Вчера…
Хиджиката внимательно оглядел спутников, останавливаясь перед входом в раменную. Поговорить с этими тремя следовало до того, как они уйдут, а потом расскажут всем в штабе, что девчонка решила их покинуть. Покинуть вот так вот. — То, что произошло перед воротами Киото, должно остаться строго между нами, — поочередно заглядывая каждому в глаза, непреклонно объявил мужчина, видя откровенное непонимание на лицах Соджи и Шимпачи. Из всех троих только Харада практически не реагировал, находясь в каких-то своих мыслях. — Как же мы объясним ее исчезновение? — скептически протянул Окита, видимо не совсем понимая замыслов старшего. — Я найду ее и верну обратно, — уверенно бросил Тоши, замечая, как Саноске вскидывает заинтересованный, полностью сосредоточенный взгляд. — Она вольна покинуть отряд, если ей того хочется, но до тех пор, пока она не найдет себе покровителя, я отвечаю за нее. Мужчина ненадолго замолчал. Обсуждать выходку своевольной девчонки не хотелось до скрежещущих зубов. Но и позволить этим троим распространять слухи по отряду нельзя было. То, что известно всему их маленькому отряду, рано или поздно дойдет до Саридзавы. А тот вряд ли позволит вернуть и содержать нахалку, что так самоуверенно оттолкнула их руку помощи. В том, что Камо после подобного начнет вставлять палки в колеса, Хиджиката отчего-то не сомневался. — Поэтому остальным лучше не знать о ее решении и о произошедшем в целом. Если кто-то спросит куда она пропала и почему не вернулась с вами, скажите, что Нина осталась со мной. Харада едва заметно улыбнулся, согласно кивнув, и Тошидзо поспешил сделать лицо еще более строгим. — Саноске, не вздумай искать ее самостоятельно. После похода по магазинам отправляйтесь в поместье — это приказ. Пускай девчонка немного проветрит голову в одиночестве, раз ей так угодна свобода. Брюнет еще какое-то время провожал взглядом удалявшиеся спины товарищей, после чего тяжело вздохнул. Нина приносила в его жизнь слишком много проблем, и все же он погорячился, когда подумал, будто ему все равно, что с ней станет. Перед всем отрядом он дал слово, что отвечает за нее. Он дал слово себе. И лучше уж сразу сделать сеппуку, чем обесценить свои же слова.***
Сейчас…
Нина медленно, с явной неохотой оторвала голову от рулона, служащего подушкой, и взглянула в сторону окна. Снаружи было светло. По свету определить, который час, было, конечно, невозможно, но что-то подсказывало, что давно перевалило за одиннадцать. Воронцова уткнулась лицом обратно в подушку и мученически застонала. Слабость приковывала к постели словно стальными тросами. Интересно, почему ее не разбудили? Харада, конечно, однажды уже позволил ей проваляться до обеда, но ничем хорошим это не закончилось и, кажется, Хиджиката был тогда крайне недоволен. Девушка зацепилась мыслью за угрюмого замкома и спустя пару секунд резко поднялась на руках, ошалевшим взглядом осматривая комнату. Мысли о брюнете заставили вспомнить вчерашний день. И то, чем он закончился. Поцелуй и странное, молчаливое возвращение в поместье отряда. Хиджиката отправил ее спать, словно не произошло совершенно ничего, но Нина то помнила, как сердце скакнуло к горлу, грозясь выскочить наружу, когда Тошидзо коснулся ее губ. Это могло бы стать причиной крайнего смущения перед мужчиной, но в пути, пока сердце приходило в норму и возвращалось из горла на положенное ему место, она вдруг поняла, что там, в проулке, совершила свое первое убийство в жизни. И стала свидетелем другого. Поэтому к тому моменту, как они добрались до Мибу, Нину уже беспощадно колотило в шоковом ознобе. Хиджикате, кажется, даже пришлось дойти до Саннан-сана, чтобы тот выдал какой-нибудь успокаивающий настой. В противном случае, простой шок мог перерасти в настоящую истерику и затянулся бы на добрую половину ночи. А еще, пока Нину не сморил сон, навеянный травами, Хиджиката молчаливо охранял ее покой, усевшись на пороге открытых седзи и устремив взгляд в ночное небо. И хотя он сидел достаточно далеко от нее, и даже не смотрел в ее сторону, Воронцова помнила, как волновало ее это тихое, но настойчивое присутствие. А ведь она даже не просила его остаться, пока она не уснет. Исключительно его собственная инициатива. Голубоглазая зажмурилась и обхватила начинающие нагреваться щеки. Мужчина с фиалковыми глазами давно вызывает в ней некоторые любопытные чувства, помимо раздражения и обиды. Ему и раньше стоило только повести себя с ней чуть более мягко и Нина чувствовала, что готова была влюбиться. А уж теперь, когда он… Чтобы вытряхнуть эти совершенно неуместные мысли, девушке пришлось отчаянно замотать головой и Ёрик, спавший в ее ногах, удивленно приподнял мордочку. Кажется, поведение хозяйки его крайне удивляло. Он даже ушки навострил, пристально следя за шатенкой. — Что делать-то? — пропищала в край обеспокоенная девушка, понимая, что такое положение совершенно не нравится ей. Влюбиться в Хиджикату было бы крахом. Полнейшим. Уж