Счастье для...

Странное место… Крошечная вывеска на глухой стене, обозначающая дословно, что здесь можно залить баки и получить… а уж что получить — это выбор лично каждого. Заметил его Райз только потому, что из двери скрытого помещения буквально вывалились два огромных меха-охранника, тащившие под манипуляторы третьего. Искать что-то другое он и не подумал. Приземлившись и трансформировавшись, несмело шагнул внутрь. Газоанализаторы начали выдавать одну ошибку за другой, в таком месте Райз ни разу не был. Джазз всегда водил его в заправки другого типа, а тут… «Джазз» — мысль о наставнике выбила все сомнения и робость, разлилась в искре еще большей холодно болезненной пустотой, в которой контрастом жгли расплавленные капли от противоречащих воспоминаний. Райз несмело огляделся и, сделав несколько шагов вперёд, наконец различил в клубах тяжёлого химического дыма стойку бара. Охранные протоколы тоненькими голосками воздействовали на нейросеть, призывая процессор дать команду уносить крылья, пока выход ещё не скрылся в токсичном тумане, но Райз упрямо уселся на высокий стул (не без помощи антигравов) и поймал в видеозахват бармеха. Тот без лишних слов наполнил энергофор и аккуратно поставил перед враз растерявшимся беспилотником. — Угощайся, новым клиентам за счет заведения, второй оплатишь сам. «Дармовые кристаллы только в ловушке для скраплетов, » — любил повторять один из ботов в управлении, с которым чаще всего приходилось контактировать Райзу, нередко и его угощавший теми самыми кристаллами. За что и был в тайне прозван «скраплетоловом», в то время как Райз все мучался вопросом — раз эти кристаллы он получает за просто так, значит, на него тоже расставлены ловушки? Сикерлинг еще раздумывал, платить ли за «угощение» или не нарушать правил, как к барной стойке подсели два боевикона, буквально зажав его с двух сторон. — Как называть маленького колесного меха? — обратился к своему приятелю обладатель сдвоенных колесных пар, оперевшись о стойку локтевым соединением и глядя мимо напрягшегося Райза. — Минибот, — отозвался второй и тоже навалился на стойку. — А как назвать маленького крылатого… Будем считать, тоже меха? — Минидес? Карлик-дес? Крош-кадес? — Миникон! Ржавый твой проц! — и обладатель утяжеленных деталей потянулся через Райза, чтобы щелкнуть собеседника по шлему, но вместо этого опустил манипулятор на плечевой блок беспилотника, прижав тому крылья. Райз моментально вывернулся, слетел в развороте с высокого стула и отступил на шаг. *** Расслабиться посредством хорошего коннекта — вот что сейчас, пожалуй, мне необходимо. Яростный спарринг без взаимных обязательств. Желание просто мирно посидеть быстро перетекло в острую потребность иного рода, и я сменил место «отдыха». Традиционно заказав напиток, именуемый «Вкусом свободы», я занял место, купленное на ворн лично для себя. Мой наблюдательный пункт, моя личная территория вседозволенности. Уплаченной суммы вполне хватило бы для постройки нового этажа бара или отдельного крыла, ну или хотя бы ремонта, но я посчитал это делом владельца. Мое — снять и сконнектить, его — убрать и вычистить кластеры памяти. Маленького, крылатого юнглинга я запеленговал с того момента, как он переступил порог. Общее настроение и проявленный интерес буквально всколыхнули пространство единым желанием. Он как массовый глитч, возникший из дерущих газоанализаторы паров и желтого дыма, клубящегося зелёными искрами при помощи тяжелых синтетиков. Привлекательный своей новизной и чистотой нездешнего уровня. Малой направился прямиком к стойке бара, видимо еще не поняв, куда попал, или решив по какой-то своей причине продолжать скрести себе на