И тот, кто был всем, станет никем

      Комната пропитана обжигающим паром, но я уже давно перестала осознавать, что же всё-таки горячее: вода, ласкающая мои ступни, или его пальцы, ласкающие моё тело. Его волосы, сквозь марево и пелену страсти на глазах, напоминают густую алую краску, готовую начать плавиться от температуры, накаляющейся вокруг нас и грозящейся оставить красные подтёки. А пока вместо волос эти не просто кровавые, но ещё и болезненные следы оставляют его губы, скользящие по шее вниз и приносящие небывалое удовольствие. Цепкие ловкие пальцы одной руки мучительно медленно, растягивая наслаждение, проводят четыре полосы вниз по животу. Широкая шершавая ладонь давит на спину, заставляя прогнуться в пояснице и запрокинуть голову. Я вожу ладонями по его плечам и спине, чувствуя напряжённые мышцы, чувствуя вздувшиеся вены с бешено стучащей внутри кровью. Я почти вскрикиваю, когда его пальцы достигают своей цели и едва уловимо надавливают на пульсирующую возвышенность. Он не останавливается на этом и пропускает один из пальцев ниже, раздвигая плоть и погружая его полностью. У меня кружится голова, и становится так хорошо, что сдерживать волну оргазма больше не остаётся сил — я содрогаюсь всем телом, не стыдясь громкого протяжного стона. Я прижимаюсь к нему сильнее, но слишком резкий и неимоверно противный звук отвлекает меня от столь желанного тела и заставляет испуганно содрогнуться.       Я подрываюсь на кровати и пытаюсь отдышаться. Будильник всё ещё разрывается на тумбочке. Я выключаю его неловким ударом руки и осознаю, что только что произошло. Да уж, Харуно, давно мы от оргазма не просыпались. Я заливаюсь краской и закапываюсь обратно в одеяло. Несмотря на неожиданное пробуждение, по телу предательски разливается приятная истома. Гаара так и не пришёл на ужин. Мы до двенадцати разбирали вещи, а до трёх я мучилась от бессонницы, но и в то время дома его ещё не было. Я откинула одеяло и сладко потянулась на кровати.       Сегодня мы начинаем новую жизнь.       Я поспешила принять прохладный душ, чтобы отогнать неприятные мысли и привести тело в тонус.       На часах было только 6:15; по моим расчётам, Гаара должен был либо спать, либо его вообще всё ещё не было дома. Я совершенно не знала, что здесь следует носить по утрам, так что, дабы обойтись без многочисленных переодеваний, поверх тонкого домашнего платья на тонких бретельках я накинула свой обычный шёлковый халат и тихо вышла из комнаты, прислушиваясь к звукам дома. Было неестественно тихо: никаких разговоров рабочих, возводящих дома, никаких птичьих трелей, которыми в Конохе был пропитан каждый сантиметр воздуха, никаких голосов. Я спустилась по необыкновенно высокой лестнице и поспешила разогреть Сараде завтрак, уже приготовленный вчера вечером. Я непрерывно зевала и, казалось, была категорически не готова к новому дню.       — Доброе утро.       Сарада появилась в комнате уже одетая в…       — Доброе. Я раньше не видела на тебе эту одежду.       — А. Канкуро сказал, что это одежда Темари. Она попросила передать её всю мне, пока мы не купим с тобой подходящую.       От прежней жизни оставалось всё меньше и меньше. Сарада была непривычно взрослой и чужой в обтягивающих чёрных штанах и фиолетовой, заправленной рубашке с длинным рукавом.       — Садись завтракать. Как спалось?       Она заняла приготовленное место, а я облокотилась о дверной косяк, собираясь отправиться одеваться.       — Хорошо, мне снилась наша первая тренировка с Шинки и Канкуро. Если во сне всё прошло отлично, значит, на самом деле тоже?       — Ну конечно! Не волнуйся: ты у меня умница и усвоишь всё, чему захочет тебя научить новый сенсей. Хм, а знаешь, как в народе говорят? На новом месте приснись жених невесте.       Я прищурилась и почти засмеялась, а Сарада уставилась на меня, покраснела и отвела взгляд, чем вызвала волну удивления. Обычно она никогда не стеснялась говорить со мной о чём-то личном: я с детства устанавливала между нами доверительные отношения. Она знала, что может делиться со мной чем угодно.       — А Вам что снилось, Сакура-сан?       Я готова была вскрикнуть от удивления, но всё-таки сдержалась и обернулась к источнику вопроса. Казекаге вздернул бровь и явно ждал ответа.       Так, новый день, новый шанс — веди себя как взрослая женщина!       — Доброе утро, Казекаге-сама! Вы знаете, вчерашний день был для меня таким утомительным, что, кажется, я спала совсем без снов! Может, вам тоже следует позавтракать? — да! Да! Мой голос звучал уверенно и приветливо. Идеальное начало дня.       — Нет, спасибо, я не голоден. Сакура-сан, это стандартная одежда медиков. Ты можешь позже приобрести что угодно, но пока, в соображениях безопасности, надень вот это, — я взяла довольно громоздкий свёрток.       — Спасибо. Вы не ночевали сегодня дома?       — Я довольно редко прихожу на ночь. Мне есть где остаться кроме этого дома.       Так странно. Не видела раньше людей, которые так бы менялись за одно мгновенье. Ни в голосе, ни в глазах не было ни насмешек, ни улыбок. Нейтральный, уставший и немного отстранённый. Видимо, сегодня ночью он не просто не ночевал дома, но и не спал вообще.       А почему не спал? Я покраснела от мысли, что, возможно, он был не один. Ну конечно же, глупая! Посмотри на него! Не может у него не быть девушки. А ты уже напридумывала себе кучу всего. Всё! Веди себя естественно и не смотри на него так. А то мало ли что он о тебе подумает.       