лучше в Соджи или Саннан-сана, раз уж Саноске ей по какой-то причине не угодил и ответных трепетных чувств не вызвал. Это ведь катастрофа — влюбиться в того, кто ни во что тебя не ставит и только и видит в тебе досадное недоразумение! Да гордость Нину в кашу сотрет и сверху пеплом присыпет. Девушка едва заставила себя нацепить рабочую юкату и еще некоторое время стояла перед закрытыми седзи своей комнаты, не решаясь выйти наружу. Ёрик нетерпеливо приплясывал у закрытых створок, совершенно не понимая, почему хозяйка медлит, то и дело вскидывая на нее мордочку. Раскрыть двери и наконец сделать шаг за пределы комнаты было самым сложным. Остальные шаги дались легче и Нина почти дошла до столовой, когда двери рабочего кабинета замкомандира открылись. Мужчина стоял на пороге и выглядел так, словно только и ждал ее появления, заранее зная, когда она свернет в этот коридор. Воронцова замерла, понимая, что сердце начинает биться сильнее, и сама на себя обозлилась. Впрочем, оторопь не помешала ей вежливо поклониться. — Доброе утро, Хиджиката-сан, — голос получился несколько тише, чем она рассчитывала, но Нина была уверена, что так сразу разгадать причины ее смущения будет не просто. — Доброе утро, — Тошидзо же, в противовес девушке, выглядел совершенно спокойным и как всегда уверенным в себе. — Пройди. Он вернулся в рабочую комнату, оставляя Нину маяться на энгаве в легком сомнении. Воронцова даже предположить не могла, о чем с ней собираются говорить и была в шаге от того, чтобы начать себя накручивать. Ёрик же встрече с одним из признаваемых им людей обрадовался до крайности и юркнув в комнату, принялся бегать вокруг севшего на полу мужчины. Черный влажный носик то и дело тыкался в сложенные на коленях руки, требуя ласки и через время Хиджиката сдался, принимаясь почесывать за мохнатым ушком. Повернувшись в сторону так и не вошедшей Воронцовой, он слегка недоуменно вскинул брови. — Проходи, тебе нечего бояться, — позвал он достаточно дружелюбным для него тоном. Шатенка помялась еще некоторое время и все-таки вошла в комнату, садясь напротив в традиционной японской позе. Она знала, что скорее всего ноги будут болеть и не скажут ей спасибо, но выкобениваться сейчас хотелось в последнюю очередь. Вчерашнего конфликта хватило с лихвой. — Я хотел бы извиниться за вчерашний инцидент, — ровно проговорил брюнет, в конце предложения склонившись и едва не уткнувшись лбом в пол. — Я не должен был позволять себе ничего подобного и очень жалею, что напугал тебя своим порывом. Она даже не сразу поняла, о чем именно говорит заместитель командира. Однако мысль, что он мог извиняться за сказанное перед воротами, вызывала смех. Так что оставался только один вариант. В этот момент Нина отчетливо ощутила, что хочет просто встать и хорошенько ударить этого идиота по лицу. Пожалуй, сильнее ее вывела бы фраза «прости, это была ошибка». Шатенке даже показалось на момент, что левый глаз ощутимо задергался, но отборную ругань чудом удалось сдержать. Просто наичудеснейшим из чудес. Улыбка, пожалуй, вышла несколько кривоватой и не совсем правдоподобной, но голос даже не дрогнул и так и сочился медом. — Ну что Вы, Хиджиката-сан, это мне стоит извиняться, — Нина так же склонилась в раскаивающимся поклоне, позволяя себе спрятать лицо от зрителя ее спектакля и состроить самое зверское выражение лица, какого требовало внутреннее состояние. — Это я весь вчерашний день вела себя неподобающим образом и даже не отблагодарила Вас за своевременное вмешательство. Вы, буквально, спасли мне жизнь и честь. Простите, пожалуйста, что я так невежественно отнеслась к этому! Последняя фраза, на взгляд самой Воронцовой, прозвучала даже немного эксцентрично, но шатенка не спешила подниматься из поклона, твердо решив дождаться заветного «прощения». И таки дождалась: — Я прощаю тебя. Потратив пару секунд на возвращение лицу достойного выражения, Нина снова поднялась и приготовилась играть само дружелюбие и невозмутимость. В конце-концов, все произошедшее и в самом деле ошибка. И ее личная реакция на это — не та, которую она показала, а именно та, что она испытала внутри — самая главная ошибка вчерашнего дня. — Я хотела бы узнать о своей работе на сегодня… Раз уж замкомандира хочет играть комедию «ничего не произошло», она охотно поддержит его в этом начинании. — Тебе стоит научиться самой определять что нужно делать в штабе, а не ждать, пока я укажу тебе на это, — несколько устало пожурил Тошидзо, но голос его, вопреки всему, был достаточно мягок и уже не выражал того извечного недовольства и строгости, и Нине стоило больших усилий сохранить невозмутимость от подобных перемен. — Да, — голос прозвучал убого хриплым и слабым, и шатенка позволила себе громко прочистить горло. — Да, я поняла Вас, Хиджиката-сан. Я сама найду, где требуется мое вмешательство, разрешите идти? Мужчина, похоже, тоже пребывал в недоумении от перемен в поведении девушки, но показал это лишь слегка приподнявшейся бровью да задумчивым взглядом аметистовых глаз. Кивнув, он позволил девушке удалиться. Нина выходила, стараясь даже краем глаза не замечать оставшегося в комнате человека, что всполошил ее мысли и чувства одним незначительным, по сути, поступком, но все же заметила или, скорее, почувствовала, как Тошидзо провожал ее взглядом. Поклонившись еще раз, прежде чем закрыть седзи, Нина поторопилась заняться делом посложнее, чтобы можно было выкинуть все ненужные мысли из головы.***
