Другая жизнь

Павел и Миен возвращались домой после недельного отсутствия. Дел было невпроворот. Они побывали на руднике и выслушали нерадостные прогнозы насчет прибыли, а точнее — предстоящих убытков. Многие работники разъехались. Поместье также пустовало, он застал только Илге и старого привратника. Оба они просили разрешения разъехаться по своим родственникам, остальные уже и так уехали. Особо ценного в доме ничего не было, они заколотили окна и двери. Оставалось надеяться, что никто не решит забраться туда, чтобы утащить мебель или какие-нибудь шторы. Павел рассчитал тех, кто его дождался, оставил всем напутствия, и они с Миеном направились домой. Больше делать им было нечего. А вот дома их, пожалуй, ждало немало хлопот, несмотря на то, что на юге все было относительно спокойно. Особенно — Миена. Пока они с Рионом отсутствовали, в семье Шиллиганов стало на одного члена больше. Цирма от волнения после новости о присоединении Ледонского княжества к империи разродилась раньше положенного срока. И теперь в их семействе была еще одна дочь. Ну, хоть что-то хорошее после всех известий. Павел вздохнул и уставился в окно. Когда они наутро после бурной ночи узнали о присоединении княжества, то как-то все мысли у него из головы вылетели. Даже об этой самой ночи. Рион пребывал в похожем состоянии. С трудом они успели выцепить Марренов перед отъездом. Шиар, показалось Павлу, выглядел менее угрюмым, более собранным и деловитым. Видимо, генерала Маррена тяготила неизвестность и ожидание непонятно чего, был он человеком действия. А теперь вроде как все понятно — иди готовься к войне. Ирвин не отставал от своего супруга, хотя Павлу показалось, что от приятеля больше шума и суеты. Правда, из-за этого и остальные начинали активно действовать. Кстати, на прощание Шиар сказал, что попробует похлопотать о назначении или хотя бы разузнать обстановку. Причем, смотрел и на Павла, а потом сдал Ирвина, что тот как-то обмолвился, что друг в свое время подумывал о службе. Павел пробурчал что-то неопределенное. Если честно, это желание пропало уже давным-давно. Он как представлял, что снова придется выполнять чьи-то приказы, порой тупые и совершенно ненужные, так сразу тошно становилось. А он уже столько лет сам себе хозяин, да и быть виноделом-землевладельцем ему на самом деле понравилось. Сказывалось, видимо, что он был из деревенской семьи, пусть даже и в своей прошлой жизни. Однако он без сомнений будет защищать свой дом, надо — снова в армию пойдет. Каких-то иллюзий насчет долга государству у него уже давно не было, с ними он уже расстался. Но защищать свое будет до последнего. Рион первым заговорил о том, что им надо вернуться домой, что было странно. Павлу казалось, что тот до последнего будет ждать, что к нему обратятся за помощью или предложат вернуться. Но никто не пришел. Уехали они только тогда, когда Павел проводил Лауру. Она возвращалась к родственникам на север, что очень его беспокоило. Однако Лаура уверила, что надолго они там не задержатся, а с семьей ей будет спокойнее. Павлу оставалось только заставить ее запомнить точный номер портала возле их поместья и, как найти судью Грамса, чтобы тот проводил их до дома Валлионов. Ну так, на всякий случай, вдруг родственники, проживающие в пригороде столицы, не смогут их приютить. Лаура смущалась от такой, с ее точки зрения, излишней заботы. Ведь пока ничего страшного не произошло, чтобы настолько переживать. А увязавшийся Рион лишь закатывал глаза, приговаривая, что его старший супруг — паникер, до столицы еще добраться надо. Пусть даже и Анталейской Империи. Но ему было все равно, в этом вопросе лучше перестраховаться. Да уж, этот Рион… Сейчас, возвращаясь домой после вынужденной «командировки», он, пожалуй, впервые за полторы недели смог подумать о нем в спокойной