Пф, тоже мне препод века!

— Сейчас я дам вам тест, который является заключительным по микро теме. Он включает в себя семь параграфов, шесть из которых вы изучили с прошлым учителем. Не нужно говорить, что я вас не предупреждал об этом в субботу, — холодно причитал он, будто вбивал детям это в головы. Больше половины класса выпучили на него глаза, явно находясь в не очень приятной прострации. А Лера то и дело хмурилась, думая про себя, что у неё с памятью всегда было плоховато. А вот остальные наверняка пожалели о том, что прослушали новоиспечённого учителя. Хоть и преподаёт он третий день, но ощущение создавалось такое, будто уже несколько месяцев. Невероятно, как такой короткий срок по ощущениям может тянуться так долго. Парень начал быстро раздавать тесты вместе с чистыми клетчатыми листочками и, чем поразил Леру, начал это делать с конца другого класса, а не, как обычно, начинают с первой парты первого ряда. Неужели подвох? Или простая привычка? Она уже в который раз заставляла себя прекращать думать о подвохах, потому, что это становилось до ужаса смешным. Однако ей моментально стало не смешно, стоило увидеть тему теста. Нет, лучше думать о подвохах. — Никаких вопросов не задавать, это понятно? — он пересёк попытку Леры спросить про тест, но тут кто-то её дёрнул за кофту. Незаметно повернувшись, она вопросительно посмотрела на одноклассника. — Лер, помоги. С меня булочка в столовке и извинения за утро на блюдечке, — он сложил руки в умоляющем жесте. Девушка думала про то, что она, в принципе, не против помочь-то, но… — У меня тест какой-то неправильный, — она снова в этом убедилась, стоило прочитать ей первый вопрос на листе Селезнёва. — Не пытайтесь списать у Менделеевой, у неё особый вариант, — ухмыльнулся Дмитрий Юрьевич, как девушка моментально повернулась к нему лицом, показывая всем своим видом немыслимый шок. И ей не оставалось ничего, кроме как попробовать выполнить задание. …этого просто не могло случиться. Откуда? Откуда он знает о том, что она занимается по другой ветви дополнительно?! Стоп! Утренний парфюм, неожиданная встреча на лестнице, открытая дверь, которую, девушка уже успела понять, она всё-таки закрывала. Он смотрел её конспекты, сомнений не было, и решил устроить проверку? У Леры моментально скрутило живот от волнения, потому что после семи первых вопросов она поняла, что на половину ответить не сможет, просто потому, что не успела пройти эти темы, а некоторую часть не до конца понимала и как раз хотела обратиться к НВ за помощью. Девушка упорно пыталась хотя бы методом исключения выбирать правильные ответы, но весь тест был сделан так, что тут нужно иметь исключительно знания. После истечения двадцати пяти минут часть теста была сделана, и Лере ничего не оставалось, как проставить ответы наобум. Через пять минут одноклассница собрала все листочки под разочарованные вздохи подростков и услужливо передала в руки преподавателю. — Сидим тихо и не рыпаемся, проверю сразу же, — в какой-то угрожающей манере он заткнул класс, который не решил проверять, что будет, если те нарушат дисциплину. В кабинете пошли тихие перешёптывания, а Лера, дрожа от неизвестно чего, ждала результат. Она успела позабыть обо всём остальном, кроме теста и учителя, которого при первой же возможности собиралась размазать по стенке. Иногда, естественно до этого момента, в голове проскальзывала мысль о том, что можно было бы смягчиться и принять этого человека, но после такой подлянки она в жизни ему ничего не простит. Класс моментально оживился, когда учитель начал называть отметки. Некоторые радовались даже тройке, а другие вздыхали, услышав самую низкую отметку, но потом девушка поняла, что не назвали только её. И стоило ей об этом подумать, как Дмитрий Юрьевич разочарованно вздохнул, встав с насиженного места, одну руку засунув в карман, а другой разглядывая листочек с написанными ответами, — я разочарован твоими ответами. — Но тот тест не по программе! — воскликнула она, резко вставая с своего места. — Однако те темы, что ты учишь в другом учебнике, были тобой пройдены, не так ли? — он скептически поднял бровь, будто поставил девушку на место, но это только разозлило её