Пф, тоже мне препод века!

— Я щас тебе голову проломлю, сука! — орал мужчина настолько громко, отчего все остальные звуки просто глушились. Я поморщилась. Время на часах 22:46. Ребята помогли добраться до дома, и мне перед ними ужасно неудобно. И понятно почему… Пришла и испортила весь вечер. Естественно это было сказано вслух ещё в клубе, за что меня чуть не убили. Я ни разу не перекинулась даже словом с Дмитрием Юрьевичем, а он не пытался докапываться до меня. Всё-таки человек он интересный: сразу понял. А то бывают… Вздохнула. Бок нещадно саднил, распуская волны боли почти по всей талии и боку. Поначалу Маринку чуть не хватил удар, и стоило мне сказать, что боль просто адская, так чуть ли не увезли на скорой, подумав, что у меня поломаны рёбра. Но, к счастью или несчастью, Дмитрий Юрьевич, прощупав некоторые места, сказал, что перелома нет — это обычная кожная гематома. Но пройдёт всё это дело не скоро — это поняла я сама и без заключения. Настроение просто на нуле, делать ничего не хочется. Благо с уроками всё в порядке, и сделать я успела их заранее. Усталость начала брать своё, оттого глаза слипались, будто налитые свинцом, поэтому я, тихонько раздевшись, медленно прошла мимо жуткой брани и громких криков родителей к себе в комнату, не забыв запереть её. Во мне проснулось желание снова сползти по двери и уткнуться в колени носом, будто беззащитный котёнок, но меня быстро вырубит, а конечности сильно затекут. Будет не очень приятно. Я вздохнула и, переодевшись, удобно пристроилась на кровати. Люблю спать, но только в том случае, если я встану нормальной и отдохнувшей. Порой сон мне только мешает, потому что часто после сна чувствую себя разбито. Долго мне не удалось подумать о своём — уснула я быстро. Вы когда-нибудь видели сон, предвещающий чью-то смерть? А я видела, и не советую. Я видела единственного любимого человека в этом сне, потому и проснулась в холодном поту ещё в шестом часу утра. Кое-как отдышавшись, я упала обратно в кровать и с досадой поняла, что сон больше ко мне не идёт. Ну и пусть, вроде выспалась же. Я снова поднялась, ощущая небольшое головокружение, которое сразу же почти прошло, а вот бок моментально разразился болью. Раздалось шипение, буквально оглушающее комнату. Одним пальцем приподняв футболку, я ужаснулась: теперь гематома серьёзно почернела. Но потом мне вспомнилось, что при сильных ударах так и должно быть, поэтому я просто, приоткрыв дверь, вышла в коридор, заглядывая в зал, где спал один отец. Значит, мама опять ушла… Ну и пусть, это уже не новость. Я снова зашагала в ванную и, закрыв за собой дверь, потянулась к аптечке. Рука вроде пока что не беспокоила, но обработку делать нужно. Найдя перекись и бинт, за несколько минут я обработала рану, потом умылась и пошла обратно в комнату. Дома оставаться мне не хотелось, а циферблат на наручных часах показывал только 5:47. И, решив пойти в школу, быстренько переоделась, подкрасилась, замазав тональным кремом папин удар на скуле, надела верхнюю одежду и поковыляла к школе. Утро встретило меня свежей прохладой; воздух было приятно вдыхать, он казался очень чистым до того, как полностью проснётся солнце. Сейчас на дворе середина октября: голые деревья, гниющие листья на тротуаре и земле, слякоть и пар, выходивший при каждом выдохе. Просыпающееся небо и такие же просыпающиеся люди; свет в окнах пятиэтажек и случайные прохожие, едва попадающиеся мне на пути. Тихо и спокойно — это то, что нужно моей душе. Добравшись до школы, я постучалась в железную дверь, которую мне открыл сонный охранник. — Грызть гранит науки, Менделевич? — зевнул Аркадий Павлович, блаженно при этом зажмурившись, что вызвало