***
Все оставшееся время до ужина Нина провела в саду, самозабвенно борясь с сорняками и слишком высокой травой. Мысли ее витали где-то далеко. Снова вспомнилась ее прежняя жизнь, учеба, друзья. Она даже ненароком, желая проанализировать себя и ситуацию с Хиджикатой в целом, вспомнила про Юру, с которым рассталась почти год назад. Да так в тех воспоминаниях и осталась, понимая, что даже по прошествии целого почти что года, обида на бывшего молодого человека в ней до конца не улеглась. Когда-то, почти три года назад, начиналось у них все более чем радужно. Она была без ума влюблена в высокого спортсмена с огненно-рыжими волосами, лукавыми зелеными глазами в вечном прищуре и обольстительной улыбкой пухлых губ. Он был красив и обаятелен, а еще обескураживающе настойчив. Юра был мечтой многих ее сверстниц, имел целую кучу поклонниц, демонстративно тающих под одним его взглядом, и Нина не стала исключением, будучи тогда гораздо наивнее и впечатлительнее. То, что самый популярный парень в институте обратил на нее свое внимание, вскружило голову похлеще самого крепкого алкоголя, и спустя неделю их общения, когда Стешевич предложил ей встречаться, она согласилась. Они встречались долго, за два года даже успели пожить вместе. И отношения, вначале походившие на сказку, очень скоро стали напоминать плохую драму. Ссоры между ними вспыхивали на ровном месте — Юра был не менее вспыльчив чем Нина, о любом своем недовольстве высказывался с претензией… Они расставались дважды, дважды с его утомленной фразой: «я устал, все кончено», и дважды она оставалась одна в пустой квартире с четким ощущением, будто ей разворошили грудную клетку, поломали ребра и бросили умирать. Нина вдруг вспомнила, как больно ей было в первое их расставание, и все нынешние ее треволнения отошли на второй план, затерявшись на фоне более сильных эмоций. Она тогда неделю безвылазно сидела дома, прогуливая учебу и тренировки, и выходила из квартиры только для того, чтобы купить очередную пачку сигарет. Как только не просмолила себе легкие до состояния угольков? Практически ничего не ела, на удивление бодро врала родным и близким по телефону о сильной загруженности, а одногруппникам в сети о том, что якобы болеет. Помниться ей — в конце недели такого существования она упала в обморок посреди коридора, не слабо рассадила скулу об обувную тумбу, и только после того случая решила, что пора брать себя в руки, пока она не загнулась в своей меланхолии. Почти две недели собирала себя по кускам, старательно отпихивая любые мысли о бывшем парне… А на третью неделю он вернулся с огромным букетом в руках, с плюшевым медведем под мышкой и широкой улыбкой. И так красиво врал о сделанной ошибке и о своей любви к ней. Сколько раз потом она корила себя за то, что тогда не захлопнула перед ним дверь, просто не счесть. Вторая их попытка продлилась полтора года, они изрядно поистрепали друг другу нервы и снова расстались, на этот раз навсегда. Второй раз расставание с этим человеком далось Нине легче. Не слишком, чтобы разрыв прошел безболезненно, у нее все еще оставалась к нему куча вопросов и обиды, но она хотя бы не пыталась заморить себя голодом и не ходила сомнамбулой из угла в угол пустой квартиры. Курить она, к слову, бросила только после их второго расставания. После всплывшей в голове драмы нынешние сложности и странности показались вдруг таким пустяком, что Нина позволила себе насмешливо хмыкнуть и с утроенным усердием приняться за подстригание травы. Что бы не происходило, она справится. От работы ей пришлось оторваться только когда солнце устремилось к горизонту. Торопливо убирая садовые принадлежности, она отвлеченно подумала, что неплохо было бы украсить сад какими-нибудь декоративными штучками, вроде мини-статуй или декоративного прудика, возможно даже с карпами. Представив себе небольшую заводь с крупными бело-красными рыбками, девушка довольно улыбнулась и поспешила в сторону столовой, где, судя по звукам, уже собирался народ. Стоило ей войти, как Шимпачи с Харадой, до этого обсуждавшие что-то с новеньким, обратили на нее свое веселое внимание. Судя по всему, возвращению старого знакомого они очень радовались. Да и относились они к нему, скорее