***
Лекарь ушёл, по пути у него возникла мысль, а не рассказать ли всё Тору, но он быстро отмёл её как ненужную. В конце концов, Локи сам виноват и всё, что он может сделать, так это присылать зелье, чтобы конец лжеца был безболезненным. Зря он так себя обманывал, он не мог не доложить о состоянии Локи. Борьбу выиграла совесть. Лекарь направился прямиком к Громовержцу: — Ваше высочество, — обратился он к Тору, — принц Локи совсем плох. Скорее всего, он не увидит следующей весны. — Каждый пожинает то, что посеял, — холодно сказал Тор, — можешь идти.***
Настроение Тора было испорчено с утра. Он не желал слышать о своём сводном брате. Он даже и не вспоминал о нём, но слова лекаря смутили его. Он решил пойти к Локи и если тот раскается в поступке, то Тор попытается смягчить отца. Громовержец решил зайти к сводному брату после обеда.***
— Да я тебе назло не умру. — Буквально выплюнул Локи в закрытую дверь. — Ишь какой. Уже хоронить собрался. А вот нет. Я встану, обязательно встану. — Ваше высочество, завтрак готов. — В комнату вошла Катарина. Дикон подошёл к кровати и привычным жестом закинул руку Локи к себе на шею. Он поднял принца, тот вдруг начал отпихивать его рукой. — Пусти! Пусти! Я встану! — Дикон осторожно отпустил Локи, держа руки так, чтобы успеть поймать его. Локи попытался устоять на ногах. Стопы прошило болью, и он рухнул на пол, тяжело дыша и постанывая. Эйнхерий на этот раз изменил своим принципам. Он поднял Локи на руки и понёс в купальню. Тёплая вода хорошо подействовала. Локи заметно расслабился и начал успокаиваться. Гнев отступал, уступая место апатии. Тут в голову пришла ещё одна мысль, и вовсе не радужная. Локи уже не сомневался, что целитель доложит Тору и тот, наверняка, промаявшись часа два, придёт к нему «обличать», а точнее успокаивать свою совесть. Весь день из-за этого насмарку. — Сегодня сюда придёт мой братец, — тихо сказал Локи Дикону, — ты не мог бы мне помочь? — Только если это не уронит моей чести, Локи. — Не уронит. Просто занавесь окна тёмными шторами и не говори ничего про вчерашний день и мою сегодняшнюю вспышку. Хорошо? — Дикон просто кивнул. Локи был прав, прошло четыре часа, и в коридоре послышался грохот сапог. Через несколько минут раздался приглушённый голос и в покои вошёл Тор. Дикон и Катарина остались снаружи. Локи лежал, повернувшись спиной к дверям и укрывшись с головой одеялом. Несколько томительно долгих минут всё было тихо, затем Тор подошёл к кровати и грубо потряс Локи за плечо. Одеяло неохотно было отброшено с бледного лица, и Локи посмотрел в глаза брата. — Что ещё за выходки ты устраиваешь? — грозно спросил Тор. — Целитель мне всё рассказал. — Я не понимаю. — Бесцветным голосом сказал трикстер. — К чему все эти демонстрации? — Тор осмотрел затенённую, мрачную комнату. — Я ничего и никому не демонстрирую. — Локи устало прикрыл глаза. Тор решил дать ему «последний шанс» на искупление. — Ты хоть понимаешь, что пожинаешь свои плоды? — Сейчас я пожинаю то, что даже не посеял. — Устало сказал Локи. — Тор, я не пытался отравить тебя. — Жаль, что я не верю. — Громовержец ещё раз посмотрел на брата, а потом развернулся и вышел из покоев.***
Когда Дикон зашёл к опальному принцу, тот сидел, плотно обхватив себя руками, раскачивался и шептал почти без перерыва: — Мне всё равно, мне всё равно, мне всё равно. — Слёз не было, но казалось, что он близок к помешательству. Эйнхерий подошёл к нему, крепко обнял за плечи и тихо сказал: — Ну, конечно же, всё равно. Ты же сильный, Локи. Пойдём в сад, а? Там же сейчас так хорошо. — Я не пытался его отравить. — Локи даже не слышал, что ему говорят. — Я верю тебе, слышишь? Верю. Локи вздрогнул, глаза его прояснились. Он посмотрел на Дикона, на замершую в дверях Катарину. Девушка была бледна, по щекам её катились слёзы. Как все сентиментальные натуры, она не понимала, что произошло, но Локи жалела. — Прошу простить за безобразную истерику, — Локи выдохнул, — больше не повторится. Дикон, ты прав, идём в сад. Мы же обещали.***