и мой зевок. Мужчина незаметно улыбнулся, поймав мой кивок. Разговаривать мне, честно, не очень хотелось. С утра всегда так, и он об этом знал. Два охранника, которые давно работают у нас, привыкли к тому, что я появлялась в школе очень рано. Как и сейчас. Мои шаги раздавались эхом среди тёмных коридоров гимназии. Приятного розового и зелёного цвета стены, висящие на них разного рода красиво оформленные стенды и доска почёта, где красовалась моя фотография. «Химики-биологи нашей гимназии». Наверное, из всех предметов эти единственные, что я понимала и знала. В этом заведении идёт уклон на химию и биологию — как родители смогли меня отдать сюда, не зная, понравится мне или нет, не имею понятия. Однако мне чертовски повезло. Я хмыкнула, взглянув на стенд с учителями, увидев там фото нашего классного руководителя на месте Натальи Вячеславовны, и на душе стало плохо. До сих пор не довелось созвониться с ней. Да и бабушке надо тоже позвонить, а то наверняка волнуется… Я отвела взгляд с фотографии и пошла в наш кабинет. Отперев его, прошла вглубь прямиком в лаборантскую и, кинув сумку рядом со столом, уселась на миниатюрный диванчик, на котором мы любили сидеть с НВ и пить чай. Теперь чай здесь больше не попить. Ну если только в компании с классным руководителем, хотя желания нет никакого даже видеть его. Я посмотрела на часы и расстроено вздохнула. Всего лишь 6:29. До начала первого урока ещё полтора часа. Я решила пока что собрать учебники в сумку. Хотя и собрать-то нечего: понедельник как раз отведён на уклон. Взяв в руки учебник по химии, который был отведён конкретно под развёрнутую теорию, я покрутила в его руках. А затем открыла на том месте, где лежала толстая тетрадь, в которую я записывала конспекты. Наталья Вячеславовна с самого начала увидела во мне некий потенциал, развивая не по той программе, что была предусмотрена для всех. Я вспомнила, что давно не читала его, чем решила заняться в свободное время. Забрав с собой линейку и ручку, я уселась за стол, включив лампу, и начала вчитываться. Но хватило меня не на долго: внезапно появилось чувство сонливости — усталость взяла своё, и резко я провалилась в темноту. *от третьего лица* Молодой парень не спеша подходил к своему кабинету. Вставив ключ в замочную скважину, он повернул его и открыл дверь. Взгляд моментально привлёк едва сквозящий через щели свет в лаборантской, и он начал судорожно вспоминать: выключал ли его при уходе? Не припоминая таких моментов, парень подошёл к двери и, приоткрыв её, удивился ещё больше. За столом с толстым учебником и исписанной тетрадью спала десятиклассница, в которой он узнал Менделееву. Действительно, её фамилия говорит сама за себя. Однако для него всё равно это полная неожиданность: эта девушка работает барменом в ночном клубе, иногда выпивает с начальником и официанткой, приходит побитая, прося ничего ему не говорить, и при том дополнительно занимается по предметам с уклоном? Потрясающе, ничего не скажешь, но всё равно подозрительно. Теперь он перевёл взгляд на её умиротворенное и усталое лицо: ни следа от пролитых слёз, замазанная гематома, от чего он противно поморщился, длинные подкрашенные ресницы, накрашенные губы, но чуть блеклее и темнее, чем в клубе. Он отметил для себя, что лицо девушки очень миловидное и красивое. Несомненно, в эту секунду Лера заинтересовала его. Не внешностью, а тем, что скрывалось в её душе. Все события, произошедшие за последние несколько дней, совершенно не случайны. Ему неоднократно приходилось натыкаться на эту мысль, на мысль о том, что же всё-таки представляет собой эта особа и что у неё происходит. Её неоднозначность и скрытность действительно