На героине

— А дедушка теперь на небе? Она смотрела на него своими огромными карими глазами. — Да. — И ему там хорошо? — Надеюсь, что да. — Я хочу навестить его. Там скучно и нечего делать. Есть только облака или тучи. А если я приду к нему, дедуле будет весело. Её пухлые ручки тянуться к нему, но он не может их коснуться. Улыбка на детском круглощёком лице меркнет, глаза расплываются. Всё вокруг застилает туман. Не понимает. Он ни черта не понимает. В следующую секунду Кирилл просыпается словно от удушья. Пытается хватануть ртом побольше воздуха, берясь за горло, но чувствует, как что-то тёплое капает на предплечье. Тоненькие струйки бегут к локтю, прорезая белую, как снег, кожу. Кровь нещадно хуярит из носа. Пятнает простыню, плед, штаны, в которых парень завалился спать. Кирилл хватает первую попавшуюся кофту и прикладывает её к окровавленному носу. Кровь тут же впитывается в ткань. У парня начинает кружиться голова. Он еле как поднимается с кровати и идёт в ванную. Простоял около трёх минут у раковины. Тугая струя воды хлестала из крана как сумасшедшая, пока Кирилл держался за края ванной и смотрел, как кровь капает, капает, капает, смешивается с водой и красивыми завитками уходит в канализационный слив. У него часто идёт кровь носом. Врачи уверяют, что это вполне нормальное явление. Учитывая клиническую смерть и то, что происходило до неё. Головокружение вынуждает присесть на пол. Парень мокрыми руками провёл по волосам, взлохматил их и осмотрелся. В глазах всё ещё рябило, кругом плавали чёрные точки, но он нашёл в себе силы подняться с холодного кафеля. Паштет, громко мяукнув, соскочил со стола и кинулся в ноги. Тёрся о них, как маньяк, и просил жрать, глядя на непутёвого хозяина своими жёлтыми глазами. — Прости, дружище, — Кирилл нагнулся, хотя ноги его совсем плохо слушались, подхватил кота на руки и поплёлся на кухню. — Какое же я говно. Давно надо было отдать тебя тем людям, которые действительно заботились бы о тебе. Животное только уселось у миски и теперь смотрело на парня немигающим взором. Кирилл взял чашку, налил туда воды из крана и поставил перед котом. Потом достал корм и просыпал почти всё на пол. Но Паштет и этому был рад. Парень завалился спать прямо на кухне, но проснулся от телефонного звонка. Марк. — Как делишки? — прогремел парень. — Да я сейчас сдохну нахуй, какие делишки, — прохрипел Кирилл. Марк заржал. — Иди открывай дверь, спящая красавица, будем лечить тебя. И как только он это сказал, в дверь постучали. Нахер звонок, так всегда говорил Марк. Паштет задремал рядом с миской. Корм, скотина, не дожрал, только воду пролил. Бесполезное создание. Прямо как и сам хозяин. Кирилл открыл дверь и увидел только Марка. Этот идиот напялил на башку огромную вязаную шапку. — Ты один? — спросил Кирилл, зевая. — А тебе меня мало? — заржал друг, снимая эту идиотскую шапку. — Успел уже с кем-то подраться? Кивком головы указал на предплечье. Кирилл согнул руку и увидел засохшую кровь. — Нет. — А-а… опять, да? — Марк, не снимая верхней одежды, прошёл на кухню и упал на диванчик. — Может, тебе лекарства какие достать? — Да не надо мне никаких лекарств, — отмахнулся Кирилл, устало потирая лицо. — Тебе и без этого дерьма влетает от маменьки, да? Мать Марка работала в больнице и была каким-то суперкрутым врачом. Кирилл не вдавался в подробности, просто знал, что Марк может достать любое лекарство в любое время суток. К слову, именно у него Кирилл тогда взял антибиотики и прочую муть для Насти. — Ой, да пошла она, — друг снова нахлобучил на голову свою шапку, натянул её до самого носа и съехал вниз. — Опять нового хахаля себе нашла, а батя нихренашеньки не замечает. Долбоёб. Брови Кирилла взлетели вверх. Его трясло. — Марк, я, конечно, всё понимаю, тебе хочется пообщаться со мной, но, может, ты уже дашь мне эту чёртову дозу? — Кирилл сел напротив и уставился на друга. Он почти не соображал, что говорит, но даже если бы парень выгнал Марка, тот бы и не обиделся. — Ах, да, прошу меня простить, — юноша достал из внутреннего кармана куртки пакетик с белым порошком. Кинул Кириллу. — Всё? Это всё, что ты достал? Марк стянул шапку. — Жди Дизеля, чувак. У меня тут некоторые проблемы возникли, ещё чуть-чуть, и загребли бы к хуям собачьим. Я так пересрался, когда они… — Завтра идём к Дохлому. Или сегодня… сегодня, сегодня идём к Дохлому, — Кирилл высыпал кокаин на стол, взял у Марка бумажку и сделал дорожку. Быстро втянул всё это и откинулся на спинку диванчика. — Ты же знаешь, что я боюсь этого больного ублюдка, так что я пас, — парень выставил вперёд руки и сел прямо. — В прошлый раз он мне нос сломал, маменька еле починила меня! Так что нет, не-не-не, даже и не проси! — Хватит скулить, — вяло проговорил Кирилл, зачёсывая волосы назад. — А он мне как-то нож вогнал в бедро, так и будем меряться, кого он больше покалечил? — Кирилл перекатил голову по спинке дивана в сторону друга. Марк угрюмо молчал, крепко сжав зубы и уставившись в сторону. — Он же тупой урод, как можно с ним иметь дело?.. — Он даёт нам героин, — парировал Кирилл с тяжёлым вздохом. — Иногда требует за это деньги, но чаще всего просит избить кого-нибудь. Покрасоваться перед камерой и всё такое. Где ты ещё найдёшь такого человека? — У меня есть связи, у тебя и Дизеля тоже, но не-ет, вы почему-то прётесь к этому мудоёбу, — Марк становился всё злее и злее, а Кирилл был спокоен как никогда. — Какие связи? Ты про тех парней, которых загребли в августе? Ты серьёзно? — Кирилл снова уставился в потолок. — Они могли нас сдать. А Дохлый скорее глотку себе перережет, чем хоть кому-нибудь скажет о нас. Потому что тогда влетит и ему. И не просто влетит, его раскроют нахуй, все видео, весь бизнес, всё это просто разрушится, как карточный домик. Марк понимал это. Понимал, но молчал. И уже придумывал план, как отделаться от этой встречи. — Да не парься, — Кирилл встал, слегка покачиваясь. — Мы с Дизелем сгоняем. Но за тобой должок, — он подхватил с пола Паштета, который недовольно мяукнул. — Пристрой это чудовище куда-нибудь. — Это же… — Марк вовремя заткнулся. — Ты