ещё больше. — Вы обязаны давать мне те тесты, что изучают в школьной программе. А то, что дополнительно изучаю я, вас никаким боком не касается, — колко ответила она. Весь класс в немом шоке следил за перепалкой ученицы и учителя. — Она права, Дмитрий Юрьевич! — влезла соседка по парте Леры, пытаясь её защитить. — Не лезь, — моментально заткнул её учитель, и гробовая тишина со стороны других была моментально обеспечена. — Это олимпиадные задания, которые ты, Менделеева, просто обязана щёлкать как орехи, а не жаловаться на то, что тебе дали тест не по программе. Иначе твоё фото на доске почёта просто показуха? Девушка замерла, не ожидая такого удара. У неё моментально перехватило дыхание от, как ей успело показаться, некоторой правды. Он хочет сказать, что она незаслуженно получила внимание со стороны учителей и учеников? Плохо отстаивала честь гимназии? Делала это не так? Или он считает, что ей просто так всё спустили с рук под уговорами? *POV Лера* Жизнь — сплошная подстава. Вот прям невероятная. Да, чёрт возьми, кому я так насолила-то, чтобы потом на мне так отыгрываться?! Кхм, думаю, ответ напрашивается сам. Дмитрий Юрьевич, вы вселенский козёл!!! — Иди-ка к доске, моя золотая, последний шанс, — проговорил тот с некой ухмылкой. Раздались мои тихие шаги по линолеуму, и вот я уже стояла за кафедрой, ожидая самой страшной участи. — Что можешь сказать о предельных углеводородах? — Предельными углеводородами называют класс алканы, у которых отсутствуют все кратные связи. Самым простым представителем является метан, который открывает гомологический ряд предельных углеводородов. Наращивание углеродной цепи на один атом углерода ведёт к увеличению состава на группу СН2. Такое количественное изменение состава приводит к новому соединению, обладающему несколько иными свойствами, качественно отличающимися от исходного соединения. Однако общий характер соединений сохраняется. — я была ошеломлена таким простым вопросом, на который так хорошо знала ответ не только сама, но и каждый в классе. — Прекрасно, значит, базой ты владеешь, — хохотнул по-издевательски учитель, прочищая горло, от чего во мне вскипела ярость, которую заметил каждый присутствующий в классе. — А о циклоалканах что можешь сказать? Даже пара одноклассников охнула от такого вопроса, что говорить о той, которой предстояло на него отвечать. Точнее мне. В голове сразу закопошились тараканы, выискивая нужные ответы, и руки готовы были бахнуть о стол кафедры от безысходности, если бы не одно «но». Я вспомнила ответ. — Циклоалканы, также полиметиленовые углеводороды, нафтены, цикланы, или циклопарафины — циклические насыщенные углеводороды, по химическим свойствам близки к предельным углеводородам. Входят в состав нефти. — начала я осторожно, получая еле заметный утвердительный кивок, но потом поняла, что не знаю, что отвечать дальше, потому что эта тема давно запала у меня и вызывала уйму вопросов. Я замерла, думая как бы выкрутиться, и учитель мгновенно увидел мой растерянный взгляд, поняв всю страшную для меня истину. — И это всё? — он снова поднял бровь, небрежно бросая мой листочек с ответами на стол. — А физические и химические свойства? Получение? — Из химических свойств… ну, циклопропан и циклобутан способны присоединять бром, а циклопропан, циклобутан и циклопентан могут присоединять водород, давая нормальные алканы, — кое-как удалось мне выкрутиться, но не тут-то было. — Формулы, — произнёс он требовательным голосом, окончательно ставя меня в тупик. Мои пальцы рассеяно сжимались в кулак, выдавая страх и волнение. Это край, скоро последует нервный срыв… — Понятно всё с тобой, иди на место. Хотя тройку ты заслужила вполне честно, — хохотнул он и поставил соответствующую оценку в журнал, а моё сердце упало в пятки. Словно приведение, белая, как простыня, я села на своё место, когда учитель добавил ещё пару слов, — кто не понимает ничего, кроме химии, тот и ее понимает недостаточно. Надеюсь, ты знаешь кто такой Лихтенберг? Ещё один удар в спину, и я еле сдерживала слёзы. Какой позор. Как он умудрился за короткое время дать усомниться в самой же себе. Насколько же я жалко себя чувствую. Это был единственный