всего, не просто как к хорошему знакомому. — О, Нина-чан, — Шимпачи жестом пригласил ее присесть рядом. — Тебя сегодня не видно не слышно весь день. — Я почти закончила с садом, — с легкой полуулыбкой поделилась она, испытывая удовольствие от проделанной работы. — Я видел результат, когда проходил мимо. Теперь наши сердца будет радовать красота, — похвалил Кондо-сан, улыбаясь девушке отеческой улыбкой. Нина кивнула, следя за тем, как Хейске и Соджи сервируют ужин для всех присутствующих. — Я бы хотела еще кое-что добавить в общую картину внутреннего двора, но это совсем не обязательно, так что, — она замолчала, невозмутимо пожимая плечами. — И что бы ты хотела добавить? — с участием поинтересовался командир, не отводя лучащегося светом взора от задумчивого лица девушки. Нина ответила почти машинально: — Я бы разбила маленький пруд с рыбками, и может поставила бы неподалеку лавочку, чтобы можно было иногда отдыхать рядом с живописным местом. — О, было бы красиво, — задумчивый и немного удивленный комментарий зашедшего Хиджикаты заставил Нину вздрогнуть и настороженно подобраться. Если до этого она участвовала в разговоре поверхностно, частично пребывая в собственных мыслях, то теперь сторонние раздумья из ее головы будто корова слизала. — Да, думаю да. Хиджиката, если и заметил, как она запнулась на ответе, не придал этому никакого значения, устраиваясь на одно из трех мест во главе комнаты и с благодарностью кивая Хейске, когда парнишка поставил перед ним его порцию ужина. — Вот об этом я тебе и говорил, Тоши-кун, женщина в отряде способна создавать уют не только выметанием пыли из углов да готовкой еды, — самодовольно, словно выиграв спор, огорошил вдруг всех Кондо-сан, с улыбкой поглядывая на своего обычно хмурого подчиненного. И когда Хиджиката в ответ на замечание вдруг улыбнулся, склонив голову, Нина едва не раскрыла рот от удивления. Она то ожидала минимум хмурого взгляда в сторону вышестоящего руководства за эту подначку. Продолжать тему не позволили вошедшие Сайто-сан и Саннан-сан, положившие начало трапезе. После прозвучавшего со всех сторон «итадакимас», все присутствующие активно заработали палочками, на какое-то время полностью погружаясь в поглощение пищи. Когда тарелки у большинства начали пустеть, заговорил вдруг Кондо, прерывая негромкие переговоры в отряде: — Сайто-кун, ты не представляешь, как я рад вновь тебя видеть, — мужчина удовлетворенно сверкнул белозубой улыбкой, глядя на парня с отливающими фиолетовым волосами. — Это отличная новость. Ты один стоишь сотни воинов! — Спасибо, — в ответ на похвалу молодой мужчина только почтительно склонился, и Нина сумела разглядеть, как при этом недовольно скуксился Окита, ревностно глядя на друга. Что именно не понравилось шатену: немного холодноватый ответ или похвала его товарища, Воронцова понять не сумела, да ее это не особо и заботило. — Теперь все, кто был с нами в Эдо, в сборе, — Саннан-сан как обычно говорил размеренно, немного флегматично растягивая слова, командиры же на это согласно кивали. Нина отставляет в сторону полупустую тарелку с недоеденным рисом и неторопливо принимается за чай, в душе желая поскорее расправиться с ужином и отправиться к себе. Как оказалось, целый день в скрюченной позе сильно утомил поясницу и теперь спина в этом месте ощутимо ныла, грозясь на утро порадовать болью. — Ты не доела, — неожиданно замечает Шимпачи, седевший по левую руку от девушки. — Неужели не нравится стряпня Хейске и Соджи? На них, как назло, тут же обращают внимание все присутствующие, и Нине стоит больших усилий, не изменить выражения лица и продолжить так же бесстрастно пить чай. Впрочем, ответить ей пришлось. — Я в последние дни от еды практически отвыкла. Не могу заставить себя съесть такую большую порцию, — она повернулась к Хейске, что сидел по правую от нее руку и ободряюще улыбнулась. — Но ужин вкусный, спасибо. — Будем надеяться, Нина-чан, прежний аппетит к тебе вернется, — добродушно прокомментировал ее ответ командир, а Хейске в ответ на похвалу расцвел в улыбке и довольно кивнул. Дальнейшие беседы отряда девушка почти не слышала. На нее вдруг накатило не такое уж давнее воспоминание о том, как вот так же она