уверен?.. — молчание. — Окей. Только не сегодня. Подумаю, куда его деть. — Спасибо, — Кирилл позволил коту спрыгнуть с его рук. — Уверен. Жалеть не буду. Марк тоже встал. Они схватились за руки, Кирилл проводил друга до двери и поплёлся в комнату. Дизель приехал поздно вечером. Кирилл валялся на кровати, когда тот влетел в комнату, грохнув дверью. Он метался из угла в угол и матерился. Много и громко. А Кирилл ржал над ним, пока не узнал, что случилось. — Как так можно было проколоться, ну ка-а-ак?! — Дизель ударил кулаком по столу. — И что Дохлый? — мрачно спросил Кирилл, сидя на кровати и раскуривая сигарету. — Чуть не убил всех. Чёрт, он действительно чуть не убил своих людей, — Дизель сел, тяжело дыша. — Кир, я не знаю, что делать. Того пацана загребли. Ему только восемнадцать стукнуло. Кирилл с силой потёр лицо. — Он знал, на что идёт, — жёстко отрезал парень. — И Дохлый знал. И доверял этому пацану. Доверял же? Ну вот. А он нас не сдал. Дохлый так просто это не оставит. Он вытащит его, — в этом Кирилл сомневался. Дизель смотрел на него долгим, изучающим взглядом. — А если бы это был ты? — тихо спросил он, наваливаясь локтями на колени. — Дохлый хотел отправить на эту сраную базу тебя, Кир. Он хотел, чтобы ты передал героин. Ты, а не тот пацан. — Тогда закрыли бы меня, — Кирилл развёл руками. Он знал, что имеет в виду Дизель. Что ему надо быть осторожнее и всё такое. Что это всё так дохрена опасно. Тому парню поручили передать наркоту. Отправили на какую-то базу, где его, как оказалось, поджидала засада. Парня взяли с поличным. Он не раскололся. Не сказал ни слова о Дохлом, его бизнесе и делах. Крепкий парень. И теперь его посадят. Восемнадцать лет. Он должен был поступить в университет, найти девчонку, пить, курить, развлекаться с нормальными друзьями, а не с торчками. А вместо этого он кололся. И теперь он будет гнить в тюрьме. На его месте мог быть Кирилл. — Марк не тупой, — грубый голос Дизеля заставил Кирилла вынырнуть из размышлений и поднять голову. — И я ему доверяю. Но иногда мне кажется, что он хочет сдать Дохлого. А вместе с ним и нас. — Ты о чём? — парень встал, потянулся. — Дохлый всех собирает в клубе. Будет что-то вроде тусовки. Марк не сказал тебе? — А должен был? И как твои слова вообще связаны? — Гадёныш, — Дизель закурил. — Сам знаешь, как он боится Дохлого. Но при этом прётся на тусовку, где будут его люди. Тебе не кажется это странным? — Да хер знает, Диз, — Кирилл напоролся взором на скомканную футболку, которая валялась у двери. Пятна тёмной крови на одежде нервировали его. Парень бухнулся на кровать. — И когда, говоришь, эта тусовка? — Завтра. Кирилл подмял под себя подушку и прикрыл глаза. Он не пойдёт туда. Настя попросила помочь с проектом, потому что скоро ей сдавать какой-то суперважный отчёт. Кирилл уже пообещал. — Улажу дела на стороне и завтра приеду, окей? — Дизель встал, без конца щёлкая зажигалкой. — Кир, не высовывайся до завтра. Мне не нравится, что в последнее время наших людей становится всё меньше. — Я чувствую себя слишком хуёво, чтобы подняться с постели, — в подушку пробормотал парень. Дизель выдохнул и ушёл. Кирилл обнаружил Настю на пороге своей квартиры в 8:30 утра. На её светлых пушистых волосах покоился вязаный берет. Стройные ноги в высоких сапогах и колготках в мелкую сетку. Широкая синяя юбка чуть выше колена и пальто. Тонкие пальцы в чёрных узких перчатках сжимали тоненький ремешок сумки. Алые губы сложились в смущённую и немного виноватую улыбку. — Ты не идёшь в универ? — тихо спросила она, явно чувствуя себя ужасно неловко. Кирилл висел на входной двери, находясь перед ней в одних штанах, которые низко сидели на бёдрах. Руки он старался прятать. — Ну я даже не знаю, как ответить на твой вопрос, — прохрипел парень и шире открыл дверь, чтобы Настя протиснулась в коридор. Девушка поджала губы. — Ты ведь помнишь, что должен… то есть не должен, конечно, просто поможешь мне сегодня с проектом? — она поправила берет. — Я помню, — махнул головой Кирилл. Настя мило улыбнулась и опустила взгляд в пол. К счастью (или нет), это неловкое молчание нарушил Дизель, который и обещал заскочить сегодня к другу. — Какого хрена у тебя дверь раскрыта? — прогремел он, буквально влетая в квартиру. Но тут же заткнулся, когда увидел Настю, которая отчаянно краснела. — О. Даже так. Кирилл усмехнулся и толкнул дверь. Та с грохотом закрылась. Парни схватились за руки, здороваясь друг с другом. И всё это время Дизель не отрывал глаз от девчонки. Она стояла в углу, прижимала к себе свои руки и смотрела в пол, не решаясь поднять взгляд. Он был поражён. Кирилл не часто приводит сюда девок, если не считать каких-нибудь знакомых, с которыми он спал, а потом забывал. Эту же Дизель видит слишком часто. Она таскается за Кириллом как преданный пёс. Дизель посмотрел на Кирилла, который невозмутимо лохматил свои волосы. Он вёл с другом безмолвный диалог примерно секунду, пока Настя не заговорила первая: — Я пойду, иначе опоздаю на занятия. — Во сколько встретимся? — громко спросил Кирилл. Дизель прижался спиной к стене и сложил руки на груди, наблюдая за ними. — Я позвоню, хорошо? Кирилл покачал головой. — Приходи на тусовку, — слово «наркоманов» чуть не вырвалось из Дизеля, но он сдержался. Кирилл зло глянул на него, но промолчал. Настя застыла, метнув быстрый взгляд в сторону Дизеля. — Обойдусь, — она ушла, плотно закрыв дверь. Дизель тихонько рассмеялся. — Охренел? — Кирилл зачесал волосы назад и сунул в зубы сигарету. — Она нормальная, перестань до неё докапываться. — Нормальная, в смысле не наркоманка? — Иди нахуй. — В том-то и дело, что она нормальная, Кир, — Дизель оттолкнулся от стены и прошёл на кухню, по пути доставая из кармана героин. — Не лезь к ней. Не пятнай её жизнь этим дерьмом. — Не учи меня жизни, — закипал Кирилл. — Не повторяй моих ошибок, — если бы он не знал своего друга, наверняка подумал бы, что Дизель сейчас прольёт слёзы. Но глаза его были сухи, а вид был суровым и жёстким. — Я не собираюсь делать того, о чём потом буду жалеть, — промолвил Кирилл и положил руку на стол. Но было слишком поздно.

