***
До Балтимора можно было бы добраться часа за два-три, но Вашингтон пришлось объезжать окольными путями. На дорогах было много брошенных машин, но так пустынно, что было жутко. А по-настоящему у меня внутри похолодело, когда издалека мы заметили целое темное море, которое двигалось к нам навстречу медленной волной – огромную толпу мертвецов. Пришлось вернуться на несколько миль назад и попробовать другой поворот. В итоге, такими же методами успешно объехав Балтимор, мы остановились под Уилмингтоном. Дэрил настаивал ехать дальше, ведь еще не окончательно стемнело, но я понимала, как напряженная дорога его измотала, да и место было неприметное и удобное для того, чтобы припарковать минивэн и переночевать где-нибудь здесь. Так что я сумела переубедить его, и мы вместе вышли, чтобы проверить этот небольшой кусочек умершей когда-то цивилизации с бензоколонкой, небольшим мотелем, парочкой магазинов, кафешкой и баром. Сначала Дэрил залил полный бак и набрал две канистры, а потом вместе со мной подчищал магазин, где было больше просроченных продуктов, чем годных, но от старых кукурузных хлопьев мы все же не отказались. Мотель, как и кафе при нем, мы трогать не стали. Изнутри через грязные витрины на нас смотрели десятки пар мутных глаз, и рисковать жизнями ради того, чтобы не найти ничего стоящего, было попросту глупо. - В машине переночуем, – просто сказал Дэрил и только проверил, надежно ли закрыты двери, чтобы ходячие не вырвались наружу. Бар стал последним непроверенным пунктом. Он занимал сразу два уровня: первый этаж и подвальное помещение, и по уходящей под пол лестнице на запах и шум поднялся всего один мертвец, а за стойкой медленно разлагался труп бармена. Больше мы никого не нашли. Заведение мне, кстати, понравилось. На первом этаже вроде ничего интересного не было, с виду ничем не примечательный бар, а вот внизу явно проходило все веселье. Света сюда проникало совсем мало, в одном углу стоял бильярдный стол, а в противоположном ему – еще одна барная стойка и небольшая сцена рядом. Наверное, здесь играли и пели что-то стоящее. Любопытство заставило меня залезть на эту сцену, подергать за струны оставленной там гитары и шмякнуть по прозвеневшей в ответ тарелке от ударной установки, но Дэрил так грозно посмотрел на меня, словно отец на нашалившего ребенка, что я оставила так заинтересовавшую меня сцену и направилась к бару. Он как раз осматривал ассортимент, так же, как и я, подмечая множество пробелов на стеклянных полках. Мы явно были тут не первыми гостями с того момента, как бармен наверху обратился в мертвеца. Низких стаканов для виски осталось немного, тут вообще весь пол был усыпан осколками стекла от бутылок и бокалов, но меня это не смутило. Мне вообще не хотелось думать. Сама поездка была полным сумасшествием, так почему нельзя сходить с ума и дальше? - Ты серьезно? – только и спросил Дэрил, усмехнувшись, когда я протерла подолом кофты пару стаканов и стала выбирать, что бы такого интересного попробовать. - Ага. Тебе виски? Мне тоже пришлось пить виски, потому что последняя бутылка шнапса, который я никогда не пила, валялась разбитая на полу. Это было забавно, мне нравилось сейчас все. Обжигающий виски в стакане и закружившаяся немного голова, разгромленный наполовину бар, сидящий совсем рядом Дэрил, такой непривычно спокойный в незнакомом месте и вдруг рассказывающий мне о младшей сестре Мэгги, которую он поил отвратительным самогоном в лесной лачуге, а я в ответ о студенческих приключениях, случавшихся по вине алкоголя. Мы говорили о том, о чем сами хотели, и не спрашивали друг у друга лишнего. Оба ведь понимали, что все эти люди из прошлого – мертвы. Опьянела я как-то слишком резко и быстро, мне стало так легко, что улыбаться я не переставала вообще. И с уже затуманенным сознанием я огляделась вокруг себя снова и поняла, что, кажется, совсем не против заняться с Дэрилом любовью на вон том бильярдном столе в этом подпольном баре. Он же был лишь немножко пьян, зато расслаблен, и поэтому не прочь был поцеловать меня в ответ, когда я склонилась к его лицу и прижалась к губам, таким мягким и обжигающим из-за виски, прикасаясь ладонью к его щеке, покрытой короткой щетиной и совсем свежими