не смогла оценить чужой выдержки. — Я не пойду, — чуть хрипловатым голосом вновь заспорила девушка, продолжая гипнотизировать свои носки. Не то чтобы она так до одури стеснялась или смущалась. Смущалась она скорее того, что почувствовала, когда Хиджиката ее поцеловал. Самого мужчины она отнюдь не стеснялась, да и вообще, навалившаяся как-то разом усталость почти полностью выбила из нее силы. Хватило только на то, чтобы стоять и разглядывать землю. Да языком чесать, рискуя вновь вывести замкома из себя. — Ты. Идешь. Со мной. — уже спокойнее, но по прежнему настойчиво припечатал Тошидзо, удивленно глядя на кудрявую макушку. Было заметно, что волосы вьются, даже когда шатенка складывала их в тугую прическу, и это открытие внезапно удивило мужчину. Его вообще удивляло все, что здесь только что произошло. Разве что убийство этих выродков казалось мужчине правильным и закономерным итогом. А вот злость на нее, такая обжигающая, что он, кажется, на мгновение потерял контроль и даже готов был ее убить, была удивительной. И уж точно потрясало то, что он набросился на нее с этим поцелуем. Вообще-то за все время их знакомства четкого желания поцеловать ее у него не возникало. Только пожать ей шею от всей души. С некоторым усилием выдернув катану из стены дома, Тошидзо дернул непокорную гайдзинку за руку и, не выпуская ее руки, отправился в сторону ворот, решив, что подумает обо всем завтра, когда выспится и будет уверен, что сумасбродная девица под присмотром и занята полезным для общества делом. Темный силуэт на крыше, все это время неподвижно наблюдавший за развернувшейся картиной, молниеносно растворился в воздухе, стоило парочке выйти за ворота.