***

Настя сидела возле подъезда Кирилла и жевала жвачку. Она надула большой пузырь, который благополучно лопнул благодаря какому-то парню. Марк убрал палец от лица девушки и усмехнулся. Настя вытащила изо рта жвачку и бросила её на асфальт, грозно глядя на незнакомца снизу-вверх. — Больной? — она выгнула бровь и прижала к себе сумку. Вдруг он и правда псих. — Нет. А ты, я так понимаю, к моему другу? — симпатичный парень обворожительно улыбнулся и убрал руки в карманы спортивной куртки. Несмотря на круги под глазами, худобу, он казался очень симпатичным. Настя молчала. Марк чуть повернул голову, и девушка заметила, что у него нос с горбинкой. Красивый профиль. — Я видел тебя раньше. В универе, — продолжал говорить он, при этом глядя куда-то в сторону. Широкие тёмные брови сошлись на переносице. — С Кирой. Выражение лица у Насти смягчилось. — У нас совместный проект, — осторожно сказала она. — Он ещё не позвал тебя в клуб? — спросил парень. Настя медленно покачала головой. Ей не хотелось общаться с другом Кирилла, ей просто хотелось дождаться его и уйти. В компании этого парня она чувствовала себя неуютно. — Что ж, — Марк залез в карман куртки и достал ручку. — Тогда это сделаю я. Дай свою руку. — Я не… Марк взял её руку и на ладони написал что-то. Щекотно. Холодно и не совсем приятно от прикосновения его пальцев. — Что ты сделал? Что это? — девушка отняла руку и принялась рассматривать. — Адрес? — Да, это адрес клуба, приходи. Будет весело, — Марк улыбнулся, сунул сигарету в рот и кинул взгляд на окна. — Если что, говори всем, что ты со мной. Настя нахмурилась. — Ты бесцеремонный идиот, — выдавила она из себя и поднялась на ноги. — Не подходи ко мне. Марк развеселился. — Буду ждать. Там, кстати, будет Кирилл. Настя показала ему средний палец и ушла. Невероятно. Другая девчонка на месте бы уже потекла от одной только улыбки, а эта ещё и умудрилась отшить его. Забавно. И интересно. Вышел Кирилл, застёгивая парку и натягивая капюшон чуть ли не до самого носа. — Видел твою подружку. Она придёт на тусу? — Где она? — Кирилл взял из пачки, которую ему протянул друг, сигарету и закурил. — Убежала, — пожал плечами Марк. — Твою мать, — выдохнул парень и попрыгал на месте. — Холод ссаный, чтоб его. Так ты её видел? — Ага. Поболтали немного, а потом она показала мне фак и свинтила, — невозмутимо произнёс он, затягиваясь. Кирилл заржал, представив себе эту сцену, и мысленно показал Насте большой палец. Марк был тем ещё козлом. С девушками особо не церемонился, мог трахнуть и кинуть возле мусорного бака. Мог ударить, если это необходимо. Быстро заводился и не успокаивался, пока не сделает то, чего хочет. Один раз Дизель бил этого дебила битой. Зрелище то ещё было. Кирилл тогда подумал, что Диз способен на убийство. Но, в отличие от всех, у этого парня были тормоза. Они дошли до Дохлого, получили свою честно заработанную ещё на прошлой неделе дозу и быстро ушли. Как два отброса слонялись туда-сюда, курили шмаль, пили пиво, ели чипсы. Марк собирался на эту идиотскую вечеринку, а Кирилл планировал отсидеться дома. Не в этот раз. Слишком погано было на душе. — Ты придумал, куда деть Паштета? — спросил Кирилл, когда они припёрлись на пустую детскую площадку и заняли качели. — А-а, бля, — Марк хлопнул себя по лбу. — Прости, друг. Из головы вылетело. Но я подумаю, да. Есть вариант, но не факт, что всё получится. Дай мне два-три дня. — Лады. Только я должен буду знать, кому ты отдаёшь животину, — Кирилл слишком трепетно относился к этому коту. — Хорошие руки, Марк. Хорошие. — Да я понял, понял. День близился к концу, а Кирилл только припёрся домой и без сил бухнулся на кровать. Телефон под подушкой вибрировал почти весь день. И когда в очередной раз кто-то позвонил, мобильник сдох. Марк в это время уже сидел в душной комнатке с парнями, курил траву и перекидывался в карты. Всем было весело, потому что Дохлый ещё не пришёл. Но к тусовке, кажется, были готовы все. Настя лежала на животе, обнимая одной рукой подушку, а в другой держа телефон. Она звонила целый день Кириллу, по несколько раз, но он словно нарочно её игнорировал. Как раньше. Девушка набрала в рот воздуха, а потом шумно его выпустила, перекатываясь на спину. Поднесла ладонь к глазам и смогла различить слова и цифры, написанные кривым почерком на розовой ладони. Там будет Кирилл. Да, она сама виновата, что ушла сегодня. Ведь нужно было его дождаться. Но этот Марк…этот сомнительный тип не внушал доверия. Хотелось скорее убежать от него, да подальше, побыстрее. Но ей хотелось дозвониться до него, объяснить, почему она ушла, почему не дождалась. Хотелось перенести их встречу на завтра или любой другой день. Господи, если бы не этот проект… Нет. Нет, нет, нет. Не пойдёт она туда. Настя даже толком не знала, где находится этот клуб. Она взяла телефон, ещё раз набрала Кирилла. Недоступно. Чёрт бы тебя подрал, Кирилл Леваков! На какие жертвы ей приходится идти ради… а ради чего? Ради проекта? Или ради возможности ещё раз взглянуть на парня? Дурочка. Настя расчесала волосы и с помощью расчёски, фена и лака уложила их красивой волной на одну сторону. Надела серьги, поправила цепочку на шее и принялась наносить макияж. В этот раз никаких красных помад. Коричневые тени для век и немного пудры. Да к чему весь этот маскарад? Она идёт туда только для того, чтобы увидеться с Кириллом. Натянула на ноги узкие светлые джинсы. Застегнула чёрный кружевной лифчик