Волшебная скрипка

— Из прислуги здесь я, Гарлот и Элиза. Они стирают и гладят, я занимаюсь уборкой и готовкой, впрочем, готовят иногда и они. Еще есть слуга, ухаживающий за единорогами, но он всегда живет на конюшне и в дом не заходит, еду ему относят. Мастер растений живет в домике на огороде. Дом не особенно большой, пятерых слуг хватает, — рассказывал Раннин, шагая по коридору. — Я повешу таблички на все двери, чтобы ты не путался, что и где. Здесь — твоя гардеробная. Гардеробная комната занимала, как показалось, зал размерами чуть ли не со всю старую квартиру Сашки. Костюмы аккуратно висели на вешалках вдоль двух стен, вдоль третьей выстроилась обувь. В одном из углов стоял шкаф, из которого били искры и лучики, словно из бриллиантовой кучи. — Половину из этого ты в жизни не надевал, — пояснил Раннин. — Я отбираю только ту одежду, которая тебе не навредит. Сашке было не чуждо желание красиво выглядеть. Дома она выезжала на своей природной легкой красоте, на том, что у нее была чистая кожа и чудесные длинные волосы, идеальная фигурка, обусловленная больше генетически, чем правильным питанием или спортом. Об одежде можно было забыть: никаких супермодных вещей у нее никогда не было, ни блестящих лосин, ни зауженных джинсов, ни кошмарных по высоте шпилек, ни микромаечек, хотя ей и нечего было особо показывать — грудь была маленькая. Сейчас Сашку практически притащили в пещеру Сим-сим, но азарта перемерить все и покрасоваться перед зеркалом почему-то не было. Скорей уж хотелось еще раз на себя посмотреть, чтобы оценить повреждения, залеченные магией. — А может и навредить? Из-за травм? А там что? — Сашка кивнул на искрящийся шкаф. — Да, из-за этого. А там все твои драгоценности, — Раннин открыл створки. — Любуйся, примеряй, вертись перед своим отражением, это все твое. Я приду через пару часов, когда будет готов обед. Когда он вернулся, выполняя обещание, в гардеробной с места были сдвинуты только две пары легких туфель, пара вешалок. В шкафу с драгоценностями все осталось лежать так, как и было. Александра Раннин нашел в спальне, тот свернулся в клубок, завернувшись в покрывало, и беспокойно спал, тихо поскуливая. Раннин покачал головой, погладил спящего по плечу. — Александр, ты будешь обедать? Тот дернулся, открыл глаза, мутные и какие-то слишком уж сухо блестящие. — Не знаю, Ран. Меня немного знобит, я бы лучше еще поспал. Раннин потрогал его лоб. — Да, как-то ты неважно выглядишь. Я принесу хотя бы бульон, чтобы были силы для восстановления. — Спасибо. Сашка опустил голову на подушку и снова погрузился в вязкую дремоту. Похоже, не стоило валяться на голой земле, пусть она хоть трижды покрыта травой. Кто ж знал, что этот эльф такой чувствительный? Раннин принес бульон, напоил его, потом принялся раздевать. Надо было обтереть больного, это выгонит лихорадку. — Я говорил, не стоит доверять лекарям, — ворчал он. — Теперь будет привязываться любая простуда. — Ну, а я-то в чем виноват? — слабо огрызался эльф, не сопротивляясь. От того, что его оставили полностью обнаженным, его затрясло, на висках и на лбу проступил пот. — Сейчас ты себя почувствуешь лучше, — Раннин погрузил губку в травяной настой. — Это немного укрепит твои силы, сгонит хотя бы температуру, потом тебе надо будет вволю отоспаться. — Ты травник? Как маг — только не маг, да? А ты все-все травы знаешь? На вопросы можно было и не отвечать, вряд ли Александр слушал и слышал ответы, медленно погружаясь в вызванный отваром полусон-полубред. Вообще-то, должен был просто уснуть, но, как уже выяснил Раннин, не все травы на эту оболочку с новой начинкой действовали правильно. Он рисковал. — Да, это что-то вроде магии, меня учил мой отец, вот он все-все травы знает, — полуэльф как раз спустился до живота. Эльф тихо всхлипнул и застонал, перекатил по подушке голову, рассыпая светлые волосы. Невинность в таком порочном содержании… Хотя нет, тут как раз полная невинность, вспомнил Раннин, продолжая обтирать Александра. Разум отмечал неправильность: на коже почему-то ярче проступили все шрамы. Не было ли зацеплено лечение Эльтарна на его душу? Если так, то не придется ли самому Раннину заново собирать эльфа по кускам, если все усилия лекарей пойдут прахом? Придется принести молока, оно поможет удержать расползание шрамов, утишит боль. Нужно удвоить оплату, чтобы молоко доставляли непрерывно. И извести весь запас трав. Зато он вылечит тело до конца, а не так, как эти шарлатаны, подвязавшие регенерацию к силам самого Эльтарна. У Александра магии то ли не было особенно много, то ли он ею пользоваться мог только в минуты душевного раздрая, а тогда на восстановление Раннина ухнул весь запас. Раннин принялся обтирать ноги спящего. Все-таки он красив, хоть Эльтарн, хоть Александр. Наверное, даже соблазнителен, сейчас, когда нет угрозы плети, снова захотелось прикоснуться, провести ладонью. Тонкие щиколотки, узкие стопы, рельефные и твердые мускулы икр, ровные, округлые коленные чашечки. Можно было ласкать каждый клочок светлой кожи и воспевать его, находя триста синонимов и тысячу эпитетов. Если не обращать внимания на болезненно сжатые губы и сведенные брови, а еще на то, что под пальцами буквально на глазах вспухают рубцы на месте нитяно-тонких следов, начинают сочиться мутной сукровицей. Пришлось бежать за ведром молока, отправить Гарлот к молочнику на ферму единорогов купить еще молока и предупредить, что нужен весь вечерний надой. — Сейчас-сейчас, — Раннин зачерпнул