ссадинами от осколков острых камней, из-под которых мы с Риком вчера его вытаскивали. В какой-то момент я поняла, что меня несет, но не могла остановиться, черт бы побрал этот алкоголь. Я обняла его крепко за шею, стащила со стула и попятилась назад, утягивая за собой, пока не уперлась поясницей в край бильярдного стола. Дэрил даже подхватил меня и усадил на бортик, а я обхватила его бедра ногами, не позволяя отстраниться. - Ты сдурела, – прохрипел он куда-то в шею и мягко отстранился. Я недовольно промычала, но все же доверилась, когда он поставил меня на ноги и просто прижал к себе, пресекая заходящие за рамки ласки, – его разум теперь отвечал за нас двоих. Но когда он практически донес меня до машины, закрыл изнутри двери и откинул задние сидения, в него словно кто-то вселился. Мы целовали и раздевали друг друга, я посмеивалась ему в губы и плавилась от охвативших меня ощущений. Его шершавые подушечки пальцев, его прикрытые от наслаждения глаза, его мягкие отросшие волосы, его запах, – все было таким знакомым, таким родным, и я ни за что бы не отказалась от этого. Мои руки скользили по его плечам, его руки – по моему животу и бокам, его зубы легко сжимали кожу у основания шеи, а мои – мочку его уха. В салоне стало адски жарко, окна запотели. Тело реагировало мелкой дрожью рук и теплом, тяжестью, сладко тянущей болью в животе, а когда Дэрил решил позволять себе все, что ему только захочется, я вцепилась пальцами в его волосы и дала волю голосу, легко направляя его все ниже и ниже... Я и сама не поняла, как это случилось. Совершенно ничего не соображала ведь и случайно, действительно случайно, ударила его коленкой прямо в скулу, за которую он тут же недоуменно схватился и поднял на меня растерянный взгляд. Мне было так стыдно и смешно одновременно, я обхватила его лицо ладонями, стала целовать щеки, виски, лоб и краснеющую скулу, шепча всякие глупости и извинения, а Дэрил только посмеивался тихо и искренно. Жгучее возбуждение смешалось с щемящей нежностью к нему, я спрятала лицо у него в шее и вслушалась в его сбитое напрочь дыхание, а затем млела от возобновившихся поцелуев и ласк. Но сегодня все было против нас. Для удобства мы сместились чуть вперед, но в машине было все равно тесно и не очень-то комфортно, и в итоге Дэрил стукнулся затылком о крышу и со злости пнул ногой руль... И попал прямо в клаксон, который просигналил так громко, что услышали, наверное, все ходячие в округе. Я дернулась от неожиданности и резко села, пытаясь вернуться в реальность, пока Дэрил ругался, как сапожник. Чтобы успокоить, я снова поцеловала его, очаровательно лохматого, возбужденного и злого, и рассмеялась, уронив голову на его плечо. Времени у нас было немного: на гудок скоро соберутся мертвецы. Даже не дав себе отдышаться, он мазнул губами по моему лбу, вжикнул молнией на джинсах, которую я уже успела расстегнуть, пересел за руль и завел машину. Он и так целый день ехал, но я все же была слишком пьяной, чтобы вести – в такой темноте еще и врублюсь в какое-нибудь дерево, поэтому, прижимая к груди одеяло, я только растерянно оглядывалась в поисках майки, которую Дэрил откинул куда-то в сторону. Он отъехал от нашей стоянки и направил минивен по тому же шоссе куда-то в темноту. И получилось, что мы не спали вместе еще несколько часов, правда, теперь я сидела сзади с фонариком и картой, пыталась проследить наш путь и понять, где мы вообще находимся. Со временем бороться с усталостью нам обоим стало сложнее, я клевала носом, а Дэрил зевал и тряс головой. Но когда он стал кусать себя за палец, чтобы как-то взбодриться, моему терпению пришел конец. Минивен поместился за парой деревьев и густым кустарником между ними, так что с дороги нас вряд ли кто-то заметил бы. И мы оба упали замертво, уснув практически сразу.***