и накинула белоснежную рубашку с нагрудным кармашком слева. Всё просто. Никто и не обратит на неё внимания. Настя захватила с собой тетрадь с заметками и ручку. Мало ли. Хотя кого она обманывает? Какие тетрадки и ручки в клубе? Плевать. Вызвала такси и продиктовала адрес водителю с руки. Какие глупости она совершает, хотелось смеяться над собой. Безудержно. Ехали довольно долго. Гораздо дольше, чем до дома, в котором проходила прошлая вечеринка. Слово-то какое дурацкое, Иисусе. Настя достала влажную салфетку и принялась стирать адрес с руки. Потом ещё раз набрала Кирилла. Чем меньше оставалось ехать, тем больше на девушку накатывала паника. Настоящая, ни с чем не сравнимая паника. Она всё нарастала и нарастала, а музыка в клубе становилась всё громче и громче. Марк пил уже пятую рюмку водки, лизался с незнакомыми девками и орал во всю глотку. Алкоголь сносил крышу не только ему. Все люди, которые сегодня пришли в этот клуб, пили и орали. Настя остановилась, большими глазами оглядела здание, натыкаясь на крупную неоновую вывеску, которая освещала практически всю улицу. Единственный источник света. Клуб «NON STOP» Девушка не спеша пошла ко входу, где стояли мужчины. Они были такие высокие, такие огромные, с широкими плечами, в чёрных костюмах. Смотрели в упор. И Насте вдруг сделалось нестерпимо страшно. Ещё немного, и она с воплями кинется домой. Но тут на воздух вышел парень. Его великолепный (чересчур) профиль Настя узнала сразу. Она подошла ближе. Марк заметил её. Он улыбнулся, убрал чёлку с глаз и широко раскинул руки. — Я рад, что ты пришла! — проорал он. Настя через силу улыбнулась, краем глаза глядя на тех громил. Марк заметил, куда она посматривает, взял её за руку и уже было повёл за собой, внутрь, но девушка была возмущена, поэтому вырвала запястье и спросила: — Кирилл здесь? Марк усмехнулся, опуская голову, а потом приподнял брови и растянул губы в улыбке. — Он уже давно здесь! Ты пропускаешь всё веселье, идём! Настя удивилась, когда они просто так вошли в здание, и эти громилы даже и слова им не сказали. Как только они оказались внутри, девушка тут же была прижата к стене. Мимо прошла группа каких-то парней, а за ними девчонки. Но потом начался настоящий ад. Музыка гремела так громко, что у Насти заболела голова. Не привыкшая к такой обстановке, к такому большому количеству незнакомых людей, девушка прижимала к груди свою сумку (хотя ей хотелось прижать руки к ушам, потому что она боялась, что её барабанные перепонки лопнут к чертям собачьим) и гуляла глазами по чужим лицам, стоя у самой стены. Парень куда-то убежал. Взял её вещи, отнёс в гардероб и пообещал скоро вернуться. С Кириллом. У Насти голова шла кругом. Здесь было невыносимо душно, громыхала музыка, десятки потных невменяемых людей то и дело врезались в бедную Настю. Да с какой стати она бедная… сама пришла сюда. Сама. Никто не заставлял. Совсем скоро в поле её зрения появился Марк. Который (как и все) был ужасно пьяный. — Где Кирилл? — прокричала она ему на ухо. Марк попросил повторить вопрос. — А-а-а-а… так он там, за столом, — он указал куда-то себе за спину и лениво улыбнулся. — Пойдём, я покажу. Настя последовала за ним, прижимая к груди сумку и пробираясь сквозь толпу. Все прыгали, скакали, визжали. Девушка поморщилась, когда они проходили мимо столиков с шумными компаниями, и выдохнула, когда Марк подвёл её к пустому столику. Она буквально упала на кожаный диван. — Сейчас я его приведу! — проорал Марк и тут же исчез. У Насти было ощущение, что он водит её вокруг пальца. Таскает её по этому клубу как ненужную вещь, тянет время. Телефон в руках девушки завибрировал. «Не хочешь завтра в кино сходить?» Люда. Настя быстро ответила: «Хочу. Я даже знаю, на какой фильм». «Ха! На этот раз я выбираю». Настя улыбнулась и на всякий случай убрала телефон поглубже в сумку. Они помирились, и это главное. Когда Настя ушла от Кирилла, Люда встретила её и без лишних слов повела в кафе. Там они пили чай, много говорили и даже смеялись. Долго извинялись друг перед другом. Домой Настя попала только на следующий день. Мама не напилась, не покончила жизнь самоубийством, она просто приняла снотворное и забыла вытащить ключ из замка. Марк вернулся не один. Небольшая компания таких же пьяных юношей бухнулась на диваны рядом и принялись шумно переговариваться. — Я не нашёл Кирилла, но думаю, что он скоро придёт, — Марк уселся рядом с Настей, поставил перед ней бокал. — Это мохито! Выпей, безумно вкусно! Настя уставилась на напиток и прокляла себя. За то, что пришла сюда. За то, что вообще повелась на всё это. Дура. Ну какая же ты дура, просто с ума сойти. Девушка убрала со лба волосы. — Эй! Э-эй! — один из парней обращался к ней, щёлкая пальцами перед самым носом. Настя нахмурила брови и шлёпнула рукой по его пальцам. Все заржали. Кроме девушки. — Резвая! А чего не выпиваешь с нами? Настя проигнорировала его тупой вопрос. Просто закатила глаза и отвернулась. И тогда незнакомец навалился на стол, грубо взял за её подбородок, заставляя смотреть на него. Девушка опешила. Марк подскочил, заехал ребром ладони тому уроду по руке и сел на место, будто ничего такого не произошло. — Блять, Марк! — Держи руки у себя в штанах, а её не трогай! Раскрасневшаяся Настя заправила волосы за уши и сглотнула слюну, краем глаза поглядывая на Марка. Тот оставался невозмутимым, опрокидывая в себя рюмку водки. Он повернулся к девушке. — Выпей, Кира скоро