Воронцова самозабвенно выметала пыль из нежилых комнат, когда со стороны террас послышались достаточно громкие голоса. Было похоже, что кто-то весьма громко спорит и девушка поспешила отложить метлу и выглянуть на улицу. Голоса доносились из-за поворота и направляясь туда, Нина без особого труда узнала один из голосов. Кажется, Харада крайне недовольно кого-то отчитывал. А вот второго голоса, слегка писклявенького на скромный взгляд шатенки, она не узнавала. Вырулив к месту развернувшейся драмы, Нина успела заметить только как Сано-сан от души лупасит какого-то лохматого паренька по макушке. Узнать недавнего пациента не составляло труда, но вот всей ситуации Нина не оценила, поэтому тут же поспешила одернуть явно разбушевавшегося копейщика. — Сано-сан, может ты объяснишь, почему пытаешься покалечить паренька, которого мы так долго пытались выходить? — недовольно поинтересовалась она, глядя на растерявшегося при ее появлении мужчину. Саноске удивленно раскрыл глаза, нахмурился и напустил на себя самый независимый вид, какой только смог. И все это показалось Нине настолько забавным, что она не смогла сохранить строго выражения лица и чуть улыбнулась. — Да вот, Нина-чан, кое-кто действительно не умеет проявлять благодарность, — подал голос Нагакура, наблюдавший всю эту минутную сценку с их переглядываниями. — Решил уйти, не поблагодарив за спасение. Про постанывающего от боли паренька, держащегося за ушибленную тыковку, на мгновение все забыли. Но услышав голос друга, Харада как будто выпал из глубокого гипноза. — Вот этой девушке ты больше всех обязан, — Харада ткнул пальцем в сторону Воронцовой, не замечая ее удивленно вытянувшегося лица. Ворчащий мальчишка на нее глянул только мельком. — Она выхаживала тебя самой первой, когда ты был особенно слаб. Просил ты или нет, а тебе помогли. И это твоя благодарность? И вообще, ты теперь наш должник. Нина выслушивала все это с абсолютно обескураженным лицом, всем своим видом пытаясь показать, какую чушь несет красноволосый копейщик. К сожалению, отчитываемый мальчишка сидел к ней спиной, и оценить ее пантомиму никак не мог. А троица наглецов, что пытались силой привить невеже чувство благодарности, совершенно не обращали внимания на ее скепсис. — Как тебя зовут-то? — явно утомленный это бессмысленной отповедью, подал голос Шимпачи, упирая руки в пояс и немного отклоняясь назад. — Я уже представился. Ему, — хвостатый оборванец говорил нагло-утомленным тоном, действительно не проявляя ни капли уважения или какой бы то не было благодарности, а под конец своей короткой речи совсем невежливо ткнул пальцем в сторону Тодо. — Хотите знать — спросите его. Такое поведение шокировало даже Нину. Одно дело ворчать и возмущаться, но пытаться, хотя бы пытаться отплатить за помощь, а другое проявлять вот такое вот вопиющие неуважение к совершенно незнакомым для тебя людям. Да такое даже в ее мире могло сойти за грубое оскорбление. — Дерзишь значит? Похоже с одного удара мозги на место не встали. Харада демонстративно хрустнул широкими кулаками и многообещающе улыбнулся, и Нина поймала себя на мысли, что если копейщик хорошенько наваляет мелкому грубияну, она даже будет не сильно возмущена. — Что? Н-не надо по каждому пустяку махаться, — мальчишка всполошенно замахал руками, после чего недовольно замолчал на пару мгновений. — Ибуки я. Ибуки Рюноске. — С этого и надо было начинать. — Я бы на твоем месте с ним не спорил, — Шимпачи устало закатил глаза, рукой указывая на все еще недовольного Саноске, стоявшего скрестив руки на груди. — С парнями он не церемонится. Нина задумчиво обошла мальчишку, вставая рядом с Хейске, чтобы видеть лицо нового знакомого. Мальчишка ей не нравился. И дело было не во внешности и даже не в гоноре. А в том, что судя по продолжившейся манере поведения, мозгов у синеволосого не было от слова «совсем». Иначе как было объяснить, что понимал он только грубую силу, но и при этом умудрялся гнуть свою линию, и нахально демонстрировать пренебрежение к окружающим. Так что он был либо идиотом, либо непревзойденным мастером владения катаной. — Хотите, чтобы вам представились, а сами имен не называете?! — Рюноске, кажется, совсем не слышал о чувстве такта, и Нина почувствовала, что внутри начинает подниматься самое настоящее негодование. Еще немного, и она готова была перекинуть его через колено, чтобы как следует отходить розгами по мягкому месту. Не то, чтобы она была сторонницей физического