***
Кирилл оставил попытки дозвониться до Насти и хоть как-то связаться с ней. Не хочет говорить, слушать — пусть катится к чертям собачьим. Он бегать за ней не станет. Дня два подряд Кирилл даже ходил на пары, но потом просёк, что слишком много думает о Насте, которая не появлялась в универе, и плюнул на это дело. В субботу приехал дядя. Тот самый дядя, который всеми попытками пытался за шкирку вытащить племянника из этой пучины горя, слёз и соплей. У него почти получилось. Почти. И хотя дядя был стойким мужиком, скалой, Кирилл всё равно каждый раз замечал в его глазах тот страх, который буквально кричал, что парень начнёт винить его в смерти родителей. Ведь это у него было день рождения, ведь из-за него они сели в эту чёртову машину в тот день. Но Кирилл никогда не стал бы винить дядю. Это просто херня, винить кого-то, кто хоть как-то связан с этим. И всё же себя он упрекал каждый день. Каждый грёбаный день думал о том, что не спас их. Не смог вытащить из груды железа, не смог вызвать скорую. Всё это его вина. Именно с этими мыслями парень засыпает и просыпается изо дня в день. Дядя сидел напротив, пил горячий крепкий кофе и ел бутерброды, которые сделал Кирилл. Сам он не ел, только гонял по столу зажигалку и думал. Много думал. — Я тут заехал в университет, — мужчина сглотнул и отпил немного кофе из кружки, — и узнал, что ты слишком часто пропускаешь пары. Ты же обещал мне, помнишь? — Помню, — глухо отозвался Кирилл. — Мне не десять лет. И даже не шестнадцать. Большой мальчик, с прогулами уж как-нибудь разберусь. На кухне было душно и пахло кошачьим кормом. Раковина заставлена грязными кружками и тарелками. А на кухонной тумбе завалы пустых бутылок из-под пива, полная пепельница и кастрюля, до краёв наполненная водой. Кирилл мог бы убраться до прихода дяди. Мог, но не стал. Мужчина отставил пустую кружку, встал и распахнул окно позади парня. — Если не хочешь потерять всё, посещай пары. Прошу тебя, — он сцепил за спиной руки в замок. Кирилл кинул в его сторону усталый ленивый взгляд и уронил голову на сложенные руки. — Я посещаю. — Чушь, — выплюнул он и снова упал на стул и повторил: — Чушь. Не будь дураком, ты же сам говорил, что… — Говорил! И что теперь?! Где я теперь? — юноша развёл руками и усмехнулся. Чёлка упала ему на глаза. — Это сраная бумажка о высшем образовании ни хрена мне не даст. Так что поздно метаться. — Да? — убийственно тихо поинтересовался дядя. — И что же ты намерен делать теперь? Хочешь оставить университет? И что потом? — Ни-че-го, — просто ответил Кирилл, зачёсывая волосы назад. Как его заебали эти длинные волосы… — Этого «потом» не будет. Ничего не будет, дядя. Уж поверь мне, — с видом человека, повидавшего жизнь и сполна хлебнувшего дерьма, Кирилл закурил и отвернулся к окну. Мужчина не стал ничего говорить. Полез в карман, достал портмоне, вынул несколько крупных купюр. Секунду помедлил, глядя на сгорбленную спину племянника. — Ты всегда можешь переехать к нам, — тепло промолвил дядя, всё ещё сжимая в руках деньги. Кирилл кинул на своего единственного близкого родственника затравленный взор, хмыкнул, затянулся, втягивая щёки, а потом тихо, но твёрдо произнёс: — Нет. Было слышно обречённый вздох дяди. Он всегда предлагал оставить эту квартиру и переехать к нему. Он жил с женой и взрослой дочкой, с которой Кирилл предпочитал не общаться. И каждый раз Кирилл отказывался. Мужчина положил деньги на стол, накрыл пустой кружкой, чтобы ветер их не унёс. — Не нужно этого. Забери, — деревянным тоном отозвался парень, чувствуя, как дрожит рука, сжимающая сигарету. — Нет-нет, оставь. — Я не возьму, — процедил Кирилл. Он был на нуле, без копейки в кармане, но брать деньги у дяди — последнее дело. — Ты сказал, что взрослый мальчик. Что тебе не десять и даже не шестнадцать, — сурово говорил дядя. — Так будь добр, прими мою помощь. В конце концов, они были и моей семьёй. Кирилл задёргал носом, выдохнул