придёт. Девушка кинула осторожный взгляд на парней. На бокал. Потом на Марка, который сунул себе в рот целую дольку лимона. — Пей и иди танцевать. После этих слов он ушёл. Настя исподлобья глянула на незнакомых парней. Все они были до черта пьяные. И никого из них она не знала. Девушка поднесла вспотевшую ладонь к прохладному бокалу. Ей хотелось осушить его до дна. Настя поднесла бокал к губам и чуть отхлебнула. Вкусно. Ничего вкуснее она, похоже, в жизни не пила. Через пару минут Настя опустила пустой бокал на стол. Парни всё ещё сидели здесь, говорили что-то, смеялись. Кто-то без конца поглядывал на девушку. Через какое-то время Настя вдруг поняла, что у неё адски кружится голова. Она поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях. Музыка становилась тише. Нет, не так. Кто-то словно выбросил Настю в воду. Она слышала звуки, но точно через толщу воды. Новый взрыв смеха. Новые голоса. Огни. Фонарики. Танцпол. Вечность. Настя подняла голову и оглядела клуб. Всё кружилось и плыло. Но ей не было плохо. Ей не было хорошо. Она ничего не чувствовала. Чужие руки взяли её под локоть и аккуратно потянули на себя. Настя поддалась. А почему нет? Кто-то повёл её в самую гущу. Лица она не видела. Видела только спину. Нечётко. Все размахивали руками. Все были счастливы. А Настя не могла разглядеть человека, который вёл её через толпу. Она не могла различить чужие лица. Что это. Почему это со мной. Её ноги несли её к какой-то двери, но прежде… …но прежде они остановились. Все они. Музыка. Свет. Люди. Настя была прижата лопатками к стене. Почувствовала чьи-то руки у себя под рубашкой. Ледяные руки. Её тёплый тугой живот. Чьи-то мокрые губы коснулись её сухой шеи. Чьи-то. Она не знала. Она не понимала. Она смотрела на толпу незнакомых людей поверх плеча парня и не соображала, что творится. Мгновение. Человек без лица снова ведёт её куда-то. Настя идёт. Она не может сопротивляться. В голове пусто. Тело не слушается. Глаза не видят. Девушка чувствует, как что-то холодит её живот. Опускает глаза. Три нижние пуговицы рубашки расстёгнуты. Краешек рубашки задирается и оголяет пупок. Так странно. Ноги продолжают идти. Тяжко. Незнакомец открыл дверь и вошёл внутрь, уводя с собой и Настю. Здесь не было мигающих фонариков, лишнего света и громкой музыки. Здесь было темно, пахло никотином и чужими телами. Человек без лица усадил Настю на диван и взялся за остальные пуговицы на рубашке. — Не надо, слишком долго. Кто это говорит? Чей это голос? — Я хочу видеть её тело. Он грубо срывает пуговицы и стягивает с девушки рубашку. Настя даёт это сделать. Её голова покоится на спинке дивана, пустой взгляд устремлён в потолок. Она не боится. Кто-то снимает с неё обувь. Она чувствует ступнями холодный пол. Почему руки не слушаются её. Почему кто-то беспорядочно трогает её своими чёрствыми руками. Почему. Почему. Почему. — Сними джинсы. Снимай! Когда чужие руки тянуться к ширинке на её джинсах, они задевают костяшками пальцев нежную кожу. Настя почти чувствует это. — А ну отвали! Ни черта не умеешь! Один парень отходит, берёт Настю за талию, чуть приподнимает и швыряет на диван. Она лежит. Не двигается. Умерла? Нет. Настя хочет подняться, но с неё уже стаскивают джинсы. Она скребёт пальцами по кожаному дивану и издаёт нечленораздельные звуки. Губы онемели. Как после приёма у стоматолога. Язык во рту еле-еле двигается. Сухо. Ей кажется, что потолок плывёт, а вместе с ним и она. Вот только куда? В её голове стучала лишь одна мысль: «Надоуходитьуходитьуходить». Когда её джинсы упали на пол, она это видела. Услышала, как кто-то угодливо заржал. Потом появилось чьё-то лицо. Настя плохо видела. Будто ей на голову надели целлофановый пакет. Мужчина или парень. Он долго стоял над ней, жадно рассматривал и исследовал каждый сантиметр тела. Почти обнажённого тела. Ей было холодно… — Х…хл… — бормочет девушка, стараясь подняться. Голые ступни скользят по коже. — Что ты хочешь сказать, птичка? — грубый стальной голос режет слух. — Хол…хлдно… — маленькая (или это только так кажется) комнатка взрывается от тупого смеха. Неужели здесь так много людей? — Завалите! — рычит Дохлый. — Эй. Парень, ты первый, — он указывает горлышком бутылки на тело Насти и подзывает молодого парнишку. Что. Нет. Нет, пожалуйста, пожалуйста! — Она как-то смотрит на тебя… Может, ей мало?.. — Ты хочешь, чтобы я этим занимался? — Дохлый смотрит на юношу как на кусок дерьма. — Ты настолько тупой, что думаешь, что я буду этим заниматься? Я, блять, тебя спрашиваю! — он швыряет бутылку в стену. Бутылка разбивается прямо рядом с головой парнишки, оставляя за собой кучу осколков и огромное пятно на обоях. Юноша прикрывается руками. Все молчат. А потом Дохлый заржал. Этот уродливый липкий смех теперь будет преследовать Настю до конца её дней. Может, это её последний день. С этим она и умрёт. Кто-то берёт со стола бутылку с водкой и подходит к девушке. Садится на корточки и начинает заливать пойло ей в глотку. Настя тут же давится и поворачивается на бок. Слёзы застывают в уголках её покрасневших глаз. Снова слышны взрывы дикого смеха, снова слышен грубый голос того мужчины. Снова и снова. Парень грубо схватил её за щёки, открывая рот, и продолжил вливать водку. Это длилось вечность. Она лежала перед незнакомыми парнями в одних трусах и кружевном лифчике, глотала водку, прижимаясь к прохладному кожаному дивану горячей щекой. Им было весело. Ей же хотелось