раздражали, и давно хотелось во всём этом разобраться. Парень нахмурился, снимая верхнюю одежду, потом переобулся и накинул белый халат, как в горле запершило. Он помассировал шею, немного прокашлявшись и понял, что ему очень хочется курить. До начала уроков остаётся около сорока минут, поэтому можно пока погулять. А в том, что девушка встанет сама по себе в нужное время, сомнений не было. *POV Лера* — Мм… Я разлепила глаза и мутным взглядом уставилась в окно. Чувство побитости засело в теле, как и до сих пор ноющая боль в боку, которая беспокоила меня больше, чем один забавный факт: я чувствовала остатки парфюма и прекрасно знала, кому этот парфюм принадлежит. Вот дура, уже кажется, наверное… — Стоп, который час?! А нет, успеваю, — На циферблате высвечивалось 7:25, поэтому стоило быстренько ретироваться из лаборантской, чтобы у назойливых одноклассников не было дополнительных вопросов. Быстро убрав учебник с тетрадью на положенное им место, я схватила сумку, не забыв выключить светильник, и осторожно вышла, не сильно стуча обувью. Что было очень странно, дверь, которая на выход в коридор, легко поддалась, но я же её закрывала… Или не? Опять провалы в памяти? Скорее всего, не первый раз за собой это замечаю. В коридоре было пусто. А это и не удивительно, учитывая, как все ненавидят понедельник и стараются в этот день прийти максимально поздно, но вовремя. Я огляделась по сторонам и пошла в том направлении, где чаще всего не встретишь и души. Вроде кажется, что всё начинается так хорошо и хорошо продолжается, по-прежнему не было никого и мне можно было бы без лишних подозрений отсидеться на крыше, куда, собственно, я и направилась, но… Именно, что всё казалось, ибо на пожарной лестнице, где, что знал каждый школьник, отключены датчики пожара, мне удалось наткнуться на недовольного химика. Значит, запах парфюма совершенно не показался, а наоборот являлся очень даже правдой. Невольно передёрнуло от того, с каким укором на меня посмотрел учитель, приковывая взгляд прямиком к скулам с замазанной гематомой. — Прохлаждаемся, Менделеева? — хрипло кинул он мне, на что ответом был безразличный и каким-то местом высокомерных хмык. — Также, как и вы, Дмитрий Юрьевич. Он сощурил глаза, наверняка придумывая мне какую-нибудь кару, и пришлось просто-напросто молить свой мозг, чтобы тот ничего не напридумал, ибо какая-никакая, а «та» испорченность во мне имелась. Моё внимание привлекла тлеющая сигарета в зубах, а в голове появился образ какого-то крутого гангстера с золотыми цепями, которыми он был увешен с ног до головы, а тот прикольный образ был дополнен крутыми чёрными очками. Я закусила губу, забыв, что именно в неё недавно бил отец, и хихикнула, подавливая еле сдерживаемый смех. — Что смешного, Менделеева? — мрачно причитал он, не беря в руки сигарету, отчего его губы приподнимались, оголяя белые зубы. Твою мать, он реально похож на крутого гангстера!!! «Бля-я-я», — единственное, что звучало в моей голове. Я пыталась отвлечь себя любыми мыслями, и сдерживать смех было уже намного труднее из-за того, что Дмитрий Юрьевич своими «оголёнными» зубами сбивал меня с толку, а масла в огонь подливал его надменный взгляд, будто я сейчас встретила районного гопника. Чёрт возьми, если не прекратить, то просто-напросто засмеюсь на всю школу. Я прочистила горло, и теперь надменно ответила ему: — Просто смеюсь над тем, как вы травите себя этой фигнёй, — демонстративно от него отвернувшись, я начала подниматься по лестнице, попутно вспоминая, куда же хотела идти. Однако всё веселье мигом испарилось, после того, как Дмитрий Юрьевич решил мне ответить: — Взаимно с тем, как ты травишь себя алкоголем