Соперник

::: Противостоять этому становилось всё труднее. Тьма поднималась за спиной огромной волной, готовой разрушить берега спокойствия 221B, а Джон был глупым богом этой стихии. Позабытым глупым богом, которому не приносили кровавых даров, не молились, которого не боялись. Современное общество избавилось от предрассудков, всеобщее преклонение — прошлый век. Масс-медиа романтизировало и одновременно опошлило само понятие тьмы. Она стала модным аксессуаром, который не всем посчастливилось иметь. Пусть не у себя, так хотя бы среди знакомых. Раньше это не приходило Джону в голову, но ,может, Шерлок с его извечным стремлением производить впечатление, всего-то и захотел «ручного» тёмного… как только он узнал о Джоне? Дверь, вопреки ожиданиям, открылась бесшумно. В аскетично обставленной спальне было душно. Полуголый Шерлок разметался по кровати, спихнув одеяло на пол, влажные кудри устало обрамляли напряжённое лицо. Он спал на животе, в изгибе спины, между лопаток и на пояснице собрался пот, притягивая серебристый свет луны из незашторенного окна. Тьма радостно заполнила собой комнату, опережая своего носителя. Джон стоял на пороге, не решаясь ни уйти, ни сделать шаг вперёд. Может, стоны были бредом его возбуждённого воображения? Может, стоит сейчас выйти и захлопнуть для себя эту дверь навсегда? Пойти снять кого-нибудь не проблема… Шерлок неловко завозился, мышцы спины волнующе сдвинулись под кожей, потревожив лунный свет. Непристойный стон сорвался с губ, тут же выпитый его тьмой. Джон увидел, как вздрогнул Холмс, открыв глаза. − Джон… − страх, паника… − это… это ты? — он перевернулся на спину в защитном порыве. Дыхание сбито, руки беспорядочно ощупывают пространство вокруг. Расфокусированный взгляд мечется, не останавливаясь на Джоне. Боже, эта беспомощность не должна так остро ударять под дых, так возбуждать его. − Я здесь, Шерлок. Джон подошёл к нему, дал почувствовать, как прогибается под его тяжестью кровать, и коснулся длинной идеальной ладони, обозначая своё присутствие. Шерлок стал заметно спокойнее, обретя опору. − Что со мной? Я ничего не вижу. Только тьма… перед глазами, − несомненно, Шерлок понял, что является причиной внезапной слепоты. Сердце сбилось с ритма, ладонь в руке Джона дрогнула. — Я даже не почувствовал её… − хриплый шёпот сводил с ума. − Боюсь, я не оставлю тебя в покое, пока мы не закончим этот неудачный эксперимент. Ты разбудил дьявола, Шерлок. − Разгадал всё-таки. А я надеялся… − Можно подумать, тебя бы привлёк обыкновенный доктор Джон Ватсон. Тьма — единственная причина, − Джон рассмеялся, гордая недоступная птица в руках мирного обывателя. Теперь мирного. И почему столько горечи на губах? − Это не так, − неуверенный шёпот. − Зачем отрицать очевидное? — Джон положил руку на подогнутое колено Холмса и медленно провёл вверх по бедру, обтянутому пижамными штанами. — Тебя возбуждает эта сила, а не я. − Ничего ты не понял, Джон. Джон, хммм… В это момент Ватсон принялся ласкать напряжённый член Шерлока, заставив того захлебнуться в интенсивности тактильного контакта. А затем обратился к тьме, радостно заткнувшей пытавшегося что-то ещё возразить Шерлока. Сейчас не хотелось разговоров, сейчас, когда Шерлок был послушен, восприимчив к любому прикосновению, когда слепое доверие ощущалось так отчётливо. Слава тьме, она временно ослепила Шерлока. Джон надеялся сохранить их дружеские отношения, и показывать, что его низменная страсть продиктована отнюдь не только развернувшейся силой, казалось ему отвратительным. Шерлок достоин большего. Пусть эксперимент остаётся экспериментом. Твоя терпкость, твоя необузданность, твоя невинность − всё моё. Тьма говорила, но где-то на периферии сознания. Джон полностью отдал внимание Шерлоку. И он извивался на влажных от пота простынях, жалобно всхлипывал, двигая рукой по неприлично долго приходящему к разрядке члену, пока Джон массировал тугое колечко мышц пальцами. Луна вплеталась в танец их страсти, смешиваясь с тьмой. Шерлок излучал доверие каждой клеточкой тела. Подчинялся безоговорочно. Жадно впивался пальцами и поцелуями в тело над собой. И хотя не мог говорить, звуки, им издаваемые, сообщали больше, чем смогли бы слова. Тьма обезумела и пела. Тысячи труб, сотни барабанов ревели в голове Джона. Победный марш завоевателя, который поглотил остатки нежности. Власть, наслаждение, боль, похоть — симфония этой ночи текла по венам. Джон ворвался в Шерлока, закинув его ноги себе на плечи. Судорожно открытый в немом крике рот, слепой взгляд… ничто не могло встать на пути их возбуждения. Они терзали друг друга. Шерлок исцарапал его до крови, закусывая губы. Наконец, их толкнуло за край. Путы тьмы лопнули, оставляя за собой оглушённых оргазмом людишек. Барабаны и трубы стихли, уступив место безмолвной лунной сонате. Теперь ты мой. Навсегда. Джон застыл, так и не поняв, кого имела в виду тьма. − Шерлок?