«Пришло время присоединиться к армии Тьмы, Разве ты не видишь, как умирает твоя светлая сторона? Это только твоя судьба, не противься же ей. Без боли, но я сломлю твою волю, И ты станешь гостем у Императора Тьмы, И понесешь знамя темной стороны».
(Iam — L'empire Du Cote Obscur (Темная сторона).
Гарри бросил взгляд на будильник, который показал три часа ночи, но сон все не шел. Он сказал Гермионе, что виноваты остальные, но, прокручивая в голове все события последнего месяца, он понимал, что к внезапно возникшему интересу к Малфою его друзья не имели отношения. Как будто внутри него что-то повзрослело, а лестные комментарии его подруг в сторону блондина только подлили масло в огонь. Неожиданная встреча в Лондоне позволила увидеть своего врага в новом свете и на нейтральной территории. «И в одежде, которая подчеркивает все его достоинства». Не то чтобы мантии не шли юному волшебнику, они, несомненно, прибавляли ему привлекательности, таинственности и некой опасности. А в одежде магглов он выглядел как плохиш с ослепительной внешностью, что несомненно возбуждало. Гарри осознал красоту слизеринца с первой встречи, однако, как заметила Гермиона, стоило парню открыть рот, и тот мгновенно испортил о себе впечатление. Гриффиндорец был изумлен во время матча со Слизерином, в изящном управлении метлой Принц был неподражаем. В его свободном маневрировании Герой увидел отражение себя. На его лице не проскакивала ни одна ненужная эмоция, предугадать движение было практически невозможно. Гарри завидовал ему. «Страшно подумать, а ведь я его чуть не убил». Он перевернулся еще раз в своей постели и прикрыл глаза рукой, стараясь выгнать образ Малфоя из своей головы. И, конечно же, его действия возымели противоположный эффект. А на следующий день после начала учебного года ему предстояло отправиться прямиком в кабинет директора. «Абсолютное Зло, — подумал Гарри, проваливаясь в беспокойный сон».***
Все происходило настолько быстро, что у Гарри не оставалось ни минуты для размышлений. Вечером, после прибытия в Хогвартс, он получил публичный выговор от профессора Снейпа, который пообещал собственноручно расправиться с Героем-Всея-Британии, если тот еще хоть раз пальцем тронет Драко. В Большом Зале, казалось, стекла звенели от его криков. После такого вся школа знала, что Гарри Поттер – кровожадная скотина, которая может наброситься на любого и переломать ему ребра. — Увидимся завтра в час дня в кабинете директора, Поттер, — пробормотал Снейп, сдерживая ярость, что бушевала внутри. Его голос дрожал, а взгляд был как у маньяка, готового растерзать свою жертву. Малфой не появился на ужине. Гермиона откуда-то разузнала, что мадам Помфри и профессор Снейп весь день провели в больничном крыле, отпаивая парня всеми возможными зельями. По слухам самые ужасные последствия удалось предотвратить, и Драко должен вскоре поправится. В настоящее время слизеринец отдыхал, с нетерпением ожидая решения директора, ему интересно было, как именно накажут Мальчика-Который-Выжил. На следующий день Гарри в замешательстве стоял перед горгульей, загораживающей проход к кабинету Дамблдора. Гриффиндорец наугад перепробовал все самые вкусные сладости, но так и не смог подобрать верного пароля. Из-за угла появился Малфой, все еще слишком бледный и слегка шатающийся при каждом шаге, но все с той же гордой осанкой. Одарив Гарри самодовольной улыбкой, он будто бы говорил: «Ты труп, Поттер». Он медленно подошел к горгулье, глядя на Поттера с отвращением, и произнес: — Сладость. Статуя тот час отъехала, открывая доступ. Гарри мысленно дал себе подзатыльник, как он мог не подумать о таком легком пароле? — Поттер, похоже, старик тебе больше не доверяет, — заметил Малфой, поднимаясь вверх по лестнице. — И не надейся, Малфой, у меня просто не было времени уточнить пароль. Не раздувай из мухи слона, — ответил Гарри, останавливаясь напротив двери. Слизеринец посмотрел на него и добавил: — Если бы ты знал, до какой степени ты сейчас жалок. Ты глуп как пробка, мой бедный Поттер. Не удивительно, что Блэк предпочел небытие в арке, вместо