ужинала, только в тесном кругу семьи. Отличительным в том вечере было то, что весь ужин готовил ее младший брат, потому что сама она допоздна задержалась в институте, а родители, работая, дали установку шестнадцатилетнему парню сообразить что-нибудь из того, что есть в холодильнике. Надо ли говорить, что удался у него только салат из зелени, да и в том, все было накрошено кое-как. Мясо обгорело почти до черной корки, пюре Кирилл умудрился пересолить. Положение спасла мама, заказавшая на дом две коробки пиццы. А в следующие выходные они всей семьей учили младшего ребенка готовить вкусно и просто. Воспоминания о счастливом времени с семьей померкли и наперед вышел звучащий вокруг разговор, больше половины из которого она, вероятно, прослушала. — Если жить не надоело, по одному лучше не ходить, — Саноске смотрел на каждого из отряда прямым, серьезным взглядом, всем видом говоря, что совершенно не шутит. Таким молодой копейщик бывал крайне редко. — В любой момент на нас могут напасть. А от горожан помощи никакой. — Ясно. Ситуация в городе хуже, чем я думал, — Кондо, покаянно вздохнул опуская взгляд. — Это нам на руку, — неожиданно довольный голос Хиджикаты заставил всех обратить на себя внимание и с интересом прислушаться. Для Нины же стало открытием, что сегодня, кажется, их замком пребывал в прекрасном расположении духа. — Пока люди и власти бездействуют, мы сделаем себе имя. Мы ведь знали, что рискуем. Не возвращаться же теперь в Эдо. Когда молодой замкомандира под конец своей речи расплылся в решительной улыбке, при этом не прекращая чуть хмурить брови, Нина почувствовала, как предательское сердце пропускает удар. И пока мужчины весело шутили на тему предстоящих возможных невзгод для их отряда, девушка отрешенно думала о том, что впервые, кажется, видит, как брюнет с аметистовыми глазами улыбается кому-то открыто, без утайки. — Первое время придется тяжело, — Кондо-сан неожиданно склонился в порывистом поклоне и это в очередной раз вырвало Воронцову из ее размышлений, заставив обратиться в слух: — Но прошу вас — мужайтесь. — Бросьте Вы это, Кондо-сан, — Соджи хмыкнул, с лукавой улыбкой глядя на командира. Кажется, душевные порывы чистосердечного мужчины смущали не одну Воронцову. — Мы привыкли жить без излишеств, — заверил Тодо расплываясь в веселой улыбке. — Это точно. Тарелка мисо-супчика и разносолы — роскошь, о которой мы в шиейкане даже не мечтали, — Шимпачи с любопытством заглянул в собственную тарелку, словно силился разглядеть там что-то новое для себя. — И правда, — Харада, наблюдавший за другом улыбнулся вслед за товарищами и задорно подмигнул глянувшей на него Нине. Энтузиазм парней порождает в столовой дружный веселый смех и Нина вежливо улыбается за компанию, хоть и не наблюдает особого повода для смеха или попросту не понимая шутки. — Нина-чан, надеюсь, тебе тоже не доставляет неудобства наше стесненное положение? — в голосе обратившегося к ней командира чувствовалось неподдельное волнение, и она не смогла удержать искреннего недоумения на лице. — Вы, должно быть, шутите, — она замолчала, ловя на себе всеобщие взгляды. В некоторых из них даже как будто промелькнула настороженность, готовая перерасти в осуждение. — Если бы не вы все, кто знает, где бы я была сейчас. Кто знает, была бы я вообще жива. Я была бы благодарна и за хлеб с водой, в сложившейся ситуации, а уж за подобное… Нина замолчала на середине предложения, жестом указывая на свою порцию, отставленную в сторону. Снова качнула головой и секунду подумав, под аккомпанемент всеобщего молчания низко поклонилась в сторону командирского состава. — Я должна сказать вам спасибо, — она окинула всех троих, сидящих во главе комнаты признательным взглядом, впрочем, стараясь не встречаться глазами с Хиджикатой. — На самом деле, спасибо всем вам. По очереди поклонившись едва ли не на все стороны, благодаря каждого признательным взглядом, Воронцова поспешно попрощалась, сославшись на усталость, и поспешила в свою комнату. Даже если после ее ухода кто-то что-то и прокомментировал, ее это уже даже не волновало.***