молоко из ковша, полил на грудь эльфу. Молоко немного помогло, раны посветлели, хотя б перестали кровоточить. Александр мучился молча, изредка прорывался тихий, едва слышный стон. Травы успели подействовать, он не просыпался. Но Раннину не хотелось бы знать, что ему снится. Прибежала Гарлот, которая осмелилась взять без спросу верхового единорога, чтобы скорее добраться до фермы, сообщила, что молоко привезут через полчаса, не могут ли она и Элиза еще чем-то помочь. — Надо наполнить ванну, — распорядился Раннин. Девушки забегали, переливая имеющееся молоко, потом подлетела повозка с фермы — молочник решил, что раз уж девушка примчалась так срочно, то нужно доставить все побыстрее. Раннину оставалось надеяться, что это поможет. Он перенес Александра в ванну, уложил, придерживая. — Почему, Раннин? Что случилось с господином? — шепотом спрашивала Гарлот. Элиза только кивала, боясь открыть рот. Молоко в ванной приобрело нежно-розовый оттенок, как тот напиток, что с такой радостью утром пил Александр. Только красил его не ягодный сок. — Больно… — тихо разомкнулись сухие губы. — Ран… больно. — Потерпи, раны должны раскрыться, чтобы молоко в них затекло, — Раннин гладил его по волосам. — Лекари шарлатаны, магия, которой они сшили милорда, лопнула. Нужны силы природы, чтобы исцелить его. Гарлот просияла, закивала и куда-то убежала, схватив за руку Элизу. Вскоре они вернулись, волоча корзину, полную земляники. — Это ведь поможет? Раннин кивнул. Сейчас Александру пригодится все. Ягоды были высыпаны в ванну. Последними раскрылись и закровоточили рубцы на лице, а эльф уже открыто застонал от режущей боли, впившейся в нервы. Девушки испуганно пискнули и ретировались из ванной, оставляя наедине с господином только полукровку. — Александр, потерпи, осталось немного. Я умою тебя молоком, станет легче. Зато тебя больше никогда не будут беспокоить эти порезы, их попросту не станет. Понимаешь? — Раннин зачерпнул молоко, полил на лоб эльфу, потом принялся умывать того. — Можешь сам? Надо, чтобы молоко попало в раны. Можешь окунуться с головой? Эльф распахнул глаза, как Раннин и думал, ставшие янтарными, хотя от радужки сейчас был только тоненький ободок вокруг расширенного зрачка. — Мф… Губы перекосило — порезы на них были глубокими, практически сквозными. Осколки стекла тогда чудом не оставили эльфа слепым, изрезав его так, что вытаскивали стекла несколько часов. Пострадала только передняя часть тела, кусок крыши обвалился аккурат перед играющим скрипачом на край сцены. Окунуться Сашка все-таки сумел, задержав дыхание. Потом Раннин его вытащил. — Становится легче? Ответить ему Сашка сумел полчаса спустя, когда порезы потихоньку закрылись, не рискуя превратить лицо в неправильно собранный паззл: — Легче. Спасибо. — Сейчас налью еще молока, девушки принесли полведра, собрав со всех кувшинов. Хотя лучше выпей, лечение снаружи и изнутри. Эльф послушно выглотал три стакана и снова прикрыл глаза. Он так и уснул, не заметив, как его вынули из ванны, отнесли на массажный стол и долго втирали в кожу какой-то крем, потом еще один, потом укутали в полотно и перенесли на кровать, на чистые простыни. — Вот так, — пробормотал Раннин, рассматривая его. — Выглядишь красавцем, как раньше. Если присмотреться, следы все равно было видно. Но то сейчас. Через год-два их не останется вовсе. Теперь можно было, не боясь сделать больно, касаться, сколько угодно. Раннин сам разделся, улегся рядом, обнимая кокон. Можно поспать. Или просто полежать, обнимая Александра, вдохнуть исходящий от него запах молока и земляники. Так тепло и уютно впервые за две сотни лет, можно просто лежать и наслаждаться тем, что вот он, любимый эльф, спит себе под боком, а когда проснется… Неважно, но за плеть точно не схватится. Можно было уронить голову на его грудь, представляя, что ему снова тридцать, и он рядом с совсем юным эльфиком, который так очаровательно смущается, выходя впервые на сцену. Раннин улыбнулся, потом осторожно поцеловал Александра, стараясь не разбудить. На губах остался привкус молока и ягод, а еще крови. И это был просто незабываемый вкус. Раннин знал — отныне он будет ассоциироваться именно с Александром, не с Эльтарном. Будить его было бы жестоко, сейчас эльфу надо отсыпаться. Но Раннин не отказал себе в удовольствии еще раз его поцеловать, потом попробовать развернуть кокон из одеяла. Хотелось забраться под это самое одеяло и окуклиться там вместе как две бабочки. Ему даже удалось, и тонкая, но удивительно теплая шерстяная ткань укутала уже их обоих. Потом Александр, почувствовав тепло чужого тела, развернулся, уткнулся ему в грудь носом, обнимая и пряча ладони под мышками. Раннина это действие почему-то умилило. Он поцеловал все еще влажные волосы, пахнущие все той же земляникой. Нет, нельзя было сравнивать две души, пусть даже они и занимали одно тело. И хвала богам, что не одновременно, а именно в таком порядке, как это случилось. Полуэльф решил тоже подремать. Девушки приготовят завтрак или что там сейчас на очереди, ужин? В общем, приготовят. А проснулся поздним утром и от того, что тонкие пальцы ласково перебирали его волосы. — Выспался, Ран? — в голосе Александра было немного насмешки и гораздо больше теплой ласки. — Вставай, ты мне все отлежал. — М-м-м? Я все проспал… — Раннин уселся, моргая. — Сейчас приготовлю молоко для умывания, принесу одежду и сделаю завтрак. — Не суетись, ладно? Все в порядке, я сам только что проснулся. Сашка улыбнулся, потер