Выживание в диких условиях

Сборы на горячие источники начались, когда на улице уже смеркалось. Весь отряд, включая командиров, собрал котомки с банными принадлежностями и негромко переговариваясь между собой, отправился в поход во имя чистоты. Нина молчаливо брела позади отряда, стараясь особо не привлекать к себе внимания — действие эликсира кончилось, но за день девушка так устала, что сейчас ей хотелось только поесть и завалиться спать. И она бы с радостью отказалась от этого похода в бани, если бы не нежелание отдаляться от компании. — Эй, Нина-чан, скажи, а в вашем времени есть общественные бани? — позвал вдруг Хейске, идущий чуть впереди. Остальные тоже прекратили разговоры, обращаясь в слух, и Нина невольно улыбнулась. На самом деле, вопреки логике попаданца в прошлое, такие вот вопросы-сравнения были не частыми в ее общении с парнями. Те словно старательно обходили тему ее перемещения во времени и ее родное время в целом, акцентируя внимание на их действительности. — Да. Но не стоит забывать, что в России бани это нечто немного другое, — Нина хмыкнула, заметив, каким интересом блеснули лазурные глаза паренька. — Во-первых, наши бани всегда в помещении. И процесс нагревания воздуха там несколько отличается от ваших бань, если я вообще что-то понимаю в японских банях. Парни благосклонно улыбались на добрую самоиронию девушки, не торопясь прерывать степенное рассуждение. — В наших банях строится очаг из камней. Чаще всего из кирпича — он имеет свойство накапливать жар, и медленно остывает. Поверх очага ставится железный бак с водой, и она медленно нагревается на горячей печке. А когда закипает, небольшое помещение наполняется жаром от кипящей воды. Есть сухие бани, когда нагревается только очаг и выложенные на него камни. Некоторые экстремалы-любители даже плескают горячей воды на камни, чтобы вода испарялась, и температура росла. — Звучит горячо, — с улыбкой отреагировал Нагакура, стоило девушке замолчать. — Да уж. Я не очень-то люблю жаркую баню — мне нередко становится дурно от высоких температур. Мама все время боялась, что я потеряю сознание, упаду прямо на очаг и ошпарюсь, и поэтому не отпускала меня одну даже в последние годы, хоть я и считалась, по сути, взрослой. — Тебе может стать плохо? — Кондо-сан, идущий чуть впереди, обеспокоенно оборачивается, сверля девушку требовательным и серьезным взглядом. — Может тогда не стоит тебе идти в сами бани? Подождешь нас в комнате отдыха? Искреннее беспокойство на лице взрослого мужчины вызвало у Нины умиление. А еще желание рассмеяться. — Нет уж, благодарю покорно. Я тоже хочу. — Нина-чан, мне вот стало интересно, — задумчиво проговорил Конда-сан, после непродолжительного молчания замедляя шаг и позволяя остальным обойти себя, чтобы поравнять с девушкой, — в твоем времени у тебя остался кто-то близкий, кроме семьи? Она задумалась на мгновение, вспоминая лица всех, кто был дорог ее сердцу и оказался отделен от нее долгими годами. — Пара подруг, один друг детства и, пожалуй, все, если не брать в расчет семью, — Воронцова грустно улыбнулась, давя в душе поднимающуюся печаль. — А юноша? Ни за что не поверю, что у такой красавицы не было поклонников, — Кондо-сан легко рассмеялся, щуря глаза. Нина надулась, бросая на главного недовольный взгляд. Ей очень не хотелось обсуждать что-то подобное при таком количестве людей, с Исами, с которым они не были, по сути, даже приятелями. Учитывая, сколько заинтересованных взглядов будто бы ненароком устремилось в их сторону. — Мое сердце было свободно, если Вас это так беспокоит, — Нина зарделась, когда парни вокруг взорвались хохотом, то ли в целом находя тему обсуждения забавной, то ли покатываясь от выражения ее лица. — Обратите внимание, что она сказала — «было свободно». Что-то изменилось, Нина-тян? — насмешливая подначка Окиты, прозвучавшая во всеобщем веселом смехе стала последней каплей. — При всем уважении, Соджи, но это тебя не касается, — процедила девушка, старательно сдерживая взрыв негодования. Она демонстративно фыркнула, уходя вперед и обгоняя идущего впереди Хиджикату. И старательно