того, чтобы нести такое бремя, как ты. — Не смей говорить о Сириусе, — прошипел Гарри сквозь зубы. – Никогда не вздумай упоминать его имя, ты – жалкий папенькин сынок! — У меня хотя бы отец есть, чертов сиротка! Гарри грубо схватил Драко за воротник мантии и припер к стене. Блондину не удалось сдержаться, и стон полный боли сорвался с его губ. — Слушай меня, маленький лицемер, оставь меня в покое в этом году, понял? — Да, с радостью, ведь тебя здесь не будет в этом году. На этот раз ты доигрался, тебя точно выгонят. Сомневаюсь, что у Дамблдора хватит власти снова прикрыть твою задницу, Потти. Мальчик-Который-Выжил или нет, твое путешествие закончится здесь. И еще кое-что, на твоем месте, я бы поостерегся употреблять слово «маленький» в отношении меня. Это тебе приходится задирать голову, разговаривая со мной. — Поттер! Отпустите немедленно! – ледяной голос Снейпа отражался от стен, пока его эхо не затихло где-то в глубине коридора. – Видите, господин Директор, я же говорил, что Поттер является непосредственной угрозой для окружающих. — Вижу, вижу, — ответил Дамблдор, избегая смотреть на Гарри, снисходительно улыбнулся блондину. – Мистер Малфой, прошу пройти в мой кабинет. Гарри, а тебя попрошу подождать внизу, с тобой мы побеседуем после разговора с Драко. Гарри не ответил, развернулся и медленно спустился по лестнице вниз. Сев на последнюю ступеньку, он стал ждать, бездумно уставившись в пространство перед собой. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем слизеринец присоединился к нему. На его лице отражалось крайнее недоумение. — Все в порядке? – обеспокоенно спросил Гарри. «Нет, ну вот опять! Хорек прав, я глуп как пробка!» Драко обратил к нему свой взор, в котором Гарри с удивлением обнаружил удивительный блеск… отблеск чего-то почти человеческого. Поддавшись порыву, гриффиндорец приблизился, чтобы утешительно похлопать по плечу, но тот в мгновение, вновь стал прежним. — Не прикасайся ко мне! Ты не знаешь, что может случиться! Я… Ох, Мерлин… Он упал на колени возле лестницы, закрыв лицо руками; по не уложенным гелем волосам хотелось ласково провести рукой, перебирать пальцами серебристые пряди. От такого зрелища у Гарри сердце ушло в пятки. У Принца Слизерина будто почва ушла из под ног, и это впечатляло. От него исходил сильный поток сдерживаемой энергии, которая, казалось, равна чудовищному взрыву, Гарри захотелось сбежать, не оглянувшись напоследок. Но вместо этого, он осторожно протянул руку и коснулся волос своего врага, поражаясь их мягкости. — Малфой, — неловко начал парень, все еще успокаивающе поглаживая блондина по голове, — что с тобой? — Я… мне… нужно подумать. Я должен разобраться… — Драко медленно поднялся, — я задыхаюсь… Неустойчивой походкой слизеринец скрылся за поворотом, от его гордой осанки не осталось и следа. Гарри точно не знал, как ему следует поступить: пойти за ним или оставить его в покое. Любопытство тянуло парня вслед за Малфоем, однако он вовремя услышал голос Директора – тот приглашал его в кабинет. С опаской, но он занял одно из свободных кресел. Дамблдор мысленно улыбнулся, ведь всего час назад, это самое кресло выбрал юный Малфой, где сидел с расставленными врозь ногами и нервно притоптывал левой. Несмотря на вызов в глазах, холодную улыбку и непроницаемое выражение лица, директор чувствовал страх у подростка. Чем больше он объяснял, тем больше слышал едких комментариев от блондина. За все время разговора бесстрастная маска не исчезала с лица парнишки. Дамблдора так и подмывало стереть это безучастное выражение лица с помощью доброты и ласки. Но он понимал, Малфой далек от того, чтобы быть прирученным старшими. Пусть он и был самым сильным и мудрым волшебником всех времен, но для юного наследника рода не являлся авторитетом. Сейчас напротив него сидит Гарри, полная противоположность хитрому и осторожному слизеринцу. «День и ночь, — размышлял Дамблдор, — лето и зима. Полные противоположности». — Я полагаю, вы сообщите мне об исключении, — тихо начал Гарри, не поднимая от пола своего взгляда. — Нет, Гарри. Я не