дым через ноздри и выкинул бычок в окно. Снова повернулся к мужчине. — Моя помощь тебе, наверно, не нужна. Да мне и предложить тебе нечего. — Почему же, — дядя приподнял кружку, взял одну купюру и протянул племяннику. — Ты можешь сходить в магазин и купить себе поесть. Я бы тоже не отказался. Кирилл улыбнулся одним уголком губ, взял деньги и ушёл. А когда вернулся, загруженный двумя огромными пакетами с едой, увидел, как дядя протирает стол. Кирилл стянул куртку, скинул ботинки и только тогда заметил, что кухня сияет. Вся посуда вымыта, мусор убран, кошачья еда валяется не на полу, а в миске. Не было этих грязных чашек, тарелок с засохшей едой и грязного стола. Даже неприятный запах улетучился, теперь здесь пахло морозной свежестью и мятными леденцами. — А, ты так быстро, — дядя намочил тряпку, выжал её и положил на раковину. — Ну, что купил? — Я бы мог сам прибраться, — Кирилл принялся разбирать пакеты, и дядя тут же начал помогать. — Всё, поздно метаться, да? Парень рассмеялся. В тот вечер он впервые за долгое время по-настоящему поужинал. Дядя был искусным кулинаром, готовил как сам Господь Бог, так что Кирилл просто не мог оставить хоть что-то на тарелке. Сочная курица со смесью специй, хрустящая картошка в плену масла и кетчупа и холодная газировка. Мужчина был за рулём, поэтому не пил спиртное. Как и Кирилл. Ему не хотелось поганить такой хороший вечер бухлом. Ближе к девяти часам вечера, когда на кухне уже стало чуточку теплее, когда она наполнилась ароматами великолепного ужина, парень заявил, что хочет отстричь «эти патлы, которые вечно лезут в глаза». Дядя только пожал плечами, попросил принести ножницы и машинку для стрижки. Кирилл с полной готовностью упал в кресло, молча наблюдая за тем, как тёмные длинные волосы опадают на пол. Вихрь воспоминаний пронёсся в его голове, но парень не стал ковыряться в себе, просто покорно ждал, когда на голове не останется ничего от прошлой жизни. Дядя не стал сбривать абсолютно всё. Стрижка называлась бокс. — И как ощущения? — спрашивал мужчина уже в прихожей, натягивая зимнее пальто. Кирилл провёл рукой по голове и ухмыльнулся. — Непривычно. И холодно. Дядя захохотал, хлопнул себя по груди и протянул руку племяннику. — Береги себя, — серьёзно сказал он, крепко сжимая ладонь парня. Кирилл сглотнул неприятный комок в горле и попытался улыбнуться. — И ты.***
Настя сама нашла его, когда пришло время. Позвонила, попросила встретиться где-нибудь недалеко от университета. Кирилл пришёл в назначенное место и простоял там минут пятнадцать, прежде чем увидел знакомую маленькую фигурку в зимней короткой курточке. Он выкинул сигарету, сплюнул и пошёл ей навстречу. — Извини, что так долго, я… — она осеклась, когда увидела парня. — Тебе очень идёт, — тихо и немного смущённо промолвила Настя, покусывая губу. — Спасибо, — усмехнулся Кирилл и уже хотел по привычке убрать волосы с лица, но вовремя остановил себя. — Хотела поговорить? — Выслушать, — поправила девушка. Юноша вопросительно приподнял брови. — Я тогда вспылила. Я очень испугалась, правда. И ты… просил выслушать тебя. Так вот я… готова. — Выслушать, — насмешливо фыркнул Кирилл, глядя куда-то поверх её головы. — Выслушать? Насть, больше недели уж прошло, не думаешь, что поздно спохватилась? Она уже открыла рот, но парень снова заговорил: — Хорошо, слушай, — он широко улыбнулся и развёл руками. — Меня не было в том клубе. Я не знал, что эти уроды хотят сделать. Не знал, что в ту ночь там будешь ты. Будешь ждать меня, — на этих словах Настя прерывисто вздохнула и прикрыла глаза. — Но да, в чём-то ты всё же права. Я знаю этих парней. Не скажу, как мы познакомились и всё такое, это неважно. Я знаю их, на этом всё. Это не изменить, окей? — Кирилл шмыгнул носом и вдруг перестал улыбаться. Глаза его потемнели. — Но тот факт, что я знаю их, не делает меня причастным к этому дерьму! — брезгливо выплюнул юноша. Настя поджала плечи. — Я