The "Late Night" club.

Просыпаюсь от жуткой боли в пояснице и невозможности пошевелить правой рукой. Все тело ноет от того, что всю ночь я провел в одной позе, а тяжелые веки не в силах подняться, лишая меня зрения. Хотя даже сквозь закрытые глаза, я понимаю, что за окном ещё темно, а утреннее солнце не спешит выбираться из-за горизонта. Мою шею греет тяжелое дыхание Луи, сопящего на правом плече, онемевшая рука по-прежнему покоится на его талии, на протяжении всей ночи я не просыпался ни разу, но сейчас что-то глубоко в сознании послало мне сигнал тревоги. Моментально открываю глаза и свободной левой рукой пытаюсь найти свой телефон где-нибудь поблизости в постели. Смятые простыни, запутанное одеяло, узкая кровать, но ночью не было времени выбирать, куда упасть, потому что мы оба еле могли передвигаться, судорожно трясясь после бурного одновременного оргазма. От моих шуршаний Луи сонно постанывает и обвивает рукой торс, притягивая к себе. — Который час? — Хриплым голосом спрашивает парень, не открывая глаз. — Не знаю, но мне пора, — вытягиваю руку из-под Луи и двигаюсь на край кровати, свешивая ноги. — Ещё рано, куда ты пойдёшь? Останься, — он привстаёт и тянется к моей спине, оставляя влажную дорожку поцелуев на плече. — Не могу, — по телу пробегает стадо мурашек, заставляя меня вздрогнуть всем телом, я вырываюсь из его крепких объятий и лениво потягиваюсь. Обнаружив, что я абсолютно голый, мне приходится стянуть с постели одеяло и завернуться в него, пока не найду свою одежду. Блуждая по темному коридору в поиске источника света, я нечаянно наступаю на свой телефон и пинаю его от испуга в стену. К счастью, он не разбился на этот раз, но почему-то выключен. Иду дальше и свечу себе под ноги ярким экраном, пока мобильник включается, нахожу вещи Луи, диванные подушки, снова пустые банки, ну и бардак. Свою одежду нахожу на полу рядом с диваном в гостиной, футболка заправлена в толстовку, джинсы висят на подлокотнике кресла, боксеры на столе, если бы это увидела моя мама, она не была бы рада, к тому же я не говорил ей о моей связи с Луи, и не собираюсь. Пока я медленно натягиваю на себя одежду, он уже бодро гремит чашками на кухне, повязав на талии простынь. Каждая ямочка на его спине приковывает мой взгляд, взъерошенные волосы в полном беспорядке запутаны на самой макушке, движения слишком спокойные, дыхание ровное. — Позавтракаешь? — Не думаю, — застегиваю ремень и опускаю толстовку, накидывая капюшон. — Это было прощание. — В каком смысле? — Луи оставляет посуду в покое и обеспокоенно смотрит в мои глаза. — Конец, всё, мы больше не увидимся, понимаешь? Я ухожу, — забираю рюкзак и перекидываю на плечо, направляясь к выходу. — Не говори так, Гарри, пожалуйста, — он предпринимает попытку прикоснуться ко мне, но я ловко уворачиваюсь, выскальзывая на улицу через дверь. — Ты оставляешь меня ни с чем? Вот так просто уходишь? — Верно, вот так ухожу, — спускаюсь по лестнице и чувствую на себе взгляд Луи, смотрящего в мой затылок. — Но как же видео? Наш план? — Плевать, можешь дрочить на него в одинокие вечера, — отвечаю с удивительным спокойствием в голосе и покидаю участок парня, скрываясь в темноте улицы. Слышу, как захлопывается дверь, и прибавляю шаг на случай, если он захочет меня оставить, хотя я очень сомневаюсь. Луи найдет мне замену, он всегда находил, чего не скажешь обо мне. Проверяю телефон, читаю сообщения и вижу кучу пропущенных вызовов от Лорен и родителей. Кажется, я влип. «Ты вернулся? Позвони мне» «Гарри, ты заставляешь меня волноваться» «Твои родители звонили мне, я сказала, что не знаю, где ты» «Надеюсь, у тебя есть слова, чтобы объяснить твою безответственность, сын» «Я понимаю, что тебе нужно время, но ты должен сейчас же вернуться в больницу, я не могу уснуть, когда твои родители звонят мне каждые