пыталась не коситься в сторону фукучо — сейчас ей меньше всего хотелось знать, были ли в тот момент на его лице хоть какие-то эмоции. Общественная баня мало чем отличалась от других домов общественного посещения в Киото. Обширная территория, фундамент на сваях, бумажные стены и фусумы вместо европейских дверей. Нина покладисто кивнула, когда Хейске указал ей в сторону прохода, завешанного красной тканью и обозначенной двумя белыми иероглифами: один маленький, чуть больше ладони, и другой — размашистый, видный от самого входа. «Будь вежливой и приветливой» — напутствовал паренек, прежде чем шагнуть в другой проход с темно синей шторой. Что бы не значила эта фраза, Воронцова честно постаралась этому правилу соответствовать. И стоило девушке оказаться в просторной раздевалке с полками для одежды и несколькими женщинами разного возраста и разной степени раздетости, как Нина громко поздоровалась. Нормальным было такое поведение или нет, а женщины, окинув ее заинтересованными взглядами, на приветствие ответили. Наблюдать за поведением чужих людей в бане было непривычно и как-то неловко, но необходимо. Нина это понимала четко. Либо она действует по собственному наитию и в виду разницы менталитетов скорее всего позорится, либо наблюдает и делает в точности так же, как делают аборигены. Шпионаж за повадками местных вдруг оказался любопытным. Нина с интересом, стараясь не выглядеть слишком подозрительно, скашивала глаза то на одну, то на другую женщину. Их было семеро. Две выглядели еще совсем девчонками, с круглыми щечками и задорными улыбками, они переговаривались между собой приглушенными голосами и то и дело хихикали над чем-то. Пару раз Нина улавливала, как девушки косились в ее сторону и принимались оживленно о чем-то шептаться. Еще трое женщин были в самой дальней части раздевалки, двое из них тоже разговаривали между собой, но спокойнее, чем их молодые землячки. Одна из женщин напротив неторопливо одевалась. В сторону Воронцовой взрослые женщины вроде даже не смотрели. А если и смотрели, то умело не попадались на этом, когда Нина скашивала на них взгляд. Бабульки либо не знали друг друга и других товарок, либо не желали тратить силы на болтовню. Они степенно раздевались, неторопливо складывая вещи в небольшие прямоугольные корзиночки. Из всего, что Нина успела рассмотреть, так это то, что полотенца и банные принадлежности все посетительницы брали с собой. А еще отправлялись в следующую комнатку нагишом, не стесняясь своего тела и никак не стараясь его прикрыть. А еще каждая из них, прежде чем пройти дальше, тщательно вычесывали волосы и собирали их наверх. Зачем было собирать волосы, если их вот-вот нужно было мыть, Воронцова не поняла, но в точности повторила всю процедуру, и только потом, скрепя сердце, отправилась дальше. Чувствовала себя девушка не комфортно. Мало того, что ей приходилось без какой-либо одежды пройтись под прицелом почти двух десятков глаз, так еще и ее отличность от остальных бросалась в глаза даже самой Воронцовой. Благо хоть, ростом она никогда не могла похвастаться и сейчас не возвышалась каланчой над чужими головами. В комнате, куда она попала сразу после раздевалки, было значительно теплее и влажный воздух казался ощутимо тяжелее. Пол здесь был мокрым и чуть скользким, и Нине пришлось сбавить в скорости, чтобы не поскользнуться и не улететь носом вперед. Она была значительно, значительно фигуристее, чем многие собравшиеся в этом помывочном зале. Это девушка с легким смущением отметила, присаживаясь на низенькую табуреточку и набирая из стоявшей тут же бадьи горячей воды. Изящные миниатюрные японки обладали скромной фигурой — изгибы их тел были плавными, почти неуловимыми глазу. Узкие плечи, скромная грудь, что даже у возрастных женщин оставалась высокой, не тяготимая собственным весом, плоские в своем большинстве животы и такие же узкие бедра, переходящие в стройные ножки. Ножки правда у многих имели странную х-образную форму… Нина с горящим лицом представила перед внутренним взором собственную фигуру и принялась яростно растирать предплечья пастой из масел, пепла