насилия в воспитании, но этот парнишка перекрывал кислород ее альтруистическим чувствам. О том, что сама периодически вела себя немногим лучше, она даже как-то не задумывалась. — Хо, теперь ты меня манерам учишь? — копейщик криво усмехнулся, переглядываясь со своими друзьями. На Нине его взгляд задержался чуть дольше, и Воронцова почувствовала, как неловко становится ей от этого внимания. — Но в чем-то ты прав. Виноват. Меня зовут Харада Саноске, а его… Красноволосый с улыбкой кивнул на стоявшего рядом друга, и Шимпачи представился сам: — Нагакура Шимпачи. — А это у нас самая главная гордость штаба, — едва не перебив представлявшегося Нагакуру, провозгласил улыбнувшийся во все тридцать два желтоглазый. Широкая ладонь опустилась девушке на плечо и голубоглазой потребовалось несколько мгновений, чтобы справиться и подавить в себе желание одним движением смахнуть чужую руку. Не то, чтобы ей было так уж противно от прикосновений Саноске. Просто девушка отчетливо понимала, какие чувства испытывает к ней мужчина, совершенно не разделяла этих чувств, а потому отчаянно не желала давать ложные надежды. — Воронцова Нина, но лучше просто Нина, — заметно затянув с представлением, выдавила наконец девушка, вынырнув из собственных нерадужных мыслей. — Не советую ее обижать, — Харада сделал пару шагов в сторону удивленно вскинувшей голову шатенки и встал чуть-чуть прикрыв ее своим плечом. Очевидный жест не разглядел бы разве что слепой. Так что Рюноске вперил в девушку насупленный непримиримый взгляд и выдавил несколько хриплым голосом: — Ну… Значит Вас мне благодарить за спасение? — Мне твои лживые благодарности даром не нужны, — Нина все-таки пожала тем плечом, на котором покоилась рука Харады, позволяя той соскользнуть, и равнодушно уставилась в еще мальчишечье, по сути, лицо. — Можешь сходить поблагодарить Саридзаву-сана. Мне уже пора. Последние слова были адресованы скорее удивленным ее реакцией парням, что во все глаза разглядывали ее со всех сторон. По очереди кивнув на прощанье Шимпачи, Хараде и Хейске, девушка поторопилась обратно. С глядевшим на нее во все глаза Рюноске она демонстративно не попрощалась. И мимо проходила, едва не толкнув его плечом. И хотя Воронцова прекрасно понимала, что делать из грубого мальчика козла отпущения не стоит… Понимала, что Рюноске может быть не виноват в своем отвратном воспитании и уж тем более не виноват в ее проблемах с Хиджикатой. Однако именно он стал отличным способом выплеснуть накопившуюся за день озлобленность на одного брюнетистого обладателя аметистовых глаз.***
Остаток дня прошел практически незаметно. Девушка помогала парням на кухне, споренько почистив для них овощи, после чего, прихватив с собой пару онигири и чайничек с ароматным чаем, поспешила на задний двор, чтобы, перекусив, заняться стиркой. Вода для стирки была набрана в большие деревянные бадьи еще с самого утра и за день успела прогреться на солнышке. Нина вспомнила, что дед частенько делал так в саду, чтобы вечером полить растения, что не переносят ледяной воды из скважины. И благодаря этому опыту, теперь ей не приходилось судорожно бегать между колодцем, кухней, и задним двором. Неторопливо поедая рисовые шарики и запивая все это душистым сбором трав, девушка глядела на раскинувшееся посреди сада дерево. Воспоминания об инциденте с Хиджикатой сейчас уже не вызывали страха. Стоило только вспомнить замкома насквозь мокрого с этим ошеломленным выражением, на мгновение озарившим его лицо, как становилось по настоящему смешно. Девушка тихонько хохотнула и отряхнув руки, принялась за работу. На улице уже успело стемнеть к тому моменту, как она окончательно закончила стирку. Выстиранные, белоснежные простыни висели на растяжках, но пара пододеяльников осталась в тазу. И именно на них не хватало воды. Та, что была заготовлена утром, было мутно мыльной и вряд ли подходила для полоскания остатков. Представив, как руки опять скрутит от ледяной воды, кучерявая неприязненно поморщилась и прежде чем отправиться к колодцу, решила забежать на кухню. В помещение во всю витали аппетитные ароматы предстоящего ужина, а Соджи, Хейске, Харада и Шимпачи весело о чем-то переговаривались, не сразу обратив внимание на появившуюся в дверях девушку. — О, Нина-чан, — первым заметил ее, как не странно, Окита. И тут же растянул губы в лукавой улыбочке. — Я слышал, ты сегодня очень умело поставила спасенного мальчишку на место. — Да брось, Соджи, ты вообще предложил ему поединок, — одернул Шимпачи, видя, как начинает хмурится стоящий рядом Харада. По скромному личному мнению Нагакуры — Саноске в последнее время как-то очень болезненно реагировал на любые события, связанные с этой девушкой. Стоило кому-то сказать что-то, хоть отдаленно нелестное, о Нине, как желтоглазый заводился с ровного места. И по мнению самого Шимпачи, это начинало попахивать катастрофой, ведь сама девушка, очевидно, не испытывала и половины того, что чувствовал к ней