Другая жизнь

— Я так рад, что твой отец не стал препятствовать моему переводу в Академию Таллер. — А ты уверен, что это хорошая идея? Все-таки ты учился в столице. А у нас там такая деревня, — Тамей обеспокоенно глянул на жениха. Ему совсем не нравилась эта идея с переводом. — Что ты! Это же неважно. Да и Гатар — не деревня, а второй по величине город в Геррии, — заученно выдал Ромель. — Но главное, там будешь ты, — юный нирай был так занят своим счастьем, что не заметил муку, отразившуюся на лице будущего супруга. Тамей уже и не знал, как уговорить нирая Виннера остаться учиться в столице. Жених ему нравился: безупречные манеры, сдержанная благородная красота и прекрасная родословная. Племянник Великого Нира, пусть и троюродный, это вам не шутки. Но готов ли Тамей видеть жениха постоянно, изо дня в день, на учебе и после нее? А потом, после академии  еще же всю жизнь с ним? Так не лучше ли оставить друг другу немного свободы, хотя бы во время учебы? И, как назло, отец пошел на поводу у милого личика и с радостью согласился на перевод. Еще бы, не каждый день племянники Великого Нира изъявляют желание перевестись в их академию. Молодой нир Дайне заметил сидящего неподалеку дядю. Прародители, а они его не увидели, даже когда совсем рядом проходили! Надо же, Рион один, без своего прихрамывающего косого порученца. А Тамею казалось, что чудовище сопровождало своего генерала даже в уборную. Где только дядя откопал такое убожество? И не меняет его уже больше десяти лет. Но это понятно, кто захочет взять в мужья такого уродца, ему только и остается — быть порученцем. Рион его специально для контраста с собой таскает? По ехидной дядиной ухмылке Тамей понял, что Рион слышал их разговор, и для него, в отличие от влюбленного нирая Виннера, не остались незамеченными попытки племянника отговорить жениха от «необдуманного» поступка. Дядя вернулся к чтению докладов, продолжая при этом хитро скалиться. Что за идиотская манера изучать важные документы в саду? Еще и подслушивать умудряется при этом! Несомненно, дядя догадывался о причинах, побудивших Тамея противиться переводу жениха. Многие всерьез верили, что от Первого Генерала вообще ничего невозможно скрыть — он знает обо всем. А о чем не знает, о том догадывается. Дядя и впрямь выдающаяся личность: сильный маг, талантливый полководец, великолепный стратег, самый молодой Первый Генерал за всю историю Геррии. Красив, умен, богат и холост. Последнее, кстати, удивляло. Тамей мечтал, что когда-нибудь он сможет превзойти Риона, в глубине души понимая, что такой день никогда не наступит. Оставалось только молча завидовать и выслушивать дифирамбы в адрес дяди от семьи, друзей, преподавателей в академии и жениха. Только один человек никогда не сравнивал его с Рионом. А еще этот нирай — причина, по которой Тамей не хотел, чтобы жених объявлялся в Академии. Доброжелатели обязательно донесут, с кем молодой нир раньше коротал ночки. А он так надеялся и после помолвки продолжить интрижку с Наялем, послушным, глуповатым и безумно влюбленным в Тамея. Бестолковое создание молча прощало ему все: измены, грубость, игнор, отсутствие подарков. Ему доносили, что Наяль потом часами ревел в библиотеке, но его это не волновало. А как он пищал, стоило Наяля посильнее сжать или резче двинуться. Поначалу Тамей старался быть с ним нежным и терпеливым. Но заметив, что любовник на ласки отвечал плохо, но в то же время и не отталкивал, перестал себя сдерживать и беспокоиться об удовольствии партнера. Раз приходил, значит, все нравилось. А Тамей не дурак, чтобы прогонять шикарное безотказное тело. И прекрасный нирай Аллер не ждал от него обручальных браслетов. Хотя на самом деле именно такого младшего мужа он бы