нейроствол. Оценив изящный корпус и в долю клика позволив себе ссимулировать возможный коннект между столь различными модификациями, как я и он — представив себе кричащего и стонущего беспилотничка, измазанного смазкой и собственным энергоном, искрящего мелкими пробоями поврежденной проводки, отчего Искра приятно вспыхнула — я хмыкнул и отвернулся. Легкая добыча. Не для меня. Переключил свое внимание на огромного танкформера — вот мой сегодняшний партнёр… Сначала будет драка. Возможно, пара сломанных шарниров, вырванные провода или порванная топливная магистрастраль и… коннект. В оба порта, с топливообменом. Грубый, болезненный, несущий повреждения той или иной степени… Или через ротовую полость, подключаясь к верхним разъемам, ломая главную магистраль энергоприемника. Придерживая своего разового партнера по коннекту за плечевые накладки и смотреть, как он захлёбывается, лихорадочно мигая линзами, смесью энергона, ротовой смазки и трансфлюидом сброса… Пребывая в предвкушении спарринга и волны удовольствия от причинённых повреждений, я упустил момент, когда пепельный владелец хрупких детелей нашел-таки проблем на свою корму и нарвался на мою потенциальную «жертву». Мелкий недосикер стоял в пределах моего личного столика и дрожащими губами просил о помощи. Ну или так неловко набивался на крышевание… Сзади топтался один из завсегдатаев и выжидающе, точно шарктикон, не отрывал от меня видеозахват — возьму я лакомый кусочек себе или брошу на забаву. Едва заметное движение когтей для мощного боевикона и кивок для глупенького беспилотника. Я мог бы прогнать незадачливого посетителя, но раз уж он пришел сам, то я не упущу возможности провести время в компании столь необычной крылатой модели. Меж тем мой «гость», видимо от пережитого испуга, подкрепленного вмятинами на плечевом блоке от пальцев боевикона, хватает куб и опустошает его, вряд ли понимая, что этот напиток из себя представляет… Его немного отпускает, но не достаточно сильно, чтобы он перестал испытывать страх. Видимо, его теперь внушаю я. Это правильно, мой крылатенький, я не тот, кто составит твоё счастье, согласясь приносить тебе кристаллы по утрам на платформу… Однако, мы сидим, разглядывая друг друга, и пытаемся проанализировать варианты развития событий от очень плохих до приемлемых. Даю шанс — жду, но он не уходит. Остается сидеть, да еще и тянется к собственному аудиодатчику, поворачивая что-то. Чувствую усилившееся эм-поле, все его оттенки разных переживаний и желаний, которые так и бьются яркой подсветкой в основном рисунке как в моем собственном. Точно отражение… Я кивком показываю бармену, чтобы повторил мой ранний заказ, и симуляция, недавно мелькнувшая, становится почти реальной: изящный тонкий корпус, так красиво выгибающийся в моих манипуляторах при каждом разряде… Стон и крик от царапающих крыло когтей… А после. А после ничего не будет — я мгновенно представил вид искаженной от ужаса лицевой беспилотника, если бы он увидел всего меня. Такого, каким я стал. Такого, какой и есть теперь я. Эксперимент за номером… Стоп. *** Когда Райз понял, что вляпался по самые закрылки, причем с условием «шлемом вниз», искать пути отступления было поздно. Звать на помощь кого-то, кроме Джазза, и в процессор не пришло, а его не станет даже под угрозой дезактива. Вырвавшись из грубого захвата, Райз припустил прямиком к утопленной в темноте нише напротив барной стойки. Просканированное за время словообмена двух оплавков пространство выдало затаившегося в его «нутре» энергорисунок сикера. А крылатые своих в обиду не дают. Расчет не был ошибочным, и Райз и вправду был избавлен от приставаний одним лишь движением. Безопаснее