умереть. Ровно до того момента, пока она не отрубилась. Настя приходила в себя время от времени. Когда кто-то ударил её по лицу. Просто, ни за что. Когда ударили ещё раз. Когда кто-то перевернул её на спину, она открыла глаза и тут же закрыла, потому что веки казались ей чудовищно тяжёлыми. Когда кто-то поддел ледяными твёрдыми пальцами её трусы и медленно стянул вниз. Когда кто-то навалился на неё сверху, Настя тут же почувствовала это, но ничего не смогла сделать. Даже закричать или заплакать. Она с трудом дышала под тяжестью чьего-то тела. Она пришла в себя, когда услышала хлюпающие звуки. Когда почувствовала нестерпимую боль в нижней части живота. Кто-то тяжело дышал, нависая прямо над ней. Кто-то наматывал её волосы на кулак, шарил руками по всему телу. Под этими руками оставались следы на её белой коже. Настя смогла лишь чуть повернуть голову влево и заметить, что они все наблюдают за этим. Кто-то из этих уродов трахал её. Вдалбливал в этот сраный диван. Насиловал. Один из них вливал ей в глотку водку. Другой накачал наркотой и привёл сюда. И у одного из них была татуировка на руке. Когда парень кончил, он еле сполз с неё, содрогаясь и чуть не плача. Бедняга. Потом был кто-то ещё. Они насиловали её по кругу. Они позволяли себе делать это с ней, когда она не могла сделать ровным счётом ничего. Если бы у неё были силы, она взяла бы нож и засунула его им в глотки. Чтобы они захлебнулись в собственной крови. Чтобы они поняли, что Настя чувствует. Сколько всё это длилось? Девушка не знала. Она отключалась, приходила в себя, отключалась… и так много раз. Через мучительную бесконечность всё это прекратилось. Кто-то одел её. Закинул на плечо, как игрушку, и вытащил из этого клуба через чёрный вход. Вся верхняя одежда осталась внутри. Парень бросил её возле мусорных баков и ушёл. Как последний трус. Ублюдок. Она видела, как он уходит. Как оборачивается перед тем, как закрыть тяжёлую дверь. Просто смотрела, как насильник сбегает. Настя не могла найти в себе силы подняться. Её тело по-прежнему ей не принадлежало. Поэтому она валялась на асфальте, возле мусора, в расстёгнутой рубашке и расстёгнутых джинсах. С трудом дышала и всё ещё была в сознании. Удивительно. Сколько ей осталось жить. Сколько мучительных минут, а если не повезёт — часов. Она умрёт. От холода или от наркотиков. Или от залитой в её организм водки. Или от всего сразу. Только быстрее, пожалуйста.

***

Кирилл проснулся от грохота входной двери. Как по привычке уже. Дизель влетел в его комнату. Злой и потрёпанный. — Настя в больнице! Это всё, что он сказал. Потом закурил, упал на стул и сделал пару затяжек. И вывалил всё как есть. Но только то, что сам слышал от знакомых. Всё это время Кирилл сидел на кровати по-турецки, уперев локти в колени, и внимательно слушал друга. — Её нашла какая-то девчонка, когда вышла покурить. Если бы не она, я не знаю… какого хуя она там делала?! — Да я, бля, откуда знаю?! — психанул Кирилл. — Блять… это же просто пиздец, Кир, — Дизель истерично заржал. — Что творится… это, сука, твоя Настя, которая ходит в университет, сидит дома и делает с тобой проект! Зачем ей нужен был клуб? Тем более этот! Кирилл даже не стал ничего говорить насчёт «его» Насти. Шок. Да как такое вообще может случится? Когда всё пошло не в ту сторону?! Кирилл с силой потёр лицо и посмотрел на часы. Начало шестого. Утро. Давно так хуёво не начинался его день. — Ты знаешь, в какой она больнице? Весь путь Кирилл думал, что могло привести её в этот клуб. А ещё представлял. В голову так некстати приходили разные картины прошедшей ночи. Её насиловали. Её накачали наркотой, в неё вливали водку. И она могла умереть. Чёрт возьми, и всё это за одну ночь. О чём они говорили в последний раз? Они должны были где-то встретиться? Кажется, нет… Хотелось вмазаться. Просто невыносимо. Но сейчас он не мог думать о чём-то другом. Он только недавно видел Настю, видел её смущённую улыбку, её глаза. А теперь она лежит в больнице, под капельницей. Спасибо, что живая. Господи, серьёзно, спасибо, блять. В его жизни и без того много смертей. Пусть хоть она не испачкается во всём этом. До больницы топать пешком не так долго. На улице морозно и свежо. Натянув на голову капюшон и спрятав руки в карманах куртки, Кирилл вошёл в здание и сразу же глазами нашёл какого-то врача. Узнал всё, что требуется, и поднялся на второй этаж. Что ещё должно произойти, чтобы Кирилл просто вышел из окна? Конечно, встретиться глазами с этим выблядком. Сеня вышел из палаты и, проходя мимо Кирилла, задел его плечом и посмотрел так, словно это он трахнул Настю и выбросил на улицу. Кирилла аж затрясло. Он вытащил руку из кармана и прижал мудака к стене. А этот урод словно этого и ждал. Перехватил кисть, выворачивая. Потом из той же палаты выбежала эта чокнутая блондинка. — Что вы делаете! Хватит! — оттащив от Кирилла Сеню, она обняла второго и чуть не разревелась. — Прошу, перестань! Кирилл хотел кинуться на него, хотел разбить ему лицо, сломать рёбра. Жаждал услышать этот хруст, чтобы успокоиться. Чтобы просто, твою мать, успокоиться. Потому что… Да почему. Скажи, почему. — Пожалуйста, не трогай никого, — прошептала Люда Сене в грудь. Юноши пожирали друг друга глазами. И Кирилл мог бы поклясться, что, если бы не его подружка, он бы убил этого мудака. Голыми руками. Прямо в больнице. Дёрнул рукой, утирая нос, и уверенной походкой прошёл к той палате, откуда вышли эти