Как излечить дракона или "Твою мать, горящая принцесса!"

Тиас Непутевый был известен в кругу друзей, недрузей и, без лишней скромности можно заметить, каждым членом ковена. Работать с ним никто не любил, зато вот кутить — это пожалуйста, это хоть всем королевством разом. Непутевого это, впрочем, не огорчало, а наоборот, радовало: пьешь за чужой счет, наживаешь приятности и не очень на чужую карму, оставляя свою чистенькой, будто стиранной ласковой девкой, да и работать не надо — заплатят только за то, чтобы ничего не трогал и держался подальше. Вероятно, именно по этой причине Тиас жил мало того, что за городской стеной, так еще и был сослан предусмотрительным ковеном: сначала на край тридевятого (пока тридесятое не попросило исправить это недоразумение, а еще лучше — убрать подальше), а после и вовсе на границу с Чернотопью. Маг был не против. Соседей нет, черти могут хоть бутыли с диким огнем в небе фаерболами подрывать да и ведьмы не из пугливых охотно залетали на стакан-другой отменной хвойной настойки. Однако это утро принесло Тиасу исключительную головную боль и дурное предчувствие, комом застрявшее в горле. Оценив ситуацию и прикинув, что срок антипохмельного заклятья заканчивается не ранее следующего месяца, ровно до срока погашения задолженности пред князем Вельзевулом, маг понял, что дело серьезное. Надвигаются неприятности. Нет, не так — НЕПРИЯТНОСТИ. Разом повеселев от осознания будущих приключений, Тиас зевнул, потирая трехдневную щетину, и пнул давешнего собутыльника в черный лоснящийся бок мыском сапога. — Вставай, бесовщина проклятая, супостат нерадивый. Слышишь? Василиски уже кукарекают, — маг ухмыльнулся, попытавшись сглотнуть нарастающее чувство тревоги, уже больше похожее не на ком, а на приличных размеров кость, вставшую поперек глотки, и поднялся рывком со скамьи, служившей всю ночь изумительной кроватью. — От. Ва. Ли. Хрипло отозвался черт, подскребывая когтями основание одного рога, следом перевернувшись на другой бок и… скатившись с лавки на пол. Бббббааахххх. По-русски, с явным признанием себя, как элемента великой нации, «супостат» поднялся, похмельно сощурился на дневной свет и рухнул обратно на лавку с хриплым стоном. — Утро пахнет недобро. Во что опять влип? — почти ласково протянул рогатый, криво улыбаясь (читать — оскалившись) клыкастеньким ртом, пока рукой не глядя пытался нащупать на столе недопитую бутыль, но словив вопросительный взгляд мага, добавил: — Опохмела ради. — Не успел, — радостно отозвался маг, пятерней пригладив всклоченные темные волосы, — но я рано встал, так что все впереди. Послышались смачные звуки глотков, нарушаемые только утренними воплями болотных василисков за окном. — А тебе, наследник рогатого вашего народа, Адемар XIX, стоило бы меньше надираться в компании сомнительных магов. Помнишь, что вчера случилось с твоей фамильной диадемой? На спор ты нацепил ее на верхушку самой высокой ели в Чернотопи. Черт пить сразу прекратил. Замер на миг. С подозрением глянул на собутыльника. Ладонью похлопав себя по голове, черт взлохматил черную гриву, а в желтых глазах отразился не ужас, но что-то очень к нему близкое. —…маг, как я туда забрался? — Видишь вон ту метлу в углу? Ты вчера угнал ее у Яги. Она заведует кафедрой магического поиска утерянных вещей, и ты, сказав, что никакая ведьма не сможет отыскать ничего из того, что ты сопрешь… Сдавленный стон первого наследника маленького чертового подземного королевства перебил монолог Тиаса, чувство тревоги которого планомерно, следуя всем правилам геометрической прогрессии, возрастало. Где-то на ментальном уровне Непутевый почуял, что к нему движется одна большая, опасная и крайне сильная Неприятность. Что-то вот-вот должно было случиться в маленьком и практически уютном домишке Тиаса Непутевого, одного из самых бестолковых, но забавных магов за всю историю. И оно не заставило себя ждать. Раздался шум за окном. Мощные крылья подчиняли себе пласты воздуха, а последовавший за ним акт небольшого землетрясения стряхнул с подоконника горшок с геранью (бабушкиной любимой). Приложившийся было вновь с горя к бутылке черт замер, затем оставил практически пустую склянку и метнулся к окну. — Очешуеть… Только и сказал он и, икнув, сполз под подоконник, немигающим взором горизонтальных зрачков уставившись на метлу, а сквозь секунду добавив совсем тихо: — Папа меня убьет. Тиас, тормозящий, словно предсказание из некачественного хрустального шара, медленно повернул голову в сторону окна. Моргнул. — Очешуеть, — только и повторил он фразу икающего под подоконником черта, поднимаясь с места. Черной тенью Адемар кинулся на ноги мага, перехватывая того у самой двери. — Погоди, маг, стой, давай сделаем вид, что никого нет дома, а? Ну пожалуйста, по-жа-луй-ста, я не хочу быть проглоченным драконом или избитым клюкой этой старой ведьмы, ты же знаешь, какая она в гне… — Ш-ш-ш, — шатен потрепал