и рисовой шелухи. Не то, чтобы она была толстой или, уж конечно, никогда не была моделью достойной разворота плейбоя, но ее изгибы были куда круче, а талия на фоне объемной груди и покатых бедер была, пожалуй, даже слишком ярко выраженной. И если раньше девушка считала себя вполне себе удачливой, в плане собственного тела, то теперь, то и дело ловя на себе оценивающие, где-то даже надменные взгляды, остро почувствовала сомнения. Которыми, впрочем, мучилась не долго — решив, что с различиями поделать она ничего не может, да и не очень-то хочет, девушка тяжело вздохнула и вновь внимательно огляделась. Первое, что привлекло внимание, это растительность на теле всех женщин, вступивших в половую зрелость. Воронцова зарделась, закусила губы и поспешно отвела взгляд. А она, все то время, что обживалась в новом мире и времени, скрупулезно выскабливала свои ноги, подмышки и зону бикини с трудом раздобытым, достаточно острым ножичком, не раз и не два оставляя на собственном теле неприятные, кровоточащие ранки. Наверное, это было одной из главных причин, почему ее так внимательно, претенциозно разглядывают. Разобравшись, как в местном заведении прелестницы моют голову, Нина наскоро домылась, как можно аккуратнее, чтобы не забрызгать окружающих, прополоскала волосы, и по примеру некоторых замотавшись в полотенце, вышла в следующее помещение. И только оказавшись перед достаточно большим бассейном с как будто молочной водой, удивленно расширила глаза. Горячий источник находился под открытым небом. По периметру здания висели небольшие оранжевые фонарики, создавая во дворе с бассейном приятную полутьму, но это было в принципе не обязательно, учитывая, что на темный небосклон вальяжно и неторопливо выплывал огромный блин серебристо-белой луны. Все вокруг казалось Нине таким невероятным и красивым, что на мгновение она застыла, завороженная этим непривычным видом.

***

Горячая вода, вначале показавшаяся кипятком, приятно согревала тело, но Нина уже чувствовала, как начинает кружить голову. — Эй, девушка, тебе плохо? Одна из тетечек, весьма колоритных даже в сравнении с Ниной объемов, пытливо вглядывалась в лицо Воронцовой, удобно устроившей голову на камне. — Думаю, мне уже пора выходить, — язык у Нины изрядно заплетался, а голос казался слабым. И пока она аккуратно выбиралась из источника, все присутствующие девушки и женщины с большим опасением следили за каждым ее шагом. Стоит ли говорить, что под этими взглядами Нине было еще более неловко. Только оказавшись в пустой раздевалке девушка смогла перевести дух и ненадолго присесть на скамеечку. Именно это она имела ввиду, когда говорила Кондо-сану, что ей может поплохеть от горячих температур. Она вспомнила, как потеряла сознание в последний раз, растянувшись на клубничных грядках в саду бабушки с дедушкой. Тогда ей тоже сильно закружило голову, и она так же, как сейчас, поспешила добраться до жилого домика, чтобы принять горизонтальное положение. Если бы мама тогда, снедаемая волнением, не выскочила из бани проверить, все ли хорошо, кто знает, как долго Нина пролежала бы в беспамятстве в кустах на гряде. В раздевалке воздух был прохладнее, голову почти перестало кружить, и все, что еще донимало Воронцову, это гулко бившееся в груди сердце. Девушка беспокойно прислушивалась к себе, то и дело в перерывах между натягиванием одежды прижимая руку к груди. Так же положа ладошку на сердце, она покинула помывочные залы, сквозь плотные ткани одежды ощущая набат в груди. — Нина-сан? — незнакомая девчушка, одетая в весьма простые, лишенные узоров и рисунков одежды, остановила ее почти сразу на выходе из раздевалки. Голубоглазая удивленно вскинулась, пытаясь разобраться, откуда незнакомка могла знать ее имя и с какой целью обращалась к ней сейчас. Та, словно разгадав ее волнение, вежливо улыбнулась, склоняясь в вежливом поклоне. — Хиджиката-сан просил, чтобы я встретила вас по выходу из купален и проводила в комнаты отдыха, которую ваш отряд занял на сегодняшний вечер. Понимая, что лишние расспросы тут совершенно не к месту, Нина покладисто кивнула, всем видом выражая готовность следовать за провожатой и стараясь не показывать собственного состояния. Они прошли к неприметной лестнице, ведущей на второй этаж. Так же молчаливо прошли длинный коридор с бесконечными фусума по бокам. Когда услужливая девушка опустилась на колени перед одной из створок и отворила комнату, Воронцова заинтересованно заглянула внутрь. