Без масок

Как только я чувствую, что сознание возвращается ко мне, пытаюсь открыть глаза, но безуспешно. Сил совсем нет, и, кажется, они уже никогда не появятся, навсегда оставив меня вялым растением. Где-то рядом слышны голоса, но не могу разобрать ни единого слова. Они похожи на гул, от которого голова разрывается еще сильнее. Дикая усталость отбирает у меня остатки энергии. Сознание вновь убегает, унося меня как можно дальше от реальности. Перед глазами мелькают разные картинки. Амелия. Она повсюду. Нет! Ей меня не достать! Она пытается снова сделать мне больно, но я хочу убежать от нее. Мне нужно спрятаться, но она видит каждый мой шаг. Следит за мной. Кажется, она сейчас догонит меня, но я вновь падаю в огромную пропасть. Глаза закрываются. Все тело немеет… Спать. Как же сильно хочется спать. Широко распахнув глаза, все еще чувствую сонливость. Легкий полумрак наполняет просторную комнату. Мою комнату. Значит, я дома. Огромные окна закрывают шторы. Сквозь них пытается просочиться дневной свет, но честно говоря, так гораздо лучше. Который сейчас час? Вспоминаю, как я выходила из душа. Кажется, кто-то пришел. Все как в тумане. Лицо Алекса мелькает в моем сознании. Наверное, мне все это приснилось. Усевшись на кровати, снова откидываюсь на подушку. Почему я чувствую себя такой слабой? Как будто из меня выкачали все силы. Кажется, сегодня я вряд ли смогу подняться с постели. Заметив на прикроватной тумбочке кучу непонятных лекарств, с опаской ощупываю лицо и осматриваю руки. Что со мной было? Внезапно дверь распахивается, и в комнату заходит мама. Заметив меня, она быстро расплывается в улыбке и с облегчением вздыхает. — Джеки, наконец-то. — Она говорит это так, словно только что отпустила тяжкий груз. Мама садится рядом со мной и берет за руку. Ее глаза наполнены родительской любовью, но в них так отчетливо видна тревога. Я помню этот взгляд. Она смотрела на меня так же в больнице Миннеаполиса. — Как ты себя чувствуешь? — Хочется спать, но кажется, я в порядке. Правда, пока трудно подняться с кровати. Может быть, я подхватила простуду? — удивляюсь я. Мама хмурится, но старается не подавать виду. — Ты ничего не помнишь? — настороженно спрашивает она. — А что я должна помнить? — У тебя был жар. Врачи хотели забрать тебя в больницу, но температура начала немного спадать. Это был настоящий кошмар. Прошло уже трое суток. — Сколько? — ошарашено спрашиваю я. Вспоминаю, как мне было плохо тем вечером после разговора с Амелией. Это все из-за нее. Снова. — Мы так сильно волновались за тебя, солнышко. — Мы? — Ты и этого не помнишь? Я лишь растерянно качаю головой. Не помню ничего после разговора с той женщиной, которая меня обманула. — Я вернулась домой ближе к полуночи. Думала, ты уже спишь, но когда я зашла к тебе в комнату, то увидела Алекса. — О, Боже. Значит, это был не сон, и я действительно открыла ему дверь. Зачем он приходил? — Ты лежала на кровати. Без сознания. Вся бледная. Говорила что-то невнятное. Я испугалась, что он что-то с тобой сделал, но он сразу заметил меня. И…сказал, что с тобой что-то не