себе и хотел, а не бойкого говорливого Ромеля, которого попробуй обидеть. Но связи намного важнее желаний. Да, начало курса обещает быть непростым. А он-то думал, самое сложное, что его ждет — это заставить Наяля взять в рот. Тамей сдержанно улыбнулся жениху, продолжающему восторженно вещать о какой-то чепухе, и легко прикоснулся губами к маленькой ладошке. Ромель раскраснелся и замолчал. Наконец-таки. *** Путешествие прошло легко. Полдня они ехали до города (про себя Павел окрестил его райцентром), чтобы там воспользоваться порталом и перенестись в Гатар, в пригороде которого и была расположена академия. Портал привел бывшего офицера в восторг. Пока что это была самая крутая вещь из всего, что он здесь увидел. Просто шикарнейшая! Особенно если вспомнить родные железные дороги. Почти всю стену в «зале ожидания» занимала карта Геррии с отметками. Она чертовски походила на огромную схему метро. Разноцветные точки порталов были равномерно раскиданы по всей стране, так что из любого захолустья довольно быстро можно добраться не то что до столицы, но и до другого захолустья. Единственное, пришлось стоять в очереди, чтобы этим самым порталом воспользоваться, но молодого хозяина непринужденной беседой развлекал кучер. Павел был уверен, что даже если бы они прождали неделю, то истории у бодрого старика все равно бы не закончились. Оказалось, что если в поселении не располагался портал, то оно не могло называться городом вне зависимости от того, какая была у него численность населения. И до недавнего времени в местном райцентре портала не было. Но жители оказались людьми упорными, несколько раз писали в приемную Великого Нира с прошениями и отправляли просителей. Сначала они снарядили молодых свободных парней. Все же молодежь лучше соображает и в большом городе быстрее сориентируется. В каком-то смысле так оно и получилось. Первого приметил благородный нир и сделал своим полюбовничком, а второго позвала в мужья семейная пара из торговцев. Естественно, парням стало не до всяких там порталов. На третий раз они наконец-таки сообразили отправить мужика постарше, у которого были жена, муж и семь детей. Правда, он денек поплутал, и его чуть в воровскую шайку не приняли, но поручение он выполнил и прошение до Великого Нира донес. Павлу истории кучера было слушать вроде и смешно, но как-то непривычно и дико. Особенно, когда байка начиналась словами: «Пошел как-то кузнец свататься к сыну лекаря» или «Пожили они счастливо пару лет вместе, а потом жену нашли» и так далее. Но время ожидания, несомненно, пролетело быстро, и к ночи Павел смог оценить свои апартаменты в академии на ближайшее время. Если честно, он так и не знал, на каком курсе находится, и сколько еще лет предстоит учиться. Бляха-муха, он же до сих пор не знает свой возраст. Прикинул навскидку, что Наялю лет шестнадцать, и даже не подумал уточнить у Илге. Дебила кусок. Комната была просторной и довольно… милой. Павел мог бы принять ее за комнату девочек в приличной общаге. Приходилось ему по молодости пару раз бывать в таких, еще до встречи со Светкой. Четыре кровати были застелены покрывалами с узорчиком, на окнах висели шторы с голубыми рюшечками (Павел аж зубами заскрипел), на подоконниках — горшки с цветками, на полу — ковер, а на свободной стене возле двери — зеркало в полный рост. И это мужская комната в ВОЕННОЙ АКАДЕМИИ? Да это пиздец какой-то! Павел завис. Он приехал первым и не знал, какая из коек его. Подполковник прошелся, осмотрелся. Вдруг где-нибудь подписано, или он по другим каким-нибудь деталям поймет, где его место. В конце концов, так ничего и не найдя, Павел решил занять одну из кроватей рядом с окном. В крайнем случае, потом объяснится с законным хозяином. О, заодно