***
Придя в отель на следующее утро после практически бессонной ночи, чувствую, что сегодня я не особо настроена на работу. Джеки, возьми себя в руки! Идя в сторону служебного помещения на последнем этаже, слышу, как позади меня открывается одна из дверей. Кто-то вышел из номера. А интуиция уже подсказывает мне, что я знаю, кто в нем сейчас живет. — Горничная! — окликает меня Рейчел, и я нехотя останавливаюсь. Повернувшись к ней не с самым довольным видом, смотрю на нее не слишком приветливо. — Меня зовут Джеки, — поправляю я ее, но сомневаюсь, что ее интересует такая информация. — Вы мне нужны, — говорит она, кивнув в сторону номера. — Чем быстрее, тем лучше. Она заходит внутрь, даже не дав мне шанса что-то ей ответить. Конечно, соблазн сказать ей пару добрых слов слишком велик. Мое второе «я» готово к бунту, но что же. Посмотрим, что натворила новоиспеченная миссис Томпсон. Проследовав за Рейчел в номер, с опаской смотрю в сторону спальни. Похоже, она здесь одна. И слава Богу. — Вот, — брезгливо говорит девушка, указывая на пол. — Мой муж случайно пролил красное вино на ковер. Надеюсь, вы можете как-то убрать отсюда это пятно. Заметив на белоснежном ковре огромное красное пятно, уровень злости резко поднимается вверх. Думаю, у ее мужа есть две руки, которые могли бы сами исправить результат своей неуклюжести. Миссис Томпсон сама могла бы это сделать. Ах да, ведь пострадает ее идеальный маникюр. Жаль, что мне на это просто плевать. — Эй, горничная, — снова раздраженно говорит Рейчел. — Я с тобой разговариваю. — Я же сказала, меня зовут Джеки, — недовольно ответила я. Неужели, в ее голове не может уместиться такая крохотная информация? — Какая разница! — хмурится Рейчел. — Давай, делай свою работу и уходи. Рейчел удаляется в спальню, оставив меня один на один с дурацким красным пятном. Черт! Я и раньше сталкивалась с подобным, когда кто-то нечаянно проливал на пол какую-нибудь дрянь, и я также не испытывала большого удовольствия убирать за ними всю эту мерзость, но это другой случай. Сейчас меня донимает эта Рейчел. А я говорила, что она мне не нравится? Нет? Так вот. Она. Мне. Не. Нравится. Мне требуется уйма времени, чтобы привести ковер в прежний вид, хотя, глядя на это пятно около часа, мне уже может просто казаться, что оно, наконец, исчезло. Сняв неудобные перчатки, после которых кожа становится ужасно сухой, начинаю собирать вещи, чтобы поскорее выйти из этого номера, но услышав, как Рейчел произнесла чье-то имя, я резко замираю. — Да, его отец очень ждет нас к себе в гости, — довольно сообщает кому-то Рейчел. Она говорит об Алане? — Ты не представляешь, как он рад, что Алекс женился. Знаешь, на свадьбе он сказал мне, что всегда мечтал о такой невестке, как я. А еще он обещал устроить роскошный прием в нашу честь. Мой свекр просто невероятно щедрый человек. Я думаю, он меня просто обожает. Услышав эти слова, делаю глубокий вдох. Все слова Алана — одно сплошное вранье. Он рад? Думаю, он счастлив, что его сын женился на дочери магната. Вот это действительно делает его очень счастливым. Никакие упрямицы, наподобие меня, или обычные простолюдинки. Мне жаль ее. Она не знает, во что вляпалась. — Что? — продолжает Рейчел. — О, нет. Я не хочу жить с ним в одном доме. У Алекса есть квартира, поэтому мы устроимся там. Пойми, я сбежала в Париж, чтобы быть подальше от опеки папочки, поэтому жить под одной крышей с отцом своего мужа я тоже не собираюсь. Я согласна приезжать к ним на ужин, но не более того. Подслушивая ее разговор, постоянно оглядываюсь на дверь. Надеюсь, Алекс не появится здесь в самый ненужный момент. — Сейчас мы торчим в Миннеаполисе. У Алекса здесь какие-то дела. Жду не дождусь, когда мы уже прилетим в Нью-Йорк, а то здесь ужасно скучно. Никаких развлечений. Даже не с кем устроить шопинг. Что? Мы улетаем завтра утром, но я надеюсь уговорить его на ночной рейс. Мне уже осточертело это место. Услышав приближающиеся шаги со стороны спальни, быстро собираю в кучу все бутылки и щетки. Рейчел открывает дверь и смотрит на пол, а затем на меня, держа в руках телефон. — Подожди секунду, — говорит она в трубку. — Ты закончила? — Как видите. — Тогда, ты свободна, — бесцеремонно заявляет Рейчел, указывая мне на дверь. — Иди. Выйдя из номера, проклинаю все на свете. Меня переполняют смешанные чувства. Когда-то я на собственном примере