Из вязкого плена сна меня вытащил тихий рокот мотора и посвистывание воздуха в щели приоткрытого окна. Я открыла слипающиеся глаза, моргнула, и всем этим звукам нашлось объяснение: Дэрил уже вел машину, не слишком быстро, но очень уверенно. Когда я зашевелилась, он заметил, что я проснулась, и коротко улыбнулся мне в зеркале заднего вида. - Как ты? – спросил он. Я сладко потянулась и улыбнулась ему в ответ, ощущая тепло внутри от одного лишь его взгляда. - Хорошо, – протянула я, совсем немножко слукавив, потому что голова все же болела после вчерашнего необдуманного распития виски. – Так нечестно, ты снова за рулем. - Поспи ещё, я нормально. В груди снова расплылось тепло от его такой ненавязчивой и внимательной заботы обо мне. Но одновременно вести машину, следить за горизонтом, чтобы не наткнуться на толпу ходячих, да еще и проверять маршрут по карте в одиночку все же не так-то просто. Так что я закуталась в разложенные на задних сидениях одеяла и, следя за маршрутом по карте, командовала направо-налево-прямо. Одновременно с этим я достала нам небольшой перекус и поглощала завтрак вместе с Дэрилом, который поглядывал на меня в стекло заднего вида, иногда так старательно сдерживая улыбку, что я тоже улыбалась и почему-то краснела. Потом я попросила остановиться, чтобы чуть размяться, отдохнуть от дороги. За время стоянки успела кое-как умыться и почистить зубы, а еще покопаться в бардачке и найти несколько дисков. И когда наконец отвоевала место водителя, мы тронулись дальше под тихую музыку в магнитоле. Вести было легко, дорога была более свободной, сказывалось уже значительное расстояние от крупных городов. А к вечеру яркие лучи света от фар выхватили из темноты табличку "Атлантик-Сити, 6 миль", и я свернула в сторону, улыбаясь от уха до уха: мы были уже очень близко. Уж не знаю, попали мы в тот пригород, в котором я была в детстве, но в темноте трудно было соориентироваться среди узких улиц с невысокими домиками и небольшими отелями для отдыхающих вдоль них. Я просто ехала прямиком к побережью, хоть Дэрил и настаивал остановиться пока в городе, чтобы утром осмотреться как следует. Нет, он должен хотя бы ощутить соленый прохладный бриз, раз уж посмотреть на океан по приезду сразу не вышло. Вскоре улица стала расширяться, а ее дальний конец и вовсе размывался из-за того, что асфальт постепенно уходил в песок. А дальше простиралось огромное пятно, темнее неба. Я просияла и надавила на газ. Песок под колесами – не очень хорошая идея, но мне было все равно, я просто остановилась посреди пляжа, выключила двигатель и фары и выскочила из машины. - Ну, вот мы и здесь, – тихонько сказала я, когда Дэрил вышел за мной следом. Шум прибоя ласкал слух, а лицо обдувал мягкий ветер, хотя даже мелкого шторма не было, лишь темная океанская гладь и полный штиль. А запах! Мне казалось, я знала его всю жизнь: сырой, свежий, соленый. Я думаю, Дэрил тоже его чувствовал. Океан определенно захватил его интерес: я поняла это по тому, как он постоянно посматривал в сторону воды, наверняка желая, чтобы день скорее сменил ночь, и все ходил кругами, не в состоянии залезть обратно в машину и просто уснуть. Иногда он очень сильно напоминал мне мальчишку, а не зрелого мужчину. Но, зная его уже в течении долгих месяцев, я смогла уговорить его выспаться, ведь завтра нас ждал насыщенный открытиями и совместным времяпрепровождением день. Утром я проснулась от яркого света, бьющего в окна. Дэрила рядом не было. Спросонья я даже не вспомнила, что мы уже у океана, что я так ждала этого момента, когда мы наконец сможем увидеть его. И когда вышла из машины, залюбовалась открывшимся видом. Да, океан был красив, огромен, он уходил в линию горизонта и не было ему конца, он был бирюзово-голубым у берега и синим-синим вдалеке, где уже невозможно было однозначно определить расстояние до суши. Но я смотрела на одинокую фигуру у самого берега. Дэрил сидел прямо на песке, согнув ноги в коленях и сложив на них руки. Он не двигался, просто смотрел вдаль. И этот вид был лучше любой цветной картинки на открытках.