Кай

Её аромат наконец-то ввинчивается в твои ноздри, и ты тянешь его, как тянет коктейль кокетливая красотка на пляжном берегу. Лениво смакуя, никуда не торопясь. Тупая булавка колет тебя под самые ребра, стремясь по венам докатиться до болюче сжимающегося сердца. Не выдерживая, закрывая глаза, ты зарываешься носом в волосы на ее затылке. Руки сами ложатся на узкие покатые плечи. Тебе хочется сжать её в пальцах, разломать в щебень, искрошить в муку и втереть в себя. Это не любовь, не одержимость, не вожделение. Черт поймет, что это такое. Эту гребаную сказку вывернуло наизнанку, и Снежная Королева забрала не Кая, а Герду, подарив ее сердцу со щедростью льда весом в тонну. *** Всю неделю после произошедшего в цветочном Глеба не отпускало чувство незавершенности и вины. То и дело перед глазами мелькали заледеневшие глаза Герды, глубоко заныканная обида в чернющих зрачках. И что самое паршивое — не работалось! От слова совсем. Тексты выходили настолько мрачные и нетипичные, что даже ко всему привычные друзья молча переглядывались, но понятливо не лезли к Фаре с советами и расспросами. И Голубин хотел бы с кем-то посоветоваться по поводу девчонки, но даже не представлял, кто и как мог бы помочь ему. Апогеем стал сон. Опять темная комната, постепенно светлеющая и выплевывающая из своего чрева Герду, сидящую на стуле, замотанную в безразмерную потасканную тряпку. Только на этот раз на её голове покоился венок из розочек, шипастые стебли которых лежали поверх белого лба и не причиняли коже абсолютно никакого вреда. Одной рукой девчонка держала у горла присобранную ткань, а в другой — гигантский белый пион. Пышный красивый цветок пах одуряюще сладко, маня подойти ближе. Глеб, будто зачарованный, сделал пару шагов к Герде, которая вдруг легко улыбнулась красными губами. А потом резко сжала ладонь, ломая идеально-ровный стебелек пиона, сминая его хрупкие шелковистые лепестки. Фаре показалось, что он слышит, как с оглушительным треском лопаются вакуоли в клетках растения. Но следом за этим он увидел не просто изуродованный цветок. В руке у Герды был кровоточащий розово-бело-зеленый комок, который лишь очень отдаленно напоминал воздушное соцветие. Жирные алые капли свисали с пальцев девушки, срывались с мерзким влажным звуком. Ошарашенный Глеб наблюдал, как кровь заливает руку Герды до самого локтя. Зачарованный отвратительным и прекрасным одновременно действием, парень не заметил, как та коротко замахнулась и бросила истекающий алым ком ему в лицо. Тот со смачным шмяком ударился о лоб Фараона и соскользнул, чуть задержавшись, к ногам, оставив на лице широкий мокрый след. Кровь удушающе пахла железом. Вездесущий запах залеплял нос и глотку, как мокрый морской песок. Глеб жадно хватал воздух, но чуял лишь соль и металл. Герда смеялась. И когда кислорода уже не осталось вовсе, когда все залило красной жижей, она хлопнула в ладоши, и Голубина выбросило из сна с громким мученическим стоном. Рядом, проснувшись, завозилась Ната, спросила слабеньким со сна голоском: — Что случилось? Глеб, успевший сесть на кровати, откинул одеяло в сторону и проговорил: — Просто страшный сон. Спи, — он аккуратно погладил её по волосам. Девушка зевнула и снова провалилась в мир сновидений. Фару потряхивало, казалось, отвратный запах крови все еще преследовал его. Ложиться обратно в постель не было никакого желания. Балкон манил желанной прохладой. Подхватив с прикроватной тумбочки пачку сигарет и зажигалку, Глеб прошлепал голыми ступнями к балконной двери, вывалился на улицу. Ночной холодок слабо мазнул по влажной коже, сбивая кошмарное липкое видение. Голубин иступлено закурил, пяля глаза в темень. Перед взглядом стояли красные губы Герды и изломанный цветок. Решение проявилось само собой, как лик на стене храма. Нужно было сходить к девчонке, извиниться, что ли. В самом деле, почему он на нее так взъелся? Глубоко внутри себя Фара знал ответ, но не время было вытаскивать его в подлунный мир. *** Злоебучий магазин цветов уже действовал на нервы одним свои внешним видом. Глеб потоптался у входа, покурил, повздыхал, собираясь с мыслями. Что сказать этой девчонке? Прости, что довел до обморока? Или извини, что загонял до потери пульса? Черт! Стоять под дверями не имело абсолютно никакого смысла, да и решимости с утекающими через сигаретный дым минутами не становилось больше. Голубин сплюнул зло себе под ноги, закинул бычок в урну и вошел в лавку. У ваз суетилась вертлявая кучерявая блондинка, а за витриной скучала высокая недовольная девица в очках. Фара подошел к блондинке. — Здравствуйте, вы не подскажите, когда можно застать Герду? — Герду? — переспросила продавец, приподняв тонко вычерченные бровки. Лицо ее приобрело наиглупейшее выражение, Фараон терпеливо покивал головой. — Она завтра в ночную будет, — таки додумалась девушка, — а вам зачем? Блондинка явно решила пококетничать, глазенки ее загорелись лукавым огонечком, а маленькие губы закривились в подобии зазывающей улыбки. — Нужно. Очень, — отмахнулся он от назойливой дамочки, — спасибо. — Молодой человек, мне кажется, что я вас где-то видела, — не унималась та. — Вам кажется, — сухо произнес Глеб, стараясь не влезть в обличающую беседу. На них начала недовольно коситься вторая флористка. И Фаре сделалось совсем уж неуютно под этим кислым взглядом. Он быстро покинул заставленное пестрыми цветами помещение. На улице уютно шелестела листва, затронутая предгрозовым дождем. Синоптики давно пророчили дождь, но тот пока обходил белокаменную стороной. У горизонта клубилась синева. Фара думал, рад ли он тому, что не застал Герду на рабочем месте именно сегодня.