Кай

Ты смотришь на Герду, утопая в плотной тьме, и мысли твои сошлись на ней, как на точке лазерной указки. Она сегодня беспокойная, сидит уже не прямо, а в полповорота, поджав под себя согнутую в колене ногу. Ночной ветерок, забирающийся в распахнутое окно, шевелит её волосы прозрачной нежной рукой, и у тебя сводит скулы от желания прикоснуться к мягким прядям, которые она неизменно остригает по плечи. Мрак отпускает тебя постепенно, неохотно, ты выпутываешься из него как из резинового болота. Скрипит по-старчески расшатанное колченогое кресло. Твои шаги тихи и вкрадчивы, но ты и не сомневаешься, что Герда слышит тебя. Подходишь вплотную, прислоняясь животом к её бедру. Девчонка не вздрагивает и не оборачивается, продолжая пялиться на ночную улицу, на темные кроны шелестящих деревьев. Ты еще не ощущаешь её аромата, но знаешь, что скоро учуешь его, как гончий пес. Он настолько тонок и абсолютно естественен, что услышать его не так просто, как броский шлейф любого парфюма. Заоконная прохлада вымывает легчайший аромат в небо, принося вместо него запахи листьев, мокрого асфальта и дыма. И ты клонишься к ней все ближе, чтобы распробовать, почувствовать, закрывая Герду собой от комнатной темноты. *** Глеб вернулся в цветочный магазин ровно через четыре дня, удачно застав смену несносной девчонки. Но на этот раз он заявился не один. Вальяжно вышагивая, Голубин зашел в магазинчик, ведя под руку Наташу, следом, посмеиваясь и перебрасываясь шуточками, ввалилось пару ребят из Династии. Герда, как ей и полагается, прилежно стояла за прилавком, сложив руки на стекле. Её напарница, все та же смуглая девушка, едва завидела Глеба, шустро смылась в подсобку. Фара подошел к Герде так, будто был здесь хозяином. Наташа крутила головой, глаза её радостно сияли, и она была чудо как хороша. — Здравствуйте. Чем могу быть полезна? — голос девчонки звучал глуховато, но Голубину не было до этого ровно никакого дела. — Милая, — не ответив на приветствие, а сразу обратившись к Нате, проговорил Глеб, — чего бы тебе хотелось? Наташа заулыбалась, повторно обвела помещение взглядом и аккуратным жестом указала на мелкие, насыщенного винного цвета розочки. — Нам, пожалуйста, вон тех роз, столько веточек, чтобы смотрелось пышно, — повелительно заявил Фараон. Герда приступила к возне с цветами. Сегодня она была как-то менее расторопна и более меланхолична. Глеб торжествующе наблюдал за действиями флористки, у него был приготовлен шикарный сюрприз и не менее шикарная публика. Еще на улице он договорился с Наташей, что она подыграет ему, не зависимо от того, что он решит выкинуть. В зал вернулась вторая девушка, и кто-то из его парней завел с ней кокетливый пустой разговор. Голубин выждал, пока Герда подготовит цветы, и приступил к старой программе, но с новыми действующими лицами. — Нат, смотри, какие красивые, — он кивнул на вазон с нежно-розовыми пионами, — может, лучше возьмем их? Девушка недоуменно вскинула не него взгляд, но, заглянув в холодные глаза Глеба, вспомнила о своем обещании: — Да-да, они такие великолепные. Извините, девушка, а давайте лучше пионы, — произнесла она. Так началась старая песня о главном. Фара снова гонял бедную Герду от вазы к вазе, заставлял переупаковывать цветы. Все присутствующие в лавчонке косились на него с непониманием, но молча наблюдали за происходящим. Девчонка же была непробиваемо-спокойна и бесяче-медлительна. Глеб даже хотел прикрикнуть на нее, чтобы шевелилась резче, но вовремя угомонился, смекая, что это будет уже совсем ни в какие ворота. И