The "Late Night" club.

Невесомость и лёгкость. Всё, что сейчас происходит в моей голове настолько невесомо, оно заставляет даже с закрытыми глазами почувствовать головокружение и легкую пульсацию в висках. По всему телу пробежалось что-то расслабляющее, и желания увидеть окружающую меня обстановку нет. Я точно знаю, где нахожусь, и абсолютно уверен, что не хочу на это смотреть. Снова белые стены, снова эта проклятая прикованность к постели. Слабость и бесполезное состояние загоняет мои мысли в угол, в ловушку, из которой невозможно выбраться. Идеальная тишина, царящая вокруг, порождает внутри меня чувство нервности и тревоги. Собравшись и сделав глубокий вздох, я открываю глаза и пытаюсь сесть, но мои запястья и щиколотки вновь скованы ремнями, грубо царапающей мою кожу. Первая попытка, вторая, третья. Я отчаянно вытягиваю руки и ноги, в итоге безрезультатно создаю шум, распространяющийся, к моему удивлению, в зелёной комнате. Нет сомнений, что это именно палата того госпиталя в Майами, куда мои до ужаса любопытные родители отправили меня на опыты врачам. Из приоткрытого окна доносится гул машин, где-то рядом проходит оживлённое шоссе. Телефон. Здесь должен быть мой телефон. Быстро окидываю взглядом всю комнату и не вижу ничего похожего на свой мобильник. Если честно, то эта палата выглядит лучше, по сравнению с той, в Калифорнии, но от этого мне легче не становится. Помимо кресла и кровати, вдоль противоположной стены расположился длинный комод, над ним на стене висит подобие телевизора, не уверен, что он даже работает, на столе стоит высокая лампа ярко-красного цвета, рядом с ней стопка бумаг. Пытаюсь прочитать название, но почерк совершенно не каллиграфический, поэтому уже самостоятельно догадываюсь о том, что это мои документы о переводе. Ещё несколько раз предпринимаю попытку освободить хотя бы одну руку, с силой дёргая её на себя, в итоге сдирая кожу до крови. Отлично. В следующий момент протяжный скрип открывающейся двери заставляет меня обратить внимание на парня лет двадцати пяти, неловко шагающего в мою сторону. Высокий брюнет с карими глазами и смуглой кожей, абсолютно не внушающий никакого доверия, даже не смотря на то, что очки должны придавать ему умный вид с сочетанием белого врачебного халата. Бедный парень трясётся всем телом от волнения и сжимает в руках небольшую папку с листами, неуклюже двигая стул к кровати и садясь, не произнося ни слова. Я также не решаюсь первым начать диалог, поэтому лишь недоверчиво посматриваю на него, часто дыша и изредка моргая. — Джоуи… Я ваш психолог… А вы… Стайлс… — нервно заикается парень и принимается трясущимися руками листать бумажки в папке. — Гарри, — облегчаю его труд и называю своё имя. — Сколько часов я спал? — Два дня. — Чёрт, — откидываю голову на подушку и ударяюсь макушкой о стену. — Ты шутишь? — Врачи специально поддерживали вас в таком состоянии, чтобы провести необходимые им процедуры, — более уверенно произносит он и снимает очки. — Зачем мне психолог? Лучше освободи мои руки. — Я здесь, чтобы освободить вашу голову от дурных мыслей, — Джоуи с сожалением смотрит мне в глаза. — Меня предупредили о том, что вы собираетесь сделать, и это ради вашей же безопасности. — Проклятье! Мне не нужна помощь! — Нужна, Гарри. У вас серьёзные симптомы, и, несомненно, они повлияли на ваши мысли… — Прекрати со мной разговаривать так, будто я старше тебя лет на двадцать! — Излишняя импульсивность здесь ни к чему, — он немного колеблется, затем перекидывает ногу на ногу. — Ты можешь навредить ребенку, подумай об этом. — Господи, сколько тебе лет? У тебя есть дети? — Двадцать семь, и моему сыну почти пять, — Джоуи невольно улыбается, но затем ловит на себе мой хмурый взгляд и снова становится серьёзным. — Будем честными друг с другом, именно поэтому я твой