тебя и пальцем не трону. Без твоего согласия. Так что не… просто перестань так делать, поняла меня? Настя покачала головой. — Всё? Выслушала? Теперь тебе не хочется засадить меня за решётку или разбить мне лицо, например? — он чуть качнулся вперёд, и на него тут же нахлынул тёплый аромат трав и фруктовых духов. — Я испугалась! — Настя чуть повысила голос. Её можно было понять. Даже нужно. — И я верю тебе, хорошо? Верю! Они немного помолчали. Настя гневно сопела, тяжело дыша. Кирилл оставался спокойным. — Но ты прав, мне хочется разбить тебе лицо, — проговорила она с вымученной улыбкой на лице. Кирилл заржал, запрокинув голову к небу и качнувшись назад. Настя тоже смеялась, но ровно до тех пор, пока её тихий смех не потонул в поцелуе. В горячем, страстном поцелуе. Кирилл трогал её волосы, которые выбились из-под берета, трогал плечи, эти хрупкие плечи, которые прятались за этой плотной курткой, трогал её всю и целовал. Глубже, сплетаясь языками и покусывая полные губы девушки, на которых хранился аромат травяного чая и таблеток. Потом обнял. Просто оторвался от Насти, положил одну руку на голову, другую на плечи и прижал к груди. Девушка утыкалась носом в его парку и чуть не плакала. Она обрела с ним покой. Уже который час валил снег. Они стояли в окружении запорошенных снегом ёлок, на них лился тусклый свет уличных фонарей. Настя так крепко жалась к парню, что забыла, как дышать. Твою мать… она… она любила его. И только эта мысль закралась в её голову, как Кирилл взял девушку под руку и повёл куда-то по заснеженной дороге. Вечером в кафе было чуть больше народу, чем днём или утром. Уставшие голодные люди приходили в одно из самых уютных и тёплых помещений, чтобы погреться и вкусно поесть. Гирлянды обвевали стены бледно-красного цвета, а плетёные кресла с подушками были такими удобными, что вылезать из них совсем не хотелось. Хотелось сидеть в них, пить горячий шоколад и смотреть в окно, где декабрьский снег осыпает дорогу. — В универ из-за этого не ходила? — спросил Кирилл, засовывая в рот кусочек белого шоколада. — Мне стало страшно, знаешь, будто осознание того, что со мной сделали эти ублюдки, только сейчас пришло, — Настя помешивала свой чай со свежей мятой. — И ещё меня пугало, что и ты… ну, можешь быть как-то к этому причастен. Много всего в голове было, даже не знаю, как смогла выйти из дома и не забежать в подъезд обратно. — Не боялась, что я не приду? — спросил он, лукаво сверкая глазами. — Боялась, — она невольно заулыбалась. — Но почему-то знала, что ты не откажешь. Кирилл усмехнулся. — Со мной была Люда. Она помогала мне справляться, — Настя отпила чай из маленькой белой чашки и поставила её на блюдце. — Без неё я бы, наверное, не пересилила себя. — А мама? Девушка вздохнула и откинулась на плетёную спинку. — Она…вся в работе, — она поморщилась, будто съела дольку лимона. — У них есть зацепки, представляешь? Мама говорит, что скоро они поймают его. Кирилл сглотнул. Кадык его дёрнулся. Думать о том, что будет после того, как Дохлого поймают, не хотелось. Парень сунул в рот огромный кусок шоколада и запил всё тёплым чаем. Подождал, пока Настя доест и оденется. Они бродили по улицам, много говорили и много молчали. Но больше к той опасной теме не возвращались. Только не сейчас. Слишком… отвратительно думать об этом. Они как раз подходили к парку, когда Кирилл заметил знакомую машину. Его как по башке чем-то тяжёлым шарахнули. Он дёрнулся в сторону, потом негромко выругался и начал соображать. — Кир, ты чего? — она посмотрела на него. — Что с тобой? Машина остановилась рядом с ними. Настя ничего не поняла. Она продолжала трясти парня, продолжала недоумевать, а Кирилл уже осмыслил, что сейчас будет что-то очень страшное. Из автомобиля вышел Дохлый и ещё трое парней, которых лично Кирилл не знал и знать не хотел. Они направлялись прямо к ним, держа спины очень прямо и гаденько улыбаясь. — Что, испугались, птенчики? — противный