Я извинилась и известила, что мне пора, проскользнув мимо мужчины, взбежала по лестнице к себе в комнату и принялась рассматривать новую экипировку. Такие же тёмные штаны, как и у дочери, непривычно для меня обтягивающие каждый сантиметр; белая тонкая рубашка с красным крестом на спине и плотными застёгивающимися на пуговицы манжетами на запястьях и шее. Удивление вызвал удлинённый пиджак с прикреплённым изнутри, длинным, тонким шарфом. Он был чёрного цвета, видимо, изготовленный из шёлка, и держался на нескольких пуговицах на месте внутреннего кармана. Я облачилась в предложенные вещи, собрала волосы в низкий хвост, оставляя пару ещё не отросших прядей неопрятно обрамлять лицо, перекинула небольшую сумку через плечо и, прихватив в руку пиджак, спустилась на кухню.       — А где Сарада?       — Она ушла одна. Сказала, что Канкуро ей всё объяснил, — Гаара задвинул стул и направился ко мне.       — Я провожу до госпиталя.       Мы вышли на улицу; было не так жарко, как вчера, но ветер, казалось, не утихает здесь ни на секунду. Он не был прохладным и легкомысленным, как у нас в Конохе, не говорил с людьми на языке шумящих листьев, не давал знать о своём присутствии рябью воды и танцами лепестков, украденных в цветочных магазинах. Он метался по деревне: раскалённый и безмолвный, привлекал к себе внимание измученных жарой жителей и злился от его недостатка, принося такие частые и разрушительные песчаные бури.       — Самое безопасное время — это до двенадцати часов дня и после шести часов вечера. Солнце не так агрессивно, и можно выходить на улицу без защиты. Но если вдруг понадобится пройти по деревне в разгар дня, то надевай пиджак с капюшоном и закрывай лицо шарфом, оставляя лишь глаза. У нас имеются закрытые тренировочные корты, так что за Сараду не волнуйся. Теперь о госпитале. Ты уже планировала, с чего начнёшь?       — Ну, я хотела бы провести теоретическое тестирование среди учеников и работников. Затем посмотреть на практическую работу.       — Хорошо, отчёт пока будешь сдавать раз в неделю. По вечерам пятницы будешь заносить в резиденцию и рассказывать что к чему. Много тестировать тебе не придётся: общее число медиков, постоянно занятых в госпитале, достигает семнадцати человек. Учеников девять. Все девушки. Возраст от одиннадцати до пятнадцати лет. Я требую от каждого шиноби знания азов первой медицинской помощи, но, как правило, азы не востребованы, — на последнем он грустно усмехнулся.       Весь вечер и всё утро я вынашивала просьбу к Казекаге, но не знала, как её выразить. Не знала, как истолковать правильно: боялась быть непонятой. Неприятно сосало под ложечкой от того, что я намеревалась сказать, но с каждым шагом мы неумолимо приближались к госпиталю, и я убеждала себя, что буду жалеть, если не заставлю себя озвучить эту мысль.       — Казекаге-сама, — я начала робко и тихо, да и не собираясь перейти на более громкий тон.       — Да?       — Когда вы будете объявлять меня перед персоналом, Вы… не могли бы не озвучивать фамилию моего мужа? — я закусила губу и отвернулась, чувствуя на себе испытующий взгляд зелёных глаз.       — Как тебя представить?       Ну же, ну же, скажи это! Или будешь жалеть, я тебя знаю, точно будешь!       — Харуно Сакура, — на секунду мне показалось, что весь мир затих и это прозвучало громче, чем любая фраза, сказанная бы сейчас.       Эта просьба стала моей личной победой, но точно также, сейчас я, как никогда раньше, остро чувствовала поражение.       Я чувствовала себя предателем: я предавала себя, своего мужа, свою семью, свой выбор. И сейчас я первый раз прилюдно признала свою ошибку.       — Хорошо, это твоё право, — нарочито мягко ответил Гаара.       Ещё бы. Хотя у него не было никакого права осуждать меня и винить в чём-то, но на душе стало спокойнее. По крайней мере теперь я чувствовала, что, если захочу встретиться с мужчиной, общество не кинется на меня с вилами и топорами, мало кто будет тыкать пальцем и кричать о морали.       Одной единственной фразой я выиграла сражение. Но война обещала затянуться.       Здание госпиталя не только издалека казалось белоснежным — я смело могла назвать его самым чистым зданием в деревне. Видимо, его фасад обновили совсем недавно: ни одной трещинки, ни одной помарки не мог заметить мой придирчивый взгляд. Прямо перед дверьми Гаара остановился и повернулся спиной ко входу, его тон стал ниже:       — Если будут проблемы с сотрудниками, не бойся говорить мне об этом. На данный момент ты самый квалифицированный и многопрофильный медик из всех, о которых мне доводилось слышать, — я приоткрыла рот от изумления и, кажется, просияла на глазах.       Так давно я не получала комплименты, связанные с моей работой. Так давно я не получала комплименты от привлекательных мужчин. И как давно я не получала поддержку со стороны мужчины. Мне чертовски не хватало сильного мужского плеча, не хватало защиты и покровительства. А тут три в одном! Казекаге явно знает, как поднять настроение перед рабочим днём.       — Спасибо за Ваше доверие, Казекаге-сама! — я улыбалась так, как не улыбалась давно. И вдруг осознала, что хотела бы слышать комплименты из его уст как можно чаще.       Он кивнул и приподнял уголки губ.