отправлю тебе обратно к Дурслям, и это благодаря Драко Малфою. Несколько минут потребовалось Герою, чтобы переварить эту информацию. — Но… почему? Дамблдор откинулся на спинку кресла, принимая более удобную позу, а Снейп удрученно вздохнул, как если бы вопрос Мальчика-Который-Выжил был донельзя идиотским. — Ты будешь наказан, вне всяких сомнений. Однако выгонять тебя – недальновидно. Вместо этого ты два месяца будешь отбывать наказание у профессора Снейпа, — объяснил Директор, закинув несколько лимонных долек себе в рот. После этих слов Гарри с трудом подавил желание выброситься из окна директорского кабинета. Малфой не солгал тогда в Лондоне, он изо всех сил старался превратить и так жуткую жизнь Поттера в ад. Целых два месяца он вынужден будет провести рядом с человеком, которого ненавидит больше всех в мире, после Волан-де-Морта и Люциуса Малфоя, конечно же! — Сэр, я знаю, что слишком далеко зашел по отношению к Малфою, — после минутного раздумья добавил Гарри. – Но мне все сложнее и сложнее оставаться спокойным, когда он рядом. — Драко рассказал нам о тех ужасных словах, что вывели тебя из себя. Гарри чуть не подавился, отпивая из маленькой чашки остывающий травяной чай. Ему не верилось, что его противник, злейший враг, наконец, признал свои ошибки. Вдруг захотелось вернуть маленький должок. — Профессор Дамблдор, профессор Снейп, послушайте. Прежде, чем вы продолжите меня ругать, я бы хотел кое-что рассказать, — он поднял голову и впервые за последние полчаса посмотрел прямо в глаза Директору. – У Малфоя на спине страшные отметины, я думаю, вы должны знать об этом. Вы ведь поможете ему? Снейп с презрительным взглядом повернулся к гриффиндорцу, прежде чем ответить. — Мы знаем об этом, но Драко отказывается говорить, откуда они. — Но вы не можете делать вид, что ничего не происходит! — А что происходит, Поттер? – Снейп раздраженно выдохнул. – Вы снова сделали поспешные выводы, мы не обязаны верить вам на слово, Поттер. — Неужели? Вы же тоже их видели! Вы – декан факультета Слизерин, и позволяете своему ученику страдать! — А с каких это пор его страдание вас беспокоит? – сердито возразил Снейп. Гарри замолчал, вопрос эхом разносился у него в голове, но совсем не хотелось искать ответ на него. Он открыл рот, но почти сразу закрыл его; у него не осталось ничего, чем бы он мог парировать выпад профессора. — Мистер Поттер, пропало желание спасать мир? – вопрошал глава Слизерина с неприкрытым презрением. — Господа, прошу, давайте вернемся к теме, из-за чего мы собственно и собрались здесь сегодня, а именно – Драко Малфой. Как мы уже говорили, он отказался обсуждать с нами что-либо, Гарри. Хотя у нас и есть подозрения по поводу того, что с ним происходит, сейчас мы бессильны. Гарри вскочил и стал ходить взад вперед по кабинету, едва не споткнувшись о второе кресло. — Вот значит как? Вы ничего не собираетесь делать? Гнев кипел внутри него, не давая рассуждать здраво. Он чувствовал, как ярость постепенно нарастала, думал, что лучше уйти, пока что-нибудь не натворил. Он насмехался над Драко Малфоем, но, как ни парадоксально, он не мог оставаться в стороне, когда знал, что кто-то избивает слизеринца. Парень готов был разразиться всплеском стихийной магией, когда до его ушей донесся успокаивающий голос Дамблдора: — Гарри, есть вещь, которая сейчас важнее обычного беспокойства за Малфоя. Именно поэтому я тебя позвал сегодня. Теперь ты знаешь, о чем именно говорится в пророчестве, но было и второе пророчество, непосредственно определяющее судьбу и раскрывающее тайну рождения Драко Малфоя. Мы только сегодня решились и открыли ему правду. Гарри тяжело опустился в свое кресло, его руки подрагивали, а голова все еще была как в тумане. Любая идея не находила должного выражения. Он попытался выразить свое изумление, но все слова, словно комок, застревали в горле. Ему оставалось только наклонить голову в сторону и поочередно переводить взгляд с директора на профессора Снейпа. — Ты когда-нибудь слышал о теории Абсолютного Зла, Гарри? – мягко и явно издалека начал Дамблдор. Гарри медленно