обстановке. Как они вернулись в поместье, каждому пришлось заниматься своими делами — Рион пропадал в части или у индейцев, усиленно что-то выясняя. Павел занимался менее масштабными проблемами — информировал местных, советовал, куда ехать тем, кто собирался в армию, выписывал им рекомендации, продумывал запасы провизии, лекарств и всяких защитных амулетов. Встречались они только за ужином и вечера проводили в обсуждении планов и проблем насущных. Выяснять отношения в такой атмосфере было, по меньшей мере, неуместно. За все это время Павел только один раз проснулся с супругом под боком, причем он даже не услышал, как тот к нему пробрался в кровать. То ли бывший генерал такой бесшумный, то ли Павел на него не реагировал. Это было странно, до этого он абсолютно не реагировал только на Светку, еще в своей прошлой жизни. Да и здесь чувствовал, что кто-то из соседей в Академии проснулся и куда-то пошел, или когда к нему в комнату кто-то скребся. В этом мире после Сайны Рион, получается, первый, с кем Павел спал всю ночь в одной кровати. «Да еще и в обнимку» — вопил какой-то противный голос в голове, почему-то в последнее время подозрительно напоминающий Риона. И никакая атмосфера и куча дел не мешали Риону смотреть на Павла так проникновенно и с таким ожиданием, что у него даже в горле пересыхало. И он даже не мог понять — из-за стыда это или из-за возбуждения. Да, вот так вот. Рион в этом деле оказался ничуть не хуже женщины. Да, ему, конечно, кое-чего не хватало, а что-то было лишним, но ощущения от этого слабее не становились. А уж его реакция превзошла все ожидания, Павел и не ожидал, что другого мужика до такого состояния довести может. Да еще какого. Он привык, естественно, за все время, что живет здесь, и к мужским парам, и бракам. Да и к проявлению чувств на публике, таких как хождение под ручку или поцелуи, но от себя такого не ожидал. Павел в прошлой жизни, конечно, негативно к геям относился. Хотя, как негативно... Если уж говорить начистоту, он никогда серьезно не задумывался на тему однополых отношений и всякого такого. Как-то и повода для подобных размышлений не было. А вот сейчас — нате, получите. Сидит и думает, что оказывается, ему не только бабы нравятся. Наверное. Он сам до сих пор не понял. Вот что с людьми смерть делает. Пожалуй, именно в ту самую ночь он почувствовал, что Рион поддался ему, был в его полной власти, что ли. Слов не подобрать, как описать те чувства. Очень… непередаваемые ощущения. Ну, с женщиной это было как-то ожидаемо. А тут, как будто Павел понял, как это с мужиком «быть сверху», причем во всех смыслах, которое несет это понятие. Ему понравилось, по крайней мере, именно с этим конкретным человеком. И это очевидно теперь не только самому Павлу, но и Риону. Очень даже очевидно. Жаль только, с восходом солнца все это ощущение пропало, и Рион снова стал самим собой. Павел продолжал ехать и думать, пока Миен спал всю дорогу до дома. *** Известие о начале войны застало всех за домашними делами. Даже Рион в тот день остался дома, и, как показалось Павлу, смотрел на него особенно внимательно и как будто посылал ему какие-то намеки. Он прекрасно понимал, какие именно, да и этот взгляд уже успел изучить. И к чему такие гляделки могут привести, догадывался. Но почему-то даже не возмущался. А еще он заметил, что Рион первое время после той страстной ночи ходил просто шелковый и невообразимо миролюбивый. Павел даже удивился, он-то уж было подумал, что в восторге от Риона были только какие-то моральные мазохисты, но нет, супруг, оказывается, мог быть добродушным, веселым и абсолютно не язвительным. А вот в последнюю пару дней настроение его снова испортилось. У Павла закралось подозрение, что это от воздержания. Неужели и он становится таким невыносимым? Но пришел к выводу, что все-таки на него