громкий голос Дохлого разлетелся по округе. Настя, только услышав этот голос, который преследовал её в кошмарах, содрогнулась и медленно обернулась. Она побелела и вцепилась железной хваткой в парку парня. Конечно, он, блять, испугался. Обосрался, как школьник. Перед ним стоял самый опасный чувак, наркоман и псих, в башке у него было столько дерьма, что его невозможно было бы вынести даже пулей. Он мог их убить прямо здесь, не боясь абсолютно ничего. Мог бы просто затолкать в тачку и сделать что-нибудь ужасное. Это же Дохлый. Только самоубийца встанет у него на пути. — О-о, да ты не один, Кирюша, — Дохлый подошёл ближе, и Кирилл чисто инстинктивно заслонил собой Настю. Хрена с два он тронет её хоть пальцем. — А! — от его громкого крика Настя снова дёрнулась и ухватилась ледяными пальцами за парку Кирилла, только теперь со спины. — Это же та самая де-евочка. И ты выжила? Прихвостни этого мудака загоготали. Кирилл краем глаза заметил, что у одного из них в руках бита, другой игрался с ножом, а третий просто стоял, засунув руки глубоко в карманы куртки и водя носком ботинка по снегу. Настя уже тряслась от накатившего ужаса, но в общем этого не показывала и держалась молодцом. Кирилла тоже потряхивало, но он смотрел на Дохлого без тени страха. — Что, мы такие страшные? — Иди нахер, — процедил Кирилл. Напуганная до смерти Настя каким-то образам ухитрилась взять на себя страх обоих. — Что ты сказал? Я плохо расслышал, — Дохлый сделал шаг вперёд, ожидая, видимо, что Кирилл отступит. — Я сказал, чтобы ты шёл нахер, пока я тебя не отделал, — громче проговорил парень. Скорее всё вышло бы наоборот, потому что их было больше, все с оружием, а Дохлый ещё и здоровее самого Кирилла раза в три, но ему сейчас было плевать. Нужно было уводить отсюда Настю прямо сейчас, просто бежать со всех ног и благодарить кого-то там, что они, мать твою, остались живы. Но сейчас его мозг лихорадочно соображал, поэтому Кирилл пытался чуть оттянуть время. Он каким-то образом ощущал тепло ножа, который лежал в нагрудном кармане. Молниеносным движением расстегнуть парку, сунуть руку и выпростать нож-бабочку. Одно движение — и Дохлый больше никогда не сунется к нему. Но всё это потом. Не при ней. — Не слишком ли ты обнаглел, парень? — кажется, Дохлый из последних сил держался, чтобы не придушить Кирилла голыми руками. Настя готова была взвыть от отчаяния, страха и безнадёги. Ей хотелось как-то помочь, но она знала, что если полезет, всё станет только хуже. Девушка вообще старалась не смотреть в ту сторону, потому что один только вид этого грубого огромного мужчины вызывал в ней ужас. Желание подорваться с места и бежатьбежатьбежать. Но Кирилл не двигался, значит и она не станет. — У нас с тобой незаконченное дело, парень, — Дохлый вдруг сделался очень суровым. Он скривил верхнюю губу и задёргал носом. — Как твои рёбра? Не болят? — Порядок. Нихуя не порядок. Дохлый осклабился и харкнул на землю. Кирилл соображал. План уже пришёл в его голову, пожалуй, единственный адекватный, потому что другого просто не было. Бежать. Со всех ног валить, пока они не начали атаковать. Ладно он, но если они тронут Настю… Не успел Кирилл об этом подумать, как один из верных подстилок Дохлого с криком кинулся на юношу, размахивая ножом. Настя взвизгнула, Кирилл без особого труда ударил парня по руке так, что чуть не отбил себе ладонь и не сломал запястье этому уроду. Всё застыло. Кирилл начал выворачивать руку пацана, почти не слыша воплей, потому что в голову вдруг ударила кровь, появилось жгучее желание оторвать руку этому ублюдку. Лезвие ножа призывно сияло, валяясь в снегу, и когда другой тоже хотел кинуться на Кирилла, Настя вдруг выступила вперёд, схватила нож и, коротко вскрикнув, замахнулась на него. Все охренели. А потом… — БЕЖИМ! — истошно заорал Кирилл, ногой оттолкнув от себя парня и хватая Настю за руку. Та выронила нож и рванула за парнем. Они