двое. Открывай. Он и забыл, какие вонючие палаты в больницах. Здесь стоял настолько сильный запах медикаментов, что хотелось блевануть. Кирилл уже не так уверенно прошёл к койке, садясь на стул. Он почти не дышал. Она лежала на белых простынях, накрытая тонкой белой тканью. Её волосы были собраны в растрёпанную косу, кое-где мелкие волоски выбрались из причёски и теперь пушились вокруг головы. Настя дышала. Размеренно и спокойно. Рядом с ней стоял аппарат, оповещавший, что она жива. Трубка под её носом. И только сейчас Кирилл понял, что он вовсе не прямой, а с едва заметной горбинкой. Ещё больше трубок разветвлялось от её рук. Она была вся в плену прозрачных трубочек и проводков. Кирилл заметил пятнышко на скуле. Фиолетовый синяк в форме уродливого сердца. Он тяжело сглотнул и чуть отодвинул край одеяла. Там, где сорочка не скрывала её тело. Огромная гематома в районе рёбер. Он чувствовал некую вину за всё это. За эту гематому фиолетового цвета. Сука. Били её. Трогали своими мерзостными руками. Позволили себе, ушлёпки. Кирилл медленно встал и ушёл. Дизель не найдёт его. Хотя… если поймёт, найдёт без особого труда. Это же Дизель. Будет орать и говорить, как это тупо, идти с одной битой на толпу каких-то отморозков. Возможно, среди этих отморозков будет и Дохлый. Он был там. В ту ночь, в этом поганом клубе. Все они были там. В нагрудном кармане нож-бабочка. В руке бита. Что ещё нужно, чтобы пойти на верную смерть? Смешно до безумия. Кирилл остановился рядом с гаражами, где привычно восседал Дохлый и вся его свита. Харкнул на землю, выкинул недокуренную сигарету и, закинув биту на плечо, с широченной улыбкой пошёл к ним. Дохлый даже не посмотрел на него. Он продолжал перекидываться в карты с каким-то малолетним пацаном. Зато Кирилл, поставив одну ногу на скамейку и положив на колено руку, уставился на Дохлого в упор. — Ну здорово, Дохлый, — продолжая скалиться, громко произнёс юноша. — Как дела? Что нового? — Ты за дозой? —не отрывая глаз от карт, лениво спросил мужчина. — Вставай в очередь. Доза. Кирилла немного трясло, потому что единственное, что он употребил, это слабая кислота, но этого было мало, а времени прошло уже достаточно. Но доза подождёт. Пока. — Да нет, — он отвёл взор в сторону, осматривая крыши гаражей. — Тогда ближе к делу. Кирилл как бы ненароком посчитал парней, которые стояли за Дохлого, и мысленно обматерил каждого. Чёрт, похоже, сегодня он встретит смерть. — Вчера ночью кто-то накачал наркотиками девушку, изнасиловал и избил. Случайно не знаешь, кто это был? Давай, сука. Скажи мне, что ты ни черта не знаешь. — А что, твоя что ли была? — сипло рассмеялся Дохлый. — Есть разница? Дохлый отложил свои карты и посмотрел на Кирилла с ухмылкой. — Девушка была одна. Ей было ужа-асно скучно, поэтому она выпила, — этот урод тянул слова так, что хотелось разбить лицо. И ему, и себе. — Пошла танцевать и-и… случайно зашла не в ту комнату. Ну с кем не бывает, правда? — снова этот блядский смех. — Ага, правда, — Кирилл тоже рассмеялся. Громко и с надрывами. А потом резко замахнулся и ебанул Дохлого битой по башке. Удар пришёлся не совсем в голову, потому что кто-то (падла) толкнул Кирилла в сторону, что тот чуть не упал. Дохлый заорал, как резаный, и кинулся на парня, опрокинув все стулья. В воздухе блеснуло лезвие ножа. Кто-то бросился бежать, кто-то хотел влезть в драку и, скорее всего, убить нахер Кирилла, а кто-то, укуренный в хлам, наблюдал за этой сценой с тупой улыбкой. Ему не было страшно. Не было больно или обидно. Он просто хотел показать, что никто не может просто так трахать девушек без их согласия, накачивать наркотой и бить, а потом выкидывать их, как мусор. Это как минимум нечестно. Минимум. Сраный минимум. Дохлый повалил Кирилла на землю, набрасываясь на тощего парня и выбивая биту из рук. У него это получилось. Мужик замахал перед лицом юноши ножом, при этом орал он так, что кто-нибудь из местных точно уже вызвал полицию. Или дурку. Кирилл закрывался руками, но тонкое лезвие полоснуло сначала по рукаву куртки, а потом и по щеке. Парень сжал руку в кулак и пару раз ударил Дохлого по морде. За что получил сам. Ну хоть не ножом. Что-то хрустнуло. Кирилл услышал это. Мужик надавил коленом прямо на рёбра. Ёбаный сукин сын. Дохлый перерезал бы ему глотку. Кирилл был в этом уверен. Но двое парней оттащили Дохлого от юноши, хотя тот брыкался и сопротивлялся, размахивая ножом и выкрикивая матерные слова. Кирилл кашлял кровью, с трудом переворачиваясь на бок, чтобы не захлебнуться. — Дохлый! Да твою мать, Дохлый, очнись, какая-то баба ментов вызвала! Эти слова, кажется, как-то подействовали на мужика. Конечно, орать так, чтобы тебя услышал весь город. Он вдруг перестал брыкаться. Вырвал руки из захватов и посмотрел на Кирилла так, будто хотел уничтожить взглядом, скривив верхнюю губу. Смерти не избежать. Это ты имеешь в виду, уёбок? Посмотрим. Вся шайка Дохлого скрылась за гаражами. И тогда Кирилл смог подняться на ноги, сплёвывая кровь. Чувствуя железистый привкус во рту. Тошнит. Если бы не какая-то «баба», паренёк попрощался бы с жизнью. Шансов выжить практически не было. Он застонал, морщась и тихо матерясь, когда попытался выпрямиться. Плохая идея. Парень тронул свою щёку и тут же посмотрел на пальцы. Кровища сочилась так обильно, что он мог бы прямо здесь подохнуть от её потери. Красивая смерть. Заковылял по узенькой тропинке, держась за сломанные рёбра и неся в руке биту.