на соседях проверит версию с падением с лошади. Они-то должны хорошо знать прежнего Наяля, все-таки угол вместе делили. Шкаф в комнате был один. В нем находилась зимняя одежда аккурат на четырех человек. Также рядом с каждой кроватью стояли тумбочки, а на стене висели штанги и крючки, чтобы повесить форму. Павел быстро все разложил, развесил, заправил постель, лег и долго не мог уснуть. К его разочарованию наутро он ничего не помнил из того, что ему снилось. Из чего мужчина сделал вывод, что Наяль решил не делиться с ним своими секретами. Но нет худа без добра, зато он выспался. К комнате примыкала отдельная маленькая душевая и туалет. Да это просто гостиница какая-то! Павел вспомнил родные казармы, разница была огромной. Вот что значит заведение для благородных! Когда Павел умылся и оделся, то немного озадачился, куда ему идти? Для начала надо, наверное, отметиться, что он прибыл, а потом позавтракать. Вчера в ночи на местном КПП записали, что он приехал, но было подозрение, что привратник с кровати-то встал его пропустить, но так и не проснулся. Так что неизвестно, что он там накалякал. Халтурщик, кто же на службе так палится, что дрыхнет? Терзания прервал стук в дверь. — Доброе утро, Наяль, как добрался? Укачало, как обычно? — Доброе утро! Не сильно, — на самом деле его совсем чуть-чуть замутило на середине пути, но Павел быстро отвлекся на проносившиеся в окне пейзажи и вроде очухался. А еще помогли леденцы, которые ему с собой дала предусмотрительная Илге. Эх, а раньше его даже в БТР не укачивало. Павел замялся, было очевидно, что вошедший хорошо знал Наяля. Кстати, он тоже габаритами не выделялся, однако был повыше и не производил такого угнетающего впечатления, как теперешнее тело Павла. Это хорошо, а то подполковник испугался, что все нираи такие же задохлики, как Наяль. — Так это правду мне вчера нир Столву сказал, что ты с лошади навернулся и теперь ничего не помнишь? — парень тряхнул косой. Павел позавидовал тому, как аккуратно она была заплетена. Придется все-таки учиться этому ремеслу, здесь нет Илге, а с хвостом он никого не видел. Выделяться из общей массы может быть чревато. Тьфу ты, вот уж не думал он, что когда-нибудь придется по поводу такой херни маяться. А нир Вюнс быстро действует, уже запустил в массы официальную версию. Толковый мужик. — Да. Правду. Парень внимательно посмотрел на Наяля. Отметил его нахмуренный лоб, поджатые губы и удивительную немногословность. — Я Таррин, староста общежития для нираев, живу в комнате  три на первом этаже. Так что если будут какие-то проблемы, то обращайся. Я уже отметил, что ты приехал. Основная масса кадетов послезавтра приедет. Твои соседи тоже. С ними уж сам познакомишься. — Понял. Это ж надо было так башкой удариться, у Наяля там походу все перемешалось. Неженка даже не стал в очередной раз жаловаться на трудную дорогу. Таррин весь исшипелся в лекарской, когда нир Столву велел ему присмотреть за потерявшим память Наялем. Нет, парень никогда не ныл в прямом смысле этого слова, но выглядел и говорил, словно он святой мученик из Анталейской Империи и вот-вот отдаст дух Прародителям. И кому он может нравиться? А ведь многие ниры считали Наяля самым симпатичным в академии. Наверняка, это любители слез и соплей. Таррин фыркнул, заметил внимательный взгляд собеседника и чуть не подавился. Эта… эта плакса как будто хотела насквозь его просмотреть, у старосты даже мурашки по спине забегали. Ему вдруг подумалось, что такой взгляд мог быть у палача. Он одернул себя, перед ним — неженка Наяль. Таррин уже хотел продолжить беседу и спросить, что же именно интересует Наяля. Но его самым бессовестным образом перебили. — Нирай Таррин, куда вы сейчас направляетесь? — Можно