пятнадцать минут» «Мы с отцом вызвали полицию, потому что ты сбежал и не отвечаешь на звонки, твои анализы неутешительные» «Стайлс, если ты не перезвонишь, то я приеду к Луи и устрою вам двоим, я знаю, что ты у него» Последнее сообщение датируется двадцатью минутами назад, надеюсь, Лорен всё ещё дома, я должен позвонить ей и успокоить. Для начала пишу сообщение маме, что я всё объясню, а затем ищу в телефонной книге номер девушки и нажимаю на вызов. Не успевает пройти и два гудка, как она берёт трубку и начинает кричать. — Как ты мог не отвечать на мои звонки и все сообщения?! Ты понимаешь, что твои родители настроены решительно, и к твоим поискам уже подключилась полиция штата?! Чем ты думал?! — Лорен на секунду останавливается, чтобы сделать вздох и снова начать кричать. — Из больницы сбежал пациент с какой-то непонятной болезнью, и ты думал, что просто так отвертишься?! Гарри, где твои мозги?! — Ло, успокойся, я в порядке, — стараюсь говорить как можно спокойнее, но брюнетка не собирается останавливаться, однако я успеваю её перебить. — Подожди, послушай, я действительно был у Луи, но сейчас направляюсь в больницу, я всё возьму на себя, не бойся. — Я за тебя боюсь, идиот! Время уже пять утра, а полиция до сих пор прочесывает улицы, будь осторожен, — она тяжело дышит и тихо всхлипывает, в это время вторая линия разрывается от звонка. — Поговори с родителями. — Хорошо, — переключаю на второй входящий. — Алло? — Алло? Это всё, что ты можешь мне сказать? — Пугающе спокойный тон приводит меня в замешательство. — Мам, мне было это необходимо. — Объяснишь полиции, если они найдут тебя раньше, чем ты вернешься. Мое сердце начинает бешено стучать от чувства, что за мной следят, громко сглатываю и убираю телефон в карман, изредка оглядываясь по сторонам, пока срезаю дорогу по узким тропинкам. Первые солнечные лучи уже медленно начинают накрывать другой конец штата, обволакивая улицы персиковым цветом. Преимущество темноты — быть менее заметным, чем я и пользуюсь, аккуратно пробираясь через ограждения и чужие участки. От дома Луи до больницы нужно пройти порядочное расстояние, если не знать коротких путей, но эти дороги кажутся мрачными и неизвестными, каждый шорох пугает меня и заставляет присаживаться на корточки, после чего мне становится труднее вставать. Острые покалывания постепенно возвращаются, я пытаюсь сдвинуть их на второй план, но спазмы доставляют невыносимую боль, о чем забыть совершенно невозможно. Останавливаюсь и придерживаюсь одной рукой за забор, а второй поглаживаю свой живот, умоляя его успокоиться хотя бы на пятнадцать минут, я за это время успею добежать до шоссе и поймать такси. Кусая губы до крови и передвигаясь лишь по стенам, я всё-таки добираюсь до дороги и оглядываюсь по сторонам, не заметив ничего подозрительного, вытягиваю руку с обочины, второй, по-прежнему, сжимаю ноющий от боли живот. Пожалуйста, хоть кто-нибудь. Всматриваюсь вдаль и пытаюсь рассмотреть автомобиль, который подъезжает всё ближе, и, как только фары ярко освещают моё лицо, на крыше начинают мигать красно-синие полицейские прожекторы. Машина резко тормозит, поднимая за собой облако пыли, я сразу бросаюсь в сторону и бегу по той самой тропинке, которая привела меня сюда. Спотыкаясь и чуть ли не падая, со сбитым дыханием, я, кажется, отрываюсь от них и затаиваюсь за углом заброшенной стройки, прикусывая зубами рукав толстовки, чтобы не застонать от боли, которая распространилась по всему телу, пока я бежал. Все мышцы сводит, пульс бешено стучит в висках, на языке чувствуется привкус крови. Телефон вибрирует от входящего сообщения, достаю его трясущимися руками и читаю текст, расплывающийся перед моими глазами. «Полиция доложила, что тебя видели на шоссе. Не вздумай убегать, будет только хуже» Хуже уже и быть не может, мама. Что может