покачал головой, он не понимал, как это связано с Драко. Из-за чего его глаза приобрели более темный зеленый оттенок. — Прошло два дня после того, как Сивилла изрекла пророчество о тебе, но ей снова было видение. Второе пророчество тоже хранится в Отделе Тайн. — Простите, — резко прервал Гарри. – Вы собираетесь рассказать всю историю или мне опять придется собирать ее по кусочкам? — Я понимаю, следовало поговорить с тобой об этом раньше, но я подумал, что Драко должен был первым узнать о том, что может навсегда изменить его жизнь, ты так не думаешь? — Да, — кивнул Гарри, Дамблдор был абсолютно прав. – И о чем же говорится в этом пророчестве? Он не мог не представить, как Сивилла в трансе предсказывает появление на свет занозы в заднице Мальчика-Который-Выжил, человека, хуже которого нет никого на планете. Он подавил смешок, на веселье не было времени. Снейп, несомненно, убьет за насмешки над любимым учеником. — Она сказала, что Темный Лорд выберет наследника, который должен родиться в середине десятого месяца. Ты знаешь, когда день рождения Драко, мой мальчик? Гарри вновь покачал головой – ответ ему не известен, хотя сейчас, он почти не сомневался, что Малфой родился в середине октября. Профессор Снейп одарил его насмешливым взглядом и тихо сказал: — Вы с ним собачитесь вот уже шесть лет при каждом удобном случае. Неужели вы не замечали, что пятнадцатого октября Драко получается десятки подарков совиной почтой прямо в Большом Зале? Гарри был в ужасе. Нет, он никогда не обращал на Малфоя больше внимания, чем тот заслуживал. Однако он всегда был в поле зрения и более того, получал кучу коробок каждый день. — Тем не менее, — продолжил Дамблдор, поправляя очки-половинки, — ваши пророчества тесно связаны, Гарри. Мы не можем отрицать этого. Я думаю, ты еще не осознал важность и влияние их на ваши судьбы. — Если я правильно понял, Драко – Наследник? Вот черт… Он — Наследник Волан-де-Морта! Драко Малфой – чертов Наследник треклятого Волан-де-Морта, вот дерьмо! – повторял он, стараясь осознать эту информацию. Он вздрогнул, ощутив холодные капельки пота, выступившие на шее. — Не паникуй. Волан-де-Морт выбрал себе наследника в качестве запасного плана, если тебе все же удастся избавиться от него. Но на самом деле у Драко все еще есть выбор. В пророчестве сказано, что дитя тьмы родится от родителей, которые захотели быть отмеченными в лояльности своему хозяину, но ребенок будет иметь выбор. Он, либо будет следовать за светом и станет сильнейшим нашим союзником, либо выберет путь тьмы, и в данном случае, станет смертельно опасным врагом. Пророчество также гласит: «Темный Лорд выберет себе Наследника, дитя тьмы станет Абсолютным Злом, и лишь его красота сможет сравниться с его жестокостью». — Так я правильно вас понимаю, Волан-де-Морт – Зло, а Драко Малфой – Абсолютное Зло? – с иронией спросил Гарри, скрестив руки на груди, дабы унять непрошеную дрожь. «А потом будет Общее Зло, а следом – Совершенное Зло, и в конце мне достанется от Абсолютно Совершенного Зла. Весело. Ебать, как же я устал. И вообще, что это значит: «лишь его красота сможет сравниться с его жестокостью»? Это Малфой красивый? Что-то я опять не в ту степь. Поттер вернись к интересующей всех теме!» — Точно, — добавил Дамблдор, вздыхая. – Драко находится между добром и злом. Ибо семья Малфоев издревле имеет репутацию использующих на практике Темную магию и различные ритуалы, но он также является потомком Блэков по линии своей матери. Именно его родословная отражает двойственное положение Драко. Сириус и Тонкс – приверженцы светлой стороны, однако Беллатрикс и Нарцисса – сторонники Темного Лорда. Драко находится в центре, между всеми этими людьми и наша обязанность – показать ему наиболее правильный путь, направляя его и поддерживая. — Прошу прощения? – Гарри засомневался, но все же задал вопрос, — означает ли это, что мы должны стать… друзьями? Гриффиндорца даже передернуло от мысли, что ему придется мириться со своим врагом, обладающим ужасным характером. Он чувствовал ненависть к такому решению, и несправедливость по