The "Late Night" club.

В тот день я так и не остался на пенную вечеринку, до сих пор не знаю, как всё прошло между Лорен и Зейном, и понравился ли ему её подарок, но я уверен, что парень был в восторге. Сбежать незаметно из клуба у меня бы получилось, если бы какой-то умник оставил ту железную дверь в конце длинного коридора открытой, поэтому единственный выход — главный вход. Как бы смешно это ни звучало, но я передвигался по стенке, как розовая пантера, приставными шагами, стараясь не издавать лишнего шума и не привлекать к себе внимание Луи, который сидел за столиком недалеко от сцены и копался в телефоне. Вечером мне пришлось даже отключить сотовый из-за постоянных входящих звонков от моего «партнёра», так как очередную страстную ночь я пропустил и попросту остался дома, ссылаясь на плохое самочувствие, хотя чувствовал я себя действительно неважно. Из-за частых головокружений я не могу ровно ходить, задевая плечами и руками двери, от жгучей боли в животе остаётся только лежать в своей постели, свернувшись под одеялом, тошнота не отступала весь вечер и весь следующий день, мне так противно и неприятно смотреть на еду, что я пропускаю приёмы пищи и ничего не ем вот уже больше суток. Мама волнуется и постоянно находится в моей комнате, но ложью мне удаётся остаться одному на несколько часов, она думает — я чем-то отравился, такой вариант вполне возможен, но я даже не могу вспомнить то, что ел на протяжении недели. Среда… Четверг… Пропущены две репетиции и занятия в колледже, но прежде чем расстаться с телефоном, я всё-таки успел предупредить Найла и Лиама, что обязательно приду на пары сегодня, в пятницу. После двух дней мучительного молчания и желания умереть, чтобы побороть немощное состояние и стать более бесполезным, я заставляю себя с утра подняться с постели. Не спешу выбираться из-под одеяла, зная наперёд, что по мне снова ударит озноб, и всё тело будет дрожать от холода, будучи, находясь в относительно тёплом помещении. Накрывшись с головой в одеяло, спускаю ноги на пол и касаюсь ступнями холодного пола, моментально поджимая их под себя, пряча в тепло. Моя одежда пропала со стула, видимо, мама всё постирала, но на такие случаи у меня всегда есть рваные джинсы и серая толстовка, а так как на улице сегодня уже не так жарко, а даже прохладно, то эта одежда идеально мне подойдёт. Одним движением руки сбрасываю одеяло и быстро бегу к шкафу, чтобы не успеть замерзнуть, с верхней полки достаю тёплую толстовку, с нижней джинсы, и натягиваю всё это со скоростью света, поправляя чуть взъерошенные волосы руками, затем опуская рукава худи до самых пальцев. На своё отражение в зеркале трачу всего пару секунд, и то, когда выхожу из комнаты, успеваю краем глаза заметить, как отвратительно я выгляжу сегодня. Рюкзак, как обычно, висит в коридоре, на все предметы одна тетрадь, ручка, даже учебники я оставляю в колледже, чтобы не тяжело было таскать эти толстенные книги. — Выглядишь нездорово, я записала тебя к врачу сегодня после учёбы, — говорит мама, внимательно осмотрев моё лицо. — Не заставляй меня везти тебя насильно, ты уже большой мальчик. — Но у меня репетиция, а вечером мы выступаем и… — Мне кажется, я ясно выразилась, — она поворачивается к плите и выкладывает на тарелку тосты из белого хлеба и сыра. — Поешь. Заставляю себя съесть всего один тост и запить его стаканом морковного сока. Ничего отвратительнее этого сочетания я в жизни не видел, но рвотный рефлекс не сработал на этот раз, чему я несказанно рад. Вялой походкой иду в коридор и снимаю рюкзак с вешалки, перекидывая его на плечо и быстро опуская толстовку, оголившую мой живот. На это утро мой выбор падает на высокие кеды, и, с трудом завязав