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, что было не так во всей сложившейся ситуации: в комнате не было ни одного знакомого ей лица из отряда, зато было другое. То, что ей довелось увидеть однажды, сильно испугаться и запомнить навсегда. Нина почувствовала, как сердце стукнулось о нёбо и застряло в горле, мешая продохнуть. Отбивая такую чехарду, что впору забеспокоиться о внутренних повреждениях — казалось, внутри нее, вместо сердца, орудовал сумасшедший барабанщик, решивший пробиться наружу. Красные глаза глядели на нее без всякого выражения, но при этом хищно отслеживали каждое ее движение. — Ты можешь идти, — бросил мужчина, выдувая тонкую струйку табачного дыма. Девушка, все это время покорно склоненная у ног Воронцовой еще раз качнулась в поклоне и торопливо покинула коридор, оставляя голубоглазую один на один с возникшей опасностью. Нина шагнула было назад, понимая, что бежать, должно быть, уже совсем поздно, и тут же вздрогнула, услышав этот низкий, пробирающий до мурашек голос: — Не стоит бежать, я думаю нам давно стоило побеседовать. Нина обернулась к длинному коридору, но тот был пуст. Девушка, что проводила ее сюда, исчезла без следа. И если за закрытыми фусума и были люди, даже голосов их слышно не было, что нагоняло определенной жути всей сложившейся ситуации. — Проходи, присаживайся. Мужчина, до этого вальяжно устроившись на подоконнике, плавно перетек на ноги и неторопливо опустился посреди комнаты на тонкую подушечку на пол. Длинную тонкую трубку, что он до этого раскуривал, красноглазый убрал за пазуху, не сводя при этом тигриного взгляда с девушки. — Мое имя Чикаге Казама. Тебе нечего бояться, я просто хочу поговорить. Стараясь перебороть оторопь и опаску, Нина тяжело вздохнула и шагнула вперед. Все внутри сжималось и ныло, советуя поскорее убраться подальше, но она отчего-то не могла. А потому порывисто шагнула в комнату, закрывая фусума и отрезая себе тем самым путь к бегству. Логика подсказывала, что если бы это существо пожелало навредить ей, то сделало бы это давно, не заманивая в комнаты отдыха в общественных банях. — Мое имя — Воронцова Нина, — она намеренно опустила отчество, не желая вводить мужчину в заблуждения и отрывать от главной темы их беседы. — Что же вы так хотели обсудить, что решились подкупить прислугу? — Отчаянно пожелал выяснить, что же понадобилось заморской кира-ёкай в наших землях, — с едва уловимой насмешкой бросил мужчина, стоило Нине опуститься напротив. В этот раз у нее была возможность рассмотреть демона лучше. Гордая посадка головы, цепкий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Высокие скулы и те самые, жуткие глаза цвета бордо. И самое удивительное в этих глазах было то, что они словно бы светились изнутри. Словно искусный кукольник, завершая свое творение, поместил в голову своего творения маленькие лампочки, что вопреки слабому освещению комнат, заставляли бы эти глаза светиться изнутри. — Я оказалась здесь случайно, — она пожала плечами, так же внимательно оглядывая собеседника. — Вот как? И совершенно не преднамеренно оказалась в городе, в котором на данный момент находится несколько высокородных представителей моего народа? — в спокойных, лениво брошенных фразах мужчины Нине вдруг отчетливо померещилась опасность. Словно бы в этот момент этот светловолосый демон держал свою катану у ее горла. И только спустя пару тактов собственного сердца девушка поняла, о чем тот ее спрашивал. — Я не преследую цель, — Нина замялась, не зная, как лучше сформулировать собственную мысль. То, что в присутствии этого мужчины говорить ей было откровенно сложно, не прибавляло ясности их беседе. — Какую бы то ни было цель, связанную с вашим народом. Повторюсь: мое здесь нахождение