отношению к себе. Как возможно быть приятным в общении с этим хорьком, в то время как блондин только и делал, что закреплял за собой репутацию капризного избалованного мальчишки? И почему именно Драко должен был стать Наследником? «Отличный вопрос, Гарри. А теперь задай его вслух!» — Сэр, а почему Волан-де-Морт выбрал именно Малфоя, а не другого? — Он был лишен выбора. Темный Лорд дал указания своим Пожирателям, но Драко Малфой – единственный ребенок, которому удалось родиться пятнадцатого октября… — Снейп обвел взглядом кабинет и продолжил, — Ему просто повезло, что Люциус и Нарцисса были очень близки к нему. Их красота не могла породить на свет ребенка с отталкивающей сущностью как… «Давай! Ты – тупой ублюдок, скажи это! Такого отталкивающего человека как я! Мерлиновы кальсоны, теперь я травмирован на всю оставшуюся никчёмную жизнь, от представления оргии Пожирателей Смерти с целью угодить своему безносому Величеству! Подайте мне меч Гриффиндора, пойду и вскрою себе вены! Кстати, неплохая идейка». — Гарри, — сказал Дамблдор, — я не заставляю тебя дружить с ним, но могу ли надеяться, что ты хотя бы попробуешь? — Вы всегда можете это предполагать, но это не значит, что я последую за вашими решениями! — Хватит, Поттер! – строго сказал Снейп, подходя ближе. – Вы можете сколько угодно дуться как дитё малое! Однако мы все знаем, что вы рано или поздно попытаетесь положительно повлиять на Драко Малфоя! Вся ваша сущность стремится вершить добрые дела, это заложено внутри вас, хотите вы того или нет. Прекратите тратить наше время и признайте очевидное! Гарри опустил голову и сосредоточился на своей обуви, немало усилий тратя на осознание очевидного. Он безумно хотел врезать Снейпу, но тот был прав. Мысленно бросив в зельевара десяток проклятий, он поднял свои изумрудного цвета глаза и кивнул. — Гарри, у тебя остались еще вопросы? «Около пятисот в минуту!» — Да, — ответил он, переводя взгляд с профессора на директора. – Во-первых, вы не думали, что Малфой доволен сложившейся ситуацией? В конце концов, он симпатизирует идеям Волан-де-Морта и является урожденным Пожирателем. Его родители смогут, наконец, гордиться сыном. — Вот в чем проблема, — вмешался Снейп, с которого в мгновение слетела маска не дружелюбности и едкости. – Драко был воспитан по меркам Пожирателей Смерти, с их суждениями, его родители никогда не поощряли отпрыска, они толкали того вперед, не оказывая поддержки, не выказывая должной любви. Поэтому, если он станет Наследником, то получит власть и сможет добиться уважения родителей. Основная цель в жизни Драко – добиться, чтобы родители гордились им, это нас и беспокоит больше всего. — Сэр, но как можно желать признания от таких людей как Нарцисса и Люциус? — Это очень просто, — пришла очередь Дамблдора объяснять. – Молодой Малфой был лишен всяких теплых чувств с самого детства, как и Волан-де-Морт. Согласно тому, о чем мне поведал профессор Снейп, методы воспитания у Люциуса были чересчур радикальными и жестокими, и маленький мальчик научился только ненавидеть. Никто и никогда не был ласков по отношению к нему, ему не разрешалось выражать свои чувства и эмоции. В итоге он выстроил свою личность по неправильному шаблону. Это как если бы он был прикован всю жизнь, никто не вправе упрекать его в том, что разбив держащие его цепи, он не может двигаться. Нужно время, и тогда Драко сможет адаптироваться и открыть свое сердце. Повторюсь, мы не вправе торопить или осуждать его. — Сэр, но, тем не менее, у него есть друзья, есть девушка – он знает каково быть любимым. — Нет, Гарри. Он словно ребенок, который нуждается в том, чтобы его любили, но как только ее получает, то не знает, как действовать дальше, потому что он не привык любить в ответ. Его девушка – очередная игрушка, не более. — Малфой не является примером мужества и отваги! Как он вообще мог быть избран? — Подумайте еще раз, Поттер, — холодно вставил Снейп, — у Драко есть мужество, но он не показывает его абы кому. Он не хочет, чтобы люди полагались на него все время, как это происходит с вами. Его магия намного