ли сидящий рядом черный истребитель в глухом красном визоре почти на половину фейсплейта, молча отстукивающий одному ему известный мотив, чем те двое? Нет. Он опаснее, это Райз чувствовал и без помощи отпущенного поля, подавляемого искуственно. Но опасность, исходившая от нежданного спасителя, не пугала, она притягивала юного беспилотника, ощущаясь на подпрограмном уровне не угрозой лично ему, а осуществлением тайных, постыдных желаний. Райз ослабил работу подавителя, чтобы лучше уловить то самое потаенное, словно зовущее изнутри чёрного корпуса. Зовущее его сущность своей. Искра?.. *** Пожалуй, этого беспилотничка я бы посадил сейчас на колени… Его поля отвечают моим, он словно чувствует ими каждое мое желание, рождающееся не в процессоре, а внутри моего ксеноморфного существа, внутри самой Искры, и отвечает. Я слышу, чувствую, откуда приходит ответ и понимаю, что никому никогда не позволю его тронуть, отправляя в Колодец любого, кто посмеет прикоснуться. Его системы разогревались, и причиной тому был вовсе не заказанный мной энергон. Забивать мелкому топливопроводы и фильтры непонятно чем не стоило, и я велел принести ему самое безопасное топливо, которое имелось в запасниках. Хватит с него и того, что выпил. Считывая его показатели, подхлестываемыми моими полями, я наслаждался. Маленький, манящий, сладкий, желанный… Взять его и сделать своим! Своим полностью. Окончательно и бесповоротно. И не хочу даже думать о том, что это невозможно… Властно беру за манипулятор и чувствую потрясающую синхронизацию полей. «Мой маленький! Мой!» А в притухшей оптике я вижу желание и покорность, что обваливают часть моих логических построений, взвинчивая напряжение нейроцепи как стимулятор. Перехватываю и сжимаю тонкие пальцы с острыми коготками, улыбаюсь, не отрывая видеозахвата от его лицевой. Увлекаю за собой, не идентифицируя отразившиеся эмоции как страх, а он идет, не сопротивляясь, только сильнее фоня. *** Нейросеть, казалось, гудела от напряжения и неосознанного желания, не только близости, а от того, что она может дать, если Райз пойдет с ним… Поля неизвестного истребителя так и притягивали, манили, им хотелось отвечать. Райза тянуло к черному непреодолимой силой. Искра в маленьком корпусе разрывалась между привязкой к Джаззу и желанием оказаться в манипуляторах незнакомца, что возникало острым и всепобеждающим безумием. Большая ладонь легла поверх маленькой, лицевая ее обладателя исказилась хищным оскалом, и от этой «улыбки» беспилотник едва не потёк. Поля срезонировали и окончательно сихронизировались, точно уже бились когда-то в едином ритме. Райз был желанен и желал в ответ эту опасность, эту силу, этот ощущаемый темный свет так, словно они принадлежали друг другу всегда. Пусть он возьмет его, этот неизвестный, даже если это будет последним в его функционале. *** В этом отсеке не включается свет по моему требованию никогда. Мне достаточно чувствовать полями, а моим партнёрам необязательно видеть вообще. Но сегодня я нарушаю правило. Я хочу видеть его. И не при помощи ночного режима, а в полную силу оптосенсоров. Как только за нами закрывается дверь, я подталкиваю фонящего беспилотничка вперед и становясь сзади, опускаю ему на оптику непрозрачный визор. Он пугается, разворачивается в попытке отстраниться, но я с легкостью удерживаю крылатика. Все. Поздно. Я его не выпущу. Мелкий, однако, меня удивляет. Замирает, расслабляет сервоприводы, сообщая в половину силы звукового модулятора: — Я никогда еще ни с кем… Не ломай грубо… Такая странная просьба и такая сладкая… Ну. Юникрон знает… Я буду нежен с ним. Насколько могу. А я, наверное, могу. Смогу с ним. *** Кликовая паника