Следующий день начался для Воронцовой рано. Она встала, когда свет нового дня еще только разгорался, а улица хранила прохладу ночи и ледяную росу на траве внутреннего садика. Пока Ёрик справлял свои дела, шебурша в кустах, Нина присела на энгаве, опуская ступни в траву, и тут же содрогнулась от пробравшего холода. Сегодня, решила она, весь день будет посвящен мытью полов в комнатах. Энгавы она за прошедшее время успела уже на несколько раз перемыть, постельное можно будет перестирать завтра или через день, а вот комнаты, как жилые, так и не очень, следовало бы привести в порядок. Да и дорожки парадного входа в поместье можно было бы вымести — в некоторых местах на светлой насыпи виднелись листочки и их становилось больше с каждым днем. Понимая, что в сон ее уже не клонит, после бодрящего омовения ног росой, Нина от души потянулась и отправилась начинать новый день. Вчера Хейске сказал, что они устроят банный день этим вечером, но девушка смутно себе представляла, как они устроят баню, если в доме, вместо ванны или купели, есть только здоровенные деревянные бочки, каждый вечер наполняемые горячей водой для всех жителей поместья. В голове шевельнулось воспоминание и Нина с некоторым озарением поняла, о чем велась речь — Тодо, скорее всего, имел ввиду поход на горячие источники. Что это за место, Нина представляла смутновато, отрывочно помня что-то из просмотренного «Наруто». Насколько виденное в аниме будет отличаться от действительности, предстояло увидеть своими глазами, но Воронцова морально готовилась к тому, что это будет не то же самое, что бывало в их национальных, русских банях. Совершив утренний моцион, Нина споро и уже без каких-либо трудностей облачившись в рабочую юкату, подвязала длинные рукава и отправилась на покорение рабочих территорий. Жители особняка еще спали, судя по полнейшей тишине, а небо, скромно присыпанное перистыми облаками, медленно светлело и наливалось лазурной синевой. Ранние птахи уже принялись заливаться звонкими трелями, и замерев у закрытых дверей на кухню, Нина потратила несколько минут, жадно вдыхая свежий утренний воздух и любуясь на квадрат неба, видимый над внутренним садом. Одна она оставалась сравнительно не долго, но к моменту появления Хейске на кухне, успела дожарить мелкую речную рыбешку и нашинковать овощных салатов нескольких видов, сдобрив все это маслом и кунжутом. Вдвоем с парнишкой они справились быстрее и подоспевший едва ли не к началу завтрака Окита обнаружил, что все, с чем ему остается помочь, это отнести все в столовую. За завтраком Нина не кстати вспомнила о лежавших в ее комнате элексирах, и всполошившись, нечаянно подавилась чаем. Откашливаясь до слез, девушка к своему стыду уловила беспокойство окружающих. — Ты в порядке, Нина-чан? — обеспокоенно переспросил Хейске, когда кашель наконец стих. Догадываясь, как выглядит со стороны, Воронцова пристыженно кивнула, пряча взгляд в злополучной чашке чая и попыталась стать как можно незаметней. А ведь она за всеми волнениями и позабыла, что ей стоило протестировать — на свой страхи и риск, разумеется — древнее наследство. — Сегодня в столицу пребывает сегун Иямочи, мы собираемся заручиться согласием Саридзавы-доно и отправиться на патрулирование улиц, по которым будет следовать император. Если Саридзава-сан согласиться и у нас все получится, это будет значимым шагом в становлении росигуми, — серьезно провозгласил Кондо, обращая к себе всеобщие взгляды. Воронцова, наблюдая, как преисполняются осознанием важности сидящих вокруг, смутно представляла себе значимость такого дела, но догадывалась что это было важно. Наверно примерно, как сопровождать президента. Разве что, в ее мире людей, сопровождавших важных персон, в лицо никто кроме близких и не знал. Даже при наличии средств массовой информации. Но желания, стремления и идеалы своих новых друзей девушка уважала, а потому и не думала выказывать пренебрежения их целью, хоть и не разделяла ее. Когда столовая начала пустеть, и Нина уже собиралась споро отправиться по своим делам, у самого выхода ее перехватил Хиджиката. Точнее, вежливо попросил проследовать за ним, потому что им якобы нужно было поговорить. — Тебе уже лучше, — сдержано заметил он, стоило дверям за их спинами закрыться, а им устроиться на полу напротив друг друга. — Я рад это видеть. Легкая, пусть и немного