сильнее вашей, Поттер, ведь он практикуется, чуть ли не с самого рождения. Мы предлагали ему уроки окклюменции, и позвольте мне добавить, за все время, что мы беседовали, я ни разу не смог проникнуть в его разум. — Послушай, Гарри, — с теплотой в голосе вмешался Дамблдор. – Я понимаю, что данная ситуация непроста для твоего понимая, сейчас крайне важно не терять голову, думать здраво и рассудительно. Если у тебя будут возникать вопросы – ты всегда можешь обратиться ко мне, либо к профессору. Гарри медленно кивнул, в голове все еще бродил хаос. Он направился к главным воротам, необходимо было проветриться и подышать свежим воздухом. Подойдя к полю для квиддича, он надеялся осмыслить все то, о чем ему поведал директор. Когда он приземлился на одну из верхних ступеней, то заметил до боли знакомый силуэт Драко Малфоя на нижних рядах. Казалось, слизеринец был дезориентирован, и Гарри не мог не присоединиться к нему. По мере продвижения Гарри в очередной раз охватило чувство восхищения красотой Малфоя. «Никаких сомнений, он точно является Абсолютным Злом. Снаружи ангел, дьявол внутри. Он, несомненно, найдет себе сторонников, если выберет путь Наследника». Ангел повернулся на звук шагов. Его взгляд стал ледяным, все эмоции вновь спрятались за маской равнодушия и лицемерия. Несколько мгновений он рассматривал Поттера, но потом вернулся к созерцанию поля для квиддича. Гарри поборол свои сомнения и присел рядом. Он понятия не имел, что следует сказать, но знал, что это испытание едва не тяжелее того, что сам прошел несколько месяцев назад. Драко впился взглядом в изумрудного цвета глаза своего врага и заговорил, лениво растягивая слова: — Что тебе надо, Поттер? — Поговорить с тобой, — слегка взволнованно ответил Гарри. — И о чем же? – с ухмылкой спросил Малфой. – О чем вообще мы можем с тобой говорить? С каких это пор мы стали друзьями? — Послушай, я знаю, что тебе сейчас несладко, я прошел через то же самое в июне. — О! Я вижу, дедуля и тебе рассказал про все это дерьмо с пророчеством. Тогда слушай внимательно Поттер, у меня нет желания повторяться. Я никогда не хотел быть Пожирателем Смерти, мне ненавистна сама идея о том, чтобы стоять на коленях перед кем-то. Так что я никогда не думал, что буду иметь дело с Вол… Темным Лордом, и уж тем более служить ему! Поэтому я не знаю, как поступлю. Понял?! — Малфой, рано или поздно, тебе придется сделать выбор. Однако я уже сейчас догадываюсь, что ты думаешь присоединиться к Волан-де-Морту. — Так ты догадываешься, — Малфой скривил презрительную гримасу. – Да, я люблю власть, и извиняться не планирую. А еще я точно знаю, что если присоединюсь к старику, то мне придется всю оставшуюся жизнь лизать тебе задницу, Потти! Помимо всего прочего, меня запихнут в ту же лодку, что Грязнокровку и Предателя! А это не для меня… я стою гораздо большего. Я также знаю, что если присоединюсь к Вол… блин, я должен уже сказать это – Волан-де-Морту, — на этом имени блондин задрожал, — я получу власть, но должен буду убивать, а это не по мне. Видеть, как умирают люди – не проблема, даже факт твоей смерти меня не обеспокоит, напротив, я буду рад избавиться от такого назойливого и раздражающего гриффа! Но собственноручное убийство – слишком большая ответственность для меня. Гарри не смог сдержать смех. Сейчас в прямоте слизеринца было что-то необычное. Драко невольно наблюдал, в ужасе осознав то, насколько приятен оказался смех – по детски чистым и добрым. На загорелом лице светились теплом нефритовые глаза. У парня определенно был шарм, не тот, что можно часто встретить, скорее похоже на очарование, идущее изнутри. «Удивительно, что он одинок. По идее у него должна быть тонна поклонниц, — подумал Драко, прежде чем осознал, что это Поттер – кошмар наяву». — Послушай, Драко, — сказал Гарри, успокоившись. Наследник вскочил и скрестил руки на груди, уставившись в Мальчика-Который-Выжил, прежде чем прошипеть сквозь зубы: — Нет, это ты послушай, Поттер! Мне не нужно, чтобы ты унижался, желая повлиять на мой выбор, а еще меньше я нуждаюсь в твоем вселенском