завершилась вся эта кутерьма фатально-иным способом, нежели хотелось Фаре. Он, прикрываясь наигранными капризами Наташи, в очередной раз принудил Герду сменить оберточную бумагу. Нововыбранная же упаковка висела высоко на стенде, и миниатюрная девушка, встав на низкую скамеечку, потянулась к нужному рулону. Но пальцы её не успели коснуться того. Герда вдруг покачнулась, охнула низко, жалобно и стала заваливаться набок. Взвизгнула напарница — и время замедлилось, превратившись в бесцветное и безвкусное желе. Глеб сам не понял, как он оказался рядом в просвете между прилавками, успев подставить ладони под голову Герды. Ушибленные о пол костяшки и колени заныли тотчас, девушка же оказалась без сознания. Фара смотрел в бледное до серости лицо ошарашенно, чувствуя собственную боль уже отдаленно, как через слой обезболивающей ваты. Он боялся отчего-то хоть шевельнуться, ему казалось, что девчонка рассыплется драгоценной пылью по кафельному полу, если он сдвинется хоть на жалкий миллиметр. В зал вбежала дородная высокая женщина. Время отмерло и поскакало, как весенний ручей по камешкам. «Хозяйка магазина», — отстраненно подумал Глеб, когда дама присела рядом с Гердой и стала похлопывать ту по щекам. Девчонка сначала не реагировала ровным счетом никак. Потом щеки зарозовелись, а сама она слабо-слабо поморщилась. — Лиза, неси нашатырь, — гаркнула женщина, и поморщился уже Фараон. Напарница Герды сорвалась с места, а над лежащей девушкой столпились ребята. Кто-то присвистнул. Наташа жалась около Глеба, расширившимися глазами смотря на этих двоих, приросших к полу. — Давай, девочка, приходи в себя, — бормотала хозяйка, тормоша Герду. Прибежала Лиза, протянула женщине флакончик. Резко завоняло нашатырным спиртом, Глеб вытянул ладони из-под головы девчонки, переложив её на коленки усевшейся рядом продавщицы. Поднялся, неловко отряхивая ушибленными, ноющими руками брюки. Ната сочувственно подхватила его пальцы, с печалью глядя на наливающуюся фиолетовым кожу. — Тебе надо в травмпункт, — уверенно заявила она. — Ерунда, — отмахнулся Фара, с трудом отводя взгляд от распростертой на полу Герды. Падая, она, вероятно, зацепила локтем угол прилавка, и поэтому на рукаве ее форменной блузочки проступило небольшое красное пятно. Тем временем девушка завозилась, мотая головой в попытке избежать настойчивого запаха. Открыла мутные глаза, уставившись сначала в потолок, потом взгляд ее соскользнул и остановился на Глебе. Не пылала вокруг зрачка знакомая яростная зелень. Взгляд был тяжел и очень устал. Фару продерло по позвоночнику незнакомой судорогой холода. — Ну, слава богу! — всплеснула руками женщина. Качнулась ее высокая прическа, когда она, охая и ахая, помогла Герде приподняться и усесться. — Когда ты в последний раз ела? — спросила дама. — Утром, — чуть слышно, неокрепшим пока голосом ответила девчонка, рассматривая пятно на рукаве. — Чай — это не еда. А сейчас уже восемь вечера. — Может, хочешь воды, — Лиза, успевшая метнуться за стаканом, протягивала его Герде. Та отмахнулась от посудины. — А чего хочешь? — Ничего не хочу. Только пусть он уйдет, — тускло отозвалась Герда и немигающе уставилась на Глеба, — и так тошно. Наташа возмущенно фыркнула, и, по видимости, собиралась что-то сказать в защиту Фары, но тот взял её за руку, тем самым показывая, что стоит промолчать. — Молодой человек… — извиняющимся тоном начала дама, но Глеб уже не слушал её. Развернувшись и все также держа Нату за ладонь, он шел к выходу. Ребята потянулись за ним. В повисшей тишине финально звякнул колокольчик.