меж рогов протрезвевшего черта, беспечно улыбнувшись. — Ты Академию видел? А Ягу? Ей лет триста, и это только на вид. Нет у них денег дракона гонять за метлой. Может, он просто про настойку прознал? Давно знал, что пора на этом ремесло свое закрутить. Эх, богатым бу… Тихий рокот за окном оборвал бесполезный монолог, привлекая внимание двух персонажей, а после перерос в угрожающий рык. Хорошо, подумал маг, что он давно противопожарное заклятье установил на весь дом. Противопожарное, противоводное, противотуманное, противовасилисковое, противопринцессное и противорыцарное и еще очень много различных «противо». Судорожно сглотнув и стряхнув с ноги своего друга, маг сделал смелый (слабоумие, отвага, храбрость) шаг вперед и распахнул дверь. Внутри дракона поднималось пламя, но не ярость была тому виной. Как только, уныло и протяжно зевнув, открылась дверь, огромная ящерица чихнула, взмахнув мощными крыльями так, что вековые ели пошатнулись, а дом мага окатило огненными nasal mucus, сжигая вокруг все живое. Любимая бабушкина вечно молодая елочка, высаженная здесь не ранее прошлого заморского Бельтайна, тоже пала жертвой надругательства. Маг, облегченно выдохнув и осмотрев фасад дома, поблагодарил богов, что все охранные заклятия устанавливал ковен магов личным составом (из уважения к почившей недавно бабуле и спрятанным где-то в/под/над домом несколькими артефактами, которые опасно было даже трогать, не то, что переносить), утер со лба испарину, но за порог ступить не решился.  — А вам, батенька, чего надобно? Дурман-трава, мазь от душевных болей на маковых семенах, слезы девственниц в ассортименте, изумительная хвойная настойка (древний рецепт, лучшие технологии изготовления, гарантия качества), еще пару чертей могу подкинуть…  — Закгʼой гʼот, маг, — прошелестел дракон, утирая лапой огромную морду и вертикалями желтых зрачков скользя по человеку на пороге. Судя по надсадному дыханию и булькающему звуку, дракон опять собирался чихать. И правда. Вторым залпом снесло все шишки с елей, трех белок и четырех ворон (ни одно животное не пострадало), а вокруг дома сжигать было уже нечего.  — У тебя тут есть пгʼынцы или пгʼынцессы, или… Ааапхххиии. Маг был готов поспорить, что слышал треск сдерживающего огонь заклятия. Еще одного драконьего залпа оно могло и не выдержать. Черт, сидя под окном, казалось побелел, стушевался и с явным ужасом во взгляде смотрел на своего собутыльника.  — Аааа… Ааааааа… Аааапп… Убегʼи когʼолевских особ отсюда к чегʼтовой матегʼи! — тонко прорычал ящер, закрыв передними лапами морду, а задними пытаясь чесаться. Выглядело комично. Настолько, что Тиас едва сдерживал застрявший в горле ком смеха.  — Точно! Я к маме, — пропищал Ад и, щелкнув когтистыми пальцами, с сочным хлопком растворился в воздухе, оставляя за собой только серный душок. Дракон перестал пытаться чихнуть. Вроде, даже начал дышать, нервно стреляя глазами по сторонам и, наконец, подошел к самому крепкому на вид дереву, отирая бок о шершавый ствол и облегченно выдыхая колечки густого серого дыма сквозь ноздри в сырой болотный воздух. Тиас решил, что уже можно выйти. Ступив на выжженную дотла землю, он сделал шаг, другой, третий, пока, в конце концов, не оказался в нескольких метрах от дракона. Тот, пожалуй, был впечатляющим. Размером с небольшой амбар, черная чешуя на солнце отливала будто сотней, тысячей небольших рубинов, глаза — живой огонь, два огромных янтаря с узкими черточками зрачков, а зубы… Зубы. Маг не хотел о том думать. Ей-Мерлин — не хотел. Дракон, впрочем, быстро пришел в себя. Еще тяжело дыша забитым носом, ящер поднялся, возвышаясь над человеком на добрый десяток локтей, и сощурил глаза. Оценивал, прикидывал… Готовился. Не произнося ни слова, дракон извлек из-за пазухи, откуда-то из-под чешуи, помятый и потрепанный слегка дымящийся свиток, каким-то чудом вообще оставшийся целым, учитывая недуг своего владельца. Маг молча бумажку развернул, перевернул и, щурясь и проклиная «ровный» почерк Оракула себе под нос, прочитал. Зрачки мага от удивления расширились, заполняя практически всю радужку.  — Это шутка такая?.. Дракон молча чесал бок, сдирая кору с сосны. Взгляд его, впрочем, выражал многое. «Даже слишком многое», — подумал мельком маг. Тиас совершенно не мог представить, как вылечить дракона от его аллергии. Столь специфичной и узконаправленной.  — Слушай, — задумчиво протянув, чародей поскреб щетину на щеке пальцем, — а может я тебя это… Отведу самолично к лекарю и сойдет? Могу за лапу держать, очередь отсижу, настойку проставлю. Айболит, говорят, ничего. Может, засчитают? Дракон сощурил глаза и зарычал, а чешуя на груди загорелась алым, подсвечивая все горло. Дважды магу не нужно было повторять.  — Я за вещами, — обреченно выдохнув, Тиас свернул пергамент и запихал во внутренний карман. Теперь, подумал он, они один черт связаны судьбой, и никуда от этого не сбежать.