отлежанное плечо. Раннин поднялся с кровати, не обращая внимания на свою полную наготу, потянулся всем телом. Надо же было так разоспаться. Взгляд эльфа он почувствовал кожей, оглянулся, поймал его — смущенный, любопытный. Не жадный, без похоти, но с толикой желания. Пришлось вернуться на кровать, разлечься там рядом с Александром. — А еще меня можно потрогать. Везде. И вообще, иди сюда, я же вроде твой постоянный любовник, мы сейчас в спальне, а утро — отличное время для того чтобы лениво ласкаться. — Я же не умею, понимаешь? Тебе снова не понравится, — на чистых скулах эльфеныша расцвели пятна румянца, а вынырнувший из губ и обежавший их, увлажняя, розовый кончик языка заставил всколыхнуться внутри и растечься по венам колкий жар. — Целоваться ты умеешь, я тебя научу всему остальному. Раннин притянул его к себе, принимаясь целовать, вспоминая, каково это — желать этого эльфа. Вспоминалось весело, с огоньком, как говорится. Который вскоре перерос в настоящий пожар, грозя лишить самообладания, если он немедленно не сделает хоть что-нибудь. Под ним стонал и выгибался Александр, беспомощно распластавшись по простыням и цепляясь за скользкий шелк пальцами. «Сменю к всеблагой матери все простыни, это ж невозможно», — решил Раннин. Лишить эльфа невинности он сейчас не мог по причине отсутствия хоть какого-нибудь масла в пределах досягаемости, да и Александра надо хотя бы морально к такому подготовить. По той же причине не получилось бы ему отдаться. Пришлось действовать старым и проверенным способом — удовлетворять любовника ртом. Хотя в этот раз все было не так, как в парке, себя тоже пришлось вниманием не обделить. Сладкая горечь брызнула в рот как раз в тот момент, когда он сам вздрогнул, заливая простыни и бедра любовника семенем. Пришлось потратить еще некоторое время, чтобы отдышаться, уткнувшись лбом в бедро эльфа. Так что Александр не выдержал первым, жалобно прошептал, трогая его волосы, но боясь действовать смелее: — Ра-а-ан? Тебе опять не понравилось? Неприятно? Больно? Что? — Мне хорошо, я лежу и наслаждаюсь, — Раннин поднял голову и медленно облизнулся. — Ну, предположим, ты не лежишь, а сидишь, — Александр поймал его за руку, потянул на себя. — Если ты решил придираться к словам, то я стою. На коленях. Или сижу… ладно, лежу, вопросы снимаются. Но простыни я все-таки сменю, — Раннин улегся, опершись руками на постель и перенося на них вес, чтобы не слишком вдавливать собой любовника в постель. — А тебе понравилось? — А по мне не видно было? — эльф пытался ехидничать, но так, чтобы и не обидеть, эти попытки не злили, а смешили. Как маленький щенок, который пытается казаться взрослым и мусолит руку еще беззубыми десенками, думая, что кусает. — А сейчас я тебя все-таки осмотрю. Вчера мы извели все молоко и землянику, все рубцы вскрылись, молоко проникло в них и запечатало. Но лучше проверить, — Раннин с неохотой скатился на постель, потом принялся осматривать Александра. Шрамы потихоньку рассасывались, терялись на фоне здоровой кожи, которая словно впитала в себя белизну молока, слегка оттененную ягодным соком. — Что ж, еще пара ванн, будешь здоровее всех, обретешь очень долгую жизнь. Шрамов не станет, будешь, как и прежде, первым красавцем двух королевств. — А долгую — это сколько? — садясь на постели и смущенно прикрываясь простыней, спросил Александр. — У нас люди дольше ста с маленьким хвостиком не живут. Да и те — редкие личности, в сто уже глубокие старики. — Говорят, что эльфы живут вечно, но после десяти тысяч лет мир для них начинает терять свои краски. Тогда они уходят, становясь духами леса. Так что не знаю, Александр. — А сколько живут полукровки и люди? — Люди где-то около трехсот лет, а полукровки — зависит от того, кто они, от семисот до семи тысяч. Сашка кивнул: значит, в ближайшие столетия дергаться не придется. А еще ждать научно-технического прогресса. Эльфы, при таком неспешном темпе жизни, никогда не разовьют цивилизацию до космического уровня. Разве что только от большой скуки. — Нравится, что проживешь столько? Увидишь, как меняется мир, как пересыхают реки, а пустыня уступает место городам, — усмехнулся Раннин. — Вся человеческая цивилизация поместилась бы в жизнь одного эльфа, — Сашка подергал себя за волосы, пытаясь подобрать слова. — Это… странно осознавать, понимаешь? И очень грустно. Мы были бы для вас… Люди моей Земли для эльфов были бы как бабочки-однодневки, как песок, текущий сквозь пальцы. Набираешь в ладонь, а вскоре остаются считанные песчинки. — Но ведь в этом и прелесть? Короткая жизнь заставляет людей рваться вперед, брать от жизни все. Они же и сейчас стремятся прожить жизнь как можно полнее, открыть, развить, создать. Эльфам это попросту ни к чему, их города стояли задолго до людей, их города простоят, когда людей не будет. Когда этот мир начнет умирать, города эльфов станут свидетелями тому. — А когда он рождался, города эльфов парили рядом? — хмыкнул Сашка. — Космическая экспансия, все такое… — Именно. Но не совсем парили, а пришли из другого мира, который умер точно так же. Планета была совсем молода, вулканы погубили все, что еще оставалось. Некогда могучая раса была уничтожена, горстка уцелевших стала возрождать все из руин. Так говорят старики, которым их прадеды пересказывали содержание утраченных книг. Это сказка — про серебристые города, летящие среди звезд, про странные и красивые летающие экипажи. Мне рассказывал это все отец, его род помнит все это намного