понимании и сочувствии! Ты ненавидишь меня с самой первой встречи, сейчас ничего не изменилось! И прекрати издеваться надо мной, это всего лишь взыграл твой геройский комплекс, не более. У меня новости для тебя, Потти, ты не сможешь спасти меня! Я сам приму решение, основываясь на своих домыслах, и ты не сможешь на это повлиять! Смирись. — Отлично, Малфой, — сказал Гарри и поднялся, чтобы заглянуть в лицо блондина, — тогда давай поговорим об отметинах у тебя на спине! Драко бросил на него взгляд полный безразличия, он готов был взорваться от негодования: — Ты долго собираешься мне надоедать? У меня нет никаких отметин на спине! Тебе приснилось, Поттер! Он снял темно-зеленую мантию, почти черного цвета. Затем снял галстук и расстегнул рубашку, заставив ее упасть на землю одним резким движением. Он повернулся к Гарри спиной, показывая обнаженную спину. Она была идеально чистой, не было никаких повреждений на молочной белизне кожи. Гарри заметил впечатляющее телосложение слизеринца: худое тело ловца с тонко очерченными мышцами. Он больше не контролировал свои движения, кончиками пальцев прошелся по атласной коже, ощущая всю мягкость на том месте, где видел рубцы. Молодой наследник рода подпрыгнул от неожиданности и развернулся. — Вот видишь, — с ликующей улыбкой произнес Малфой, одеваясь, — у меня ничего нет. Прекрати так много обо мне мечтать, это немало раздражает. И пусть у тебя в голове хорошенько отпечатается: я не миленькая барышня, нуждающаяся в защите, меня не нужно спасать. Я в тебе не нуждаюсь, — по слогам добавил блондин, схватил все еще валяющуюся мантию и пошел прочь. Отойдя на несколько шагов, но не достаточно далеко, чтобы Поттер его слышал, он сказал: — Если еще хоть раз посмеешь прикоснуться ко мне, я тебя убью. Гриффиндорец стоял какое-то время, ощущая странное тепло на своих пальцах, прежде чем отправился в башню факультета.***
Сентябрь пролетел для Гарри очень быстро, не считая ежедневных отработок у Снейпа. Он рассказал о пророчестве Рону с Гермионой, но старался лишний раз не поднимать тему, потому что Рон раздражался каждый раз, когда речь заходила о Наследнике, или, когда он сталкивался с ним. Драко же пользовался этим и постоянно дразнил Уизли, получая свою порцию удовольствия. Он прекрасно игнорировал Гарри каждый день, и тот уже предпочел бы оскорбления равнодушию. Он знал, что слизеринец бросил Анджелину через два дня после их разговора, и вскоре начал встречаться с Чжоу. Чанг постоянно светилась от счастья, однако расползлись слухи, что эту парочку застукали, занимающимися сексом на берегу озера. Гарри было противно. Не то чтобы он все еще мечтал о Чанг, он искренне верил, что у Малфоя вкус изысканнее. Конечно Чжоу красивая, но явное психологическое сходство с Плаксой Миртл напрочь лишало девушку привлекательности. А еще он плохо переносил отчаяние Анджелины, которое волной захлестывало ее при столкновении со слизеринцем. Гарри предпочел бы оказаться в предыдущем году, когда Малфой был для него неким бесполым существом и не мог ранить окружающих гриффиндорца девушек. Единственная стычка с Малфоем произошла у озера, Гарри с Роном как раз проходили мимо воркующих Чжоу и Драко, когда хорек выкрикнул: — Эй, Уизли! Вы до сих пор бедны? А твоя мама так и осталась жирной? — А ты, Малфой, — не собирался сдерживаться Рон, — должен поиметь всех местных девушек, чтобы доказать свою гетеросексуальность? В конечном счете они подрались, и Гарри пришлось разнимать их, благо Чжоу помогла. Малфой бросил ее через месяц, и она присоединилась к горюющей Анджелине. В начале октября Гарри начал замечать, что ему не хватает вечных ссор со своим врагом. Была полночь, он искал немного спокойствия и свежести. Под покровом мантии невидимки он поднялся на башню астрономии и замер, покоренный увиденным. Малфой сидел, отрешенно устремив свой взор в ночное небо, раскрытая книга лежала на коленях. Его лицо было спокойным, лишенным неприкрытой неприязни. Гарри едва осмеливался дышать, чтобы не нарушить ту мирную ауру вокруг дракона. Его волосы будто светились при лунном