быть хуже того, что твой ребенок с непонятным диагнозом сбежал из больницы, переспал с другом, а теперь скрывается от полиции на какой-то стройке, не задумываясь о том, что болезнь может быть опаснее, чем кажется. С другой стороны она права, может мне стоит сдаться, в конце концов я не сделал ничего криминального, они привезут меня обратно, туда, откуда я вчера сбежал, но собирался вернуться. Немного восстановив дыхание, я встаю и выглядываю из-за угла, за моей спиной раздается тихий шорох, которому я не придаю значения, успеваю сделать шаг вперед, прежде чем почувствовать секундный укол куда-то в шею и крепкую хватку рук, сжимающих мои плечи. Внезапно я падаю на колени, но человек, держащий меня, быстро ставит обратно на ноги, которых я не чувствую. Заставляю себя оттолкнуть его, но руки не слушаются, неподвижно болтаясь по бокам. Все мое тело ниже головы оказывается парализованным, может, это и к лучшему, я совсем не чувствую боли. В следующий момент свет фонарика ослепляет мои глаза, и я зажмуриваюсь так сильно, что практически теряю сознание, запрокидывая слишком тяжелую голову назад. — Гарри? Гарри Стайлс? — Женский голос доносится до моего сознания, но я не могу выдавить и слова, лишь беззвучно шевеля губами. — Не волнуйся, это скоро пройдёт, укол был на случай, если ты решишь сопротивляться. Он никак не навредит твоему здоровью. В данный момент мне плевать, навредит мне это или нет, я просто хочу чувствовать свое тело, руководить им, а не беспомощно висеть на руках полицейского, который усаживает меня, как марионетку, на заднее сидение своей машины. По мере приближения к больнице, мои конечности начинают неприятно покалывать, будто разряд тока проходит через каждую клетку моего организма, заставляя его вновь ожить. На парковке мне становится немного легче, но без помощи я не смогу даже выйти из машины, поэтому первый человек, которого я вижу перед ней, это мой отец. Его руки сложены на груди, а брови сурово сведены к переносице, он очень зол. Рядом с ним стоит мама, сжимая в руке телефон и что-то говоря ему на ухо. Кажется, я серьезно влип. Полицейские открывают дверь, и, при виде меня в таком состоянии, отец моментально сменяет гнев, смотря на меня с сочувствием и состраданием, он подает мне руку, в которую я крепко вцепляюсь. Вместе с мамой, держащей меня с другой стороны, я благополучно добираюсь до своей палаты, с легкостью преодолев два лестничных пролета. — Хочешь поговорить? — спрашивает мама, помогая мне переодеваться, хотя здесь я мог бы справиться сам, и я молча покачиваю головой. — Знаешь, тебе необязательно все держать в себе. — Может позже, я до сих пор чувствую себя не очень хорошо, — прикрываю глаза и провожу рукой по волосам, мама понимающе кивает и выходит из палаты, забирая грязную одежду. «Прости, что был эгоистом и заставил волноваться, все в порядке, я в больнице» Отправляю сообщение Лорен и убираю телефон под подушку, укладываясь на кровать и зарываясь в одеяло, моментально расставаясь с реальностью и проваливаясь в глубокий сон. Сон ничем не примечательный, и даже не цветной. Черно-белые обрывки воспоминаний пролетали, словно кадры старой киноленты, создавая что-то невероятное и необъяснимое перед моими глазами. Я много ворочался во сне, выбирая позу поудобнее, но в итоге пришлось лежать на спине и глазеть в потолок, так как спазмы в животе не позволяли повернуться даже на бок. Я никому не говорю о них, иначе может произойти что-то более ужасное, а я не собираюсь всю свою оставшуюся жизнь проводить в четырех больничных стенах белоснежной палаты. Утром просыпаюсь от назойливого и капающего на мозги звука вибрации телефона. Ещё не проснувшись до конца, достаю из-под подушки мобильник и снимаю блокировку экрана одним нажатием, прикрывая глаза от слишком яркого солнечного света. Заметив на себе