физиологические потребности так не влияли. А вот на Риона, по-видимому, еще как. А раньше у него всегда был постоянный любовник? Или любовница? Интересно, кто именно это был? Хотя, наверное, все-таки постоянного не было. Никто же на разборки к Павлу не приехал, и даже в столице никто вроде бы к Риону не приставал. Нерадостную новость привез почтальон. Просто передал привычную стопку корреспонденции и выдал: — Война началась! Прорвали нашу границу. Ту, которая раньше с Ледонским княжеством граничила. Рион принялся расспрашивать, когда, как, но бедный почтальон, естественно, ничего толкового не мог сказать. После обеда, когда немного улеглось первое волнение, Павлу пришлось успокаивать ближайших соседей, которые не замедлили явиться к ним. Странно было одно, почему ехали к ним. Поначалу Павел решил, что это из-за Риона. Однако он так ни к кому не вышел, а соседи все не переставали мучить его расспросами. Цирма ему потом высказала свое мнение, что они изначально совсем не к Риону ехали, а именно к нему. Павел, оказывается, и сам не замечал, что своим спокойствием и уверенностью привлекал к себе многих людей. Успокоившиеся соседи разъехались по домам с ценными напутствиями, что делать. Цирма была уверена, что это только начало, и завтра таких растерянных будет еще больше. *** — Рион, ты ничего не хочешь мне рассказать? Павел вошел в чужую спальню и понял, что даже не постучался, только когда уселся на стул. Рион лежал на кровати и задумчиво смотрел в потолок. Рядом валялись карты северных границ, которые были в их домашней библиотеке. Ах, вот почему он их не нашел. Очевидно, Рион что-то рассматривал и о чем-то размышлял. Он так проводил последнюю пару дней, а вот Павлу даже присесть было некогда. — А что именно ты бы хотел услышать? Я могу много чего рассказать, — вопросом ответил Рион. Павел подумывал перенять эту привычку. Очень удобно, только не тогда, когда ты пришел за ответами. — Мне интересно, чем ты тут занимаешься взаперти? И все вино, вроде, на месте. — Ну как же, милый Наяль, у нас же последние сто лет было перемирие с Анталейской Империей. Конечно же, я расстроен, что оно нарушено. — Хватит из себя дурачка строить. Я не верю, что ты не предвидел такую возможность. Супруг тяжело вздохнул: — И почему ты такой умный и сообразительный? Павел нахмурился и уставился на Риона, всем своим видом показывая, что без нормальных ответов уходить не собирается. — Мы в кои-то веки одни… в спальне… оба бодрствуем. Может быть, найдем занятие поинтереснее, чем пустые разговоры? — Рион приподнялся и положил руку ему на бедро. Павлу теперь просто-таки необходимо узнать, о чем он так не хочет разговаривать. Или Рион так расстроился, что его до сих пор не призвали? Навряд ли, тогда бы он пил, не просыхая, как в самом начале. И уж точно без карт пограничных территорий. — Рион, не переводи тему. Он со вздохом откинулся на кровать. — Такой умный, сообразительный и такой холодный! Словно ледяная пустыня за северными границами Империи. — Рион, прекрати уже паясничать. И супруг, вздохнув, приблизил карты и принялся рассказывать. Оказывается, во время вторжения в Сатию была опробована какая-то новая система защиты, над которой они с Линнаром начали работать еще после сражений на юге, когда о должности Первого Генерала никто из них и не думал. Со временем, конечно, были подключены еще специалисты, но курировали и контролировали весь этот проект именно они. А последние несколько лет работы и опыты проводились секретно. И после многочисленных учений и использования в Сатии было решено применить эту систему на северных границах. Как понял Павел, это была какая-то смесь боевых магических заклинаний и техники, Рион не вдавался в подробности. Главное достоинство которой — все недостатки магии компенсировались техникой и наоборот. При