просто Таррин. Кадеты друг к другу обращаются по именам. Ты и это, что ли, забыл? Павел согласно кивнул. Он уже начинал привыкать к таким вопросам. — Я иду на завтрак. — Отлично, давайте пройдем в столовую. Я не помню, где она. А по пути буду спрашивать, что мне непонятно. — А… а… хорошо. Всю дорогу Таррин чувствовал себя не в своей тарелке. Мало того, что Наяль раскомандовался, так теперь еще и шел за ним. А ведь именно тот, кто слабее, должен идти первым! Таррин затылком ощущал тяжелый взгляд. Однако когда он пару раз оборачивался, ему не удавалось встретиться с неженкой глазами. И вообще Наяль выглядел расслабленным и со сдержанным интересом смотрел по сторонам. Как ему это удавалось? В столовой Таррин со вздохом облегчения отправил Наяля к его месту, а сам прошел к другим старостам и кураторам из числа молодых преподавателей. Павел подошел к указанному столу, накрыто там было на одного человека, видимо, для него. Место было очень удобным, спиной к стене и лицом к залу, так что вся столовая просматривалась как на ладони. Признаться, Павел вообще не любил, когда за ним кто-то маячил, особенно кто-то незнакомый. А этот Таррин доверия не вызывал. Понятное дело, привычка для человека, живущего в большом городе, неудобная. Павел даже поездок в автобусе избегал, отдавая предпочтение личному транспорту. Интересно, а это место за ним закреплено? Или когда все приедут, ему придется пересесть? На самом деле, смотреть было особо не на что и не на кого. Все сидят и едят. Нираев в академии действительно оказалось намного меньше, чем ниров, если судить по количеству столов для одних и других. Помимо Павла завтракало еще человек пять, но только двое сидели вместе и болтали. Остальные молчаливо ковырялись в тарелках. Ну и еще вип места, где сейчас находился Таррин. Вот там было наиболее оживленно, старосты приезжали пораньше. Они с жаром что-то обсуждали, периодически переходя на шепот. Сплетничали, видать. Павел заметил, что из-за стола, где трапезничали старосты на него стали кидать странные взгляды. Не надо было быть семи пядей во лбу — кости перемывали именно ему. Господи, хотя нет, здесь правильнее говорить Прародители, знать бы еще, что там натворила эта лахудра белобрысая, которой теперь по стечению обстоятельств является Павел. Лучше всего не обращать внимания на шепотки и посмотреть в другую сторону. Павел чуть не подавился, когда встретился взглядом с одним из ниров. Он ему подмигнул, а потом послал воздушный поцелуй. Подполковник смерил его самым презрительным взглядом, на который был способен, и уставился в тарелку. Рассматривать находящихся в столовой людей расхотелось. Поэтому Павел не заметил, как взгляд молодого нира из похабного стал удивленным, не на такую реакцию он рассчитывал. Не замечал Павел и того, как на него украдкой косились остальные кадеты и даже немногочисленные преподаватели. Не замечал, но чувствовал. Поэтому постарался расправиться с едой побыстрее, но так, чтобы это выглядело незаметно. И, в конце концов, привлек еще больше внимания к своей персоне. После завтрака Павел подошел к Таррину с просьбой показать ему, где находятся учебные корпуса. Парень многозначительно переглянулся со своими товарищами, парочка из них гадостно похихикала. Как бабы на базаре. — Лучше я провожу тебя к ниру Столву, он просил, чтобы ты зашел к нему. — Хорошо, — Павел на провокационные взгляды не реагировал. Внешне. Но он чувствовал, что где-то притаился пиздец, о котором все окружающие знали, а он — нет. А подполковник не любил чего-то не знать, особенно если это напрямую его касалось. Они шли молча, Павел лишь изредка уточнял интересующие мелочи. Но на самом деле жутко хотелось заломить впереди идущего парня, пару