* Заставив себя дать ему еще немного времени в одиночестве, я связалась по рации с Риком, который упрекнул меня еще раз в том, что мы забрались слишком далеко, раз приехали только вчера вечером, однако теперь он мог не волноваться больше, что с нами что-то случилось в пути. Передав приветы Джудит, Мишонн и Карлу, я отключилась. Потом убрала одеяла с сидений, приготовила сумки с немногочисленными вещами, чтобы их удобно было перетащить куда-то – не будем же мы все время ночевать в машине. Вдоль берега выстроилась целая череда когда-то жилых домиков с видом на океан. Как же дорого они обходились хозяевам! Теперь же мы могли поселиться в любой из них, не забывая только об осторожности. Мне стало интересно, сколько Дэрил уже сидит вот так, просто любуясь видом. И как только я об этом подумала, он обернулся, словно почувствовал, и я как-то по-детски помахала ему рукой. Мы встретились на пол-пути друг к другу, и я не успела сказать что-либо, как он подался вперед и крепко поцеловал, обхватив ладонями щеки. Вот так просто, с такой радостью и счастьем! Как будто стремясь передать мне свой вихрь чувств, и да, у него это получилось. Я весело рассмеялась, посмотрела в его сияющие глаза и вдруг поняла, что они цвета ясного светло-голубого неба, еще более необъятного, чем простиравшийся перед нами океан. - Захватывающе, правда? Он снова обернулся. Я почти ощущала, как океан притягивал Дэрила своим величием и красотой. - Угу, – промычал он и с придыханием добавил: – На озере было бы не то. Я улыбнулась тому, как просто он выразил словами все, что творилось сейчас у него на душе. Мы постояли так еще немного, потом вернулись к машине, чтобы взять часть вещей и оружие, если нам все же встретятся ходячие. Нужно было осмотреть окрестности и найти место для ночлега.***
Дом был замечательным. Он стоял ближе остальных к берегу и внутри него было столько света, что комнаты казались чистыми и никем нетронутыми, несмотря на внушительный слой пыли и разбросанные кое-где вещи. Второй этаж особенно впечатлил балконом с плетеной мебелью и большой спальней с кроватью, застеленной когда-то белоснежными простынями. Под тихий смешок Дэрила я, не задумываясь, сорвала в этой спальне шторы. Да кто только посмел закрывать такой прекрасный вид на океан дурацким тюлем? Пока Дэрил пошел за машиной, чтобы пригнать ее поближе к дому, а также за оставшимися в багажнике вещами, я приводила комнаты в опрятный вид. Детскую комнату и гостиную я трогать не стала, они нам все равно не пригодятся, а в кухне и спальне навела относительный порядок, чтобы можно было переночевать здесь хотя бы до завтра в комфорте и чистоте. Естественно, меня не раз посетила мысль о том, что я действительно хотела бы жить здесь. Это же настоящая сказка: каждый день просыпаться в комнате с видом на огромный океан. Но я сразу задумалась о Дэриле. Да, ему тоже явно понравилось здесь, но, во-первых, пришлось бы перетаскивать сюда половину Александрии, потому что он ни за что бы не согласился просто оставить свою семью там. А во-вторых, как он будет жить без возможности в любой момент отправиться в лес и окунуться с головой в охоту? Нет, это не его место. А значит, и не мое тоже. До самого вечера приподнятое настроение не покидало нас обоих. Так и оставив сумки у порога, мы увлеклись друг другом и занялись любовью на самой мягкой на свете постели в полюбившейся мне спальне. Потом мы просто сидели, любуясь видом из окон в пол, купались под теплой водой в душе и, до жути голодные, подчищали взятые с собой припасы. Каждый его взгляд, слово, прикосновение были наполнены мягкой радостью. А я совсем не думала о том, что стоит или не стоит говорить, не переживала, что он не так поймет. Здесь мы просто отдыхали, и, клянусь, это был мой настоящий рай. Солнце уже медленно спускалось к горизонту, когда Дэрил сам вытянул меня наружу. Я и сама хотела пройтись вдоль берега, даже зайти в воду хотя бы по щиколотки и зарыться пальцами ног в шершавый песок. Когда я скинула с себя кроссовки где-то по пути, Дэрил притормозил сначала, поглядывая на маленькие волны, разбивающиеся о берег, а потом, видимо, махнул на все рукой и последовал за мной, тоже сняв ботинки и ступая босыми ногами на холодный песок, омываемый соленой пенящейся водой. Джинсы намокли до колен, ступни замерзли сразу, но я придавала значения лишь руке Дэрила, крепко сжимающей мою, и его светлым улыбающимся глазам, которые он прикрывал, когда с океана дул слабый прохладный ветер. Через час мы сидели на одеяле у разведенного Дэрилом костра в паре метров от границы воды и суши. Уже совсем стемнело, и стало довольно холодно, ну и я, как обычно, мерзла, спасаясь еще одним одеялом. Чувствуя приятную усталость и умиротворение, я сидела рядом с ним и слушала тихий шум