шнурки, я покидаю дом, закрыв дверь за спиной. Останавливаюсь перед лестницей и вдыхаю прохладный воздух полной грудью, пряча руки в карманах толстовки и немного поёжившись от холодного ветра, проникающего под одежду. Ступенька… Ещё одна… И последняя… Не так уж это и сложно. Прохожу от дома влево метров пятнадцать по узкому тротуару, и спустя минуты три за моей спиной раздаётся оглушающий сигнал, от которого я подпрыгиваю на месте и закрываю ладонями уши. — Какого дьявола?! — рычу я и резко оборачиваюсь на напугавший меня звук. — Что ты здесь делаешь? За рулём старого тарахтящего мустанга сидит Луи и косо улыбается, заглушая мотор и выходя из машины. — Ты не отвечал на мои звонки, — он садится на капот и скрещивает руки на груди. — Не приходил в клуб. Я подумал, что-то случилось, поэтому утром, днём и вечером, но с перерывами, естественно, ждал тебя здесь, за несколько домов от твоего, зайти не решался, твои родители постоянно были внутри. — Как ты узнал мой адрес? — Я узнаю всё самый первый от самых надёжных источников, ты забыл? — он притягивает меня к себе за талию, как только я подхожу ближе. — Мы всё ещё здесь, и, если ты не забыл, мои родители до сих пор внутри дома, — отстраняюсь от него и делаю шаг назад. — Ты заставил меня помучаться, Гарри, но знай, что прошлой ночью я представлял тебя, поначалу он был таким же узким. — В смысле? Ты вчера с кем-то спал? С кем-то другим? — А как, по-твоему, я должен справляться с удовлетворением своих сексуальных потребностей? — он издевательски хмыкает и встаёт с капота. — Знаешь, рука не приносит такого удовольствия, как человек. Что-то не так? — Всё нормально, да, — чувствую, как нарастает ком в горле, но на этот раз не от тошноты, а от обиды. — Я… Я, наверное, пойду, мне в колледж. — Я тоже туда, нужно сдать долги, я несколько недель там не появлялся, — он усмехается и открывает пассажирскую дверь, опуская тёплую ладонь на мою поясницу. — Поехали. Я сажусь в машину и сразу же устремляю взгляд на встречную полосу, игнорируя голос Луи. В салоне пахнет сигаретным дымом и пылью, мимо моих глаз с бешеной скоростью пролетает несколько автомобилей подряд, мустанг чуть шатает по дороге, но парень крепко держит руль, не позволяя ему поддаваться встречному ветру. В моей груди нарастает тревожное чувство, оно появилось, когда Луи сказал, что спал с кем-то другим. Я понимаю, что мы договорились только на секс по дружбе, но его слова ранили меня и, если бы я смог прям здесь дать волю эмоциям, то непременно бы расплакался, как девчонка, которой изменил её любимый парень и трахнул её лучшую подругу. Эти несколько минут проходят неловким молчанием с моей стороны и редкими покачиваниями головой в знак согласия. Хотя, я даже понятия не имею, о чём этот парень треплет своим языком, мои мысли забиты отвратительным самочувствием и жуткой обидой. Хочу ли я накричать на него? Определённо да, но у него нет передо мной обязанности хранить верность. Хочу ли я быстрее покинуть эту машину? Да, да, да, и ещё тысячу раз да. Не задумываясь ни на минуту, открываю дверь и выпрыгиваю на улицу, едва Луи давит на педаль тормоза рядом с аркой при въезде на парковку. — Гарри, подожди! — слышу его голос за своей спиной, но продолжаю идти. — Мы увидимся этой ночью? — Да… Может быть… Я не знаю… — поворачиваюсь к нему на долю секунды и проговариваю на последнем дыхании, сжимая пальцами лямку рюкзака. Я считал его другим, в моих глазах до этого дня был другой Луи, честный и искренний, а теперь я хочу отомстить. Вероятно, ему будет всё равно, но таким образом я утоплю свою обиду, она должна пойти камнем ко дну. Поднимаю глаза в небо и вижу, как оно постепенно затягивается тучами, солнечная погода