Элементы

Кроме легкого дуновения ветерка и негромкого «вр-р-р!», раздавшегося возле виска, ничто не свидетельствовало о том, насколько близко только что прошла мимо него смерть. Леонардо коротким, резким движением разорвал конец голубой повязки, намертво пригвожденный вражеским сюрикеном к панели сломанного телевизора, и быстрым взглядом окинул заваленный различным видом барахла пятачок на городской свалке, внезапно превратившийся в поле боя. Так. Пятеро устроились на самой высокой куче хлама, приготовившись к новой атаке. Горсть сюрикенов поумерит их пыл. Майки у подножия другой кучи, поднимается с земли, отплевываясь от мусора. Невыгодная позиция, он открыт со всех сторон. Лео напрягается, но младший братец, судя по всему, в состоянии справиться сам. Донателло теснят сразу трое, а со спины крадется еще столько же, но Майк, разделавшийся со своим противником, уже спешит ему на помощь. Куча мала на другом конце площадки вспухает и распадается, из эпицентра раздается яростный торжествующий рык. Леонардо колеблется, как всегда бывает, когда дело касается его неистового брата. Помочь — и тем обидеть? А Рафаэль обидится, несомненно. Любую помощь этот гордец воспринимает как недоверие к его авторитету бойца. Помочь, оскорбив, или оставить брата доказывать собственную состоятельность и дальше? И каждую секунду, каждой клеточкой тела трепетать в ужасе — вдруг помощь понадобится срочно? Вдруг он не успеет? Угрожающие крики футов постепенно сменяются воплями боли, яростный рык — не менее яростным смехом. Бесшабашный, вспыльчивый, грубый, задиристый — его второй младший брат — воплощение природной мужественности, описанной еще отцами бусидо. Храбрость, граничащая с безумием — истинный путь самурая, которым должен идти всякий воин. Леонардо понимал, что таким, как Рафаэль, ему не стать никогда, Рафаэлем нужно родиться. Путь Лео другой — храбрость, воспитанная на понимании и готовности к смерти, храбрость с открытыми глазами. Лео мог отдать жизнь за тех, кто ему дорог, не колеблясь. Он полагал, что подготовил себя к смерти. Единственное, чего Леонардо так и не смог в себе побороть — страха за своих близких. Фактически, он считал, что этот страх не сможет изгнать никогда. Леонардо внимательно всмотрелся в редеющую кучу окруживших брата противников. Нет, Рафу, похоже, помощь тоже не нужна. Можно заняться той пятеркой на вершине. Двое футов уже отступают к выходу со свалки, нельзя позволить им вызвать подмогу. Лео в последний раз кинул взгляд на братьев, удовлетворенно кивнул и двинулся в сторону заинтересовавших его солдат. Справа мелькнула тень. Лео поймал основанием лезвия катану противника, резко, не глядя, отмахнулся вторым мечом от подскочившего слева бойца, краем сознания отмечая короткий вскрик и последовавший за ним звук падения тела. Переместил вес на правую ногу, толкнул все еще удерживаемую в блоке катану фута от себя, уперся левой пяткой в землю и точным, сильным движением ударил правой ногой противника в горло. Кадык захрустел, солдат с булькающим хрипом повалился навзничь. Вслед за ним полетел и сам Леонардо, опрокинутый на землю чем-то твердым и ужасно тяжелым, упавшим ему на плечи. Дезориентированный и оглушенный болью, он выпустил из рук оружие. Перед глазами кружились черные точки, в ушах звенело. Лео потянулся свободной рукой к придавившей правую половину тела железяке и попытался скинуть ее с себя. Мышцы на руке вздулись и закаменели, в ушах зашумело еще сильнее, железка скрипела, но не поддавалась. Наконец лежащую на нем штуку, оказавшуюся ветхим остовом машины, удалось слегка приподнять и откатиться из-под нее в сторону. Прямо под ноги подоспевшего на подмогу дружкам фута. Противник занес оружие для удара, Лео в сводящем мышцы рывке попытался откатиться обратно, уже понимая, что не успевает. Вот оно. Что ж, он готов. Конец прилетевшего сбоку шеста бо врезался в запястье опускающего меч фута с хрустом дробя кости и меняя траекторию удара. Еще один короткий замах, и затянутый в черное ниндзя без признаков жизни валится на землю. Донни убирает бо за спину и с улыбкой протягивает брату руку, помогая тому подняться. — Успел… — выдыхает Лео единственное крутящееся в голове слово. — Хорошо, что нас четверо, да, Лео? Кто-нибудь всегда успевает! С так и не сошедшей с губ улыбкой Леонардо, каменея, видит, как, словно в замедленной съемке, красный стальной язык вырывается из груди Донателло. Удар меча, нанесенный с чудовищной силой, раскрошив панцирь, пронзает насквозь тело младшего брата. Удивленно моргнув, тот мягко заваливается на руки Лео.