плещущихся у берега волн. Неожиданно Дэрил нарушил тишину необычной просьбой: - Расскажи о том, как была здесь. Я улыбнулась его любопытству и прикрыла глаза, роясь в памяти. - Это было давно, я мало что помню. Помню, что брат был совсем маленьким, даже на ножках еще не стоял. Родители поднакопили денег и решили свозить нас к океану вместо скучного пикника где-нибудь на природе. Было лето. Жара, раскаленный песок и теплая вода. И на мне был дурацкий розовый купальник, – я усмехнулась своим детским воспоминаниям. – Но больше у родителей денег не было, а в студенческое время мы с друзьями отрывались где угодно, только не на природе. - А потом, – почему-то смутился Дэрил. – У тебя же... был кто-то. - Я не говорила тебе. - Это очевидно. Я тихо рассмеялась, пытаясь представить, по каким именно признакам Дэрил определил, что когда-то я состояла в серьезных отношениях. - Ну да, я была замужем. Об этом сейчас странно думать, это было словно в прошлой жизни. - Он умер? - Нет... Нет, мы развелись еще до всего. Он был не тем человеком, с которым я хотела бы провести жизнь. Точнее, оказался не тем, за которого я вышла... В общем, как-то не сложилось, – нервно усмехнулась я, но Дэрил смотрел серьезно и слушал внимательно. Я даже поежилась от ощущения, что он прекрасно все понимал: даже после стольких лет невозможно относиться к таким вещам с хладнокровием. И, спасаясь от пристального внимания Дэрила, резко перевела стрелки на него: - А ты? Твоя семья жила слишком далеко от побережья, и поэтому ты никогда здесь не был? Дэрил отвернулся к океану и долго молчал. - Типа того, – горько хмыкнул он. Покопался рукой в песке, поменял позу несколько раз. За эти долгие минуты я сто раз пожалела, что спросила. – Первый раз я выехал из Джорджии вместе с Риком и остальными, когда мы направлялись в Вашингтон, – добавил он, а потом покачал головой, словно признавая, что сказал не то, что хотел сказать на самом деле, и выпалил: – Я вырос в неблагополучной семье, Крис. Я напряглась и навострила уши, на всякий случай придвинувшись к нему ближе. Меня беспокоило его состояние. Дэрил выглядел так, словно вся его накопившаяся за годы печаль готова была прорваться наружу. - Брат ширялся, сидел в тюрьме и нарывался на драки в каждом гребаном баре. Мать любила выпить и покурить. Она была хорошей, на самом деле... Ей было не плевать. Но она забыла потушить сигарету, когда уснула на диване. И сгорела вместе с нашим домом. Мне стало грустно и по-человечески жаль его. Я сразу вспомнила, как он делал мне компрессы на руки, когда я температурила, и неожиданно признался, что этому его научила мама. И как я захотела узнать больше о его семье, но натолкнулась на стену, которую он внезапно выстроил вокруг себя, не позволяя даже напоминать ему о матери. На его месте я поступила бы точно также. Хотя как я могла об этом думать, когда у самой были любящие и, главное, живые оба родителя? - А отец... – продолжил он вдруг охрипнувшим голосом и прочистил горло. – Он тоже много пил. Сначала они с Мэрлом цапались, я был мелкий, не встревал, только и мог прятать ножи и ружье, чтоб не убили друг друга на хрен, – впервые он говорил быстро, сбивчиво, будто боялся, что больше никогда не сможет проговорить это, будто расставался с тайной, которая жила в его сердце много лет и с которой он собирался умереть, так никому и не рассказав. – А потом брат уехал. Уехал и все. И отец сильно разозлился. Кроме меня, ему больше не на ком было срываться. Иногда это нужно сделать. Выговориться. Даже такому сильному человеку, как Дэрил. Его рубцы на спине... Я не могла бы сказать, что не догадывалась, откуда они. Но одно дело думать об этом, и другое – слышать подтверждение своим догадкам. Он упер руки в колени и опустил голову, потирая ладонями шею. Умолк на целую минуту, а потом вдруг сказал: - Прости. Я не знаю, зачем тебе это говорю. Это дерьмо тебе не нужно. Укол в груди был болезненным. И боль была не моя. Боль была за него. Весь смысл жизни в один момент превратился в стремление переубедить его в собственной никчемности, заставить забыть весь ужас, который он вынужденно терпел в детстве, не в силах сопротивляться пьяному обозленному отцу, который, безусловно, был намного