быстро сменяется пасмурной, я чувствую, как на моё лицо, раз за разом попадают мелкие капли дождя. По мере моего приближения к главному входу в колледж, размер капель увеличивается, вскоре начинается сильный ливень, на каждом шагу из-за дождя пузырятся лужи, но я не спешу бежать в укрытие или прятаться под деревом. Промокший на сквозь, я медленно плетусь по дорожке, слыша сзади чьи-то громкие шаги. Затем над моей головой появляется большой чёрный зонт. — Ты идиот?! — выкрикивает Найл, и я облегчённо вздыхаю, улыбаясь первый раз за несколько дней. — Посмотри на себя, как будто в одежде в воду нырнул. — Почти так и было, только вода нырнула в мою одежду, — пытаюсь шутить, но юмор никак не совместим с моим внешним видом больного наркомана. — Спасибо за зонт. — Ты опять шёл пешком? — спрашивает блондин, и я киваю, чтобы не говорить правду. — Я же тебе сказал, что ты можешь мне позвонить, и я за тобой заеду. Хорошо, что я не позвонил тебе, Найл, иначе… Хотя, может если бы Луи увидел меня с ним, то он бы заревновал, совсем немного. Я не прошу невозможного, обычное уважение к себе. Благодарю блондина за некого рода заботу и оставляю его рядом с расписанием, а сам медленно поднимаюсь вверх по лестнице на второй этаж, держась периллы, и вхожу в аудиторию. Сегодня занимается только наша группа медицинской подготовки, поэтому внутри очень много свободных парт, первая пара лекция, вторая лекция, третья — лабораторная, с которой я планирую отпроситься как бы в медпункт, а сам уйду в подвал на репетицию. К счастью, мы ещё в понедельник выбрали три песни, которые планируем сегодня исполнить, и я не подведу, мой голос никак не изменился даже под воздействием болезни. — Привет, как ты? Выглядишь, честно говоря, плохо, — спрашивает Лорен, как только я падаю на стул рядом с ней и опускаю голову на руки перед собой. — Спасибо, сочту за комплимент, — выпрямляюсь и достаю из рюкзака тетрадь, приготовившись со звонком рисовать каракули на последней странице. — Вероятно, подхватил инфекцию, но не волнуйся, она не передаётся. Как всё прошло в среду? — Всё было просто отлично, у нас было это! — Секс? — Тсс, заткнись, — она толкает меня локтём и говорит тише обычного. — Не хочу, чтобы здесь кто-то об этом узнал. После вечеринки мы вдвоём остались убирать реквизит по коробкам, и через полчаса мы решили немного выпить в баре, а потом… — Всё, всё, давай без подробностей, прошу тебя, — перебиваю девушку и достаю из кармана выключенный телефон. — Я понял, что было потом. Очень за вас рад. Дарю Лорен искреннюю улыбку и окончательно утыкаюсь глазами в экран телефона, читая все сообщения, которые мне отправлял Луи, он определённо волновался, но не о том, что со мной случилось, а о своём члене, который оказался без моей задницы. Желание отомстить нарастает с каждым прочитанным сообщением, в каждой его фразе есть ложь, и я не намерен мириться с этим. Стараясь держаться бодрее на первых двух парах, после звонка на перерыв я моментально переключаюсь к своему вялому состоянию, специально взъерошиваю волосы и тру глаза до красноты. Профессор сразу же мне верит и без вопросов снимает с занятий, но при условии, что я вернусь на его пары, только когда буду чувствовать себя полностью здоровым. С радостью соглашаюсь и медленно иду мимо парт, нарочно задевая запястьем угол, прекрасно зная, что преподаватель смотрит мне в след. — Увидимся в клубе, Ло, — подмигиваю девушке и собираю вещи обратно в рюкзак. — Увидимся, — она щипает меня за щеку и улыбается. Пока на этаже не так много студентов, я успеваю незаметно шмыгнуть под лестницу на первом этаже и пробраться в подвал. Внутри на удивление тихо, Лиам не отбивает барабанный ритм, а Найл не настраивает