раз пнуть в живот и обстоятельно расспросить, что за фигня творится. Особенно, когда в очередной раз Таррин обернулся и посмотрел на него в каком-то злобном предвкушении. Переглядываясь, они дошли до нужного здания. — А эта дверь куда ведет? — Павел взял себя в руки и не забывал о своей основной задаче — собрать как можно больше информации, чтобы элементарно не плутать и не опаздывать на занятия. Не могло же такое большое здание быть лекарской? — Это же дверь в твою любимую библиотеку. Неужто, и про нее забыл? Ты же так любишь лить слезы между стеллажами, — Таррин резко остановился, Павел чуть не вписался в его спину. — Тебе же говорил нир Столву, я потерял память, — в ответ на эти слова староста резко обернулся. — Да ну? — Ну да, — Павел чувствовал, что собеседник начинает злиться. — Или ты думаешь, нир Столву будет сказки сочинять? — Нир Столву не будет, а вот кое-кто другой очень даже. Это ведь так удобно. Твой ненаглядный Тамей летом заключил помолвку с нираем Виннером. А ведь ты уже небось и браслеты обручальные в мечтах примерял? Да, Наяль? Но для того, чтобы тягаться с родственником Великого Нира дрожащих губ и моря слез будет не достаточно. Решил еще и в потерю памяти поиграть? — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Или погоди… Как же я сразу-то не догадался? Теперь можно от всего отнекиваться, ничего не помню, ничего не знаю. И искать новую жертву, к кому можно будет присосаться. Только не надейся, что все остальные с такой легкостью забудут, что ты та еще давалка. Вот скажи, Тамей давал дружкам тобой попользоваться? Или только сам? — Таррин зло рассмеялся ему в лицо. Однако он чуть не подавился своим смехом, когда посмотрел на Наяля. Павел в этот момент уже сжимал кулаки и прицеливался, как бы побольнее заехать Таррину в челюсть и самому не покалечиться. Силушкой тело было обделено. Не ясно, правду там говорил староста или нет, но болтать такое о себе, пусть и не совсем себе, он никому не позволит. Надо будет — всем морды подправит. Однако, тут их прервали. — Таррин, я тебе велел довести Наяля до моего кабинета, а не устраивать около него разборки. Давайте еще волосы друг другу повыдергивайте, как торговки на базаре, что прилавок не поделили. Малолетки проклятые, что ж вам все неймется: то вы ржете, то вы деретесь, то целуетесь возле моего кабинета. Как будто во всей академии больше нет мест. А ну кыш отсюда! А ты, Наяль, двигай сюда! Вопли раздавались из-за приоткрытой двери, возле которой они и остановились. — Ну посмотрим, как ты нира Столву проведешь. Он терпеть не может симулянтов, — шепнул ему Таррин на прощание. Но Павла эта угроза не испугала. Если что, он скажет про ледейский корень. — Нирай Наяль прибыл! — отчитался Павел. Хотя хрен знает, какие тут порядки. Надо срочно найти устав. Должен же быть в Военной Академии устав? — Э… Я вижу! Мои глаза открыты, а старческим слабоумием я еще не страдаю, — из-под стола высунулась взлохмаченная голова. Принадлежала она довольно молодому мужчине. Ну как молодому — точно моложе бывшего подполковника. Павел промолчал, что ответить на едкие замечания медика, то есть лекаря, он не знал. Возможно, ничего отвечать и не надо было. — Чего стоишь столбом? Сюда иди. Только аккуратно, смотри под ноги. Не наступи им на хвосты. — Кому? — Павел медленно прошел к лекарю и присел рядом с ним. Нир Столву ползал на коленях кверху задом и заглядывал под шкафы и тумбы. — Крысам. Их тут три где-то бегают. — Крысы? Так, может, надо заклинание обновить? — теперь Павел знал, что дома надо заговаривать от грызунов. — Заклинание обновить! Умный какой нашелся. Это мои крысы! Они из клетки сбежали. Да чего ты сидишь, ищи давай! Вот уже они вдвоем ползали по полу и искали