лучше, чем эльфы. — Ого, да я не ошибся? Эльфы в самом деле космические путешественники, как это описывалось в «Эльф Квесте»! А, не обращай внимания, — раскрасневшийся от волнения Сашка только махнул рукой на вопросительный взгляд полуэльфа. — Я очень много читал раньше, дома. У соседки была огромная библиотека фантастики и фэнтези, мне разрешали в ней копаться. Если б не это, я бы, наверное, просто свихнулся в первые же часы своего «попаданства». — Это не более чем легенды теперь, не осталось ровным счетом ничего из тех времен, даже рисунков на камнях, даже загадочных руин или таинственных кругов на полянах. Даже никаких странных камней с неба не нападало. — Каждая легенда имеет рациональное зерно. Ран, а здесь есть библиотека? — Довольно скудная, Эльтарн не любил читать. Единственное, что он собирал — ноты. — Ноты, это хорошо. А вот то, что книг мало — плохо. Мне нужны… э-э-э… своды законов? У нас это именуют Конституцией и Уголовным и Гражданским кодексами. Я понятия не имею, как могут называть здесь. — Александр… — Саша. Это краткое имя. — Са-ша, — попробовал имя на вкус Раннин, — тебе нужно перестать говорить «у нас» и «здесь». Теперь «здесь» — твой мир, а прошлый — «там», и он уже не вернется. Сашка ссутулился и несчастно кивнул. — Я понимаю. Привыкнуть за один день сложно. — Я достану тебе перечень законов двух королевств. И ты привыкнешь. Просто однажды проснешься, поймешь, что все, что было раньше — это сон, который забывается, и пойдешь кормить единорогов, — Раннин погладил его по волосам. — Не все, что было там, хочется забывать. Его мало, но оттого более драгоценны эти моменты. Я обычно записываю их нотами. Хочешь, я тебе сыграю? — Хочу, — согласился полуэльф. — А пока пойдем и съедим то, что приготовили дрожащими руками Гарлот и Элиза? Сашка сжал кулаки и упрямо боднул воздух лбом: — А все-таки сволочь был этот твой Эльтарн. Так запугать всех — это же надо? А мне теперь им хоть не улыбайся! — Но они вчера очень быстро бегали, когда тебе понадобилась помощь. Так что не все так плохо, они привыкнут к мысли, что ты изменился. — И под каким соусом им это подать? — Сашка сполз с постели и отправился в ванную, стараясь не замечать наготы, и не заметив брошенного на него жадного взгляда, которым Раннин буквально облизал его тело с головы до ног. — Просто улыбайся и хвали их за старания, — Раннин последовал за ним, не удержался, изловил и прижал к себе. Сашка пискнул, но выдираться из рук не стал. Чай, не институтка какая-нибудь. Да и не после того, что между ними было, шарахаться от любовника. Может, кому-то пара минетов и показалась бы мелочью, не заслуживающей внимания, но для Сашки это было очень много и очень важно. И вгоняло его в растерянность, не давая понять, какую линию поведения лучше принять. Раннин подержал его в объятиях еще пару минут, затем с неохотой выпустил. — Наберу тебе ванну молока, как раз утренний надой должны были доставить. Сашка хотел, было, сказать, что ему жаль тратить столько молока на какую-то косметическую процедуру, потом вспомнил, что только единорожье молоко вчера его и спасло, и промолчал, только кивнул. Жить хотелось в нормальном, а не разобранном, как паззл, виде. И, желательно, без боли. Боль он помнил и больше не хотел сталкиваться. Раннин быстро натаскал ведрами молоко, наполнил ванну. — Ложись и лежи. Земляники нет, могу добавить лепестков роз. — Тебе виднее, — успевший почистить зубы вполне привычного вида щеткой, только с натуральной щетиной и зубным порошком вместо пасты, и провернуть остальные очень нужные утренние процедуры, Сашка был почти спокоен и всем доволен. Разве что теперь хотелось есть. — На завтрак девушки сделали тебе огуречный салат, украсили его нарезанным редисом и красиво посыпали какой-то зеленью. — А кусочка колбасы они не припасли? Или сосиску? Ну, хоть яичко вареное? Не знаю, как там Эльтарн, а я бы позавтракал чем-то посущественнее одного салатика. — Гарлот! Служанка прибежала мигом, выслушала пожелание насчет пары сваренных вкрутую яиц и пары колец колбасы. — Пегасов, свинины или говядины, милорд? — уточнила она. Раннин заметил расширившиеся на первом слове глаза подопечного и милостиво решил не травмировать еще больше: — Говяжьей колбасы, Гарлот. — Да, милорд, — она поспешно удалилась. — Скоро дойдем до того, что на завтрак будем грабить кухню и есть все, что там найдем, — хохотнул Раннин. — Ра-а-ан? Пегасы? Такие красивые лошадки с крыльями, да? — подергал его за руку эльф. — Ага, такие здоровенные крылатые лошади, которые так и норовят тебе заехать по самому дорогому копытом. Единороги лучше, они смирные, миролюбивые, хрупают траву и смотрят на тебя добрыми тупыми глазами. — Ладно, я буду считать, что единороги — это коровы, а конину едят и на Земле. Н-да, я к такому был не готов… — Единороги — это лошади, а пегасы… Не знаю, с кем сравнить, вроде оленей, они дикие, злобные, можно приручить, только зачем? Их нигде не использовать в хозяйстве, на них даже покататься нельзя, крылья мешают. Сашка только кивал. — А библиотеки здесь есть? Ну, общественные? — Есть парочка при монастырях, там учат бродяг чтению, чтобы те могли найти себе хоть какую-то работу. — У-у-у-у! — взвыл бедняга-эльф. — Значит, так! Имидж ничто, жажда — все! В данном конкретном случае — моя жажда знаний. Вместо нового образа будем продумывать структуру библиотеки и покупать книги. — Хорошо, как скажешь. Вылезай, молоко впиталось. После молочной ванны смотреть на эльфа было