его друг. Не то, чтобы парень винил ее в этом, но все равно было как-то обидно за Хараду. — Я не надолго. Хотела спросить, не будет ли у вас немного горячей воды? — Нина, казалось, и вовсе не заметила попыток Соджи задеть ее. Если быть точнее, умело сделала вид, что не заметила. Воронцова догадывалась, что тот спарринг в лесу сделал их заклятыми друзьями. И отчетливо осознавала, что рано или поздно, им придется сойтись в бою еще раз, чтобы окончательно, раз и навсегда, решить, кто из них на самом деле сильнее. Только вот, по наблюдениям самой Нины, Соджи скорее убьет ее, чем позволит еще раз выиграть. Проигрыш в лесу сильно ударил по его самолюбию. — Да, конечно, — еще до того, как Харада шагнул в сторону бадьи с водой, Окита уже набрал кастрюлю воды, споренько поставив ее на огонь. — Сделаем в лучшем виде. На кухне повисла неловкая и какая-то неуютная тишина и Нине потребовалась вся выдержка, чтобы не выругаться на этого идиота. Она ведь отнюдь не страдала слабоумием, и прекрасно видела, как остро Харада реагирует на попытки их сокомандника задеть ее побольнее. И ей бы очень не хотелось, чтобы перед предстоящим между ней и Соджи боем, Харада сцепился с Соджи из-за нее. Только вот сам шатен этого, казалось, не понимал. Или понимал и специально это провоцировал. Нина только не могла понять, с какой целью. И именно поэтому поторопилась убраться с кухни, где, судя по всему, грозил произойти конфликт. По дороге до колодца, девушка с досадой думала о том, что Хиджиката был прав. Из-за нее в отряде назревал разлад. И даже не потому, что она была вся такая распрекрасная и всем тут пришлась по душе. Для того, чтобы добраться до колодца, девушке пришлось выйти из главных ворот поместья и предстояло бы обойти забор по периметру, только вот краткого путешествия не состоялось. Нина едва-едва умудрилась уклониться от прущего тараном Саридзавы. Ноги запутались в длинном подоле и девушка непременно бы упала, если бы крепкая рука не схватила ее чуть выше локтя и не вздернула обратно. Нина приподнялась на носочках, испуганно вглядываясь в слегка раскрасневшееся лицо мужчины. Прищуренные синие глаза смотрели сверху с каким-то непонятным довольством. — Так-так, заморская птичка, — довольным до нельзя голосом проворковал Камо, обдавая шатенку отчетливым душком перегара. Нина недовольно скривилась и попыталась рвануться в сторону, но держали крепко. Так крепко, что грозили не просто синяками — грозили вырвать саму руку к чертовой матери. — Отпустите меня, пожалуйста, — сквозь зубы, пытаясь игнорировать боль, попросила шатенка. — Ты уже не первый раз влетаешь в меня, девочка, — чуть растягивая гласные, заметил Саридзава, напрочь игнорируя почти вежливую просьбу. — Это наталкивает на мысль, что ты жаждешь более близкого знакомства. Троица мужчин, замершая за широкой спиной предводителя, гаденько захихикали, и Нина почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Если тех жалких уродцев в подворотне девушка даже всерьез не восприняла, напугавшись скорее от неожиданности, чем от самого факта их притязаний, то вот слова Саридзавы ее напугали. Потому что с ним так просто справится шатенка даже не надеялась. Неожиданно возникшая рядом тень заставила Воронцову коротко вздрогнуть, а в следующую секунду на руку, что сжимала плечо Нины, опустилась другая, изящная, но достаточно крепкая кисть. И так же немилосердно сжала предплечье Камо. Саридзава с Ниной одновременно повернули головы, сталкиваясь с совершенно ровным, невозмутимым взглядом Хиджикаты. — Отпустите, — короткое, спокойно произнесенное слово прозвучало как приказ. И Нина даже увидела, как Камо рвано и возмущенно вдохнул. Словно не веря, что вообще услышал подобное из уст молодого мужчины рядом. Пальцы на плече Воронцовой медленно разжались и девушка поспешила сделать несколько торопливых шагов назад, судорожно растирая занемевшую руку. И даже несмотря на неприятные ощущения, она не переставала с опаской следить за двумя мужчинами. Хиджиката, убедившись, что мужчина разжал пальцы, небрежно отбросил руку Камо и прошагал чуть вперед, вставая так, чтобы девушка оказалась за его спиной. Нине отчаянно хотелось вцепиться в одежду стоявшего перед ней человека, спрятать лицо между лопаток широкой спины и не думать больше ни о чем. Однако осознание того, что Хиджиката мог быть втянут в бой, отрезвляло. Если сейчас Тошидзо сцепится с Саридзавой, ему определенно понадобиться маневренность и свобода движений. Повисни она на нем мертвым грузом, и они оба рискуют стать ровно нарезанными стейками. Поэтому голубоглазая сделала еще несколько шагов в сторону ворот, совершенно уходя с дороги между поместьями. — Вам стоит перестать позориться и начать заниматься делом, — как ни в чем не бывало, словно рассказывая о погоде, проговорил тем временем брюнет, глядя ровно в глаза замершего напротив мужчины. Нина отчетливо осознала, как у нее засосало под ложечкой. Камо был очевидно пьян и едва ли мог