слышали громкую ругань Дохлого и крики парней, но не останавливались. Бежали и бежали, куда-то сворачивали, оказываясь в каких-то закоулках. Сердце колотилось как ненормальное, в ушах стучало. И когда Кирилл обернулся на Настю, увидел, что она тоже ржёт. Смех распирал их обоих, они бежали, спотыкаясь и поскальзываясь. Сердца рвались из грудных клеток с такой силой, что можно было умереть на месте. Они затормозили, когда добежали до подъезда. Настя его узнала, это был подъезд Кирилла. Он начал рыться в карманах, а девушка стянула с себя берет и, тяжело отдуваясь, снова захохотала, закрывая им лицо. Парень, тоже посмеиваясь, наконец нашёл ключи и открыл парадную дверь. Спустя десять минут они сидели на кухне, отогревались и пили горячий чай. Щёки у Насти раскраснелись, кончик носа тоже стал красным, и теперь она казалась особенно красивой. Растрёпанные пушистые волосы лежали на плечах, которые были спрятаны за тонкой тканью серенькой кофточки. Её симпатичное личико купалось в тёплом медовом свете лампы. — Я уже думала, что нам конец, — она откусила кусочек печенья. Крошки посыпались на стол, и Настя подставила ладошку. Кирилл улыбнулся, наблюдая за ней. — А ты молодец, — он поглаживал горячие бока кружки. — Даже я бы не решился кинуться за ножом. А ты не побоялась, да ещё и прикрикнула на этого психа. Снимаю шляпу, партнёр. Настя зарделась. — Ну, думаю, если бы ты знал, как мне было страшно на самом деле, как тряслись у меня руки и как колотилось сердце в этот момент, ты бы понял, что я трусиха та ещё. — А чего тогда кинулась за ножом? Почему не убежала? Настя перестала улыбаться. Плечи её опустились, а потом она как-то грустно усмехнулась. — Я, может, и трусиха, но я бы никогда не сбежала, зная, что ты останешься один с этими придурками, у которых было оружие. Кирилл выгнул губы и передёрнул плечами. — То есть вот так ты оцениваешь мои силы, да? Настя засмеялась, чуть не подавившись чаем, и замахала рукой. — Ну почему же, ты очень мужественно закрывал меня собой. Парень тоже заржал, запрокинув голову, и Насте открылся вид на его красивую кадыкастую шею. Девушка потупила взгляд и сглотнула, схватившись за кружку обеими руками. — Боже, я всё не могу согреться, — она едва заметно дрожала. — Принести кофту? — спросил Кирилл и уже поднялся с места. — Да, если можно, — она обхватила себя руками и облокотилась на спинку дивана. — Спасибо за чай! Юноша махнул рукой и ушёл. Принёс ей широкую тёплую кофту на молнии с капюшоном. На ощупь она была такая мягкая и домашняя, что Настя бы никогда из неё не вылезала. Она буквально утопала в ней, зарывшись носом в ткань. — Я пойду в душ, а ты можешь пока здесь посидеть. Или в комнате моей, — он держал в руках полотенце и одежду. — Помнишь, где она находится, да? Настя покачала головой. Кирилл ушёл, и уже через минуту девушка услышала шум воды. Она чуть улыбнулась, встала и пошла в его комнату. В прошлый раз Настя не особенно рассмотрела её, как-то не до этого было. Ей нравилось, что единственным источником света здесь был светильник, стоящий на рабочем столе. Там же возвышалась стопка книг. Девушка взяла первую и пролистала, поднося к носу и вдыхая тонкий приятный аромат. Она подошла к закрытому окну и провела пальчиками по небольшой трещине на стекле. Настя села по-турецки на кровать, взяла гитару и принялась перебирать струны. Она знала всего несколько аккордов, и в её исполнении они звучали отвратительно. Отложила инструмент, бухнулась на кровать и раскинула руки в стороны. Кофта была такой огромной, что из рукавов виднелись только кончики пальцев с аккуратными ноготками. Настя смежила веки и сунула руки в карманы. Тут же распахнула глаза и резко села, нащупав в кофте что-то маленькое и шуршащее. Она вытащила руку и обнаружила у себя в руках пакетик с каким-то бурым порошком. Поднесла к глазам, нахмурив тонкие брови. В ванной всё её шумела вода. Настя вскочила с постели, кинулась к