sink it down.

Непонятно как и каким образом, но Чунмёну удается уговорить агентство, чтобы часть китайских мемберов перебралась в Сеул, а корейских - в Пекин. Под какой-то очень невнятной эгидой повышения уровня языка. Не суть. В конечном итоге, Крис и Исин укатили в Корею, причем последний явно не горел желанием сваливать из родной стороны. Вот уж кому точно нужны уроки корейского, честное слово. Минсок встречает часть корейской подгруппы рано утром, открывая дверь общежития и щурясь от недосыпа. Спать хочется так, что мысль об "застрелиться" становится навязчивым желанием. Сюмин проводит ладонью по собственным всклоченным волосам и пропускает внутрь Чунмена и Бэкхёна. Последний кажется исключительно стервозным. И Минсок достаточно умен, чтобы понимать, насколько все паршиво. Бэкхён включает стерву в исключительных случаях, когда у него все хуево. И это ни разу не нравится Минсоку, потому что - самое страшное оружие тощего, как жердь, Бэкхёна, это умение влиять на настроение окружающих со стопроцентным попаданием. Минсок пересекается взглядом с Чунмёном, но тот только пожимает плечами, мол, то поделаешь? Действительно, что тут можно поделать-то? - Бэкхён, поговорим? - Минсок тянет младшего за запястье на балкон, силком усаживает его в плетенное кресло, молча протягивая ему пачку сигарет, честно спертую у Чунмёна. Но тот, вроде бы, был не против. - И ты туда же? Достали, говоруны хуевы... - Бэкхён смотрит на Минсока устало и мрачно, щелкая зажигалкой и обхватывая белый фильтр губами. Оральная фиксация Бэкхёна, замашки порно-звезды. Неудивительно, что Чондэ так пришибло по нему. Неудивительно, что Чанёлю насрать с высокой колокольни на все эти гейские штучки. - Что случилось? От тебя уже вся группа в голос воет. - Не начинай, хён. Какое вам всем дело до того, что, мать его, случилось. Минсок выдыхает, прикрывая глаза, и считает до десяти. Срывается, кажется, на восьмой секунде, сжимая в пальцах воротник бэкхёновой футболки, нависая над младшим, как скала над обрывом. - Ты как со старшими разговариваешь, Бэкхён? Бэкхён стряхивает пепел в грязную кружку, оставшуюся на столе, нервно облизывает губы и, кажется, медленно впадает в истерику. Минсок встряхивает его, как полудохлого котенка. - Я ему противен, - выпаливает Бэкхён и затягивается еще глубже, вырывая ворот своей футболки из чужих пальцев, бессильно опускаясь обратно в кресло, - Чанёлю я против. Можно я хоть немного побуду человеком, которому, блять, больно?! Минсок ничего не говорит, смотрит на проем балконной двери, смотрит на застывшего в нем Чондэ, на лице у которого, кажется, написано желание, как минимум, напиться. Как максимум - повеситься. Минсоку на анализ ситуации нужны какие-то доли секунды. Минсоку достаточно одного взгляда, чтобы принять решение. - Бэкхён, прекрати вести себя так по-сучьи, - размеренно и тяжело выдыхает старший, занося ладонь, чтобы прописать застывшему Бэкхёну пощечину. Но не успевает. Вернее, прекрасно знает, что не успеет. Потому что Чондэ сжимает его руку еще до того, как она коснется чужого лица. Тишина давит на уши, и Минсок смеется, высвобождая свою ладонь из пальцев Чондэ, оставляя девяносто-второй-лайн разбираться друг с другом без его участия. Бэкхён, конечно бы, нихрена не поверил на слово. Но от такого действия теперь они оба не отвертятся.