скупая улыбка тронула мужские губы, но глаз не коснулась, заставив Нину внутренне напрячься и подобраться. К чему он тут дарит ей эти вымученные улыбки? Сказать, что это настораживало, значило ничего не сказать. — Спасибо. — Сегодня, как ты слышала, мы вероятнее всего отправимся сопровождать сегуна. Я предлагаю тебе отправиться с нами, но, если честно, не хотел бы этого. Нина иронично вздернула брови, по-птичьи склонив голову к плечу. Логики в его предложениях она не улавливала. «Предлагаю, но не хочу» — ну что это вообще такое? — Зачем же зовете? — не имея сил сдержать сарказм, протянула она, во все глаза разглядывая замкома. Держался мужчина превосходно. Словно и не было всех тех странных ситуаций, в которых они на пару оказывались. Спокойно, серьезно, собранно. И смотрел так же, придавливая ее к полу своим фирменным «тяжеловесным» взглядом. — Потому что не могу решать за тебя, как бы не хотелось, — на мгновенье ей показалось, что бесстрастное лицо замкома вот-вот недовольно скривиться от им же сказанных слов, но Тошидзо умело справился с собственной мимикой. — Тебе решать — в Киото сегодня может быть не спокойно, а мы вынуждены будем находиться в непосредственной близости от этих предполагаемых волнений. Воронцова равнодушно повела плечом, не видя в том особой проблемы. Она, в сущности, была бы рада, если бы ее оставили здесь. Ей это, ввиду выстроенных с утра планов по приборке, было даже на руку. Да и эликсиры лучше будет испытать, пока в поместье как можно меньше народу. Мало ли, что могло произойти. — Если все так, как Вы сказали, я останусь. У меня есть, чем заняться. Он смотрел на нее, наверное, минуту, а потом вдруг улыбнулся, прикрыв глаза и покачивая головой. — И почему я думал, что ты будешь спорить? — с той же легкой улыбкой спросил он. — Наверное потому, что плохо меня знаете? — так же едва улыбаясь, бросила Нина в ответ. Вопреки царящей между ними еще мгновение назад легкости, от сказанных ею слов Хиджиката вдруг нахмурился и сделался каким-то неприветливым. — Чем ты собираешься заняться в наше отсутствие? — вновь ставший строгим тон заметно снизил градус счастья и у самой девушки. Таких перемен в его настроении Воронцова не понимала, а догадок строить не хотела из опасений обознаться. — Помыть полы в комнатах, подмести дорожки на территории, — отчеканила Нина, желая поскорее уйти. — Это все? Я могу идти? Дождавшись благосклонного кивка, шатенка поторопилась покинуть кабинет замкома. Избитая фраза: «я подумаю об этом завтра» со вчерашнего дня стала ее кредо, а еще одна поговорка — «нет никакого завтра, всегда есть только сегодня» иронично намекала на важные соображения. Как бы там не было, но к своим прямым обязанностям Нина приступила сразу же, жаждая скоротать время до отбытия отряда, что должен был выдвинуться уже совсем скоро. Отчего-то Воронцова не сомневалась, что Саридзава отряду не откажет. Когда росигуми покинули территорию поместий Нина успела помыть уже восемь комнат. Не то, чтобы ребята собирались долго. На самом деле, помывка небольших комнатушек, не заставленных никакой мебелью, кроме низеньких письменных столов, не была большой проблемой и занимало от силы минут десять максимум. Когда же отряд во главе со всеми командирами и с Рюноске на прицепе скрылись за воротами, Воронцова бросила тряпку в ведро и шустро засеменила в свою комнату. Там, в одном из маленьких кармашков внутри рюкзака были припрятаны склянки волшебной трын-травы, дающих чудесные способности. Какое действие в каком бутыльке Нина не знала, а потому наугад, подобно отчаянной Алисе в стране чудес, рандомно съедающей и пьющей все подряд, выбрала склянку с зеленовато-мятным содержимым. И не давая себе времени для сомнений ее опустошила. Первое время казалось, что ничего особенного не происходит. Полынный отвар подарил горький привкус на языке и заставил поморщиться, да в ушах и глазах легко запульсировало. А потом какофония звуков навалилась со всех сторон и на мгновение Вероника оглохла от окружающего шума. Только спустя пару минут, проведенных с крепко зажатыми в ладони ушами, слух стабилизировался и стал не таким болезненно острым. Но она все равно слышала, как натужно скрипят волокна дерева в половицах