практически больно глазам: он казался выточенной из белого кахолонга статуэткой. Но просто смотреть — это было немного не то, чего на самом деле хотелось Раннину. Пришлось напомнить себе, что Александр голоден, его нужно накормить, потом еще показать ему город, решить хозяйственные дела, раздать все те скрипки и переворошить гардероб. Когда эльф завтракал, Раннина поймали девушки и подвергли допросу: чего от господина ждать, какой-то он странный совсем. — Мы просто наладили с ним отношения, после того как он был при смерти от удара молнии, он многое переосмыслил. Все будет хорошо, просто теперь я больше не допущу, чтобы с ним что-то произошло. — И никаких плетей? — уточнила Гарлот. — Никаких. — Раздумал уходить? — фыркнула Элиза. — А что? Будто я не видела, как ты иногда смотришь, будто волк на цепи. — Раздумал, — кивнул Раннин. — Ну-ну, надолго ли этого переосмысления нашего дорогого хозяина хватит? Элиза была старше и в иллюзии уже не верила. — Поверь мне, это навсегда. Я все-таки немного смыслю в магии. — Смыслит он! А что ж тянул так долго? Уж будто тебе плети по спине слаще меда казались? Раннин неопределенно хмыкнул, не желая развивать тему, потом встрепенулся. — Он наверняка уже поел. Сашка, когда Раннин вошел в столовую, как раз задумчиво смаковал последние глотки «молочного коктейля», как он назвал принесенное ему взбитое с ягодами и мороженым молоко. Над верхней губой красовались великолепные молочные «усы», что не делало эльфа старше ни на йоту. Он сейчас и не казался старшим, скорей уж, наоборот, и интуиция Раннина просто взвыла, требуя, чтобы он узнал возраст души, вселившейся в эльфа. — Александр, а сколько тебе лет? — он принялся собирать посуду. — Было? Семнадцать, — эльф улыбнулся чуточку смущенно. — Ну, почти восемнадцать. — О… — Раннин слегка опешил, потом вспомнил, что при продолжительности жизни в восемьдесят лет такой возраст считается взрослым. Это требовало уточнения, и он принялся задавать наводящие вопросы. Ответы повергали в ступор: да, вроде бы и взрослый, но в то же время, еще не окончивший обучения в школе человек, то есть, по эльфийским законам, несовершеннолетний! — У нас совершеннолетие в восемнадцать, — кивнул эльф. — Так что да, я был несовершеннолетним. — Ладно… Здесь ты уже вполне совершеннолетний, что успокаивает. Однако теперь было стыдно за собственную несдержанность. И совсем не о сексе речь. Хотя, не ударь он Александра, что бы изменилось? Что-то было бы по-другому точно. — Готов отправляться в книжные лавки? — Раннин перевручил посуду Гарлот. Александр застыл, обдумывая, потом тряхнул головой: — Сначала репетиция. Если я буду отлынивать, играть разучусь. — Хорошо, — Раннин кивнул и отправился проверять книжные стеллажи в библиотеке, прикидывать, сколько книг туда влезет вообще. Библиотека как таковая в поместье была, и даже шкафы в ней были. Вот только заполнен из шести был один — и только папками с нотами. Еще на одном сиротливо поблескивали тиснеными корешками с десяток землеописаний, приключенческих романов и пара справочников по музыке. На этом собрание мудрости и заканчивалось. Интересно, что именно Александр захочет приобрести… Своды законов — это понятно. Что еще? Баллады? Романы про любовь? Про себя он усмехался: скорее всего, именно этим и будет большая часть книг, что еще можно требовать от совсем юной девицы? Хотя свод законов уже не вписывался в нарисованную им картинку, выпирал, как украденный ящик для пожертвований из мешка нищего. «Ладно, разберемся», — решил он, отправился готовить экипаж для выезда. Из репетиционной доносились классические заунывные гаммы, видимо, к занятиям Александр подходил весьма серьезно. Раннин решил, что неплохо бы еще укрепить и звукоизоляцию этой комнаты. И вообще, раньше он не жил, а существовал в поместье только в качестве слуги и постельной грелки. Ничего делать попросту не хотелось. Сейчас было все иначе. Сейчас ему хотелось все здесь обустроить как можно лучше, наполнить дом жизнью, сделать его более удобным для проживания. — Таблички… Изготовить указатели и прикрепить на все двери оказалось делом долгим. Скрипка уже отзвучала, когда Раннин закончил со вторым этажом. — А это зачем? — полюбопытствовала Гарлот, проходя мимо с выстиранным и высушенным бельем. — А так красивее. Заодно в темноте не приходится двери пересчитывать. Подходишь к двери, там надпись «Библиотека», сразу настраиваешься на нужный лад, почитать. — А господин разрешил? — Разрешил, Гарлот, разрешил, — прозвучал со стороны лестницы веселый голос Александра. — Раннин, это в самом деле удобно. — Да. Милорд, вы готовы отправляться в город? — Сейчас переоденусь — и можем ехать. Эльф скрылся в своей гардеробной, а Гарлот изумленно смотрела на полукровку, который даже не подумал последовать за ним и помочь. — Сделай на обед суп понаваристее, побольше белых клубней и мяса. А на десерт испеките что-нибудь вроде пирога с ягодами, — Раннин делал вид, что все в порядке. — Просто суп? Не шалатль с шестью видами рыбы, не охотничий суп, не крем-суп из плавничков виллиса и щупалец кальмара? — Просто суп, Гарлот. И просто пирог, самый простой, открытый ягодный пирог. — А… ты уверен, что господин будет это есть? Ну, хорошо, мы сделаем. Эльфийка ушла в бельевую, гладить простыни, из гардеробной вынырнул уже одетый Александр, нервно потеребил заплетенные в косу волосы: — Я нормально одет? — Отличный вкус, просто и в то же время элегантно, — кивнул Раннин, осматривая его. От