Цитаты известных людей

      — Большой привет с большого БАМа. Всё ревёшь? — прокричал на весь пустой зал неоткрывшегося паба Гилберт.       Сидевший за барной стойкой Англия поднял мутный взгляд, злобно щёлкнул языком и потянулся к пивном крану.       — Я что, похож на девицу с нежной душой? — отпив, Артур заметил мокрый зонт посетителя. — А, ты про погоду.       — “Все мужчины слабы, а слабее всех джентльмены”, — ехидно заметил бывшая Пруссия.       Кёркленд проигнорировал цитату “железной леди” и, вместо ответа, сделал два больших глотка. Сняв мокрую куртку и отставив зонт, Гилберт подошёл к стойке и осмотрелся. Зал был абсолютно пуст — отсутствовали не только посетители, но и обслуживающий персонал.       — А где все?       — У меня вечеринка, — пробормотал Англия. — Снял помещение.       — Что отмечаем? Гибель британских спецслужб? Знал бы я в сороковом, что не бомбить тебя надо, а идеями мира и толерантности кормить, Битва за Британию кончилась бы иначе.       — Тебе напомнить, кто тут победитель, а кто проигравший? — прошипел Артур.       — “Быть могущественной — это как быть настоящей леди. Если вам приходится напоминать людям, что вы ею являетесь, вы ею не являетесь точно”, — старший Байльшмидт рассмеялся.       — Очень удобно. Значит, ты и так знаешь, что я тебя могу прихлопнуть как комара.       — Скажи мне, кто сейчас не может, — Гилберт взял бокал и налил себе пинту. — Я же маленькая федеральная земля, — он отсалютовал удивлённому Англии. — Видишь, “вовсе не обязательно соглашаться с собеседником, чтобы найти с ним общий язык”.       Поморщившись, Кёркленд сделал последний глоток и снова потянулся к крану:       — А разве мы его не нашли пару лет назад на почве мировых угроз? Ах, прости, это было не с тобой, а с Германией.       — Бла-бла-бла. Ты уже давно не бульдог, а беззубый пудель, и меня твои подколки не задевают.       Артур попытался что-то ответить, но вместо этого сморщился и сдавленно застонал от боли.       — Зубки болят? Что же это значит? Очередная подводная лодка прохудилась? Или ракета не взлетела? Или ядерное оружие дало течь. Всё-таки бардак у вас на пару с Россией. Не то, что у нас.       — А у вас порядок, да… да….да… — хохотнули от входной двери.       Повернувшись, Англия и бывшая Пруссия обнаружили, Брагинского.       — Гилберт, ты чего тут забыл? — поинтересовался Иван.       — Так Лондон, терракт. Неделя после Манчестера. Знал, что ты припрёшься успокаивать эту пародию на успешную страну. Я тут ваще ожидал слёзы-сопли-истерики, а он ничего, крепится. Так что, не знаю, от чего ты его успокаивать собрался.       — Гилберт, ты чего тут забыл? — повторил вопрос Россия.       — Хотел увидеть страдающую Англию.       — Ну? Увидел? — огрызнулся Кёркленд. — Проваливай.       — Я так не играю. Требую истерику!       — Хочешь, я тебе поистерю на разные лады? Чубаааайс! — запричитал Иван.       — Ой-ой-ой-ой, — подхватил Байльшмидт.       — Бедный я, бедный. Минэкономразвития-я-я-я!       — Ай-яй-яй-яй!       — Реновация-коррупция!       — Ох-ох-ох-ох!       Стукнув кулаком по стойке, Англия выкрикнул:       — Хватит! Это не отвлекает, а раздражает. Прекратите цирк.       — Не сработала твоя идея, — заметил Брагинский.       Гилберт пожал плечами.       — Много зубов-то болит? — спросил Россия уже у Артура.       — Шестёрка нижняя. Или семёрка.       — Зубы, Артур, нужно лечить. Не вырывать, но сверлить, травить нерв, удалять его, если надо, затем пломбировать. Хорошо пломбировать, чтоб зараза не прошла.       — Много ты понимаешь! У тебя тоже терактов полно.       — Теракты — это взрывы, а не нападения с ножом. Скоро терактами массовые удушения станут.       — Ты меня учить будешь? — закатил глаза Англия.       — Буду. Что это такое было? Неужели ни у одной девушки в сумочке не было шокера или газового баллончика? Неужели не было на улице ни одного мужика, способного дать в морду? Я этого просто представить не могу.       — Это варварство.       — Варварство — это на хвосте на ветке висеть или людей на улице ножом резать потому, что они верят не в того Бога.       Прочистив горло, к себе привлёк внимание бывшая Пруссия:       — “Нужно хорошо изучить своего врага, тогда однажды можно превратить его в друга.”       — То есть, сначала ты мне дашь тебя изнасиловать пару раз, а потом скажешь всем, что это у нас по любви? В мире “варваров” это называется пониженной социальной ответственностью у женщин.       И Артур, и Гилберт переглянулись:       — Он не понимает, — напомнил Байльшмидт.       — Да, я знаю, — кивнул Англия.       Иван очень хотел крикнуть что-то вроде: “Я вас обоих очень люблю, но вы чёрствые сволочи. И, к сожалению, я начал вам уподобляться”, — а затем, хлопнуть дверью, уйти из Европы, но карту мира он всё-таки помнил. Тяжело вздохнув, Брагинский положил Англии руку на плечо и произнёс:       — Я вас очень люблю, но вы ду-ра-ки...