грызунов. Через полчаса поиски увенчались успехом, крысы разместились в клетке и тут же уснули. Павел взглянул на лекаря, тот был весь в пыли и паутине. Он выглядел не лучше: форма стала серой. — Фух, ну и пылюка. Надо пожаловаться Гару, почему он никого не присылает, чтобы убраться. Присаживайся. Чаю? — нир Столву радушно ему улыбнулся. Такая быстрая и резкая смена настроения сбила Павла с толку. — Нет, спасибо. — Красный, белый, зеленый? Черного нет, — лекарь его не слушал и уже гремел посудой. — Я только позавтракал и не хочу пить. — Зеленый, значится. Отличный выбор! Нир Столву поставил перед ним чашку на блюдце. — Сахар? Павел злобно зыркнул, но покорно взял чашку. — Нет, спасибо, — в очередной раз отказался мужчина. — Пей-пей. Зеленый чай улучшает пищеварение, — нир Столву звучно отхлебнул. — Признаться, я удивлен. Нирай Наяль уже почти сутки в академии и до сих пор не пришел ко мне за каплями от тошноты. И как же он справился со своей дорожной болезнью? — Дорожной болезнью? — Тебя укачивает в карете, повозках. Некоторые готовы поспорить, что тебя и на лошади укачивает. Ты сутки после того, как приедешь, в комнате валяешься. Зелененький такой. Как чай, — лекарь кивнул на чашки, чтобы кадет точно знал, какой цвет имеет ввиду. — В этот раз было терпимо, — Павел вежливо улыбнулся и аккуратно отпил. Гадость, как же он не любит зеленый чай. То, что Наяль — комнатная фиалка, он и так догадался. Господи, там дороги-то было полдня. Даже если укачало, то не сутки же потом валяться! — Терпимо, значится… А что там мне нир Вюнс передавал, что ты память потерял? — Я упал с лошади и ударился головой. Мы с ниром Вюнсом не уверены, что моя память вернется. — Укачало на лошади? — ехидно выдал лекарь. А потом без предупреждения резко соскочил со своего кресла, подбежал к Павлу, схватил за голову обеими руками и принялся ощупывать ее. «Шишку ищет» — догадался Павел. Про нее-то он не подумал. — Что-то не похоже, чтобы эта голова обо что-то стукалась. Коса Павла окончательно растрепалась. Да, глупая была надежда, что он проходит с ней еще пару дней. Нир Столву же уселся на свое место и недовольно уставился на кадета. — Ну? — Простите? — Павел изобразил удивление. — Не хочешь рассказать, что на самом деле произошло и связано ли это как-нибудь с кадетом Дайне? — Я не знаю, кто такой кадет Дайне, — равнодушно напомнил Павел. Почему никто ему не верит? Гаденький голосок внутри подсказал: просто они не идиоты, вот и не верят. — Надо же, действительно не помнишь. Или на тебя зелье не действует… Зелье? Павел аккуратно поставил чашку на стол. Он больше никогда не придет в этот кабинет. Даже если будет при смерти. — Вы опоили меня зельем? — Да. Ладно, плевать на этого Дайне, в конце концов, ваши любовные делишки меня не интересуют. Но что случилось? Из-за разбитого сердца память не отшибает. Этот человек просто невыносим. Почему тут работает такой… такой ужасный и недисциплинированный человек? Они же в Военной Академии. — Мне сказали, что я выпил два пузырька настойки из ледейского корня. Нир Столву снова подскочил с места, подбежал к нему, ухватил за подбородок и заглянул в глаза, бурча себе что-то под нос. Следующие несколько часов своей жизни Павел будет помнить даже на смертном одре. Безумный лекарь устроил ему допрос с пристрастием, любой полицейский позавидует. Расспрашивал о самочувствии, ощущениях, снах (!). Вплоть до того, часто ли он после этого ходил в туалет и нормального ли цвета были выделения. А когда Павел четко и конкретно отвечал, очень странно смотрел на него. Подполковник расстроился, внедрение проходило неудачно. Уже второй абориген чувствует неладное. На прощание нир Столву попросил Павла плюнуть в какую-то склянку, выдрал