***

Настю выписали. Об этом Кирилл узнал сам, когда припёрся посидеть под мостом. Единственное место, где он мог побыть один. Настя сидела у воды, держала в руках палку и чертила ею узоры на песке. Стирала ногами, обутыми в кроссовки, и снова чертила. Кирилл тихонько сел рядом, вытащил наушник из уха и уткнулся подбородком в согнутые колени, наблюдая за движением рук девушки. Она даже не посмотрела на юношу. Словно знала, что он придёт. Надо бы спросить, как она себя чувствует, потому что Кирилл больше не приходил к ней в больницу. И, честное слово, если бы он сам знал причину, назвал бы её. Но парень не знал. А нужные слова всё никак не шли. Холодный ветер подхватил её волосы и бросил на лицо, и Кирилл уловил слабый аромат трав и земляники. — Споткнулся и упал? Её голос. Блять. Просто… просто жизненно необходимо было услышать её голос. Кирилл чуть не заплакал, серьёзно. Он не думал, что будет так рад слышать Настю. А потом вник в суть вопроса. И хрипло хохотнул. Спохватился. Переломанные к хуям рёбра давали о себе знать всякий раз, когда он смеялся или принимал какую-то не такую позу. — Да, — подыграл ей Кирилл, желая заглянуть ей в глаза. Волосы скрывали лицо девушки. Настя покачала головой и выбросила палку. Та не долетела до воды и шмякнулась на песок. Девушка поджала губы и заправила волосы за уши. — Хочешь меня о чём-то спросить? Спрашивай, — надломленным голосом промолвила Настя, натягивая рукава свитера. — Потому что я больше не могу слушать эту тишину, когда ты здесь. — А ты? — Что — я? — она наконец посмотрела на Кирилла. В глазах у неё не было слёз, хотя Кирилл думал, что она разрыдается или что-то вроде того. — Хочешь спросить меня о чём-нибудь? — он смотрел ей в глаза. Она тоже смотрела прямо ему в глаза. Без страха, без смущения. Впервые. — Кто тебя побил? — она осмотрела его красивое лицо, останавливаясь на свежем порезе на щеке, на ссадине на носу и на лбу. — Тот, кто тронул тебя, — без заминки ответил Кирилл. Настя прерывисто вздохнула и отвела глаза. — Тебя не было там, — шёпот. — Где? — В клубе. Я пришла туда только ради… ради тебя, — снова этот ломкий голос. Настя опустила голову и спрятала лицо в ладонях. Потом глубоко вздохнула и посмотрела вперёд. На серебристую гладь воды. — Я не знал. Прости. Простипростипрости. Умоляю. — Я такая дура, господи, — она запустила дрожащие пальцы в волосы. — Такая идиотка. Я выпила мохито, которое он мне дал. Я… я не знала, что в нём было. А потом… я так плохо всё помню. Но они… они сделали это и… Мне так стыдно тебе это говорить! — Настя снова спрятала лицо в ладонях. — Стыдно должно быть им, — процедил Кирилл. — Ты не знала, чего они хотели. — И ты не знал. Мы ничего не знаем. Никогда. Повисла пауза. Но следом… — Ты приходил ко мне в больницу? — никакого упрёка, никакого подвоха. Просто вопрос, который грыз её всё это время. — Насть, я… — хотел. Хотел прийти, хотел принести что-нибудь, хотел поговорить, поддержать. Хотел просто прийти, посидеть рядом с тобой. Хотел посмотреть, как ты спишь. Как ты дышишь. — Спасибо. — За что? — Мне Люда сказала, что ты приходил. Но ты быстро ушёл, она видела, как ты выходил. И это неважно вообще-то. Просто спасибо. И за… это спасибо, — она нежно коснулась ледяными пальцами его рубца на щеке. — Ты не должен был делать этого. И ведь ей не объяснишь, что Кирилл просто не мог оставить всё как есть. Просто потому, что это… это Настя. Она смеялась над его шутками, они вместе бегали под дождём и слушали одну музыку. Они сидели так близко друг к другу, что у обоих кружилась голова. Они пили одну газировку и смотрели на звёзды, которых ещё даже не было видно на небе. Она была единственной девушкой, которая заставляла его забывать о наркотиках хоть на короткое время. И всё это было. Это жизнь. А если бы Насти не стало… это бы исчезло. Это действительно исчезло бы. — Мы с тобой теперь как близнецы, — спокойно сказал Кирилл. — У меня тоже гематома на ребре. Ну, точнее на том месте, где должны быть рёбра. Сейчас у меня там каша из костей. — Оу… — Да расслабься, партнёр, — рассмеялся своим красивым смехом Кирилл. Настя скучала по этому. Как же, блин, она скучала. — Я не видел тебя голую. Только часть. — А я даже части твоей не видела, — отшутилась девушка. — Там всё слишком плохо. Настя улыбнулась и облизала искусанные губы, чуть качая головой и убирая волосы с лица. Здесь было так тихо и спокойно. Холодно настолько, что зубы стучали друг о друга. Но так хорошо, что хотелось остаться навечно. — Я думала, что умру, — было видно, что Насте хотелось поговорить об этом. Вот только почему она не поговорила со своей подружкой или с тем придурком? Почему именно Кирилл? — Мне было так холодно. Так страшно и так плевать одновременно. Так и должно было быть? — Это наркотик. Он всё притупил, так что… тебе было не так страшно и не так больно, — Кирилл достал пачку, вытащил зубами сигарету, щёлкнул зажигалкой и закурил, выдыхая дым в противоположную от Насти сторону. — Я… знала, что ты сюда ходишь. Поэтому пришла, — выпалила на одном дыхании девушка, глядя куда угодно, только не на него. — Мне здесь нравится. Кирилл усмехнулся, затягиваясь и щуря глаза. Настя вдруг взяла его ладонь, сжала, немного подержала, а потом отпустила. При этом она смотрела вперёд, расслабленно улыбаясь. Будто только с ним Настя могла обрести покой. Но, боже, как же она ошибалась. Они одновременно повернулись друг к другу. Её лицо — немного испуганное, с блестящими глазами. Его — хмурое и непроницаемое. Между ними целая вечность и целое ничего. Кирилл завёл руку с зажатой между пальцами сигаретой за спину и потянулся к девушке. Настя выдохнула, когда его тёплые губы коснулись её. Изодранных в кровь. И когда поцелуй углубился, дрожащая рука девушки превратилась в кулак, сжимающий горсть песка. Она чуть не умерла, когда он положил свою сухую ладонь на её лебединую шею. И хотя это действие заставило Настю сжаться и напрячься, она не прервала поцелуй. Только ближе подвинулась к Кириллу, ощущая жар во всём теле. Шум воды, мост над ними и бесконечность. Когда их лбы столкнулась, они примерно с минуту смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Кирилл заметил, что по бледной щеке её неторопливо катится слеза. И до него дошло. Он проиграл.