освещении, заставляя думать о тьме и свете одновременно. Каким красивым бы не казался слизеринец, Гарри понимал, что не может протянуть руку и прикоснуться к нему. Должно быть, Драко почувствовал на себе взгляд, или услышал тихий шелест мантии за спиной, поэтому обернулся. Гарри не осталось ничего другого, кроме как снять мантию и сложить в карман. Малфой поднялся, отложив книгу на пол, и молча уставился своими серебряными глазами в изумрудные. И так, не отрывая взгляда, он медленно потянулся к карману мантии. Гарри быстро среагировал, поднял палочку и направил на врага, который слегка улыбнулся и достал пачку сигарет. Эта улыбка была истинным подарком для Героя, получить настоящую улыбку Драко Малфоя – дорогое удовольствие. Улыбка, открывшая идеально белые зубы. Улыбка, от которой серебряные глаза будто заискрились, придавая хозяину невинный и беззаботный вид. Красота в своей невинности предстала перед Гарри, он думал, что упадет на колени перед таким изяществом. Он вдруг осознал, перед кем захотел это сделать, к кому именно он ощущает теплые чувства, что чуть не завыл от своего непонимания. — Поттер, чем я обязан ужасу твоего визита? – спросил Малфой, прикуривая сигарету. Гарри улыбнулся и пальцем показал на сигарету, которую держал Драко. Видеть, как тонкий фильтр проникает между губ, было чем-то невероятно чувственным. Он мысленно опрокинул на себя ведро со льдом и заявил: — И с каких пор Наследник курит? — Я купил пачку еще в Лондоне, а затем, время от времени выбираюсь сюда и зажигаю одну. И я не Наследник. Я просто… Он глубоко вздохнул и так печально, разрывая душу Гарри напополам. — Кто же ты тогда? Драко перегнулся через перила, всматриваясь в горизонт, и прошептал: «Я не знаю…» — И что это значит? – Гарри подошел к слизеринцу и встал рядом. — Это значит, что моя жизнь перевернулась с ног на голову в прошлом месяце. Я никогда не думал, что родители решили завести ребенка только чтобы угодить Волан-де-Морту. Впрочем, что я могу поделать? В конечном счете, я – сын своих родителей. Может мне следует изменить имя? Драко Риддл или Драко Волан-де-Морт, как думаешь? — Я думаю, ты чересчур любишь свое имя, чтобы поменять его. И что в настоящий момент ты не перешел на темную сторону, так как сомневаешься, следовательно, отложу сарказмы по этому поводу. Сам-то ты что чувствуешь? – он положил руку на грудь Драко, туда, где находится сердце. Слизеринец с возмущенным взглядом отшатнулся. — С этой стороны я ничего не чувствую, — сказал он глядя в сторону. – Меня не заботят чувства. Они для слабых людей, таких же идеалистов, как и ты. — Тогда у тебя очень печальное видение чувств. Ты не замечаешь, насколько они глубоки и волшебны. Знаешь, они могут спасти жизнь. — Только потому, что твои родители пожертвовали ради твоего спасения Поттер, не означает, что чувства могут спасать. Посмотри на себя, ты – сирота, каждый день страдаешь от одиночества. Как думаешь, ради чего они умерли? Волан-де-Морт вернулся и снова угрожает твоей жизни и всей Британии заодно. Любовь бесполезна, Поттер. — Согласен, однако, я жив благодаря их жертве. — Ты должен проклинать их, а не возводить на постамент как героев, — усмехнулся Драко, делая последнюю затяжку. — Нет, я благодарю их, — ответил Гарри, улыбаясь, — мои родители сделали за год мне гораздо больше, чем… — … чем мои за неполные шестнадцать лет? – огрызнулся Драко. Гарри молча кивнул. — Святой Поттер! Мои родители много сделали для меня! Они дали мне жизнь, вырастили меня, чтобы обеспечить мне достойное будущее. Не каждый может похвастаться тем, что является воплощением зла! Улыбка, что играла на губах Наследника, пока тот говорил, выглядела безжизненной. Не зная, что именно делает, Гарри подошел к Драко, с лица которого начала сходить улыбка от непонимания. Губы этого змея манили магнитом. Зеленоглазый медленно поднял голову и коснулся губами своего врага. В тот же миг тело пронзил невероятный электрический импульс. Он почувствовал, будто внутри что-то оборвалось, когда Драко отстранился и яростно прошипел: — Могу я узнать, почему ты это сделал?