светильнику и высыпала содержимое пакетика на стол, рассматривая всё это в свете лампы. Ужасающая догадка осенила девушку. Наркотики. Откуда у него наркотики?! Ну подумаешь, все иногда балуются, даже подростки этим занимаются, а Кирилл уже совершеннолетний. Настя немного расслабилась. Крутанулась на стуле и кинула вороватый взгляд на высыпанный порошок. Наверняка это слабый наркотик, Кирилл не очень-то похож на наркомана, чтобы таскать в домашней кофте что-то такое серьёзное. Девушка ухватилась за столешницу, подвинулась к столу и снова принялась рассматривать порошок. Она сто раз видела, как это делают в фильмах. И никто не умирал. Напротив, люди, употребившие наркотик, становились весёлыми, смеялись. Им было так просто и легко, а Настя так устала от этой тупой боли, которая жрала её изнутри, разрушала… ей хотелось забыться, хоть ненадолго. Девушка глубоко вздохнула, нашла на столе кусочек бумажки, сделала ровную дорожку из бурого порошка, затем скрутила листочек трубочкой и поднесла её к носу. Наклонилась и… резко вдохнула в себя. Сначала ничего не произошло. Насте стало страшно, вдруг она сделала что-то не так?! Потом почувствовала лёгкое жжение в носу. Руки задрожали, губы сами собой начали кривиться. Девушка поднесла пальцы к одной ноздре и сильно надавали на неё. Боль теперь была просто адская. Хотелось заорать. На глаза навернулись крупные слёзы. Настя принялась тереть нос, поскуливая, но жжение не унималось. Всё горело. А потом отняла пальцы от лица и увидела на них кровь. Господи, что же она натворила… Кирилл вышел из душа, закинув на плечо влажное полотенце, остановился у зеркала, глядя на свою новую причёску. Сузил глаза, проводя по голове рукой. Да, так определённо лучше. И стоило ему переступить порог своей же комнаты, как на него нахлынула паника. На стуле сидела Настя. Руки беспомощно свисали, голова была откинута на спинку. Кирилл подлетел к ней, рывком разворачивая кресло к себе. — Блять… — выдохнул он, когда взгляд его скользнул по столу, затем по лицу девушки. Тушь размазалась, щёки были влажные, под носом кровь, изо рта тянулся небольшой сгусток бледно-молочной пены. Глаза прикрыты, а ресницы едва-едва заметно подрагивают. — Твою ма-ать! Блять, Настя! Настя!!! — парень начал трясти её за плечи, больно сжимая косточки. Её голова мотнулась из стороны в сторону и упала на грудь. Он поднял её за подбородок, несильно ударил по щеке. Ноль реакции. Кирилл перетащил её на кровать. Безжизненное тело упало на постель, как кукла. Парень прижался ухом к груди, надеясь услышать, почувствовать биение сердца. Схватил костлявое запястье. Ещё раз прижался к груди. Возможно, если бы у него так сильно не тряслись руки, он бы услышал слабый пульс. Он взвыл. Громко всхлипнул и схватился за голову, шарахнулся на пол. Господи, что же он натворил, что наделал… А потом утёр сопли, кинулся за телефоном и набрал Дизеля. — Я-я не знаю, ч-что это, блять, Диз, она не дышит! Она, блять, не дышит! Она умерла! — Кирилл поднёс дрожащую руку к лицу и ещё раз посмотрел на тело Насти. — Я убил её! Убил! — Что она принимала?! Соберись, бля, Кир, ты нужен мне здесь, просто скажи, что она приняла! — орал Дизель, надевая куртку и торопливо собираясь. — Да откуда я знаю?! П-подожди… с-сука… сейчас, — послышалась возня. — Героин. Сука, героин, г-г-где она его достала, т-твою м-хать… — Кончай выть! — Дизель уже бежал по улице, тяжело дыша. Хорошо, что они живут не так далеко друг от друга… Он залетел в квартиру друга, грохнув дверью и не снимая верхней одежды. Вбежал в комнату и увидел следующее: тело девчонки, невероятно мелкой и хрупкой, лежало на кровати, сам Кирилл нашёлся в углу комнаты, он сидел там, бил себя кулаками по лбу и ругался. Когда парень увидел Дизеля, вскинул глаза, полные слёз, и весь задрожал. Дизель дрожать и реветь не стал. Не до того было. Он достал из кармана шприц, другой рукой выпростал нож, раскрыл его и поднёс к