Прежде чем идти в сад, Дикон, глядя на бледное лицо Локи, снова начал командовать. Для начала он дошёл до входа в покинутое крыло. Там был ещё один пост гвардейцев. Он посмотрел на них и сказал: — У принца Локи припадок, снова. Прошу, не допускайте к нему никого из слуг и лекарей, пока я сам не скажу. Это просто небезопасно. — Те сочувственно посмотрели на Дикона. Старший из них кивнул, а затем сказал: — Ты потерпи, ему, наверное, недолго осталось. Он заслужил. — Да, верно. — Дикон был задумчив. — Ты ведь Грилл? — Да. Не думал, что такой прославленный воин помнит моё имя. — Я много чего помню. — Просто мы не понимаем, как один из достойнейших воинов должен охранять того, кто…- воин замялся, подбирая наиболее крепкие слова в адрес Локи. — Кто не трусил в бою, кто стоял за нашими спинами и оберегал от тёмных проклятий ванахеймовских колдунов, кто врачевал наши раны, а потом не мог встать от истощения месяцами к ряду. Я ведь помню ту войну, а скорее бойню. — Продолжил Дикон. Эйнхерий посмотрел на Дикона и начал краснеть. Парню стало стыдно. Он, в свете последних событий, забыл об этом. Тут ещё в голову закралось подозрение, и он тихо прошептал: — А зачем травить-то? Тогда, на войне, кинжал в спину воткнуть, пока никто не видит, было бы проще. Ведь никто и не заподозрил бы. — Эйнхерий гордо вскинул голову и твёрдо сказал. — Его высочество никто не побеспокоит. Я могу принести успокаивающего чая с кухни или чего-нибудь покрепче. — Благодарю, но мы сами справимся. Если кто-нибудь им поинтересуется, сразу доложишь мне. — Хорошо.***
Дикон хорошо обо всём позаботился. Когда они добрались в сад, время перевалило уже за полдень. Коляску пристроили под раскидистым каштаном. Старушки в саду уже не было. Дикон, рассматривающий цветы при свете дня, немного смутился: — Как их поливать-то, чтобы не залить? — Я знаю! — Весело ответила Катарина. Солнце играло в её волосах, глаза светились радостью, а на пухлых губах играла улыбка. Дикон невольно залюбовался ею. Перехватив его взгляд, девушка покраснела. — Ну, и на что ты смотришь? — грозно спросила она. — Я…. Да…. А вот! — Красноречиво! Живо неси лейку! — в притворном гневе воскликнула она. — Локи, ты же взял книгу с собой? Какие растения здесь ещё есть, а то я всех не знаю. Они возились в саду весь день. Дикон поливал цветы, Катарина пропалывала клумбы, а Локи рассказывал про известные ему растения, а неизвестные начал зарисовывать, а потом попросил собрать немного для гербария, чтобы изучить их свойства. Никто из них не заметил, как со стороны калитки появился старый и ворчливый садовник: — Молодые люди? — грубо начал он. — Как вы сюда залезли? Катарина испуганно пискнула, а Дикон окинул старика взглядом и сказал: — Мы не залезли. Нас пригласила хозяйка. За садом нужен уход, а вы, господин садовник, совсем ей не помогали. — Молод ты ещё меня учить! — резко вскрикнул старик. — Кто вы вообще такие? — Прояви почтение. — Дикон указал рукой на коляску под деревом. — Это младший принц Асгарда. Локи Серебряноязыкий! — Кто? Вот этот юноша? — садовник захохотал. — Да все же знают, что Локи страшен, как грех. Кожа его грязно-серая, как талый снег на пиках Ванахеймских гор, глаза его алые, как кровь тех жертв, которые пали ради его амбиций, а вместо ногтей у него чёрные-чёрные когти, которыми очень удобно вырывать сердце и рвать чужое, беззащитное горло. Эти слова больно пронзили принца. Гнев и ярость душили его. Мало того, что его оклеветали, так ещё теперь рассказывают, что он урод. Сам не осознавая, что делает, он вскочил. Ноги прошило резкой болью, но он даже не обратил внимания. Его всего трясло от негодования. Он раскинул руки и властно воскликнул: — Это ложь! Где ты видишь у меня когти?! Где?! — и в эту секунду не было здесь несчастного мага, павшего сначала жертвой своих амбиций, а затем чьего-то предательства и равнодушия тех, кого он считал близкими. Сейчас в лучах заката всем казалось, что стоит перед ними Верховный Маг Асгарда, что ещё чуть-чуть и взовьётся за его спиной травянисто-зелёный плащ. Сверкнёт посох, и все узрят истинную мощь магии, если её носитель зол, или её истинную красоту, если Локи в хорошем настроении. — Простите, ваше высочество. — Садовник теперь почтительно поклонился. Он узнал Локи. — Как я мог поверить сплетням. Простите старого дурака. Дикон отмер первым, он кинулся к Локи и закинул его руку себе на плечо. У принца от боли темнело в глазах, дрожали колени, а по спине катился пот. Но он стоял, стоял на своих ногах, стоял всем на зло. — Локи, ты стоишь. — Тихо и восхищённо прошептал Дикон. — У тебя получилось. Понимаешь, получилось! — воскликнула Катарина. — Не у меня, — тихо сказал Локи, — у нас. — Что? — спросил Дикон. — У нас получилось. Помоги мне сделать несколько шагов…