похвалы эльф расцвел, засиял янтарным взглядом. Вот как, как до сих пор девушки не заметили, что у их хозяина изменились глаза, мелкие движения, некоторые привычки? Или просто прошло слишком мало времени, и это он, знающий, что случилось, замечает изменения, а они — нет? — Идем, — Раннин ему даже руку предложил. Чем, кажется, смутил. Но в широкую ладонь полуэльфа все-таки легли тонкие, изящные пальцы. С покрасневшими и напухшими подушечками. От неловкого движения Раннина эльф зашипел и скривился. — Что такое? — Раннин взял его руку. — Мать-земля, что ты натворил с ними? — Это не я. Это все молоко. Понимаешь теперь, почему Эль… э-э-э… я от него отказывался раньше? У скрипача должны быть жесткие мозоли на кончиках пальцев, иначе — вот. — Без молока было никак не обойтись, увы. Ничего, ты ведь сможешь снова сделать так, чтобы они огрубели? — Месяц-два тренировок — и верну себе форму, — усмехнулся эльф. — Но больше никаких растираний рук молоком. — Хорошо, как скажешь, — Раннин довел его до экипажа, усадил, уселся у ног. — Ран? — Александр потеребил его за плечо. — Это привычка, требование этикета или Эльтарна? — Эльтарна. Я ведь не ровня чистокровному эльфу. — Тогда забывай об этом. Мне очень неловко, когда ты так… эм… располагаешься. Раннин уселся рядом. Единороги тронулись, лениво перебирая копытами. — Куда-нибудь хочется еще? Фонтаны, лес, королевский дворец? — Конечно, хочется! Это же совсем новый мир, а я и в своем-то мало где был. Нигде не был, если честно, кроме своего города и бабушкиной деревни. Вот ты представь, что я совсем ничего не видел и не знаю, и покажи мне все, что сочтешь нужным и важным, хорошо? — эльф прижался, обнимая и пряча натруженные руки под рубашку Раннина, кончики пальцев были горячими, как угольки. Видимо, это была детская привычка Саши — прятать руки поближе к живому телу и теплу. Он и когда спал, крепко прижимал к груди ладони. — Хорошо. Начал Раннин с фонтанов, которых насчитывалось на площади аж восемь штук, самых разных. Были тут и девушка с кувшином, и плюющийся лев, и просто красиво изогнутые струи воды, образующие причудливые арки. — Король объявил конкурс на самый лучший фонтан, проходил он здесь. Победителей пригласили разные аристократы в свои поместья. А фонтаны оставили, чтобы горожане ими любовались, — пояснил полуэльф. — Это вот все — магически питается и работает, да? — эльфеныш, любуясь фонтанами, машинально шарил пальцами, так характерно — словно хотел схватить смычок и скрипку, да все не находил. Явно ведь, когда вернутся, умчится играть. Значит, нужно будет приготовить заживляющую мазь, только без единорожьего молока. — Нет, там водопровод, — усмехнулся Раннин. — Зачем магия, если можно сделать что-то руками? — Просто у нас тоже водопровод… Погоди, значит, в этом мире уже используются такие блага цивилизации. А почему в поместье нету водопровода? — Есть, для стирки используется в прачечной и для помывки слуг. Эльтарну он был без нужды. — То есть? Ему что, нравилось, когда ты таскал воду ведрами? И мыться из ковшика? Глаза у Александра становились все больше и больше. — Он сам не мылся, его я мыл. Какая ему разница, откуда вода, если я его и вымою и искупаю. Эльф задумчиво отвернулся, уставившись на крайний фонтан, сжав в узкую полоску губы и сведя брови. Злился, переживал, думал. По его лицу можно было прочесть все. А Эльтарн умел держать на лице выражение высокомерной скуки. Правда, не после несчастного случая, но тогда его лицо просто оставалось неподвижным, словно раскрашенная шрамами фарфоровая маска. — А сейчас проедемся по лесу. Во дворце тебя сразу потащат к королю, он же волнуется за здоровье лучшего скрипача. — Нет-нет-нет, туда мне еще рано, — встрепенулся эльф. — Но лес подождет, давай, займемся книгами. Это дорого? Нужно заехать в банк? — Зависит от книг, но ты можешь просто покупать все желаемое, хозяева лавки записывают расходы, отправляют их в банк, там с твоего счета снимают деньги и отдают им. Я так все покупаю для дома и расходую на хозяйство. Таскаться с тяжелыми кошелями никого не заставляют. Можешь — плати наличностью, не можешь — подтверди, что есть счет в банке. У тебя есть, тебя узнают. — Хорошо. Тогда отвези меня в книжную лавку, — кивнул Александр и снова задумался, отрешенно глядя на свои руки. Единороги, повинуясь мысленному приказу, свернули на боковую улицу, замелькали красивые белые дома с цветами на балконах. — А что из книг ты бы хотел? — Посмотрим по тому, что там будет, — уклончиво ответил эльф. То ли сам еще не знал, чего хочет, то ли не мог решить, что ему нужно. На самом же деле Сашка просто не мог представить себе ассортимент книжной лавки, потому и решил, что смотреть будет по обстоятельствам. Единороги встали возле дверей, над которыми виднелась вывеска «Книги и свитки Лостара». — Тан Лостар — хозяин. Обращения пошли от гномских, все привыкли. К мужчине — тан, к женщине — танна. Возраст значения не имеет. — Ага, спасибо. Раннин жадно впитывал каждый ласковый и благодарный взгляд, подаренный ему эльфом. И сам себе старался не признаваться, что ждет их, этих взглядов, жаждет, как глотка чистой воды. После того болота, в котором он жил, в которое превратилась его жизнь в последние полторы сотни лет, это было драгоценно. Но не разбалует ли он Александра? Не превратит ли в подобие Эльтарна? Надо поменьше стараться возиться с ним как наседка. Он взрослый и самостоятельный, сам оденется, сам разденется… Нет, раздеть-то можно. Сам вымоется, сам