так. — Я не помню этого, — вздыхаю я, опустив голову. — Он присматривал за тобой все это время. Не отходил от тебя ни на минуту. Ты бы видела его, Джеки. Он чуть с ума не сошел, — с грустью говорит мама. — Он ушел? — А вдруг, он все еще здесь, где-нибудь в гостиной? От этой мысли сердце начинает биться быстрее. О, нет. Я не готова его увидеть. — Он сказал, что ему нужно встретиться с адвокатом, но он должен скоро вернуться. Он будет рад узнать, что ты пришла в себя. — Мама тепло улыбается, внимательно изучая меня глазами. — Ты себя совсем не бережешь, солнышко. Врачи сказали, что у тебя, скорей всего, был нервный срыв. Похоже, твой организм дал сбой. — Похоже на то. — Что у тебя случилось? Это все из-за работы? Или…из-за другого? — спрашивает она с волнением в голосе. Меня всю передергивает, как только я вновь мысленно возвращаюсь в тот вечер. Хитрый взгляд Амелии до сих пор стоит перед глазами, не позволяя мне забыть о нашем разговоре. «Со мной шутки плохи», — всплывают в памяти ее слова. — Много работы, — рассеянно отвечаю я, все еще задумчиво глядя в одну точку. — Может быть, тебе найти другое место? А лучше, поезжай, отдохни куда-нибудь. Нельзя себя так нагружать, — говорит мама с беспокойством. Ох, мама, как же все непросто. — Кстати, я приготовила тебе куриный бульон. Сейчас принесу. Нужно восстановить твои силы. Мама быстро поднимается с кровати и уходит, оставив меня наедине с собственными мыслями. Пытаюсь вспомнить, куда я бросила свой телефон, находясь на грани безумия. Может быть, я оставила его в сумочке? Тянусь к другой тумбочке, но телефона нет и там. Ох, ладно. Займусь его поисками чуть позже. Встав с постели, чувствую, как все тело протестует на каждое мое движение. Спокойно, мне просто нужно в туалет. Уже собираясь вернуться в спальню, останавливаюсь напротив зеркала и с ужасом смотрю на свое отражение. Никогда еще не выглядела так ужасно. Взлохмаченные волосы. Круги под глазами. Потухший взгляд. Просто красавица. Вот журналисты были бы рады застать меня в таком виде. Вернувшись в кровать, наблюдаю за тем, как мама ставит передом мной поднос и раскладывает столовые приборы. Пахнет очень вкусно. Впрочем, чему я удивляюсь. Каждое мамино блюдо напоминает кулинарный шедевр. — Спасибо. Мне казалось, она уйдет, но вместо этого мама вновь садится рядом со мной и пристально наблюдает за тем, как я ем. Чувствую себя маленьким ребенком, с которым постоянно нянчатся родители. Не думала, что в двадцать пять лет снова вернусь в детство. — Ну как? — Очень вкусно, — говорю я, наслаждаясь прекрасным ароматом пищи. Как же я голодна! — К вечеру приготовлю тебе что-нибудь вкусное, — улыбается мама, поправляя мои волосы. Наполнив желудок восхитительной едой, удобней укладываюсь на кровати. Мама заставляет меня выпить таблетку, от которой меня снова начинает клонить в сон. — Давай, тебе нужно немного поспать, — говорит мама, поправляя одеяло. — Мне нужно найти свой телефон, — тараторю я, чувствуя, как все тело расслабляется. Глаза закрываются, и сон мигом накрывает меня, снова унося куда-то совсем далеко.