под ногами, стоило ей сделать шаг. Зрение же, в прошлый раз барахлившее при изменении, сразу беспроблемно стало четким, давая разглядеть структуру всего, на что обращался взгляд голубоглазой. Занеся в тетрадь свои наблюдения и подписав цвет и вкус зелья, Нина поставила на телефоне секундомер, подключила телефон к заряженной шерпе, успевшей за прошлый день зарядиться от беспрепятственного солнечного света, и покинула комнату. Эксперименты экспериментами, а ей предстояло закончить плановую уборку в их части поместья. Уборка близилась к финалу, больше половины комнат были вымыты, когда обостренного слуха коснулись мужские голоса. Нина и прежде слышала их, узнала и голос Саридзавы, и Ниими, лебезящим перед господином, и два других, не знакомых ей мужских голоса, просто не предавала им значения. Мало ли, с кем и для чего мог встречаться дядька со скверным характером. Только вот теперь она проходила, видимо, совсем близко от комнаты, где устроили встречу, а потому четко разобрала слова: — Так нам с этим предстоит иметь дело ради Бакуфу? — не узнать грудной баритон Саридзавы было сложно. Не слыша никакого ответа, Нина пожала плечами, уходя дальше и сознательно отвлекаясь от этого разговора. Во-первых, она не сомневалась, что ребята справятся с Саридзавой и без нее, а значит ей не имело смысла шпионить за мужчиной; во-вторых, если она начнет шпионить и докладывать, Соджи, да и остальные, лишь утвердятся в подозрениях Окиты, что девушка шпионка. А такой ошибки она совершать не собиралась. Эти доводы казались ей самой достаточно убедительными, чтобы не тратить свое время на бессмысленный шпионаж. Разве что, Нина, пока шла менять воду, старательно продолжала прислушиваться из спортивного интереса — как далеко простирается ее супертонкий слух. Однако, голоса быстро стихли, что натолкнуло на мысли, что — либо говорившие молчат, либо и до этого были достаточно далеко, либо ее суперслух не такой уж и супер… Выходя подметать улочку с метлой наперевес, Нина чудом избежала столкновения с незнакомыми ей мужчинами. Один из них был непримечательным, с незапоминающимся, но не очень-то приятным лицом, а вот второй заставил голубоглазый взгляд задержаться на своей персоне. Невысокий, лысый, с полуприкрытыми глазами, он походил на тибетских монахов своим расслабленным, несколько отрешенным выражением лица. Но стоило им пересечься взглядами, как мужские черты лица неуловимо изменились, отображая что-то отдаленно напоминающее испуг или удивление. — Извините, — машинально бросила Нина, поспешно уходя прочь. Это чувство уже было ей знакомо. Однажды она испытала его, глядя в алые глаза светловолосого незнакомца — такое же ледяное покалывание в желудке и наливающееся напряжением тело. Нина не знала, распознал ли в ней мужчина что-то, отличившее ее от обычного человека, но выяснять не стремилась. Она даже не оборачивалась, уходя прочь с глаз незнакомцев. Танако предупреждала ее о том, что в политике ошивается много ёкаев. А где, как не в политике, крутятся росигуми, рвущиеся к политической кормушке. Как бы не симпатизировала девушка своим товарищам, а таки в их стремлении сыскать признания сегуна и народа, она лично видела не только высокодуховные цели. На ее взгляд отдавала вся эта затея чем-то честолюбивым. К тому моменту, как отряд вернулся в храмовый комплекс, время близилось к обеду и с момента их отбытия, если верить секундомеру, прошло три часа. Действие эликсира продолжалось, а потому Воронцова, во избежание насилия над собственным слухом, решила остаться подальше от компании и продолжить выметать двор. Хейске, правда, назойливо поделился с нею всеми приобретенными впечатлениями, и Нине стоило больших усилий не кривится от его звонкого, ставшего из-за эликсира в разы громче, голоса. Попытки отказаться от обеда под предлогом недостаточного голода провалились с треском — пока все тот же Хейске, судя по всему, так и не нашедший этим днем себе достойного занятия, уговаривал девушку поесть хоть немного, их обнаружил Хиджиката. А уж фукуче церемонится с Воронцовой не стал, попросту приказав явиться на обед и съесть все, что подадут. Таким суровым тоном, что ослушаться не хватило бы духу у самого отъявленного смельчака.