психолог. — Мне девятнадцать, чёрт возьми! И до своего двадцатилетия я буду здесь! Я не смогу отпраздновать новый год с друзьями, потому что этот ребёнок не позволит мне веселиться! Свой день рождения я проведу в этой палате совершенно один, потому что из-за ребёнка меня не выпустят отсюда! Сделайте что-нибудь, поговорите с врачами, я не знаю… — Уже поздно что-то делать с твоим сроком, Гарри, мне жаль, но плоду почти три месяца, это опасно, — парень лишь разводит руками и пожимает плечами. — Если беременность пройдёт без проблем, то я смогу поздравить тебя примерно в конце мая. — Сейчас только ноябрь заканчивается, — я прикусываю нижнюю губу, чувствуя вкус крови на кончике языка. — Надеюсь, ты понимаешь, что те слова я сказал на эмоциях. Я слишком молод для этого, даже не представляю, что буду делать. — Я всё равно не смогу тебя расстегнуть, не убедившись до конца, что ты не опасен для ребёнка. — Тогда просто убей меня, — я сдаюсь и оставляю попытки вытащить руки из ремней, устраиваясь поудобнее в постели и полностью расслабляясь. — Я психолог, а не убийца, друг мой, — Джоуи встаёт и утешительно похлопывает меня по плечу. — Мои родители, где они? — Я решил не травмировать тебя их присутствием, они мне всё рассказали о тебе, — он останавливается рядом со столом и собирает ту стопку в свою папку. — Они ни черта не знают обо мне, — усмехаюсь и выдавливаю издевательскую улыбку. — Чего именно? — Абсолютно ничего, я не тот, за кого они меня принимают. — Хочешь рассказать? — Джоуи внимательно разглядывает моё лицо, чуть наклонившись вперёд. — Нет, точно нет. — Тогда увидимся, когда захочешь поговорить об этом, — он уходит, но останавливается перед дверью и поворачивается ко мне лицом. — Чем быстрее мы подружимся, тем быстрее я смогу освободить тебя. — Ты словно священник, который заставляет меня покаяться в своих грехах и освободить мою душу, — провожаю взглядом его отчаянный выход из палаты и поворачиваю голову в сторону окна. Солнечная погода в Майами так и манит выйти на улицу и пройтись пешком километров пять по идеально ровному тротуару в сторону побережья, где высокие зелёные пальмы покачивают листьями под порывом теплого океанического ветра. Однако мой удел — лежать прикованным к постели грубыми ремнями и общаться с психологом, который якобы пытается вернуть меня к нормальной жизни. Как это вообще возможно? Хорошо, что сейчас живот не сильно заметный, но он же будет скоро расти и увеличиваться в размерах. Уже знаю, что каждый будет показывать на меня пальцем, обсуждать за спиной, а как иначе? Неужели они не понимают, во что окружающие превратят этого ребёнка, когда узнают, что его мама на самом деле папа, и тогда психолог понадобится не только мне. В следующий момент меня отвлекает вибрация мобильного телефона где-то рядом со мной, я быстро нахожу источник входящего вызова, лежащий на стуле рядом с моей кроватью. Даю сотню баксов, что Джоуи специально оставил его здесь, чтобы я сам позвал его в свою палату, тем самым вызвав его на откровенный разговор. В любом случае, пошевелиться всем телом я не могу, а вот дотянуться до кнопки вызова врача у меня отлично получится, но надо ли мне это? POV Луи — Что здесь произошло? Я вскакиваю от постороннего голоса и понимаю, что это была роковая ошибка. В глазах моментально темнеет, а боль в голове начинает бешено пульсировать. Сажусь обратно на кровать и с трудом делаю вздох, потирая сонные глаза кулаками. Грудь спирает от недостатка свежего воздуха, так как в комнате висит жуткий запах алкоголя и сигарет. Надо мной стоит какая-то незнакомая девушка, скрестив руки на груди, её волосы каштанового цвета собраны в неаккуратную косу, лежащую на левом плече. Она уставилась на меня чёрными, как уголь, глазами, готовая впиться в моё лицо в любую секунду. Игнорируя её присутствие, я