поест. Может, даже сам еду себе на кухне положит… или уж не доводить до такого? Все-таки, он хозяин, кое-что должно оставаться неизменным. Так что здесь нужна золотая середина. Что ж, они ее найдут, он был уверен. Александр уже упорхнул в лавку и активно о чем-то общался с таном Лостаром. Тот, сохраняя невозмутимый вид, только кивал, а два его помощника курсировали вдоль книжных полок, снимая с них свитки, книги, альбомы, составляя все на конторку. Раннин прикинул объем купленного. Что ж, в экипаж эта гора поместится, а вот они вдвоем — совсем не факт. Придется заказывать доставку. Он вошел в лавку и успел услышать: — Тогда я согласен, это будет замечательно, тан Лостар. А если площадь украсят живыми фонариками — вообще чудесно. Через неделю, значит? Я буду готов. Тан Лостар, представительный человек, взглянул на Раннина, потом понял, что это слуга скрипача. Ему было очень любопытно, кто вернул бедному музыканту здоровье и желание творить. Потому что полгода назад такого желания у увечного эльфа не было, а тут аж прямо глаза разгорелись — устроить вечерний концерт на Фонтанной площади. — Тан Лостар, можно доплатить за доставку книг в дом тана Северина? — Что вы, я доставлю все бесплатно, — торговец довольно провел рукой по окладистой бороде. — Если, конечно, тан Северин позволит мне первому разместить объявление о концерте. Эльф рассмеялся: — Безусловно, тан Лостар. Но если объявление будет висеть только в вашей лавке, о концерте узнает не так уж и много народу? — Да вы что, узнает немного, понесут дальше. — Хорошо, тан Лостар, вам виднее, как и что делать. Благодарю за беседу, — Сашка вежливо склонил голову, жадно окинул взглядом гору купленных книг, которые помощники уже начали упаковывать в плотную оберточную мешковину. — Милорд, вы хотите задержаться здесь еще? — Нет, я уже все выбрал, что хотел. До свидания, тан Лостар. — Всегда будем рады видеть вас снова, тан Северин, — учтиво улыбнулся и поклонился торговец. Сашка направился к выходу, едва не подпрыгивая: книги! У него будут книги, и весьма интересные, не только с точки зрения обучения, но и для сравнения с родным миром. — Ювелир? Портной? — Раннин задумался, куда бы еще отвезти Александра, что может ему понравиться. — Зачем? — изумился эльф. — Я подумал — в доме нет ни одного цветка. Может быть, заедем в гончарную мастерскую, закажем большие вазоны, а потом вместе посадим в них цветы? Можно ведь и не только декоративные, но и травки всякие, да? — Конечно, можно, есть всякие приятно пахнущие. Можно и цветы, — Раннин улыбнулся. — Я просто не знаю, может, тут так не принято? — закусил губу эльф. — Почему же, вполне принято. Едем. В гончарной мастерской пообещали все изготовить и доставить в самые кратчайшие сроки. Саша радовался, как ребенок. Тьфу, ладно, не «как», он ребенок и есть. — А у вас домашние животные бывают? Не хозяйственные, а именно домашние, любимцы? Котики, собачки, птички? — Бывают. А кого бы ты хотел? Кошку, птицу, собаку, хорька, карликового единорожка? — Э-э… Я всегда собаку мечтал иметь. Большую, чтобы она меня защищала. — Тебе какого размера, пастушью орочью степную гяйну или охотничьего черного волкодава? Волкодав пушистее, гяйна больше. Волкодавов разводят охотники, гяйну надо искать на рынках. — А кого ты посоветуешь? С охотничьим псом нужно ходить на охоту, иначе он зачахнет, так ведь? — Можно взять бракованного, который непригоден для охоты. А насчет посоветовать, не знаю. Оба смирные и без нужды не гавкают, оба очень привязчивые к хозяину, очень миролюбивы к тем, с кем знакомит хозяин. Волкодав — ком пушистейшей шерсти, может на снегу дрыхнуть, выкопает себе там нору и будет спать. Гяйна мало ест, хотя размерами с единорога, будет спать с тобой рядом, при нужде даже на себе покатает, — Раннин развеселился. — Тогда хочу гяйну! — решил Сашка. Собака размером с единорога его не пугала, о собственном псе мечталось с далекого детства, со времени, пока была жива папина мама, бабушка Тося. У нее во дворе, в будке обитал обычный овчар, правда, с претенциозным именем Карл. Правда, бабушка Тося смеялась, что назвали его в честь отца социал-демократии. Карл был огромен и добродушен, позволял Сашке вычесывать себя, выбирать из шерсти репьи, внимательно следил за ребенком и однажды спас, когда у купавшейся в озере Сашки свело ноги, и она стала тонуть. — Едем. Этот рынок был не таким пышным и ярким как городской, он располагался за стенами, и торговали там лопатами, граблями и прочим инвентарем для крестьянских, пастушьих и охотничьих нужд. Были там и щенки орочьих собак, которых охотно раскупали люди. — Вот они. В ряд на подстилке сидели и лежали собаки, каждая размером с Карла. Видно было, что это щенки, но они не слишком играли и веселились, вели себя солидно, хотя иногда некоторые порывались тявкнуть и покусать за ухо товарища. За порядком там следила взрослая гяйна, в сидящем виде спокойно достававшая до груди Сашке. Короткая черная шерсть забавно топорщилась, придавая ей вид сердитого ежа. Эльф в который раз удивил Раннина. Если бы они поехали сюда с Эльтарном, скорее всего, тот кинулся бы к щенкам сразу, игнорируя хозяев и взрослую собаку. Саша медленно подошел именно к последней. Было видно, что ему страшно, но он все равно осторожно протянул вперед правую руку, позволяя гяйне обнюхать его ладонь. Та познакомилась с Сашкой, поднялась, подошла к щенкам и носом вытолкнула вперед одного, забавно косолапого, толстенького и часто зевающего. Щен