контролировать свои порывы. Иначе не вцепился бы в нее своей клешней. Она ведь и раньше перебегала ему дорогу и даже откровенно налетала на него, так ведь он ее и пальцем не тронул. Подначивал разве что. А значит сейчас он просто достаточно пьян, чтобы не особо заморачиваться по поводу того, что он и кому говорит, и что он делает. А значит в драку влезет даже на секунду не задумавшись о резоне. — Жалкий червь! Ты хоть понимаешь, с кем ты разговариваешь?! — Камо сделал несколько размашистых шагов, останавливаясь ровно напротив замкома. — А смелости хватит, повторить свои слова? Нина медленно подняла руки, прижав ладони к щекам. Очень сильно хотелось заголосить и позвать кого-нибудь на помощь, разнимать почти сцепившихся мужиков. И почему сильному полу так важно почесать об кого-нибудь кулаки и помериться достоинством? — Наглец, — змеей продолжал шипеть Камо, стискивая ладонь на рукояти пока не вынутого из ножен клинка. — Да как ты посмел?.. — Могу еще раз десять повторить. Мы в Киото совсем недавно, так что поменьше ходите в увеселительные заведения, — Хиджиката наконец нахмурился, теряя всю свою невозмутимость и показывая, как на самом деле возмущен. — Вы можете бросить тень на весь отряд. Нина почувствовала, как по шее от волос скользнула противная капелька пота. Несмотря на то, что на улице было достаточно прохладно, воздух вокруг как будто начинал закипать. — Хиджиката-кун, как смеешь ты указывать Саридзаве-сенсею?! — возмущенно вякнул кто-то из команды поддержки Камо и Нина раздраженно закатила глаза. — Молчал бы лучше, подхалим несчастный, — достаточно громко, чтобы все услышали, проворчала девушка, ловя на себе недовольный взгляд Тошидзо. В ответ Нина только извиняясь пожала плечами. Саридзава в ее сторону даже не взглянул. — Все ясно, — посмеиваясь, мужчина достал из-за пояса уже знакомый девушке сложенный веер и несколько раз постучал себя по шее. — Я тут вовсе не развлекаюсь, а занимаюсь важными делами. Или для тебя это все игрушки? Если бы Хиджиката не склонил голову, прикрыв глаза с ироничной усмешкой на губах, он бы, пожалуй, увидел, каким диким взглядом глянул на него Камо. Нина видела. И по спине у нее побежали ледяные мурашки. — Важными делами? — брюнет, казалось, тоже начал терять терпение, потому что в голос прорезалась откровенная насмешка. Колючий взгляд аметистовых глаз вскинулся на демонстративно расслабленного Саридзаву. — Интересно тогда, какими это важными делами вы занимаетесь в Шимабаре. Театр двух актеров начал вызывать у девушки глухое раздражение. Напряжение нарастало, а постукивания веером прекратились, дав Воронцовой понять, что сейчас точно что-то будет. — Меня не волнует, что вы из отряда Тенгу из Мито, — Хиджиката смотрел все так же ровно и спокойно, разве что брови чуть хмурил, а вот Камо откровенно затрясло от ярости и возмущения. — Ведите себя прилично, и мы Вас ни словом не упрекнем. Предвиденный Ниной взрыв произошел в следующую же секунду, как Тошидзо договорил последнее слово. Камо просто взревел раненным медведем и размашисто замахнулся на замкомандира, метя тому точнехонько в лоб. Нина бросилась вперед, задним числом понимая, что попросту не успеет перехватить такой замах, а Тошидзо даже не думает уворачиваться или как-то блокировать удар. Удар, который судя по силе замаха, должен выйти очень тяжелым. Однако несмотря на пьяное состояние, воинская выдержка Саридзаву не подвела — он умудрился остановить удар в считанных сантиметрах от лба брюнета. Разве что, Нина видела, как волосы длинной челки слегка покачнулись. Но даже глаза у Хиджикаты не дрогнули, не говоря уже о расслабленном теле. Воронцова замерла в одном шаге от мужчин, во все глаза глядя на разворачивающиеся события. — Почему ты не увернулся? — обескураженно спросил Камо, озвучивая мысли всех зрителей. — А вдруг я ударил бы? — Мне все равно, я не собирался уворачиваться. Я лишь сказал то, что должен. Нина, теперь стоявшая достаточно близко, заметила, что все же кое-что после ложного удара Саридзавы в Хиджикате изменилось. Взгляд. Глаза мужчины теперь смотрели сурово и тяжело, и Нина, не сдержав порыва, осторожно погладила мужчину по плечу, чувствуя, как внутри все щемит и скручивает от непонятных чувств. Камо насмешливо хмыкнул, обходя замерших стороной. Нина уже была уверена, что это конец, когда голос Саридзавы, на удивление трезвый и спокойный, прозвучал из-за спины: — Плохо будет, если мы перестанем сотрудничать. Но если не нравятся мои поступки, еще не поздно вернуться в Эдо. Воронцова почувствовала, как под ее рукой напряглись мышцы мужчины и с волнением взглянула на профиль Хиджикаты. Тошидзо даже бровью не повел, продолжая глядеть куда-то перед собой. — За мной, Ниими, — властно приказал удаляющийся Камо и шайка прихвостней суетливо припустили следом, придерживая оружие и причитая. — Как вы, Хиджиката-кун? — голос Саннана заставил Воронцову отвести взгляд от застывшего рядом замкома и обернуться к подошедшей