телу. — ЧТО ТЫ, ТВОЮ МАТЬ, ДЕЛАЕШЬ?! — Кирилл толкнул его в спину, но Дизель был здоровее, сильнее, поэтому отшвырнул друга в сторону. — Успокойся!!! Дизель поддел остриём ножа край кофточки и рванул на себя. Потом просто разорвал пополам ткань. Кирилл наблюдал за всем этим с бешеными глазами. Он начал ощупывать пальцами грудь. Ничего пошлого. Быстро сунул руку в карман и достал шприц. А потом просто… воткнул иглу прямо в сердце девчонки. Кирилл взвился ужом, подскочил к ней, но и тут железная лапа друга остановила его. Адреналин. Время застыло, загустело, и всем вдруг показалось, что Настя никогда, никогда больше не очнётся. Дизель всё ещё держал руку на плече Кирилла, тяжело дышал и смотрел на тонкие запястья девочки. У неё тоже они были маленькими, как у ребёнка… Кирилл смотрел на Настю во все глаза. Ему было страшно, его трясло и бросало из одного состояния в другое. Давно ему не было так чертовски страшно, давно он так не боялся за жизнь другого человека… И когда парень уже отчаялся, уже почти смирился с тем, что убил её, Настя вдруг глубоко, прерывисто вдохнула раскалённый воздух и поднялась. Глаза у неё были огромные и невменяемые. Она жадно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А ещё орала. Вдруг шарахнулась в сторону и спиной врезалась в деревянную спинку кровати. Дизель устало выдохнул, отошёл в сторону. Кирилл чуть снова не разрыдался, но быстро взял себя в руки, грохнулся на пол и заржал, как настоящий псих. А потом они сидели втроём на открытом балконе, курили и молчали. Никто вообще не смел проронить ни слова, все просто дымили, даже Настя. Занимающаяся заря окрасила небо в холодный розовый цвет. Девушка держала дрожащими пальцами, которые были в крови, сигарету, затягивалась и кашляла. Она так и не умылась. Чёрная тушь размазалась по лицу, делая её похожей на панду, засохшая кровь под носом и волосы, стоящие колтуном. Огромные синяки под глазами. Настя снова надела ту тёплую кофту Кирилла, чтобы не оставаться в одном лифчике. Кирилл сидел, привалившись к каменной перегородке, и курил с закрытыми глазами. — Это пиздец, — озвучил он мысли каждого. Дизель усмехнулся. Настя встала, покачиваясь, выкинула сигарету и снова упала на место, кутаясь в мягкую кофту. Больше никто ничего не говорил. Но все трое знали, что этот инцидент как-то сблизил их, заставил относиться друг к другу более лояльно. Девушка исподлобья посмотрела на Дизеля, который ножом ковырял каменный пол. Посмотрела на Кирилла. Сонного, уставшего и такого красивого. И представила, как выглядит сама. — Я, наверное, пойду домой, — она поднялась на ноги, запахивая на себе кофту. — Никто не знает, что я здесь. Я же никому не сказала… — Я провожу. Настя благодарно улыбнулась и сказала, что будет ждать его в коридоре, как только приведёт себя в порядок. Когда она ушла, Дизель озвучил главный вопрос: — Где она достала героин? — А я откуда знаю? Или ты думаешь, что я такой дебил, чтобы оставлять наркоту на видном месте? — Кирилл обхватил себя руками. — Она сейчас в твоей кофте? Парень на секунду задумался, поморщился, а потом хлопнул себя ладонью по лбу. — Да твою ж мать… — Придумай какую-нибудь легенду, друг, она с тебя не слезет. Начнёт спрашивать, мол, откуда, почему, зачем, — Дизель сложил нож и убрал в карман. — Девчонки. Им всегда всё необходимо знать. А вы вроде как вместе, так что… — Мы не вместе, — жестковато отрезал Кирилл. — Да? — насмешливо спросил Дизель. Он видел, какими глазами Кирилл смотрел на Настю, когда думал, что та отправится на тот свет. — Ты её просто периодически ебёшь? — По-твоему, я такое говно, чтобы пользоваться девушкой, которую изнасиловали, у которой умер отец и у которой проблем хуева туча? — разозлился юноша. Дизель поморщился. Об этом он как-то забыл. — Здесь будешь? — спросил Кирилл у друга, надевая куртку. Настя стояла у двери и рассматривала свои ногти. Всё ещё не могла спокойно смотреть на Дизеля. Даже