***

Когда я вновь открываю глаза, то понимаю, что сейчас чувствую себя гораздо лучше. Слабость все еще есть, но, по крайней мере, ощущаю себя бодрой. Встав с постели, выхожу из комнаты и сразу же улавливаю еще более восхитительный аромат еды. Кажется, мама действительно приготовила что-то вкусное. Подходя к кухне, резко останавливаюсь, услышав голоса. Мама и… Алекс. — Как она? — спрашивает Алекс. — Слабая, но по сравнению с тем, что было, ей уже получше. Не понимаю, что с ней произошло. Она говорит, что у нее много работы, — вздыхает мама. Выглядывая из-за угла, наблюдаю за тем, как мама возится возле плиты, а Алекс сидит за столом. Он выглядит усталым. Протирает глаза и случайно оглядывается в сторону. Он замечает меня. Его взгляд замер. А я…я вообще не дышу. — Джеки, — говорит он, и мама тут же оборачивается, услышав мое имя. — Ты чего там прячешься? — спрашивает мама, вгоняя меня в краску. Ох, честное слово, рядом с ней я чувствую себя провинившимся ребенком! — Не прячусь, — отрицаю я, игнорируя пристальный взгляд Алекса. — Который час? — Почти восемь, — отвечает Алекс, даже не взглянув на часы. — Джеки, чего ты застыла в дверях? — усмехается мама. — Садись за стол. Или хочешь, я принесу тебе все в твою комнату? С одной стороны, эта идея кажется ужасно заманчивой, но, наверняка, мама снова решит проследить за тем, как я ем. И Алекс решит составить ей компанию. Нет, лучше я буду делать это здесь. — Думаю, я в состоянии поужинать за столом. Пройдя на кухню, только сейчас замечаю на себе одну из своих пижам, которую я носила дома во время учебы в университете. С огромными зелеными лягушками. Ох, черт! Как же неловко. Сев подальше от Алекса, делаю вид, что оглядываю кухню, как будто вижу ее в первый раз. Знаю, что мое поведение ужасно глупое, но присутствие Томпсона меня смущает. Сама не знаю почему. Я просила его оставить меня, наконец, в покое. И вот мы снова смотрим друг на друга. Только я хочу испариться, сбежать от его взгляда, потому что из-за него все мои чувства хотят стать заметными. Им надоело, что я все время пытаюсь их спрятать. Мама накрывает на стол и тоже занимает место рядом со мной. — Алекс, ты можешь сесть поближе, если хочешь, — говорит она, и, конечно же, он охотно соглашается. Ох, мама, что ты делаешь? — Вы прекрасно готовите, миссис Грант. — Он делает ей комплимент. В голове рождаются колкие комментарии, но я решаю, что мне лучше молчать. Так от меня будет гораздо меньше проблем. — В детстве я мечтала, что у меня будет собственный ресторан, — усмехается мама, и я с удивлением слушаю каждое ее слово. Она никогда мне об этом не говорила. — Я всегда любила готовить, но мой муж не хотел, чтобы я возилась на кухне. Он поручил это дело шеф-поварам. — Может быть, вам стоит осуществить вашу детскую мечту? — Алекс спрашивает это серьезно, словно он обсуждает очередную сделку. — Ой, надеюсь, ты шутишь, Алекс! — восклицает мама, хихикая. — Я тоже думаю, что это хорошая идея, мама. У тебя, правда, талант. — Взглянув на Алекса, замечаю его теплую улыбку. Кажется, пауза, повисшая между нами, длится вечность, но проходит каких-то несколько секунд. Смущенно улыбаюсь ему в ответ и снова перевожу взгляд на тарелку. — А о чем мечтала в детстве ты, Джеки? — Едва не поперхнувшись соком, тихонько кашляю, но стараюсь сделать вид, что все в порядке. С чего это его вдруг заинтересовало мое детство? — Я обожала петь в душе, воображая себя великой певицей. Меня привлекала музыка, но, к сожалению, музыку не привлекала я. Алекс и мама смеются, и я чувствую, как атмосфера за столом становится более или менее расслабленной. Не знала, что рассказы о моем детстве окажут такой эффект. — О, я помню, как ты кричала на весь дом песню из «Красотки». Твой отец как раз обсуждал какой-то проект с японцами у нас дома. Они сказали, что ты очень милая. — Думаю, они были правы, — добавляет