компании. Собрались все. Даже Кондо-сан был тут, с легким волнением глядя в их сторону. — Саннан-сан? — кажется, Тошидзо только сейчас заметил, что у разыгравшегося представления были и другие зрители. Голос молодого мужчины звучал удивленно. — Давно вы тут? — Услышали голос Саридзавы-сана, вышли посмотреть не случилось ли чего, — Кондо-сан покровительственно улыбнулся все еще немного растерянной Нине, скрещивая руки на груди. — Да его хлебом не корми, дай поругаться с кем-то, — пренебрежительно бросил Тоши, обходя девушку и приближаясь к остановившейся компании. — Ты, конечно, прав, — улыбаясь одними глазами, заговорил Саннан-сан, — но постарайся не обращать на него внимания. — С превеликим удовольствием, но пусть сначала умрет и переродится, — устало съерничал Хиджиката. Нина не видела его лица, глядя в брюнетистый затылок, но когда все вокруг засмеялись от прозвучавшей колкости, расслабленно опустила плечи. Она и не заметила, как вся эта вечерняя перебранка заставила ее напрячься. — О. А ты кто такой? — в голосе вновь заговорившего Тошидзо, девушка отчетливо услышала хорошо знакомую строгую настороженность к незнакомцам. Глядя на растерянного от внимания Рюноске, Нина непроизвольно вспомнила, как и с ней Тошидзо разговаривал так же в первый день их знакомства. И в многие другие тоже. — Не помню, чтобы у Яги-сана кто-то гостил. Найтись что сказать Ибуки не смог, и за него решил объяснить отзывчивый ко всем Кондо-сан: — Парнишка, которого сюда принесли. Хотел поблагодарить Саридзаву-сана, ждал, пока тот вернется. — Понятно, — как-то устало бросил Тошидзо, опуская голову. — Слушай, Рюноске, Саридзава-сан, похоже, сегодня перебрал. Останешься на ночь? А уж завтра с ним поговоришь? — предложил неожиданно Шимпачи, вызывая почти у всех руководящих, кроме Тошидзо, улыбки. Нина, замершая рядом со своим в очередной раз спасителем, обеспокоенно косилась на утомленное бледное лицо мужчины. Вряд ли, конечно, перебранка с Камо так измотала его. Тут уж скорее явное недосыпание ночью сыграло свою роль. — Соглашайся. Саридзава-сан не знает меры, когда пьет. — Но… Нина не услышала ответ, почувствовав легкое прикосновение к плечу, в которое не так давно вцепился пьяный дебошир. Удивленно подняв глаза, она настороженно вгляделась в обращенное к ней лицо Хиджикаты. Аметистовые глаза смотрели внимательно, аккуратные черные брови едва заметно хмурились, создавая на переносице тоненькую слабо-различимую морщинку. — Сильно болит? — негромко поинтересовался мужчина. Девушка только сейчас заметила, что все это время неосознанно потирала ноющую руку. Мышца, которую Камо немилосердно сжал крепкими пальцами, ныла как после сильного удара об угол. — Нет, все нормально, — шатенка нашла в себе силы успокаивающе улыбнуться, а отведя взгляд, натолкнулась на желтые глаза Харады, что переводил взгляд с нее на замкома и обратно. И было в этом взгляде что-то такое, что заставило девушку сделать поспешный шаг в сторону и едва ли не спрятаться за удивленно обернувшимся к ней Саннан-саном. — Решено, возвращаемся в дом и садимся ужинать! — громогласно и весело объявил Кондо-сан, своим задором разрушая странную неловкость. Ребята неторопливо потянулись в сторону столовой и Нина, замешкавшаяся рядом с медиком отряда, осторожно тронула мужчину за рукав хаори. Саннан-сан опустил на Воронцову непонимающий взгляд, а заметив на ее лице растерянность, подбадривающе улыбнулся. — Что-то не так, Нина-чан? — Нет, просто я не голодна и немного устала, — голубоглазая вежливо улыбнулась, бросая мимолетный взгляд на удалявшиеся спины мужчин. — Передай ребятам, чтобы не волновались, ладно? — Конечно, — с очередной мягкой улыбкой заверил лекарь, отправляясь следом за всеми. Нина еще раз глянула в сторону улочки, на которой произошло столько всего за короткие мгновения и устало подняла глаза к небу, выискивая на безоблачном небосводе полную луну. И почти тут же испуганно вздрогнула, заметив на крыше черный силуэт сидящего человека. С такого расстояния и в такой темноте, разглядеть лица или хотя бы какие-то цвета в одежде было не возможно, но Нина готова была поклясться, что на лице, скрытом тенью, за ней следили кроваво-красные глаза. — Твою ж ма-а-а… — шатенка сделала несколько судорожных шагов назад. Темный силуэт на крыше медленно поднялся во весь рост и сердце девушки словно провалилось куда-то вниз. Подобное ощущение бывает в первые мгновения, когда лифт начинает двигаться вниз. Или когда машина на приличной скорости начинает спуск с какой-нибудь горы. Чувство, будто внутри тебя все куда-то обваливается и падает. Нина думала, что сейчас демон спрыгнет к ней и сделает что-нибудь ужасное, что может сделать только жуткий демон из старых страшилок, но силуэт простоял еще пару мгновений, а потом исчез. Словно растворившись в воздухе.***