от потери визуального восприятия окончательно отступает, как только манипуляторы черного касаются губ Райза. Он гладит бережно, нежно, прикасается глоссой, не стремясь проникнуть в ротовую полость, оглаживая не только пальцами, но и полями. Успокаивая. Райз приоткрывает навстречу губы, так хочется поцелуя. Настоящего, глубокого, сильного! Но девайс ударника уже смещается к шейному отделу, зарываясь в тонкие энергомагистрали и шейные скрутки проводов, жаля легкими разрядами. «Приятно, как же приятно!» А вот теперь укус: острый клык удерживает несколько кликов один из энергоновых шлангов на шее. И отпускает. Из вокодера Райза невольно вырывается полустон, и первая протечка пускает каплю смазки по внутренней части бедра… «Хочу еще! Хочу опустить манипуляторы ему на плечи, притянуть, заставить его повторить! Хочу его… Хочу именно ЕГО! Хочу что бы он меня… Только он, » — одной мыслью проносится в плывущем процессоре беспилотника. Газоанализаторов касается запах чужого ставшего горячим корпуса, смазки, улавливается легкий флюид озона — фон, исходящий от сикера. На внутреннем мониторе Райза предстает образ подтекаюшего истребителя с формирующейся скруткой, и он, тонко пискнув, сбрасывается в холостую просто от того, что незнакомец находится рядом. *** Я разворачиваю маленький самолетик спиной к себе, поддерживаю, чтобы он не свалился на пол после поверхностной перезагрузки, и выпускаю из-под брони живые отростки… Что-то внутри меня не дает его ломать так, как я привык в начале конекта и во время него. Но Праймас! Как хочется обвить его корпус. Всего-всего… Подключиться и отодрать!.. Однако я не делаю этого, лишь раздвигаю серво беспилотничка своим коленом. Он подчиняется, приседает, прогибается, подставляясь. Точно слышит каждую мою мысль и отражает в полях несмелое удовольствие от моих действий. Как же я хочу услышать его крик, узнать всего на вкус!.. Сдерживаться сложно, и я кусаю тонкое острое крыло, а он протяжно стонет, расслабленно обвисая. Манипулятором фиксирую корпус моей симуляции, моего маленького самолётика так, чтобы его тазовая все же осталась на моем колене, потираясь и прижимаясь. Он цепляется за меня, не в попытке увернуться, а чтобы удерживаться надежнее. Снова прикусываю крыло и принудительно расщелкиваю интерфейс-панель. По-хозяйски ощупываю порты, впитывая всем корпусом дрожь и всхлип вентсистемы. Мой маленький… Тебе нечего сейчас бояться, ты не вспомнишь ничего… Сформированную скрутку, искрящую змейками разрядов и подтекающую смазкой, я просто пристраиваю между его стройных ножек, пересадив беспилотника себе на брюшные пластины, представляя, как вхожу глубоко, растягивая и ломая приёмную систему. А сам приставляю тентакль к колечку порта. Так я получу не намного меньше удовольствия, чем от нормального подключения. И не только то, что беспилотник нулевый, удерживает меня, чтобы сразу его сконнектить. Я хочу его коннектить и не раз, и не так, как других. Непроизвольно застонав, царапаю небольшое крыло, оставляя борозды, одновременно просовывая отросток в порт, сокращая его, чувствуя, как колличество смазки облегчает продвижение. Ответный стон-всхлип, и синхронизированные поля сообщают, что все это приемлемо и, более того, желанно и ожидаемо. Впервые позволяю себе издать звуки — хрипло скрежещу… В какой-то момент мой желанный партнер, ощутимо брыкаясь, пытается соскочить с тентакля, но я не пускаю, продолжаю проникать во внутренние системы, не ломая защитные мембраны. Удерживая легкий корпус, обвив его остальными ксено-отростками. «Куда же ты, моя крошка, собрался? Расслабляйся, мой маленький, порочный сикер…» *** Так приятно было быть прижатым к горячему