Алекс, не пряча своего нежного взгляда. От неожиданности я роняю на пол вилку и кривлюсь, слушая шум, который окутал всю кухню. — Простите, — извиняюсь я, наклоняясь вниз, но тут же ударяюсь затылком о край стола. Черт, как больно! — Джеки, с тобой все в порядке? — взволнованно спрашивает мама, а я просто готова сгореть со стыда. Как можно быть такой неуклюжей? — Да. — Быстро встаю из-за стола. — Наверное, мне лучше вернуться в постель. — Тебе плохо? — теперь интересуется Алекс. — Да, то есть… нет, — говорю я, стараясь поскорее убежать из кухни. — Спасибо за ужин. Закрыв за собой дверь спальни, делаю глубокий вдох. Подойдя к окну, распахиваю шторы, которые все это время закрывали прекрасный вид на город. Нью-Йорк остался прежним. Но таким же прекрасным. Интересно, когда я успела полюбить этот город? — Ты меня избегаешь? — Голос Алекса пугает меня, но я все равно поворачиваюсь к нему. Он неторопливо идет ко мне, и с каждым его шагом, сердце рвется вскачь. — Нет. С чего ты взял? — хмурюсь я, снова отвернувшись к окну, но все равно вижу его в отражении. — Ты ведешь себя так, будто не хочешь меня здесь видеть. Хочешь, чтобы я ушел? Почувствовав, как его ладонь касается моего плеча, резко вздыхаю. Приятная дрожь пробегает по телу, наполняя меня теплотой. — А ты сам этого хочешь? — Его пальцы медленно скользят по моей руке, пробуждая во мне спрятанные чувства. — Нет. — А твоя жена тебя уже не ждет? — Через пять дней состоится слушание в суде, и все закончится. Он делает еще один шаг, и я чувствую тепло его тела. По спине пробегает дрожь. Я нервничаю. И мне кажется, это слишком заметно. Его пальцы соприкасаются с моими. Боже! В душе все перевернулось тысячу раз. Я чувствую себя уязвимой, незащищенной. От самой себя. От своих чувств к Алексу. Набравшись смелости, поворачиваюсь к нему. Он не отпускает мою руку, а я не спешу отойти в сторону. Мысли разбегаются по углам, оставляя меня одну противостоять накалу эмоций. — Алекс… Он мигом прижимает палец к моим губам, чтобы я молчала. Что он делает? — Когда ты была без сознания, ты много говорила, — шепчет он волнительным голосом. Что я наболтала? А вдруг, я рассказала ему об Амелии? — Я понял не все, но…ты просила, чтобы я всегда был с тобой рядом. Ты говорила, что чего-то боишься. И ты хотела, чтобы я защитил тебя от этого. Слушая каждое его слово затаив дыхание, отчетливо слышу громкий стук своего сердца. Во рту все пересохло. А в голове полный беспорядок от нахлынувших мыслей. — Мама говорила, мне дали кучу лекарств. Я ничего не помню из того, что ты говоришь. В глазах Алекса все еще теплится надежда. Надежда… на что? — Пойдем, — неожиданно говорит он, крепко взяв меня за руку. Что? — Куда? Не думаю, что мне уже можно выходить на улицу. Алекс тянет меня в сторону гостиной, и как только мы оказываемся в комнате, я раскрываю рот от удивления. Ничего себе! Несколько зажженных свечей — это все, что освещает просторную комнату. На столе стоит бутылка вина и два бокала. Когда он успел это сделать? — Алекс, это… — не в силах подобрать нужные слова, просто развожу руками, разглядывая непривычную атмосферу. Романтика витает в воздухе. Будет глупо, если я скажу, что мне это не нравится. — Как насчет мини-свидания? Вспомнив свою ужасную пижаму, тут же краснею. Я бы не прочь переодеться. — Я как-то не готова, — растерянно тараторю я, пряча от него взгляд. — Такой ты мне нравишься еще сильнее, — усмехается парень, коснувшись кончиков моих волос. Он подходит к столу и наполняет наши бокалы. — А разве, мне можно? — Немножко можно, — строго говорит Алекс, изображая доктора. Но тут я резко вспоминаю. — А мама.