пару округлившихся зеленых глаз, я вздрагиваю и прижимаюсь к стенке. — Боже, Лорен, что ты здесь делаешь? — Это твое спасибо, за мою бессонную ночь? — Она резко встает и пересаживается на край кровати, притягивая меня к себе, её волосы закрывают моё лицо, и я вдыхаю смешанный запах сигаретного дыма и фруктового шампуня. — Ты же не куришь? Твои волосы отвратительно пропитались сигаретами, ещё немного, и мне потребуется бежать в туалет, — я отстраняюсь и ловлю на себе её взгляд, брюнетка собирает пряди в высокий хвост. — Так лучше, спасибо. — Я была в клубе, он оказался открытым почти в шесть утра, просто не смогла уснуть, — Лорен пожимает плечами и опускает глаза в пол. — Луи тоже был там, жутко пьяный и разбитый, мне пришлось везти его домой, пока отец не увидел его в таком состоянии. Что произошло? — Я... Я порвал с ним. Точнее... Между нами ничего и не было, — нервно кусаю губы и сжимаю одеяло между пальцев. — Я подумал, что так будет лучше. — Лучше кому? — она кладет ладонь на мое колено и наклоняет голову. — Тебе не будет лучше без него, а ему без тебя. Неужели ты ничего не чувствуешь? — Я не знаю, я запутался, — томно выдыхаю и плотно сжимаю губы. — Знаешь, я не психотерапевт, но я тебя выслушаю, и обещаю, мне будет не всё равно. — Я ценю это, правда, но я пока не готов. — Понимаю, — она кивает и обвивает руками мои плечи, укладывая подбородок на плечо. Я сжимаю её хрупкое тело, показывая, что действительно ценю всё, что она делает. О таком друге можно только мечтать, и я несказанно счастлив, что она у меня есть, хоть и знакомство наше вышло не совсем радостное. Я вижу, как Лорен меняется, она стала носить совершенно иную по стилю одежду, меньше краситься и меньше быть закрытой. Отношения с Зейном повлияли на её жизнь, она стала дорожить своим окружением, и теми, кому на неё не всё равно. Мой телефон по-прежнему вибрирует на моих коленях, и Лорен обращает на это внимание. Я открываю все сообщения и начинаю пробегать по ним глазами. «Привет, дружище. Я узнал, что ты в больнице, как это произошло? Дай знать, если тебе что-то понадобится. И хочу извиниться за то, что всё так вышло. Найл» «Что мне сделать, чтобы ты передумал? Луи» Следующие сообщения также с этого номера, видимо, он поменял его, чтобы писать мне. «Я, черт возьми, скучаю!» «Я не чувствую себя хорошо после того, как ты ушел» — Ло, сколько он выпил? — Отвлекаюсь от телефона и спрашиваю девушку, пристально разглядывающую свой маникюр. — Чертовски много. — Надеюсь, он проспится и, когда придёт в себя, перестанет писать мне эти сообщения. — Ты жестокий, Гарри, он действительно сожалеет и... — Лорен, можно попросить тебя выйти, — в палату врывается мама и перебивает девушку. Брюнетка непонимающе смотрит на неё, затем кивает и выходит. Вслед за мамой внутрь заходит ещё человек пять мужчин в белых халатах, которых я никогда в жизни не видел, и которые даже не работают в этой больнице. Каждый из них уставляется на меня в упор, оглядывая с ног до головы, и что-то записывая в свои блокноты. Я смотрю на маму, а она отводит взгляд и обреченно мотает головой. Что происходит? Я скоро умру? Почему все молчат? Также молча заходит главный врач и мой отец, они переглядываются и опускают головы. Мне надоедает наблюдать за этими играми, поэтому я сбрасываю одеяло и покидаю постель. Незнакомые мужчины моментально написали об этом в своих блокнотах, и продолжили наблюдать за моей реакцией. — Мам, пап, что здесь происходит? Кто все эти люди? — Гарри, присядь, — врач кладет руку на мое плечо и надавливает, чтобы я опустился на кровать. — Ты поедешь в другой штат, в другую больницу, исследовав твои анализы и результаты УЗИ, в том числе недавние, выяснилось, что внутри тебя растет жизнь, я не знаю, как это физически возможно, этому нет медицинского объяснения, но ты беременный.