большому корпусу. Стыдно ощущать между разведенных ног пальцы черного истребителя, касающиеся портов. И гораздо слаще, чем другие. Правильнее и желанее! Райз не видел, только чувствовал, как его переместили, усадили сверху и теперь промежь ног ткнулась мощная скрутка. Он вскинулся и застонал от этого ощущения и предвкушения. Но входного колечка порта коснулось что-то другое. «Нет! Не так! Хочу! Соединиться…» *** Беспилотник что-то шепчет сбоящим вокодером, и я не сразу понимаю его слова: «Возьми… Пожалуйста… Возьми меня всего. Я хочу. Сильно…» «Да, мой сладкий, мой маленький, мой! Я и сам уже не могу просто играть с тобой!» *** Райз в клик оказался на манипуляторах, а за тем и на платформе. Снова легкое прикосновение глоссы к его губам, и тут же девайс черного сикера врывается в энергоноприемник требовательно и властно. Нагло хозяйничает, оглаживая всю полость, заласкивая форсунки до принудительного сброса топлива через верхний клапан и точно пьёт. Дразнит разъемы, даже самые дальние — горловые… Манипуляторы с силой шарят по встопорщенной броне, царапая, спуская в стыки трансформации маленькие искорки статики. И что-то еще двигается по всему искрящему корпусу Райза, не определяясь тактильными датчиками. «Что это?» — где-то на краю процессора возникает бледный вопрос и тут же теряется в волнах непознанного удовольствия. Два кабеля подползают под выгибаюшийся пепельный корпус юного беспилотника, оглаживают плоскости крыльев и аккуратно подключаются к нейростволу. Короткие, мощные разряды шпарят прямиком через него по всей нейропроводке разом. Выгибая копус до скрипа брони, заставляя лихорадочно мигать линзы, неконтролируемо протекать, искрить микропробоями, бессовестно раздвигая ноги и приподнимая тазовую секцию выше, в желании получить больше под аккомпанемент сладостных криков, полных статики и высоких нот. В процессоре хрипящего и дерущего когтями покрытие платформы Райза только одно: «Хочу-хочу-хочу!» *** Царапаю, впиваюсь острыми клыками, прижимая моего неопытного маленького партнера. Теряя последние процессорные мощности, отдаюсь желанию. Чистому, незамутненному, идущему из самой искры. Запускаю пальцы, глоссу и тентакли под броню насколько только могу, теребя проводку, потирая внутренние сенсорные датчики… Хочу его всего! С рычанием вздергиваю пепельный корпус вверх, подхватив под бедренные сочленения, ослабив воздействие на нейроствол, чтобы не пережечь на удивление выносливые системы, и врываюсь глоссой в порт, слизывая смазку, содрагаясь от удовольствия, чувствуя вкус беспилотника, не прекращая воздействовать на внутренние чувствительные стенки порта электрическими разрядами с девайса. Тонкий почти визг, и сброс прямо мне на фейсплейт. Горячий, с дразнящим обонятельные рецепторы ароматом смазки и топлива… Облизываюсь, отпуская ушедшего в перезагрузку беспилотник, и, сняв визор, откалибровываю оптику для получения четкой картинки без фильтров. Я уже почти отвык обходиться без него. Мой нежданный партнер в восприятии моих собственных оптосенсоров выглядит прекрасно! Не дожидаясь его выхода онлайн, пристраиваю навершие коннектора к маленькому неразнуленному порту и, прекрасно понимая, что поломки просто неизбежны, и обхватываю беспилотник поперек поясничного отдела, продавливаю защитные лепестки, проламывая мембрану. Ощущаю, как она лопается, как рвутся тонкие колечки основного порта, как гнутся стенки, не выдерживая давления и размера. Скрутку обдаёт энергоном из поврежденных систем, приятно и остро кусая микропробоями… Самолетик приходит от боли онлайн, кричит, стараясь вырваться и освободиться от вторжения, но я удерживаю, впиваясь когтями в тонкую броню на