в ночном клубе, — ноги резко вросли в землю от такого внезапного удара в спину, на что во мне вспыхнула всепоглощающая злость. — А это вас не касается, — прозвучал мой мрачный голос, и учитель тоже не заставил себя ждать: — Точно также, как и тебя, — также мрачно он мне ответил, в последний раз затянувшись и уходя наверняка в мой кабинет. Теперь злость сменилась обидой и великим стыдом. В голове вспыхнула одна мысль: «Когда-нибудь я столкну его с лестницы». — Нихуя се, Лерк, ты это, опять с кем подралась-то? — прифигефший одноклассник «потыкал» в щёку пальцем, отчего я издала громкое шипение, и больно того ударила по руке. — Руки прочь, Селезнёв, иначе также получишь, — мой низкий голос вперемешку с рыком напугали любопытного одноклассника, отчего тот сразу же ретировался. Я вошла в кабинет и села на своё место, не забыв приготовиться к уроку, и уставилась в окно, как тут же наводящие мысли зазвучали в голове. Но с трудом откинув их, я вроде как успокоилась который раз и ждала одноклассницу, чтобы выслушать какой-нибудь рассказ об очередной свиданке. Кстати та не заставила себя ждать, влетев в кабинет, словно юла, с грохотом уселась на своё место и смотрела на меня горящими глазами. — Слушаю. — Ты даже себе не представляешь! — тут же начала она громко, чем привлекла внимание одноклассников. Но те, увидев, что она стала говорить тише, продолжили заниматься своими делами. — Мы переспали… — Что?! — я подавилась воздухом от этой новости и пыталась откашляться, терпя боль в боку, которая сразу же напомнила о себе. — Сколько вы встречаетесь? — Ну… — та покраснела, отведя взгляд, будто прикидывала точную дату, — месяца три… наверное… — М-м, — в моих глазах плескалось сомнение, что немного смущало одноклассницу. — Я думаю, что выбор твой. Не буду осуждать и всякое такое. В смысле, это нормально и… Короче, я рада за тебя. — Спасибо, Лерка, ты лучшая, — та накинулась на меня с объятиями, а я буквально пыталась не задохнуться от нахлынувшей боли: головой она задела скулу, руками обняла так, что ладонь прижала к гематоме на боку, а другой задевала бинт. То, что моё тело никак не реагировало, моментально замерев, заставило девушку отлепиться от меня и проверить, бьётся ли моё сердце вообще. Я резко задышала, почувствовав свободу. Всё чертовски сильно пульсировало после крепкого объятия. — Не смотри на меня так, — прохрипела я, до боли сжимая челюсть. — Чёрт, что с тобой случилось? — одноклассница вытаращила глаза, осторожно поворачивая лицо, чтобы лучше рассмотреть ушибы, а потом, увидев, что моя рука не прижата к телу, как это было в моей обычной манере, она приподняла край блузки и ахнула от ужаса. — Лера… …но мой умоляющий взгляд меня предал. — Ты опять подралась? — она нахмурила брови, а я отвела взгляд, напоровшись на классного руководителя, который с ещё большим сомнением разглядывал меня, чем вчера в клубе и сегодня утром. Конечно, реакция Марины и Макса и реакция одноклассников колоссально расходилась, и тот это хорошо заметил. Моя задница в опасности, нужно что-то делать. — Они первые начали, — невинно буркнула я, отворачиваясь от закатывающихся глаз подруги и не забывая следить боковым взором за своим слишком умным и любопытным преподавателем. Одноклассница заметила мой волнующийся взгляд, который глаза мимолётом бросали на преподавателя, что иногда тоже на меня поглядывал. — Только не говори, что ты с ним подралась, — та вытаращила на меня свои глаза, отчего я поперхнулась воздухом и ошеломлённо на неё посмотрела. — Нет, ты что! — пришлось моментально оправдываться, а потом как бы невзначай добавила, — хотя, я бы не отказалась поставить ему парочку синих… — Лера! — Что?