подкатился к Сашке, уселся, привалившись к его ногам. — Спасибо, красавица, — эльф погладил благосклонно опустившуюся голову, почесал за ухом и присел рядом со щенком. — Привет, малыш. «Малыш» был вровень с присевшим эльфом, завилял хвостом, поднимая пыль. — Будешь моим другом? Щен поднял лапу, положил ее на плечо Сашке, словно в рыцари посвятил. К ним уже спешил орк, и Сашка, внимательно посмотрев на этого представителя расы, внезапно понял, что Раннин — полукровка с орочьей кровью. Они даже были похожи внешне, оба крепкие и смуглые, с одинаковым разрезом глаз, чуть раскосым. — Лир-Ша Раннин! — орк распахнул объятия. — Мать-земля привела тебя сюда по какой-то нужде? — Завести друга тану Северину, Кар-Тис Шеранн! — Раннин обнял его. Сашка гладил псеныша, помалкивал и с улыбкой смотрел на встречу двух… родичей? Он-то понятия не имел, как определять родство орков. Мало ли, что они похожи. Но теперь Ран от него не уползет, пока не расскажет все о себе. — Ты можешь просто забрать гяйну, — обратился к нему орк. — Я не стану брать денег с друга моего родича. Щен ткнулся мордой Сашке в шею, запыхтел, вертя хвостом и поднимая еще большие клубы пыли, сразу оседавшей на его шкуре. — Спасибо, Кар-Тис Шеранн, — слава богам, музыкальный слух позволил правильно воспроизвести имя орка. — Я назову его Марат. Всегда мечтал о такой собаке. Свежепоименованный щен вертелся около и приглашал поиграть с ним. Орк кивнул: — Он станет тебе отличным другом. Сашка не знал, что его вдруг потянуло дотронуться до орка. Однако же потянуло, он поднялся и положил руку на обнаженное плечо степняка. И тут же почувствовал, как повело голову, а по руке словно скользнул ветер, как и тогда, когда залечивал Раннину спину. Раннин тут же оказался рядом, подхватил. — Александр! Орк повел плечами и улыбнулся: — Спина прошла, надо же. Целитель. — Я… нет, не целитель… Я скрипач, — растянул побледневшие губы в улыбке эльф. Перед глазами все плыло, вызывая тошноту. Потом в лицо смачно лизнул мокрый собачий язык, приводя в сознание. — Спасибо, Марат! Ой, ну, хватит, все, я уже пришел в себя, честно! Щен не унимался, спасая нового друга целебным вылизыванием. Орк и полукровка переглянулись. Шеранн явно очень хотел поговорить с сородичем о юном эльфе. А Александр сейчас именно юным и воспринимался. Душа приводила тело в соответствие себе, причем, так стремительно, что отслеживать изменения удавалось с трудом. Сначала это были глаза, теперь Раннин заметил, что и лицо эльфа стало выглядеть более юным, не на свой возраст. — Я отойду пообщаться с родичем, а тебя пока твой новый друг повеселит, — Раннин усадил Александра в экипаж, туда же залез щен, сразу принялся рассказывать что-то свое веселым потявкиванием. — Хорошо, — Саша прижался к щенку, пряча руки в густую шерсть. Щен радовался ему, заглядывал в глаза и улыбался во всю пасть. — О чем ты хотел поговорить, Шеранн? — Раннин посмотрел на родича. — Ты давно не приезжал в род, Раннин. До нас доходили нехорошие слухи, но я не вижу им подтверждения. И Найо, и ее щенок признали твоего тана достойным. — Молния поменяла его душу, — скрывать Раннин не стал. — Значит, подменыш? Целитель и музыкант? Привози его в степь, покажи отцу. — В ближайшее же время выберемся. Как там отец? — Как и прежде, брат, как и прежде. Шаман есть шаман, что ему сделается? — усмехнулся орк. — А о тебе он переживал, я обрадую его известием. — Скажи ему, что я очень счастлив, — улыбнулся Раннин, попрощался с родичем и поспешил в экипаж, спасать Александра от моря любви. Спасать не пришлось — эльф свернулся в клубок на широком сидении и дремал, уложив голову на спину щенку. То, что душа Саши изменила вектор личной магии эльфа, следовало обдумать. Ранее за Северином целительских талантов, даже спонтанных, не водилось. Щен с места не сдвинулся, когда Раннин уселся на скамью, так и продолжал быть мягкой пушистой подушкой. Экипаж мягко стронулся с места, покатил домой. Еще надо было разобрать книги и вазоны, выбрать семена для посадки и найти место для Марата. Эльф не проснулся, даже когда подъехали к дому, так что Раннину пришлось отнести его на руках в дом, уложить в постель. Щенка в спальню он не пустил — сначала того следовало выкупать, а то вместо черной его шерсть была серой от пыли. Книги уже доставили, и девушки растерянно ходили вокруг тюков, не зная, что с ними делать. Вазоны привезли только маленькие, для цветов, в них можно было высадить что-то, выкопанное в лесу или в саду. — Искупайте этого милого щена, потом я разберу книги, а вы найдите место для цветов. Дом, раньше бывший просто домом, коробкой-защитой от непогоды, стремительно становился настоящим, живым. И это всего за четыре неполных дня и ночи! Похоже, душа, пришедшая в этот мир, была не просто душой музыканта, а живым Источником. Раннин перетащил книги в библиотеку, потом отправился проверять, где там чистый мокрый щен, нашел того у кровати рядом с Александром. На кровать умная псина лезть не стала, но ковер следовало просушить. И положить для щенка рядом с кроватью одеяло или матрасик, чтобы привыкал к своему месту. То, что место у него будет именно здесь, кажется, сомнениям не подвергалось. — Будешь его беречь, понял? Охранять, играть с ним. Он о тебе всю жизнь мечтал, — Раннин потрепал пса по ушам. Щен завилял хвостом, понятливо не подавая голос — его хозяин еще спал, трогательно сложив под щекой ладони. Раннин улыбнулся, любуясь спящим, отправился проверять, как там обед.