шагаю к выходу из комнаты и чуть ли не падаю, когда спотыкаюсь о чью-то руку. В ужасе опускаю глаза и понимаю, что на полу неподвижно лежат полуголые тела парней и девушек. Кажется, я устроил вчера вечеринку. В моей постели под одеялом мирно сопят два парня и девушка, прижимаясь друг к другу. Выглядываю в коридор, там тоже самое, только по мере выхода из дома они более одетые. На кухне полный беспорядок, гора немытой посуды сложена в раковине и на столе, пустые банки из-под пива и бутылки с текиллой разбросаны по всему дому, лужи алкоголя уже высыхают на поверхности пола и когда-то светлых коврах, в некоторых местах прожженных окурками из опрокинутой пепельницы. — Выметайтесь все отсюда! — Выкрикиваю во всё горло и хлопаю ладонями над ухом каждого гостя. — Вечеринка окончена! Прошу покинуть банкетный зал! — Где моя одежда? — Кто-нибудь видел мой мобильник? Наблюдение за бегающими полуголыми девушками у меня не вызывает никакого интереса, особенно, когда я даже не знаю их имен. На выходе я почти каждому вручаю по банке пива и желаю счастливого пути, а про потерянные вещи говорю, что обязательно верну, если найду, хотя кого я обманываю. Мне предстоит долгая уборка и собирание мусора по пакетам. Почему никто из них не напомнил мне, почему я так надрался вчера, и где, собственно, мой телефон? Ах, да. Я просто не спрашивал, а сразу после тяжелого пробуждения вышвырнул их на улицу. Мой дом — не общежитие. Для начала, я собираюсь выкурить сигарету и сделать глоток пива, чтобы немного унять ноющую боль. В ванной нахожу свои спортивные штаны, к счастью, я проснулся не раздетым и без стояка, снижаю планку, со мной что-то не так. По пути беру со стола закрытую пивную банку и пачку сигарет с зажигалкой, открывая все окна в комнате, чтобы прохладный воздух последнего осеннего месяца заполнил этот чёртов дом. Набросив на плечи свою куртку, и быстро обувшись, я выхожу из дома и оставляю дверь открытой. Спускаюсь на одну ступеньку вниз и сажусь, закуривая сигарету и делая первую тягу. Дурманящий дым сразу же ударяет по самым отдаленным уголкам моего мозга, и я чувствую приятное головокружение, делая первый глоток из банки. Горьковатый привкус остаётся на языке, горло обжигается миллионом пузырьков, но свежий воздух делает своё дело. Мои волосы стали слишком длинными, челка накрывает глаза стоит ветру лишь чуть подуть в мою сторону. Вскоре мне самому становится прохладно и, зажав сигарету в зубах, я продеваю руки в рукава, по привычке проверяя карманы. Прекрасно, я нашел свой телефон, но он отключен. Зажимаю кнопку и включаю гаджет, как я и думал, мне никто не звонил и не писал, потому что этого номера ни у кого нет. Я писал с него Гарри. Чёрт! Гарри! Надеюсь, я не написал ничего, что могло бы причинить ему боль. «Что мне сделать, чтобы ты передумал? Луи» «Я, чёрт возьми, скучаю!» «Я не чувствую себя хорошо после того, как ты ушёл» Дерьмо, ещё и эта фотография, но это было неделю назад, неужели всё остальное время я просто напивался до беспамятства, что довел себя до такого состояния. Мне себя не жаль. Факт остаётся фактом, ни одно моё глупое сообщение не получило ответа, я заслужил, но может он захочет поговорить со мной. Набираю его номер и не получаю шанса услышать даже гудки, выслушивая слова автоответчика о недоступности абонента. Докурив сигарету и затушив её об лестницу, я встаю со ступенек и захожу в дом, плотно закрываю за собой дверь и закрываю окна. Сквозной ветер устроил ещё больший беспорядок, теперь одноразовые стаканчики, которые стояли на столе, лежат под ним или закатились под диван. Стащив большой мешок из кухни в гостиную, ставлю его в центр комнаты и начинаю активно собирать в него банки, бутылки и остальной мусор, лежащий, где попало. Спустя час этот мешок становится забитым до основания, и мне