случайно и так же нежелательно для меня самой, как и для вас, очевидно. Она замолчала, не зная, что еще добавить к своим словам. Оправдываться не хотелось, но почему-то Нина была уверенна, что именно это ей предстояло сделать — оправдаться в глазах этого демона. Доказать ему, что она не опасна и не представляет угрозы. Казама мерил ее нечитаемым взглядом, оглядывая то сжатые в кулаки руки, лежавшие на коленях, то судорожно разведенные плечи, так, что лопатки, казалось, вот-вот срастутся. То внимательно изучал лицо, будто, стоит ей выйти за дверь, и он примется рисовать ее опознавательный портрет, чтобы развесить по всему городу, если не стране. Такой интерес настораживал. А учитывая, что при этом мужчина продолжал хранить молчание и совершенно не менял бесстрастного выражения лица, Воронцова буквально чувствовала, как с каждой минутой, проведенной под этим взглядом, волоски по всему ее телу приподнимаются дыбом. — И ты подразумеваешь, что я могу тебе верить? — светловолосый едва заметно склонил голову в бок, и Нина была готова поклясться, что заметила, как дрогнули его губы в жалком подобии улыбки. Не понять только, какой характер носила эта улыбка. — Хорошо, хотите правду? — Нина вздохнула тяжело, силясь собраться с мыслями. Родившаяся в голове идея попахивала безумием. Откровенным. Но в конце концов, что она теряла? — Я действительно кира-ё, и всего чуть меньше двух месяцев назад я жила и ничего не знала о своей природе в… Двадцать первом веке по европейскому календарю, — Воронцова едва не хмыкнула, увидев, как взметнулись в удивлении мужские брови. — Две тысячи пятнадцатый год от рождества Христова, если быть совсем точной. Не знала ни о каких самураях, точнее, безусловно слышала про них, но это было совершенно давним пережитком прошлого… Она прервалась на пару коротких мгновений, понимая, что красноглазый не торопится ее перебивать или что-то спрашивать. Или вообще хоть как-то обозначат собственное мнение касательно этой безумной истории. Было ли это чревато? Пожалуй, если вспомнить, что говорила Танако о демонах. Что там? Ценная, полезная для демонов кровь? Если честно — верилось с трудом. Это же не вампиры какие-то, в самом деле. Да и если бы она была так уж ему нужна, учитывая, что он задолго до этой встречи догадался о ее природе, стал бы он вот так вести с ней пространные разговоры? Может она и даром ему не далась, и весь его интерес исключительно в опасениях. В таком случае неудобная, могущая стать опасной правда, напротив, могла бы стать ее защитой. Осталось только убедить, что она на самом деле безобидна. — Я не знаю, как я здесь оказалась, почему и зачем, — наконец заговорила Нина снова, понимая, что собеседник не торопится с реакцией. Только продолжает внимательно изучать ее с макушки до коленей, сведенных вместе. Ноги, кстати, снова затекали. — И единственное, чего хочу, это выжить и, по возможности, вернуться в свое время. Одна бровь светловолосого поползла вверх, выдавая легкую озадаченность. Медленно и едва заметно склонилась мужская голова к плечу, и прежде бесстрастное лицо наконец поменяло выражение, украсившись легкой насмешливой улыбкой. — Я мог бы предоставить тебе защиту, — как-то через чур насмешливо предложил демон, пытливо глядя в глаза. — Учитывая, что творится в стране, очень скоро тут станет небезопасно. — И вы подразумеваете, что я должна вам верить? — с куда более скромной улыбкой уточнила Нина, просто не находя в себе смелости дерзить в открытую. Но усмешка вышла похожей, пусть и не такой уверенной. Казама прикрыл сверкнувшие лукавством глаза, не переставая усмехаться каким-то своим мыслям. — Могло бы сложиться так, что это не имело бы значения. Нина растерянно вскинула брови, пытаясь понять, о чем именно говорит мужчина напротив. — Однако мне не с руки сейчас заниматься этим, — он снова хмыкнул, окидывая девушку перед собой цепким, расчетливым взглядом. — Может быть позже. Хотя, приличия ради, я повторю предложение внятней: я предлагаю тебе протекцию, Воронсова Нина. Защиту жизни и обеспечение комфорта. — И что взамен? — Нина подобралась. Не то, чтобы она