Уснуть не получалось, Нине казалось, что за дверями кто-то ходит, и Воронцова готова была сойти с ума. Она была уверена, что силуэт на крыше ей не привиделся, но совершенно не понимала, зачем понадобилась демону. Он узнал в ней кира-ё? Решил поквитаться? Или демоны и в самом деле верят, что могут получить с подобных ей какую-то выгоду? Ответов не было, а отчетливое ощущение чьего-то присутствия за дверями нагоняло страху, так что спустя тридцать минут напряженного вслушивания в звуки на улице, голубоглазая решительно поднялась с расстеленного футона и запахнув ночную юкату, решительно раскрыла седзи. И едва умудрилась сдержать испуганный писк, встретившись лицом к лицу с Харадой. Правда, не сдержалась, и от души ударила парня по рельефной груди, вымещая свое раздражение. — Какого черта ты тут топчешься? — разгневанно прошипела девушка, надеясь, что если Хиджиката уже в своей комнате, он их не услышит. По непонятной причине, ей не хотелось, чтобы он их сейчас обнаружил здесь. В темноте, наедине, когда она в одном лишь тонюсеньком халате. Нина не желала копаться в себе и разбираться в причинах этого нежелания, поэтому сосредоточила все свое недовольное внимание на нарушителе ее спокойствия. — Я просто хотел поговорить, — несколько растерянно оправдался Саноске, потирая макушку и во все глаза разглядывая застывшую перед ним девушку. — Надеюсь, я тебя не разбудил. — Не разбудил, но мешал уснуть, — сурово буркнула девушка, скрещивая руки на груди и подходя ближе к краю террасы. — Ну что ж, вот она я, давай говорить. Воронцова не спешила оборачиваться к застывшему позади парню и как-то торопить его, но Харада словно позабыл все слова и просто стоял где-то позади и подозрительно молчал. Девушка даже успела пожалеть о грубости, но вовремя одернула себя, напоминая что вообще-то не она сталкерила под чужой дверью. — Так и будешь молчать? — с уже меньшим наездом тихо обронила девушка, все так же не поворачиваясь к собеседнику. — Я… Нина-чан… Мне… Шатенке потребовалась вся выдержка, чтобы не сорваться снова и найти в себе силы успокоиться. Она догадывалась, о чем красноволосый желал пообщаться. И теперь она была уверена, что нравится Саноске. Только вот эта симпатия вызывала в ней опять-таки раздражение. Она не находила в себе подобных чувств, не могла вызвать их насильно, хоть какое-то время и пыталась, чувствовала иррациональную вину за это, и оттого раздражалась на парня. Благо, хватало ума не показывать этого совсем уж явно. Нина понимала, что ей придется сказать, что чувства Харады не взаимны, но она хотела сделать это как можно мягче. И для этого требовалось собрать всю свою волю и красноречие в кулак. — Скажи честно, — голубоглазая наконец обернулась к так и мявшемуся парню и внимательно вгляделась в волевое лицо. — Я нравлюсь тебе? Желтые глаза на какое-то время удивленно расширились, глядя прямо на нее, а потом взглянули куда-то в сад, да так и замерли в таком положении. На нее он больше не смотрел. Наверное, догадался. По тону, которым она об этом спросила. Или по лицу, ровному, немного виноватому, но решительному. Или еще по каким-то признакам — Нина не знала. Но думала, что его догадку будет лучше все-таки озвучить. — Да, — тихий голос молодого мужчины прозвучал почти шепотом, и если бы Нина не смотрела на него, она бы может и не разобрала. — Мне очень жаль, Саноске-кун, правда, очень-очень жаль, но для меня ты скорее как старший брат или хороший друг, — девушка попыталась улыбнуться, но и парень на нее не смотрел, и улыбка, она чувствовала, вышла жалкой и она поспешила стереть ее с лица. Извиняющуюся, словно она и в самом деле была в этом виноватой. — Я не могу ответить на твои чувства взаимно, хотя и хотела бы. — Это из-за Хиджикаты? — в этот раз голос копейщика прозвучал уверенней. Громче, с отдаленными раскатами недовольства. — Что? Ты умом повредился? При чем тут замкомандира? — удивление у нее вышло до обидного искренне. Глубоко внутри Нина с грустью отметила, что ложь впервые в жизни далась ей очень хорошо. Жаль только, сама она в нее уже почти и не верит. Но Харада поверил и в янтарных глазах, вновь обращенных на нее, мелькнула мягкое сожаление. О не случившемся. — Мне правда очень жаль, ты хороший парень, и наверняка станешь для кого-то замечательным мужем, — Нина, на свой страх и риск, приблизилась, осторожно касаясь мужского плеча. — Я надеюсь, в нас достанет сил остаться товарищами… — Конечно, — широкая мозолистая ладонь на мгновение накрыла ее замерзшие пальцы, после чего как бы невзначай, случайно смахнула с плеча. — Спокойной ночи, Нина-чан. Со странной тяжестью в груди, Нина следила, как широкая спина, за которой наверняка можно спрятаться от любых невзгод, медленно удаляется прочь. И только когда Харада скрылся за поворотом, смогла отвести взгляд и судорожно всхлипнуть, подавляя назревающие рыдания. Общее напряжение прожитого вечера сжимало горло раскаленной рукой. И если бы Нина не душила этот плачь, возвращаясь в комнату, она бы слышала, как за скрытыми седзи соседней комнаты, за самыми створками едва слышно скрипнула половица.