сильнее, крупнее и думал, что имеет право избивать своего собственного сына до полусмерти. Что ж, я все ждала момента, когда я смогу облечь свои чувства к нему в слова. Кажется, сейчас было самое время. - Мне нужен ты. И все, что тебя касается. Придвинувшись еще теснее, я протянула руку и крепко сжала его ладонь. Дэрил лишь чуть повернул голову, давая понять, что слушает. - Дэрил, – я бы хотела смотреть ему в глаза в этот момент, но он не позволял, поэтому я просто тихо говорила, что думаю. – Что бы там ни было раньше... Это прошлое. Это больше неважно. Все давно закончилось, – я осторожно коснулась пальцами его шеи, не отнимая другой руки от его ладони, и спустилась ниже, за ворот рубахи, к плечу, нащупывая маленькие и большие вытянутые бугорки – шрамы. Если он поделился самым сокровенным, если подпустил меня настолько близко, то я была обязана помочь ему. Хотя бы попытаться. - Я знаю, – тихо ответил он, по-прежнему не поворачиваясь и задумчиво вглядываясь в границу между темным небом и еще более темной гладью океана. А потом я прижалась щекой к его плечу, обнимая крепко, и он приобнял меня в ответ, вдруг вцепившись пальцами в майку, склоняясь к макушке, выдыхая куда-то в волосы. Может быть, он всегда будет думать, что заслужил пережитое, но эту огромную вину, которую он взвалил себе на плечи и нес с собой до сих пор, отныне мы будем нести вдвоем. Когда мне была нужна его поддержка, он был рядом. Он заботился обо мне, когда я была не в лучшей форме, и принимал меня такой, какая я есть. Теперь пришла моя очередь. Ведь все, в чем он нуждался, так отчаянно нуждался, – лишь немного понимания, немного внимания, немного любви. И, черт возьми, я была на все готова, чтобы ему стало легче хотя бы грамм. Я коснулась губами его виска, и он выдохнул снова. Все стало таким незначительным. Все его ночевки у Граймсов, недомолвки, недопонимания. Он не был таким, как все, и справлялся с собой как только мог. Не дорожа своей жизнью, дорожил другими жизнями. Не веря в себя, верил в других. Не умея любить себя, любил других. И он определенно стоил того, чтобы отдать ему свое сердце. Что я и сделала, без всякой тени сомнения. - Спасибо... за это, – промолвил он, медленно отстранившись и снова всматриваясь в темную линию горизонта. – Это хорошее место. Здесь красиво. Я была согласна с ним. Уронила голову на его плечо и улыбнулась. - Мы вернемся сюда как-нибудь. Хорошо? - Да. Как-нибудь. С тех пор побережье Атлантик-Сити действительно стало нашим маленьким секретом, укромным местом, где мы могли просто быть вместе и наслаждаться красотой вокруг и обществом друг друга. И пусть бывали мы там редко, не позволяя себе привыкнуть, но нам этого было достаточно. Мы стали чаще проводить время с Граймсами, настоящей большой семьей. Дэрил регулярно ездил на вылазки и ходил на охоту, на которую все же звал меня иногда и потихоньку учил правильно и осторожно вести себя в лесу, разводить костер без спичек и зажигалки, устраивать ночлег на голой земле и различать съедобные ягоды от несъедобных. А я, помимо этого, оставила работу с провизией на складе и продолжила сотрудничество и странную дружбу с Юджином, больше не скрывая это от Дэрила. Нам больше незачем было умалчивать что-либо. Даже Кэрол, которая терпеть меня не могла, но всегда тепло относилась к Дэрилу, все же наладила со мной какое-никакое общение, и трудно было не заметить, как был рад этому сам Дэрил. На вылазках я тоже бывала. Ведь теперь Кирк не расставался со своим излюбленным настольным покером, и мы с Дэрилом часто баловались игрой с парнями в дороге, чтобы потом, возбужденными азартом, провести почти бессонную, но такую сладкую и наполненную страстью ночь вместе. А вместо того кинжала, который я выиграла у него в тот раз, у него на поясе теперь висел новый, с грубой, но точно под его ладонь рукояткой, в кожаном чехле с вышитым черной нитью изображением волка. Он не признался, что мой подарок ему понравился, но ему и говорить ничего не нужно было, ведь отныне он таскал с собой этот кинжал везде и всегда. Все недопонимания просто растворились между нами. И неважно, сколько еще дней или лет нам осталось жить, но мы наконец-то стали по-настоящему свободны и счастливы.