планировала соглашаться, просто понимать резон сидящего напротив не-человека было необходимо. Необходимо понять, что в ней видят существа подобные ему. — Твоя покорность, — просто подытожил красноглазый, пожимая плечами, словно это было само собой разумеющееся. Воронцовой понадобилась вся выдержка, чтобы не рассмеяться от нелепости ситуации. А еще от умения этого, несомненно, любопытного персонажа уходить от, казалось бы, прямых вопросов. Только вот с требуемым условием были существенные проблемы — для нее покорность была весьма и весьма тяжелой штукой. — Вынуждена отказать. Прижилась, понимаете ли, в новой компании, — она нашла в себе силы выдавить вежливую улыбку, отчаянно молясь, чтобы этот странный разговор скорее завершился, и желательно без неприятных последствий для нее. — Как пожелаешь. Пока что, — Чикаге кивнул, вглядываясь в нее почти немигающим взглядом. — Приятно было с вами познакомиться, — слегка покривила она душой, поднимаясь на ноги, чтобы поскорее покинуть комнату и напрягающую компанию. На мгновение застыв неуверенно поклонилась, отчаянно не желая, чтобы собственное невежество спровоцировало опасное создание на какую-нибудь ненужную в данной ситуации реакцию. Торопливо пробираясь к выходу, Нина думала о том, как бы поскорее добраться до вдовы и рассказать ей об этой удивительной и малоприятной встрече. Чтобы хоть немного попытаться понять, что только что произошло. Потому что пониматься никак не желало. Когда створка седзе плавно отъехала в сторону, и перед немного задумавшейся девушкой предстало ничего не выражающее лицо Хиджикаты, Нина не смогла сдержать судорожного вздоха. Как давно он тут был? Сколько из состоявшегося разговора услышал? — Что ты тут делаешь? — нейтрально и вроде даже добродушно спросил замкома, внимательно глядя на заметно взбледнувшую девушку с высоты своего роста. Фиалковые, кажущиеся более темными в полутьме коридора глаза настороженно метнулись девушке за спину, с подозрением оглядывая комнату. Нина обернулась тоже, с замиранием в душе страшась встретиться взглядом с красными глазами нового знакомого. Но комната оказалась поразительно пустой. Только вот гарантии, что Тошидзо, стоя за дверью, не слышал всего разговора или какой-то его части, были очень и очень невелики. По крайней мере, когда она открывала створку, не было похоже, что он только подошел или вообще собирался входить… — Захотела побыть одна, в купальнях голова закружилась, — Нина выдавила кривую улыбку, с ужасной дрожью в груди вглядываясь в чужие глаза напротив и боясь увидеть в них неверие. Или злость. Или любую другую эмоцию, дающую понять, что ее ложь прозрачна. Но Хиджиката в лице не поменялся, то ли действительно поверив ее словам, то ли являясь отличнейшим актером. Точнее поменялся, только вот отобразилось на нем беспокойство вперемешку с недовольством. — Нужно было сказать персоналу, чтобы позвали кого-то из нас. — Все уже в порядке. Просто перегрелась в горячей воде. — Мне показалось, ты с кем-то разговаривала, — он скользнул неодобрительным взглядом по темной комнате за ее спиной. По позвоночнику девушки медленно, но верно пополз холодок. Натягивая неловкую улыбку, Нина наконец шагнула вперед, на мгновение сокращая между ними расстояние до минимума, но в последний момент, вместо каких-нибудь неоднозначных действий юрко проскочила в небольшую прореху меж створкой и мужским плечом. — Да. Засмотрелась на красоты сада из окна и решила процитировать несколько стихов вслух. — Прочитаешь нам парочку? — Что? — шатенка рассеянно вскинулась, на ходу оборачиваясь к следующему за ней Тошидзо. — Парочку стихов, которые вспомнила, — Хиджиката вдруг мягко улыбнулся, следуя за ней по пятам и Нина, от растерянности, едва не растянулась на полу, все еще продолжая на ходу разглядывать идущего за ней мужчину. — А. Да-да, конечно. Оборачиваясь обратно к проходу и старательно глядя себе под ноги, Нина думала обо всем произошедшем и понимала, что ничего из случившегося ей не нравится. А уверенности в том, что разговор с красноглазым демоном не остался в тайне от замкомандира не было совершенно.