приходится тащить его практически на себе, чтобы оставить рядом с мусорным баком на улице. Чтобы убраться в моей комнате, мне понадобился мешок поменьше, но он также заполнен почти до самого верха. Терпеть не могу влажную уборку, никогда ей не занимался, и даже не знаю, есть ли в этом доме швабра. Придётся заглянуть в кладовку, в то зловещее темное помещение, покрытое паутиной и сумраком. Кроме молотка, старых ненужных вещей и древнего шкафчика там ничего нет, но в самом углу я замечаю какую-то пыльную тряпку, ей можно протереть полы. После получаса оттирания липких луж разлитого алкоголя, я быстро пробегаюсь по полкам и столам и вытираю пыль, затем падаю на диван и вытягиваю ноги. — Отличная работа, Луи. Хвалю себя вслух и не могу не гордиться чистотой, правда, не совсем идеальной, потому что гора посуды до сих пор не вымыта, но это уже следующий этап, чуть позже. Сейчас мои мысли принадлежат погружению под тёплый душ в такой прохладный и пасмурный день. Время чуть за полдень, а солнце так и не собирается выглядывать из-за серых дождевых туч, затянувших небо. Включаю воду и наклоняю голову под струи горячей воды, моментально обволакивающей волосы и стремительно стекающей по спине. Добавляю немного холодной воды и полностью выпрямляюсь, позволяя потоку пробраться в мой разум. Не знаю, сколько уже прошло времени, но я по-прежнему не сдвинулся с места. Вслепую нащупываю на полке шампунь, а затем и гель, кажется, со вкусом тропических фруктов. Кисловатая пена наполняет тесное помещение кабинки, оседая на стенках, крупные пузыри лопаются, стоит лишь провести рядом с ними рукой. — Луи! Кто-то зовёт? Или мне кажется? Из-за шума воды я едва слышу стук собственного сердца, но теперь мне действительно показалось, что кто-то ломится в мою дверь. Я быстро смываю всю пену и заматываю полотенце на талии, выбегая из ванной и поскальзываясь на полу благодаря мокрым ногам и моей удаче, однако она мне сегодня улыбается, и я успеваю зацепиться за диван и не упасть. Удары в дверь становятся более агрессивными и частыми, будто кто-то долбит в неё, чередуя руки и ноги. — Минутку, уже открываю. Мечусь по гостиной в поисках чистой одежды, но удары совсем не стихают, а даже наоборот. Моё терпение на исходе, поэтому как только я натягиваю толстовку и застёгиваю джинсы, резко открываю дверь, готовый показать всю свою «любовь» этому человеку снаружи. На пороге стоит Лорен и уже замахивается, чтобы снова ударить кулаком по двери. — Что ты здесь делаешь в такую рань?! — Успеваю увернуться от удара по лицу, сделав шаг назад. — Он пропал, Луи, его нигде нет, — она переступает с ноги на ногу, пытаясь согреться, одевшись в летние джинсы и нежно-розовый пиджак. — Кто? — Открываю шире дверь и пропускаю Лорен в дом, она сразу проходит в гостиную и садится на диван, сжимая в руках подушку. — Гарри, его нет в больнице, и они ничего не говорят. — Не думаешь, что он может быть дома? — Возможно, глупый вопрос, но не стоит исключать эту версию. — Нет, мы с Зейном заезжали туда полчаса назад, дверь открыла какая-то женщина и сказала, что вообще не знает кто такой Гарри Стайлс, — её голос начинает дрожать. — Вы с Зейном? — Удивленно спрашиваю и в ответ получаю удар в грудь. — Неужели тебе всё равно, Луи?! — Лорен бросает подушку мне в лицо. — Мы расстались, он не отвечает на мои сообщения, не отвечает на звонки, он дал мне понять, что это конец, и я поверил, — равнодушно пожимаю плечами, затем девушка встаёт и направляется к выходу. — Кому ты врёшь? Вдруг что-то случилось и ему нужна помощь? Я уверена, что если бы он смог, он бы ответил на твои звонки и сообщения! Что-то не так. — Лорен, ты говоришь ерунду, он просто порвал со мной. — Луи Томлинсон, если ты сейчас же не поднимешь свою задницу и не сядешь в машину, я сама тебя порву собственными руками.