испытывала «дружелюбие» Алана, а сейчас он стал моим самым главным врагом. Впрочем, он думает, что ему удалось убрать меня с дороги, смешав с грязью, но он меня недооценил. Он еще не знает, что его ждет. Закончив уборку в номерах, чувствую себя как выжатый лимон. Ох, давненько я так не уставала. Жаль, что в этом месяце наши смены со Стейси совсем не сходятся. Работать с ней в паре гораздо веселее. Спустившись вниз, направляюсь сначала в служебное помещение, чтобы переодеться и захватить свои вещи, а затем иду к стойке регистрации, чтобы оставить свою карту. Что-то заставляет меня обернуться в сторону главного входа. И тут же жалею об этом. Алекс быстро замечает меня, а я спешу скорее сделать вид, что занята чем-то важным. Например, заполнением журнала. Клянусь, я чувствую каждый его шаг. И я знаю, что он идет ко мне. Но что он скажет? Вряд ли он выставит себя идиотом, который станет разговаривать с незнакомой ему горничной. Правда, всю ситуацию осложняет присутствие Элисон, которая внимательно наблюдает за всем со стороны. Она ведь знает, кто я такая. — Я отойду на пять минут. — Я даже не успела обдумать свой ответ, как она тут же убежала. Предательница. — Привет, — послышался рядом со мной голос Алекса. — Здравствуйте, мистер Томпсон. У вас какие-то проблемы с номером? — говорю я, не поднимая взгляд. — Джеки, прекрати этот спектакль, — раздраженно отвечает он, а мне просто хочется прыснуть со смеху. Спектакль? Вот, как он это называет! — Ладно, задам вопрос по-другому. Что тебе нужно? Расписываясь в служебном журнале, стараюсь придумать, чем бы еще себя занять, чтобы только не смотреть ему в глаза. Мне хватило вчерашнего дня. Большего и не надо. — Я хотел извиниться за вчерашнее, — оправдывается он. — Если ты о деньгах за мою прекрасную работу, то не волнуйся. Возможно, их уже отыскал какой-нибудь бродяга в одном из мусорных баков. Здесь, за углом. — Ты злишься. Злюсь? Вряд ли это так назовешь. Ему вообще не понять то, что я чувствую. Закрыв журнал, нахожу в себе силы все-таки повернуться к нему и встретиться с его настороженным взглядом. Будет глупо, если я скажу, что мне все равно. Это не так. То цунами, которое все еще бушует в душе последние два дня, становится только мощнее. И я не знаю, как с этим бороться. С одной стороны, я должна быть рада за Алекса и не предъявлять к нему никаких претензий. Но с другой… Это сложно объяснить. Прошло только семь месяцев. А он уже с другой, да еще и женился. — Послушай, ты привлекаешь к себе ненужное внимание, болтая с горничной. — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — говорит он, намекая мне на то, что хочет знать гораздо больше. — О чем? Тебе нравится эта работа? Или хочешь пристроить свою жену? Кажется, я немного перегнула палку, но пошло все к черту. — Я хотел поговорить о тебе и о… — говорит он, указывая на мою униформу, — об этой работе. — А что с ней не так? Не нравится униформа? Или что? Хочется хорошенько треснуть себя по голове за глупости, которые вылетают из моего рта, но уже поздно. Собственная дерзость несет меня против течения. — Причем здесь это? — злится Алекс и тут же делает глубокий вдох. — Слушай, нам обоим нужно поговорить. — Правда? А я так не думаю, — чуть спокойнее говорю я. — Мне пора. Мой рабочий день окончен. Пройдя мимо него, ускоряю шаг, желая как можно быстрее выйти на улицу. Становится трудно дышать. Злость перемешивается с отчаянием, болью. Завернув за угол, начинаю снова идти медленно. Алексу стало вдруг интересна моя работа. Разве, сейчас это уже важно? Окажись он здесь на пару месяцев раньше, я бы не задумываясь рассказала ему обо всем. Но время прошло. И стало слишком поздно. — Думала, я тебя не догоню? — запыхавшись говорит Алекс, внезапно появившись рядом со мной. — Тебе не надоело ходить за мной по пятам? Это уже смешно. Правда. — Я слышал, твои родители развелись. Еще слышал, что твой отец оставил вас без денег. Это так? — Парижские газеты пишут и об этом? Не знала, что это интересно и там. — Я узнал об этом от владельца одной компании. Он как-то упомянул это за ужином. — Я смотрю, все прекрасно осведомлены. Что же, чему здесь удивляться. Журналисты здорово постарались, чтобы эту историю знал даже самый ленивый. Думаю, все с большим удовольствием перемыли нам кости. Надеюсь, твои вопросы закончились, Алекс? — У меня к тебе еще много вопросов