существующих порядках, классических правилах боя и тому подобного, идеи были почти революционными. Опять же технический прогресс за последние десятилетия шагнул далеко вперед, и воевать по-старому было неэффективно. И в Геррии, получается, об этом задумались первыми. — Погоди, и ты все это сам придумал? — Нет, что ты. Начать хотя бы с того, что я не маг и не техник. Я занимался внедрением придуманного именно в военное дело, продумывал новые построения войск с учетом нововведений… А вообще изначально это все Линнар придумал. — Линнар? — удивился Павел. В голове заскреблась какая-то мысль, но додумать ее не получилось. — Да. Только у него поначалу все как-то в общих чертах было. И уж тем более не в том виде, в котором это можно было бы применить в боевых действиях. Он, признаться, в военном деле не очень хорош, хотя отнюдь не глуп, конечно. Когда мы учились, мне частенько приходилось делать за него домашнее задание. Ну зато магическими знаниями он всегда был одержим. Да и механика ему нравилась. Вот оно как, оказывается.  — Может, они разработали меры против ваших схем? В Анталейской Империи тоже не дураки. И маги есть, и механики. — Я не говорю, что они дураки. И со временем они, конечно, изобрели свои контрмеры, но Линнар сказал, что сделать это быстро — невозможно. И напали именно на границе с Ледонским княжеством. Там было наиболее слабое место во всей защите. Однако с княжеством были «нерушимые соглашения, так что ничего страшного», — под конец Рион явно кого-то передразнил. — А Шиар тебе ничего не сказал по этому поводу, или он не знал? — Не сказал. Он был допущен к секретным данным. Но как ты мог заметить, Шиар сейчас тоже не на севере служит. Он мне пожаловался, как пошел докладывать… — тут Рион осекся и даже сел. — О чем докладывать? — Ну, у нас было подозрение на то, что в верхушке есть шпионы. Сомнениями и доказательствами я поделился с Шиаром. А он, как пошел с ними к главе разведки, так его и перевели. На запад. Правда, о его переводе уже давно поговаривали, еще до того, как меня разоблачили, поэтому был он не особо внезапным. — А что ему там сказали? — Что обязательно изучат материалы. Однако отчитали, что он сеет панику, а его обязанность — служить Геррии. И выставили. — А к кому он там пошел? Прямо напрямую к главе разведки? — Нет, к нему не так-то просто попасть. — Хоть к проверенному человеку? — Да, — но ответил Рион как-то неуверенно. — Что-то мне кажется подозрительным, что ваша разведка ни о чем не догадывалась. И тебя вот совсем ни о чем не предупреждали? — Все предупреждения были из разряда «бдите, враг не дремлет». И ничего конкретного, одни подозрения. Поверь, Наяль, порой даже Первый Генерал не в курсе всего, что творится. Вот поэтому не люблю я их отделы. Вечно секретность эта. Они немного помолчали. Да, разведка — это все-таки разведка, и никто не заставит ее выдать информации больше положенного. Видимо, даже Первому Генералу. Если задуматься, то и в прошлой жизни частенько получалось так, что, даже работая в одной группе, у кого-то могло оказаться свое задание, своя цель и свои приоритеты. Немало нервов Павлу в свое время попортили этакие темные лошадки. Да и чего уж таить, сам пару раз в такой роли выступал. — То есть все эти годы вы работали над какой-то очень секретной штукой. Вроде как почти закончили. Даже успешно закончили. Осталось только кое-какие мелочи доработать, и вас вдруг внезапно разоблачили? Когда вы уже все сделали? О, и еще забыл, вы в это время вышли на каких-то шпионов. И вот после этого вас раскрывают, — Павел решил задать уже давно мучивший его вопрос, хотя к делу он не особо относился, наверное. — Рион, а ты уверен, что никто до этого не догадывался, что ты нирай? Супруг внимательно на него посмотрел, крепко призадумался, погрустнел. — Теперь уж я ни в чем не