отблагодарить нормально не смогла. Почему-то. — Да, пока не вернёшься. Кирилл махнул головой, открыл дверь, выпуская девушку, и вышел сам. До самого её подъезда шли молча. Часы показывали начало девятого утра. И когда пришло время прощаться, Настя шагнула вперёд и обняла Кирилла. Вот так просто, утыкаясь носом в тёплую шею. Кирилл ждал расспросов, боялся, что девушка сейчас спросит про наркоту, как и говорил Дизель, но она произнесла то, чего парень уж никак не ожидал услышать: — Презираешь меня, да? — её дыхание приятно опалило кожу. Юноша удивлённо моргнул, немного отстраняясь. — Тебя? Она коротко кивнула. — Нет. Настя совсем отстранилась, приподнимая подбородок и бесстрашно глядя на Кирилла. Парень совсем некстати вспомнил, как на этом красивом подбородке была пена. — Я… — начала она, но тут же замолчала и отвела глаза. — Хотела бы спросить, откуда это у тебя, но не буду. Просто… просто скажи Дизелю, что я очень, очень благодарна. Правда. Не знаю, как я вообще… боже… Кирилл тронул её за подбородок. Настя вскинула беспомощный взгляд. В глазах стояли слёзы. — Я бы и сама сказала, но я пока вообще ничего не понимаю. Я чуть не умерла! — громко прошептала она и улыбнулась, хотя по щекам текли слёзы. — В последнее время я только и делаю, что совершаю ошибки, а ты их исправляешь. Ты или твой друг. Кирилл не стал спрашивать, что это значит. Он наклонился, легко касаясь её губ. Настя тут же подалась к нему навстречу, но парень мягко отошёл и погладил девушку по щеке костяшками. — Всё нормально. Иди домой, отоспись, — юноша сделал шаг назад. — Мы прощаемся? — До того момента, как ты придёшь в себя, партнёр. Кирилл шутливо поклонился и развернулся, чтобы уйти, но тут Настя громко окликнула его. Он замер. Девушка закусила нижнюю губу, гоняя мысли. Нет, она позже ему скажет…позже. — Нет, ничего. Не забудь сказать Дизелю, что я безумно благодарна ему. И тебе…спасибо… — Настя махнула рукой и влетела в парадную, не замечая, какими глазами на неё посмотрел парень. — А ты не забудь сказать Кириллу, что любишь его, — прошептала она себе, поднимаясь по лестнице. — Дура, блин. Дома девушку уже ждали. Мама сидела на кухне, завернувшись в плед, бездумными глазами смотрела в экран телевизора. В руках у неё была чашка с остывшим кофе, на столе валялась пачка сигарет. Когда дверь распахнулась, впуская в дом растрёпанную, умытую Настю, с мешками под глазами и мертвенно-бледной кожей, женщина подскочила. — Когда ты перестанешь так делать?! — она кричала. Настя моргнула, но всё же продолжила снимать верхнюю одежду. — Где ты была?! — мама сложила руки на груди. — У Люды, — брякнула девушка, стягивая сапог. Когда девушка сняла куртку, от маминого взора не скрылось наличие чужой кофты. — У Люды? — бесцветным голосом переспросила мать. — А это что? Люда одолжила? — Да! А что, не нравится? — Настя расправила кофту. — Хватит мучать меня! Я же тоже переживаю! Ты уходишь, ничего не говоришь, пропадаешь на целую ночь, приходишь с этими ужасающими синяками под глазами, лохматая… Настя вскинула немного испуганный взгляд на женщину. — … и говоришь, что была у подруги! Врёшь, врёшь мне! Зачем? Девушка тяжело задышала. Никогда, никогда она не скажет маме правду. Лучшая защита — нападение? Хорошо. — Решила поиграть в заботливую мать? — вспылила Настя. — Как-то странно! Сначала тебя нет со мной столько лет, а потом вдруг ты начинаешь беспокоиться, что так? Где ты была раньше, когда мне нужна была мать?! На последних словах голос девушки сорвался. Она поднесла дрожащую ладонь ко рту и заплакала. Морщась, ткнула этой же рукой в мамину сторону: — Тебя ведь никогда это не интересовало, разве нет? Это ты, ты меня мучаешь! — с этими словами Настя рванула в свою комнату, закрыла дверь и упала на кровать. Разрыдалась, как последняя истеричка. Она чувствовала себя так, словно тот наркотик сожрал все её внутренности и сжёг нутро. И пожалела, что не умерла этой ночью.