и я хочу получить на них ответы. Что? — А у меня нет к тебе вопросов, — гордо говорю я, хотя вопросы так и лезут в голову. — Поэтому наш разговор окончен. Возвращайся в отель. Собираясь пройти мимо него, чувствую, как он хватает меня за локоть. Черт! Слава Богу, уже начинает темнеть, и наши лица трудно увидеть с дальнего расстояния. Нас не должны видеть вместе. Вдруг, Алан следит за передвижениями своего сына. — Алекс, отпусти меня, — шиплю я, стараясь вырваться. — Скажи мне честно, Джеки, — шепчет он, немного наклонившись. — Почему ты здесь? Когда я улетал в Париж, я был уверен, что ты останешься в Нью-Йорке. Почему ты уехала? Почему устроилась работать в отель? Ты гораздо выше всего этого. Я же ведь знаю, что ты не такая. В словах много настойчивости. Он хочет узнать все и сразу. Он хочет знать правду. — Выходит, ты плохо меня знаешь. Отпусти меня, — устало говорю я, высвободив руку. — Я хочу домой. Снова устремившись вперед, чувствую, как меня все больше и больше выматывает этот разговор. Словно кто-то за раз вытягивает все мои силы. — Еще один вопрос, Джеки. Самый последний, — громко говорит он мне вслед, и я резко останавливаюсь. Обернувшись, смотрю на него с недоумением. — Что еще ты хочешь знать? Алекс делает несколько шагов вперед, стремительно сокращая между нами дистанцию. — Мой отец, — настороженно говорит он, и эти слова мигом пробуждают во мне ненависть. Много ненависти. — Он имеет к этому отношение? Ты здесь из-за него? — Иди к своей жене, Алекс, — говорю я, не желая больше продолжать этот разговор. Я не готова рассказать ему сейчас всю правду. Но он узнает об этом. Однажды. — Она тебя заждалась. — Ответь мне, — настаивает он. — Прошу тебя. — Неужели, для тебя это так важно? — Очень важно. — Тогда, и ты ответь на мой вопрос, — говорю я, чувствуя, что расстояние между нами невыносимо маленькое. Алекс внимательно смотрит на меня. Его глаза горят. Снова этот взгляд. Снова мое сердце рвется вскачь. Снова нас окутывает что-то близкое друг другу. Знакомое только нам двоим. Все повторяется. Вновь. — Спрашивай, — шепчет он. Я чувствую, как он берет меня за руку, и дрожь стремительно проносится по телу. — Ты… — выдыхаю я, стараясь совладать с эмоциями. — Этот брак настоящий? Ты действительно женился по любви? Свет в глазах Алекса резко гаснет. Его лицо мрачнеет. Мой вопрос оказался совсем не таким, как он ожидал? Он отводит взгляд в сторону, просто глядя в одну точку, словно собирая воедино все свои мысли. — Этот брак…он… — неуверенно говорит Алекс, — он…черт, я не знаю, как тебе все объяснить. Скоро ты узнаешь все сама. И тогда все поймешь. — Пойму ли я? — едва слышно спрашиваю я. Не знаю, услышал ли он эти слова. Алекс снова переводит взгляд на меня. Он ничего не говорит, но все еще крепко сжимает мою ладонь. Он чуть подается вперед, собираясь меня… поцеловать? Но резко замирает и все-таки делает шаг назад, разрывая между нами эту связь. Я больше не чувствую тепло его руки. Он разворачивается, не сказав ни слова, оставляя меня теряться в догадках, хотя, что еще здесь можно добавить. Я сама окутана пустотой. И внутри меня тоже все пусто. Я просто смотрю ему вслед. Вижу, как он уходит. Скрывается за углом, а я крепко закрываю глаза, сдерживая в себе слезы. — Не плачь, не плачь, не плачь, — говорю я самой себе, сильно сжав кулаки, но слезы все равно против моей воли быстро катятся по щекам.***
Бесцельно щелкая канал за каналом, никак не могу найти ничего путного. Впрочем, вряд ли я действительно собиралась что-нибудь посмотреть. Просто еще одна попытка хоть как-то занять свои мысли, которые все время стремятся затянуть меня в пучину собственных переживаний. Уже пошла третья неделя с тех пор, как мистер и миссис Томпсон покинули стены нашего отеля. Чуть больше двух недель. Семнадцать дней, если быть более точным. Я не видела никого из них уже на следующее утро, и, наверное, это было лучшим подарком судьбы впервые за несколько месяцев. Надеюсь, Рейчел уговорила его на ночной рейс, как она этого и хотела. Вчера закончилось решающее судебное заседание, и как говорил Уилл, мы действительно смогли одержать нашу первую маленькую победу. Теперь маме полагается половина папиного состояния, включая месячное содержание на разные расходы. Уилл что-то говорил и про меня, но мне уже было все равно. Главное, что мы добились своего. Мама