уверен, — а потом добавил: — Вся жизнь — один сплошной обман, в котором думаешь, что ты всех обманул, а обманули на самом деле тебя. Ой, кто бы говорил. Очень странно, кстати, слышать именно от него, что его раздражают секретность и обманы. Уйти от Риона сразу же не получилось. Он вдруг разнылся, по крайней мере было похоже именно на это, что его неплохо бы было утешить после таких-то потрясений, в которых почему-то оказался виноват слишком догадливый супруг. Павел хотел сначала отказаться, отнекаться, но потом решил, что это будет выглядеть очень глупо (да и не так уж он и против был, на самом деле). Впрочем, он предполагал, что для Риона он уже и так глупо выглядит. Особенно из-за того своего первого заявления, про «на мужиков не стоит». Но Рион вида не подавал. Пожалуй, постель — это единственное, насчет чего он никогда не позволял себе ни едких высказываний, ни неосторожных действий. По крайней мере в отношении Наяля. Павел понимал, что Рион затягивает его в какую-то то ли трясину, то ли пучину, он пока не мог определиться. И еще, после всего, что было, он не был уверен, надо ли так уж сопротивляться. Объективно, ни разу Рион его ни к чему не принудил, оказался не против быть принимающей стороной. А ведь неясно, может, он не хотел быть в такой роли, в пассивной то бишь, из-за этого и на обман решился? Ну мало ли. Да и вообще, получалось, что он в первую очередь заботился об удовольствии супруга, а уж потом только о своем. Павел это понимал, не дурак, как и то, что надо уж хоть себе-то признаться, чего он хочет. А потом уже и Риона в известность поставить. — Тебе не больно? — Павлу действительно было интересно. Как и то, куда Рион зашвырнул его штаны. — Ты так переживаешь, — Рион повернулся к нему и засверкал глазами, словно намекая на что-то. Конечно, он переживал на эту тему, все-таки он же не насильник и не садист какой-нибудь, и анальный секс особо не практиковал, так что спецом себя назвать не мог. Но почему-то казалось, что Рион в вопрос вкладывает какой-то другой смысл. Он тем временем прильнул к нему и принялся нашептывать на ухо: — Если ты так переживаешь, то я могу показать тебе, что это совсем не больно. А очень даже приятно. — Эм, позволь я тебе на слово поверю, — он еще не настолько свыкся с новыми обстоятельствами своей жизни. Рион хмыкнул и пошел в ванную. А Павел потянулся, размышляя, остаться ему здесь или все-таки найти штаны и пойти в свою комнату. *** Рион чувствовал, что вымотался. Наяль, на удивление, оказался сильным противником. Причем, самое интересное — тактики боя у них были очень похожи. Сказывалось, что их противники чаще всего были крупнее, физически сильнее и медлительнее. Оттого спарринговаться с Наялем было интересно и даже захватывающе. Давненько он не тренировался с таким азартом. Кто выйдет победителем, никогда не было понятно. Хотя нет, все-таки длинным оружием супруг владел плоховато, однако Рион понимал, что в настоящем бою давно получил бы от супруга смертельный удар коротким кинжалом. Причем иногда его посещали мысли, что он бы даже выхватить свое оружие не успел. Рион мог это оценить еще во время нападения дикарей, а теперь и на своей шкуре прочувствовал, когда лезвие в последний момент останавливалось в опасной близости и иногда даже царапало кожу и рвало рубашки. Цирма его уже пожурила, что даже близнецы не так портят свою одежду. Совместные тренировки они начали после сетований Наяля, что неизвестно, когда получится потренироваться с Артамом. А Рион осознал, что расслабился и не помнит, когда в последний раз держал оружие в руках. Так что размяться и ему не помешало бы. Особенно в такой обстановке. Дрался Наяль довольно интересно. Рион узнавал классическую школу по его некоторым стойкам и выпадам, манере держать кинжалы и ножи, но частенько в его движениях