бедрах. Приостанавливаюсь и зарываюсь лицевой в сплетение трубок его шейного отдела. Целую, прикусываю, глажу его самого и прижавшись губами к аудиодатчику тихо генерирую, что он сам этого хотел. Со мной, по-настоящему, по-взрослому. Просил об этом… Едва самолетик притих, поджимаясь и поскуливая, продолжая пускать омыватель, я продолжаю свое вторжение. Он впился в меня коготками и острыми клыками, доставив дополнительное удовольствие и позволил поместиться в себе полностью, принимая неизбежные поломки как должное. *** Больно! Как же было больно! Процессор частично обвалился от множественных сигналов о повреждениях, разрывов внутренних магистралей и смещенных с места систем… Омыватель полился сам собой от боли. Не от страха, не от обиды или разачарования, именно от боли. Нейросеть, не выдержавшая перегрузки, частично заблокировала болевые ощущения, и Райз на клик затих в черных манипуляторах, вслушиваясь в модуляции сикера. Позволяя ласкать себя, принимая прикосновения как попытку извиниться за причиненную боль и прощая, понимая, принимая… Да, он хотел его! По-настоящему! И до сих пор хочет! Хочет, чтобы до конца, весь, целиком! Не произнося ни слова, Райз прижался к горячей черной броне сильнее, едва ее обладатель двинул бедрами и впился когтями и дентами, стараясь не так судорожно поджимать развороченный порт. Не было больше никакой боли. Было только чистое удовольствие, такое, какого ему так хотелось. Нечаянный партнер драл его в основной порт электричеством. Клыки и когти драли корпус. А беспилотник только заходился в высокачастотных криках и хриплых стонах перегруженного вокодера. Наслаждение. Двойное. Его и черного истребителя, что чувствовался через переплетенные поля, точно и он тоже был — Райз. Его жажда, его кайф, его мощь. Как же Райзу хотелось видеть! Видеть рычащего и хрипло стонущего партнера, видеть себя в его манипуляторах, видеть все, что делает, видеть! Беспрерывные импульсные разряды, сменившие мощные подачи, потопили Райза в плавящем все системы удовольствии, отправляя в глубокий ребут, не позволяя услышать преперезагрузочный крик ударника. *** Прижимаю горячий, оффлайновый, залитый различными жидкостями корпус почти нежно. Любуюсь его расслабленой лицевой, глажу царапины, покрывающие тонкую броню, выводя в подсыхающих потеках обрывки ничего не значащих глифоф. «Какой же он мой…» Как же пульсирует искра внутри моего изуродованного корпуса. Как хочет другую… Отключаю оптику, позволяя себе погрузиться на брийм в объятия недостижимой стимуляции, где меня не боятся, а просто любят… *** Выход онлайн для Райза был долгим и проходил не так, как всегда. Процессор выдал ряд незначительных ошибок, система диагностики — повреждений и отчетов об устранении, а нейросеть и интерфейс — протоколы… В порту сильно ныло, серво не слушались, а в Искре творилось такое, что беспилотник с трудом натянул на шлем термоодеяло, оставив попытки подняться до полной калибровки систем, и попытался вспомнить, что же произошло. Запрашиваемые файлы отсутствовали. Ничего, кроме последних кликов полета от академии, блок памяти, как ни силился, выдать не мог. Райз чувстовал пустоту не только в собственном процессоре, но и в Искре. Как будто вместе с файлами памяти кто-то забрал у него что-то и изнутри — нечто важное, близкое, нужное. Беспилотник подтянул серво к кокпиту, свернувшись как протоформа, и снова замер, тихо вентилируя. Тактильные датчики корпуса помнили прикосновения, поля все еще хранили обрывки рисунка других полей, не идентифицирующихся как чужих, а Искра в ободранном корпусе горела неровно — тоскливо и испуганно, еще не понимая, сожалеть ей обо всем случившемся или нет.