у него клок волос и радостный побежал в лабораторию, прихватив с собой крыс. Павел так и остался сидеть в одиночестве, а на столе остывала еще одна чашка чая. Теперь уже красного. Гадость, Павел терпеть не мог красный чай. *** За обедом все стало только хуже. Мало того, что приехали еще ученики и преподаватели, так теперь уже никто не таился, и все в открытую пялились на него. Пару раз Павел даже заметил, как из-за двери в подсобку выглядывали поварята и только что пальцем на него не тыкали. Одно радовало, еда все-таки для кадетов была на первом месте, да и все спешили поделиться впечатлениями от каникул. В полку нираев прибыло, стол уже был накрыт на двух человек. Однако подошедший парень в ответ на приветствие и дружелюбную улыбку удивленно посмотрел на Павла и пересел к знакомым нирам. А так можно было? С обедом Павел расправился в рекордные сроки. Вот уж никогда бы он не подумал, что выдержать праздное внимание толпы так сложно. Он привык выступать перед курсантами, но с ними все было проще. Они внимательно слушали, тщательно записывали и задавали сухие уточняющие вопросы. Тут же Павлу приходилось терпеть любопытные, злобные и похотливые взгляды. А Наяль-то популярный парень, оказывается. Он просто физически ощущал предвкушение толпы перед скандалом. А его не избежать, краем уха Павел расслышал, что жених этого Тамея Дайне переводился в академию и с нового учебного года будет однокурсником Наяля. Мыльная опера какая-то. Ему полагается на это как-то отреагировать? Подполковник надеялся, что нет. Он не знал, как с женщинами-то общаться после расставания. А тут мужик. В библиотеку Павел решил не идти — вдруг там будет кто-нибудь из кадетов. Хватит с него на сегодня «общения». Поэтому он прогулялся по территории. Корпус «най», где он будет теперь жить, состоял из одного единственного двухэтажного здания и находился немного на отшибе. В корпусах с пометкой «н» жили ниры. Учебные здания были разбросаны по территории Академии. Так что во время занятий придется побегать с места на место. Если судить по карте, которая была размещена возле столовой, где-то еще должно было быть поле для физических занятий и полигон для магов. О, первое нашлось. Там как раз перекидывали мяч несколько ниров. Игра чем-то была похожа на баскетбол, только не с корзинами, а вертикальными кольцами. Именно в них надо было закинуть мяч. Вроде ничего сложного, но видя, как игроки друг друга толкают, отбирают мяч, помогая себе локтями и кулаками, Павел засомневался, что игра похожа на баскетбол, скорее уж на регби. Он с грустью отметил: что бы изначально ни было в основе разделения на слабых и сильных, сейчас размер тела точно был не на последнем месте. Некоторые ниры были выше и крупнее Павла даже в его прошлом теле, что уж говорить о том, в котором он сейчас застрял. Павел стоял, задумавшись о том, что вопреки расхожему мнению, размер все-таки имеет значение, и не понял, что его присутствие заметили. Парни посматривали на него, парочка самых «горячих» скинули рубашки и поигрывали мышцами. Подполковник решил, что его сейчас будут бить, но потом вспомнил, кто он сейчас по статусу и испугался еще больше — его кадрят. Павел развернулся и от греха подальше решил вернуться в свою комнату. И проигнорировал громкий гогот, раздавшийся ему вслед. На ужин он решил не идти, настроения не было. Так и закончился первый день в академии, а он уже думал о том, как пережить завтрашний. Потом мысли его перенеслись на жену и детей. Как же он давно не проводил вечера без них, в одиночестве. В доме Наяля это не так чувствовалось, потому что его постоянно отвлекали от грустных мыслей Илге, лекарь, слуги. А он и не думал, что это так тяжело: просто сидеть в комнате и молчать.