счастлива такому исходу, чего не скажешь об отце. Представляю его лицо, когда судья зачитал ему весь перечень обязательств. Думаю, для него это было ударом. Он до последнего старался перетянуть все одеяло на себя, но с каждым разом его выходки становились все более нелепыми, напоминая дешевое представление бродячего цирка. Как ни странно он совсем не трогал меня. Словно у него никогда и не было дочери. А если и была, то все информацию о ней стерли, без шанса на восстановление. Я помню наш последний разговор в больнице, когда просила его как раз об этом. Неужели, он действительно выполнил мою просьбу? Бабушка до сих пор не находит себе места, пребывая в полной растерянности. Семья ее сына рухнула в один миг, и она совсем ничего не может с этим поделать. Она винит в этом себя, хотя я так не считаю. Она всегда меня поддерживала, и я безгранично ей за это благодарна. Хорошо, что она еще не знает всей правды о том, как я потеряла своего ребенка. Думаю, это бы здорово пошатнуло ее здоровье, которое в последнее время дает сбои. Услышав, как на тумбочке завибрировал телефон, нехотя тянусь за ним. Кто это там так поздно? — Уилл? Что-то не так? — настороженно спрашиваю я, увидев его имя на дисплее. Обычно он не звонит так поздно. — И тебе привет, — говорит он слишком радостно. Что его так повеселило? — У меня для тебя новости, Джеки. Надеюсь, ты к ним готова. Продолжая переключать каналы, палец резко замирает над кнопкой, когда на экране появляется все семейство Томпсонов. Фотография крупным планом с одного из последних приемов. Алан, Джаред, Алекс и Рейчел. — Эй? Ты меня там слышишь? — снова встревает Уилл, пока я пытаюсь послушать, о чем говорит ведущий программы. — Да, слышу, — говорю я, словно на автомате. Ведущий в подробностях рассказывает о последних событиях в жизни семьи Томпсонов, уделив особое внимание недавней свадьбе Алекса и Рейчел. Но самой главной новостью последних двух недель, которую обсуждает чуть ли не весь Нью-Йорк, стала заявление о скором пополнении в семействе. А дальше все, как в тумане. На экране появляется Алекс, которого журналистам все-таки удалось уловить в нужный момент. У него что-то спрашивают, но не особо им рад, а затем я слышу слова, которые окончательно добивают меня. Словно это последний штрих в мерзкой игре Алана Томпсона. «Я безумно счастлив, что скоро стану отцом. Дети — это прекрасно. Я благодарен своей жене за еще одну возможность почувствовать себя счастливым. Я уже люблю этого малыша, и мы с Рейчел с нетерпением ждем с ним встречи». Рейчел беременна. От Алекса. У них будет ребенок. И Алекс будет любить его. А мой ребенок… Его нет. Нашего ребенка нет. Его слова конзают нож в самое сердце. Комок боли, всех страданий, разочарований и неудач подкатил к горлу, лишая меня возможности дышать. Кажется, все тело окаменело. Замерло в ожидании еще одного удара, который будет для меня точно последним. Как же это больно, черт возьми. Я только чувствую, как теплые капли слез падают на руку, давая мне понять, что я все еще что-то чувствую. — Джеки, черт возьми, что с тобой такое? — почти кричит Уилл. Я просто забыла о нем. Сколько он уже так ждет моего ответа? — Ничего, — выдыхаю я, все еще глядя в одну точку, но ничего не вижу. Пелена слез закрыла все для меня. — Я говорю, что нашел то, что мы так долго искали. У нас с тобой есть вся информация, которая поможет нам восстановить справедливость, Джеки. И если ты захочешь, это раздавит Томпсона. Уничтожит всю его империю. Только скажи мне, ты не передумала? Ты готова все начать? Не скажу, что мне пришлось обдумывать свой ответ. Я просто не смогла собрать все свои мысли воедино. Я находилась во власти собственных эмоций, и мне хотелось только одного — отпустить их. И сделать это так, чтобы больно было не мне. А тому, из-за кого я испытала эту боль. И вот теперь, все стало на свои места. — Да, я готова, — отвечаю я Уиллу, параллельно смахивая с лица слезу. Последнюю слезу. — Я тебя понял. Тогда, первое, что я тебе скажу, Джеки, это добро пожаловать обратно в Нью-Йорк, потому что именно здесь все и начнется. Что же, Алан Томпсон. Пора расставить все точки над «i». Настало время выйти из тени. Настало время надеть маску, которую ты сделал для меня собственными руками. Я знаю тебя настоящего, знаю твое истинное лицо, но ты не знаешь, какой могу быть я и на что я еще способна….