проскальзывало что-то незнакомое — непонятные захваты и подсечки, например. Обычно в этих случаях Рион проигрывал с мыслью, что Наялю даже нож не нужен. А сегодня бой их был особенно яростным — буквально час назад они немного повздорили. Наяль явно был на взводе и каким-то неуловимым движением выбил у Риона из рук нож. Сегодня они тренировались с коротким оружием. Очень болезненно выбил, между прочим. Но свое оружие Наяль тоже отбросил и встал в незнакомую стойку, предлагая продолжать бой врукопашную. Рион попытался обхватить его, но Наяль каждый раз ускользал и больно выкручивал ему руки. В какой-то момент измотанный Рион пропустил подсечку и упал, а Наяль тут же оседлал его верхом, улегся на него грудью и захватил ворот сзади*. Рион хотел вырваться — что может быть проще скинуть с себя такую мелочь? Но почему-то получалось только бестолково трепыхаться, а Наяль стягивал ворот все сильнее, что, в конце концов, Рион начал задыхаться. Прародители, да где он так драться научился? Особенно врукопашную? Надо будет и ему для интереса с этим Артамом смахнуться. — Сдаешься? — пропыхтел Наяль ему на ухо. Ага, ему тоже не так легко его удерживать. — Сдаюсь, — захрипел Рион, супруг тут же ослабил хватку и выпрямился. — Просто надо было сразу сказать, что тебе нравится эта поза, — Рион положил руки на ноги Наяля, слегка сжал их и двинул бедрами вверх, отчего тот даже подпрыгнул. Он явно такого не ожидал, рассердился и вознамерился снова придушить Риона, но теперь тот был готов к такому и резко согнулся. Наяль от неожиданности и, вероятно, из-за злости, потерял равновесие и начал заваливаться назад. Рион успел только руку подставить, чтобы он не ударился головой о твердую землю. — Ммм, а мне эта поза больше нравится, — Рион красноречиво посмотрел на широко расставленные ноги Наяля (ну хотя бы так!) и даже потерся об него слегка. — Да ты… — зашипел Наяль, но закончить не успел. — Ой, извините. Я не хотела… в смысле, я не знала… — рядом стояла старшая дочь Шиллиганов и прикрывала глаза ладошками. — Просто мама велела позвать вас… и вот… извините. — Рион, да слезь ты уже с меня! — теперь Наяль рычал. — Что случилось, Лицца? — К вам приехали. Какие-то столичные ниры. Очень серьезные! Ждут вас в гостиной, мама им чаю налила. Девчонка развернулась, продолжая прикрывать глаза ладошками, двинулась в сторону дома, споткнулась и чуть не упала. А так все хорошо начиналось. Вот вроде бы в доме мало слуг, но стоит только подумать, как же хорошо, что они только вдвоем, как сразу же кто-то заявляется. Рион смерил печальным взглядом задницу нагнувшегося Наяля. Он снова подумал про обманчивую милую внешность. Тело у Наяля было поджарым, стройным и гибким, руки — сильными и довольно мускулистыми. Ну, для такого телосложения. Никакой костлявости или, наоборот, мягкости, которые частенько встречались среди нираев. Короче, все, как Риону нравится. Ну, может, если бы он еще чуток повыше был, хотя бы ростом с него. Наяль же, не оглядываясь, торопливо двинулся в сторону дома. Интересно, кто это решил их навестить? Рион медленно поднялся, отряхнулся, проверил, не растрепалась ли коса, поправил рубашку. Было подозрение, что приехали все-таки за ним. Наконец-таки! *** — Ромель, какими судьбами! Павел кого угодно ожидал увидеть, но только не его. Приятель с улыбкой поставил чашку на стол. Цирма же с облегчением направилась на выход, развлекать гостей она не очень любила, особенно таких. Приехал Ромель не один. Когда они вошли в гостиную он как раз что-то говорил коротко стриженому русоволосому парню. Тот тоже привстал с кресла и повернулся к ним, широко улыбаясь. Павлу показалось, что он его где-то уже видел. Подтвердил это Рион, кинувшийся с незнакомцем обниматься: — Линнар! Ого, без своего косоглазия и куцей косы он выглядел совершенно другим человеком.