гитару для очередной песни, колонок нет, усилителей тоже. Теперь это помещение точно можно назвать подвальным, но куда всё делось? Внимательно всё осматриваю и замечаю клочок белой бумаги, лежащий на том месте, где раньше стояли барабаны, это записка: «Нас выселяют отсюда, я перенёс всё оборудование в свой гараж, встретимся теперь в клубе. Надеюсь, ты не опозоришься, Гарри». Внизу мелкими буквами подписано — Лиам. Ну, отлично, и куда мне теперь идти? Но тут мой телефон загорается от входящего сообщения, мама снова напоминает мне о визите врача, только она не хочет признавать, что я считаю таблетки бесполезными, а учиться на врача пошёл, только потому что они с отцом так захотели. В моём случае будет лучше позвонить в больницу и перенести посещение на другой день, мой папа хирург, поэтому он сможет с лёгкостью обо всём договориться, если возникнут проблемы, хотя их не должно быть. В контактах у меня всегда есть номера некоторых врачей, но самый главный номер принадлежит девушки из регистратуры, она-то как раз и сможет посмотреть запись и изменить в ней дату. По счастливой случайности мне удаётся сразу же до неё дозвониться и попросить перенести моё посещение, но только так, чтобы никто в больнице не рассказал об этом моим родителям. Элизабет кажется вежливой, она даже спросила, как я себя чувствую, и только потом положила трубку. До самого вечера мне приходится гулять по улице, ведь домой я не смогу придти, мама думает, что я у врача, в колледж тоже не вернусь, смысл туда идти, если меня уже отпустили, поэтому до пяти вечера я сижу в кафе недалеко от клуба и листаю меню, внимательно читая названия блюд, но в итоге заказываю горячий шоколад и булочку с яблочным джемом. В пять вечера звонит Найл и предупреждает, что саундчек начнётся через час, благодарю и заказываю ещё чашку шоколада. Приветливая официантка приносит мой заказ и счёт на подносе, а также небольшую пачку печенья. — Но я не заказывал печенье, — двигаю его от себя, но девушка снова пододвигает пачку мне под нос. — За счёт заведения, — она улыбается и уходит. Очень щедро, однако. Стоит ли мне проявить к ней внимание, ведь она явно флиртует. Всё это время она стоит в зале и не сводит с меня глаз, но что-то внутри заставляет меня отступить. В голове, будто дорожные знаки «Стоп» и красный свет светофора, всё вокруг говорит мне: «Остановись!», я доверяю интуиции, поэтому допиваю свой шоколад и расплачиваюсь по счетам, оставив пачку печенья нетронутой. Возможно, первый встречный парень в кафе, где она уже несколько месяцев пытается найти своего единственного, разбил ей сердце, это не то, чем можно хвастаться, и я не тот, о ком можно рассказывать своим подружкам за чашкой чая. Не подарив ей взгляда на прощание, но оставив неплохие чаевые, я опускаю глаза в пол и выхожу из кафе. Постепенно начинает темнеть, и рекламные вывески на торговом центре горят разными цветами. Улица погружается в ночь, на дорогах становится больше машин, свет фонарей игриво переливается от самых тусклых цветов до самых ярких сочетаний. На больших электронных часах в центре высокого здания практически шесть вечера, медленно вышагиваю по тротуару в сторону входа в торговый центр, а дальше по знакомому маршруту в клуб. Пятница — это значит лишь одно — клуб будет забит до упора, новые группы впервые выйдут на сцену, полюбившиеся певцы в очередной раз разорвут толпу драйвом и музыкой. — Гарри? — чья-то рука касается моего плеча. — Эш?! — Давно не виделись, — знакомый парень прижимается ко мне грудью, и я похлопываю его по спине. Эштон, Эштон Ирвин — мой старый знакомый, в прошлом друг. Мы познакомились, когда нам было по шестнадцать, судьба свела нас на моём первом футбольном матче