она… — Твоя мама, похоже, очень хорошо ко мне расположена, — ухмыляется он. О, да. Я это заметила. — И она просила тебе передать, что ушла на свидание. Свидание? Что? — Мама и свидание? Ты шутишь? — Я всего лишь передаю тебе ее слова, — оправдывается Алекс. — К тому же, сейчас у нас тоже свидание. Или ты уже забыла? Алекс подает бокал, не отводя от меня глаз. Его взгляд обжигает. Делая глоток вина, совсем не чувствую вкуса. Так, Джеки, соберись. — Нет, не забыла. — Маму ожидает серьезный разговор за ее побег из дома. Кого она себе нашла? Честно говоря, я была не против того, что она встретит другого мужчину, но сейчас во мне взыграла ревность. — Не смотрит на меня так. Алекс делает удивленное лицо, но тень улыбки все равно мелькает в его глазах. — А как я смотрю? — Игривый голос ласкает слух. — Как будто ты хочешь… — Хочу что? — продолжает он, заставляя меня снова нервничать. Он становится близко, проводит тыльной стороной ладони по щеке, будоража кровь. О боже! — Неважно. — Губы Алекса дергаются в улыбке. — Мне кажется, тебе на сегодня хватит, — говорит он, забирая у меня бокал и ставя его на стол. — Как насчет небольшого танца? Алекс достает из кармана пульт и нажимает на кнопку. Комнату мгновенно начинает заполнять приятная мелодия, под которую действительно хочется погрузиться в легкий медленный танец. — Вдруг, у меня снова закружиться голова? — пошучиваю я, когда Алекс протягивает мне руку. — Не волнуйся. — Он прижимает меня к себе еще крепче. — Я смогу тебя удержать. Алекс делает шаг, и я следую за ним. Представляю, как нелепо выгляжу со стороны в этой пижаме. Впрочем, чему я удивляюсь. Это же ведь я. — Ты улыбаешься, — говорит Алекс, заметив мою смущенную улыбку. — Мне нравится видеть тебя такой. Он снова кружит меня в танце, и в какой-то момент я ловлю себя на мысли, что все мои тревоги оставили меня. Пусть ненадолго, но они ушли. И мне стало спокойно. Взглянув на Алекса, снова не могу скрыть свою улыбку. Он наблюдает за мной, изучает меня, но в его глазах столько заботы. Мне нравится это видеть. Мне нравится, что он смотрит так на меня. Алекс вновь отпускает одну руку, позволяя мне закружиться в танце. Из-за резкого движения картинки быстро сменяют друг друга. Перед глазами все затряслось. О, нет. — Поймал, — говорит он, прижав меня к себе. Ох, кажется, я потеряла равновесие. — Наверное, на сегодня с меня достаточно и танцев, — говорю я, запыхавшись. Жду, пока Алекс выпустит меня из своих объятий, но этого не происходит. Он словно замер. И я вместе с ним. Тепло его тела согревает и меня. Нас окружила тишина. Музыка затихла. Я слышу, как он часто дышит, но боюсь взглянуть ему в глаза. Алекс слегка отстраняется, взволнованно переводя взгляд на мои губы. Он проводит кончиком пальца по нижней губе, очерчивая ее контур. Мое сердце готова трепетать от каждого его прикосновения. Он наклоняется, и все внутри меня замирает. Его губы касаются моей щеки, оставляя на ней легкий, но чувственный поцелуй, от которого у меня подкашиваются коленки, как будто я снова подросток. Наверное, это действительно все из-за лекарств. — Спокойной ночи, Джеки, — шепчет он мне на ухо и резко отстраняется, направляясь к выходу. — Я приеду к тебе завтра. Надеюсь, ты меня не выставишь? Его глаза горят, сияют. — Если мама снова мне даст таблетку, которую я пила днем, то думаю, что я буду рада тебя видеть. Как сегодня. — Тогда, до завтра, — ласково говорит он, открывая дверь. Он не спеша выходит, все еще задерживая на мне взгляд, а я все так же продолжаю стоять, глядя ему в след. — До завтра, — выдыхаю я, но не знаю, услышал он меня или нет. Предательская улыбка расплывается на моем лице, и я понимаю, что прятать ее совершенно бесполезно. Как же хорошо и спокойно на душе. Впервые за долгое время. Не хочу думать об Амелии, своей мести, людях, которые меня предали. Не хочу думать ни о чем плохом. Хочу наслаждаться этим прекрасным моментом. То, чего мне так не хватало. Кажется, еще немного и у меня вырастут крылья. Я хочу повторить этот день снова. Каждую минуту. Каждый его миг. Что же, значит, до завтра…