ещё в школе, у него была своя музыкальная группа, но знаком я был только с ним. Я ненавидел их дурацкие песни, а они ненавидели выступать перед целым стадионом школьников, но у нас была одна общая мечта — свалить отсюда, как можно быстрее. Надо же, я бы даже и не подумал, что группа до сих пор существует. — Да, мы с парнями решили путешествовать на маленьком автобусе, — увлечённо рассказывает Эш. — Я познакомлю тебя с ними. Вон там Люк — голова группы, вокалист, гитарист, но танцор из него отвратительный, — он указывает в сторону парня, бегающего вокруг микрофонов. — Это Калум — наш ходячий мешок шуток, гениальный басист и водитель, по секрету, только у него есть права, — этот парень накаченный, не расстаётся со своей гитарой. — Где провода, я не могу их найти! На соседний стул рядом с Эштоном приземляется парень с очень необычной причёской, точнее цветом волос, но и прической тоже. Его волосы можно описать одним словом — бум. Это определённо взрыв розово-фиолетовых волос, даже сложно описать словами. Если бы я забыл расчесаться утром, то у меня было бы примерно также. — Ты вовремя, — Эштон поворачивается от того парня ко мне. — Гарри — это Майкл, эмо группы. — Закрой свой рот, кенгуру, — Майкл толкает его в плечо и протягивает мне руку. — Приятно познакомиться. — Да, мне тоже. — Нам пора, надеюсь, увидимся здесь же после выступлений. Киваю и ловлю на себе взгляд Майкла, он как-то странно улыбается, но я решаю быть вежливым и улыбнуться в ответ. Они уходят, оставляя после себя положительное впечатление, встречать новых людей всегда приятно, а в особенности, если это твой старый приятель. Оглядываюсь вокруг и не вижу ни одного знакомого человека, хотя время уже шесть, и Найл с Лиамом должны быть на месте, они никогда не опаздывают. В следующий момент мой взгляд падает на входные двери: Зейн входит первый и придерживает дверь, я уже готов снова увидеть Лорен, но моя челюсть падает на землю, когда впереди него быстро пробегает Найл, хихикая и смущаясь. Я резко поворачиваюсь на стуле ближе к бару и делаю вид, что ничего не видел. Блондин куда-то испаряется, а вот Зейн уже на своём рабочем месте. — Привет, рад тебя видеть, не думал выловить тебя здесь раньше шести, — он запинается и начинает вытирать стойку передо мной. — Уже больше шести, — отодвигаюсь и спрыгиваю со стула. — Где Лорен? — Придёт чуть позже. Не отвечаю и направляюсь к сцене, столов и стульев в зале уже нет, парни из группы Эштона уже настраивает инструменты, подключая их к усилителю. Я на приличном расстоянии наблюдаю за их слаженной работой, они постоянно разговаривают друг с другом, помогают разбирать провода — это и есть работа в команде. И вот я снова становлюсь объектом наблюдения розоволосого парня, но только сейчас он пялится не из-за спины Эштона, а довольно-таки открыто, даже не отвлекаясь на собственную гитару. Исполнив пару аккордов, он снимает её с плеч и отдаёт Люку, спрыгивая со сцены вниз, кажется, он идёт в мою сторону, потому что по-прежнему его взгляд прикован ко мне. — Тебе здесь нечего ловить, понимаешь? — он говорит почти шепотом, а из-за чужих громких голосов мне труднее его расслышать. — Что? Ты можешь говорить громче? — Я хочу, чтобы ты уехал с нами, к чёрту твою учёбу, друзей и группу, — он подходит ближе и прижимается губами к моему уху. — Это всё не для тебя, ты должен увидеть мир, а не быть запертым в этом поганом клубе. Чтобы лучше слышать его голос, я положил руку на плечо парня и встал на мысочки, его рука, кажется, всё ещё лежит на моём бедре. На несколько секунд мы молча застываем в таком положении, затем он отстраняется и вновь поднимается на сцену, оставив меня наедине со своими больными мыслями о мести.