предмет, с которым я была на «ты», но теперь… Теперь уже не важно всё это. Теперь я стала окончательно жалкой. Что дома, что в школе, и нет места, где бы моё присутствие хоть что-то значило. Хотя, Марина и Макс уже дали понять, что моя персона важна для них, да и бабушке я полезна… Хоть иногда. Но больше нигде. Мне так хотелось быть значимой даже здесь. Когда из кожи вон лезешь, чтобы хотя бы что-то получилось, но попросту не хватает сил, и ты начинаешь сомневаться не только в своих способностях, но и в себе в целом. И учитель показал мне эту реальность и эту безысходность. — После уроков остаёшься писать сегодняшний тест по программе. Весь день был ужаснее, чем утро. За окном лило, словно из ведра, тёмное и хмурое небо давило на психику, из-за чего всё состояние захватила апатия. В школе становилось холоднее, а мой цвет кожи побледнел ещё больше, выдавая на лице гематому, которую тональный крем уже не мог нормально скрыть. Глаза почернели от злости, которая сидела внутри, не прекращаясь ни на миг. Руки онемели — из них будто высосали всё тепло. Мне было душевно плохо как никогда. Если к домашним проделкам родителей я привыкла, то в школе… Это было куда унизительнее. Все скоропостижно собрались и вышли из кабинета, как и учитель, потому что без его присутствия нам не имеют право открывать раздевалку. Я всё также сидела за партой с пустым взглядом, а гром и ливень добавляли масла в огонь. До четверга у меня выходные, поэтому спешить некуда и, возможно, придётся помотаться на улице, чтобы провести дома как можно меньше времени. С глубоким вздохом руки по инерции положили всё в сумку, а ноги сами зашагали в лаборантскую, чтобы снова выложить всё на место и достать то, что будет завтра. Я положила стопку учебников на середину второго ряда и снова отправилась в лаборантскую, настежь открыв окно. От ворвавшегося ветра сильно всколыхнулись шторы, а влага попадала на лицо, будто отрезвляя меня. Никогда не чувствовала такого мимолётного блаженства. — Менделеева, ты что, хочешь с воспалением или ангиной дома слечь? — прозвучал голос позади, от чего тело всё напряглось, а наслаждение от прохлады мигом испарилось, сменяясь внутренней душевной болью и некой раздражительностью. Пришлось закрыть окно, потому что в некоторой степени он прав, я могла бы легко простыть. Я повернулась к нему, буквально впиваясь взглядом и вкладывая в него всё то, что я думаю об учителе. Тот нахмурился, начав искать что-то в одном шкафчике, в котором наверняка лежали его вещи, и достал оттуда круглую баночку с мазью и влажные салфетки — Что-то я не поняла… — Иди сюда. Я замерла в немом шоке и отошла на шаг назад, будто передо мной стоял враг народа. Того это почему-то не позабавило, а наоборот разозлило, поэтому он двумя широкими шагами преодолел расстояние, разделявшее нас, рукой взял меня за плечо и грубо посадил на стул, отчего я зашипела, ненароком схватившись за больной бок. Первая ошибка. — Что вы делаете… — начала я, но тот сразу меня перебил. — Сиди и молчи. Дмитрий Юрьевич сначала достал влажную салфетку и поднёс её к моему лицу. Так вот что он задумал! Щека моментально стала сырой от прикосновения специальной ткани. Я удивилась тому, с какой аккуратностью преподаватель смывал с лица косметику. Постепенно и не торопясь, будто я — его чадо. Случайно он нажал на то место, где было всего больнее, но, удивительно, изо рта не вырвалось ни одного шипения или вскрика. Мне удалось терпеть это всё молча, что почему-то не мог заметить Дмитрий Юрьевич. Смыв всё ненужное с кожи, он открыл баночку и зачерпнул пальцем небольшое количество мази, поднося руку к моему лицу, отчего я моментально перестала дышать. Еле касаясь, он наносил субстанцию тонким слоем, начиная втирать. Мазь оказалась до ужаса палючей, при том учителю приходилось нажимать на скулы, чтобы втереть как следовало. Но вместо моего скуления и шипения, по щеке одиноко прокатилась слеза из уголка глаза, а потом и вторая, только из другого уголочка, находящегося ближе к переносице. — Мужественно терпишь, Менделеева, — хохотнул тот, произнеся это то ли с сарказмом, то ли действительно так считал. — Мне не привыкать. Учитель остановился и сомнением уставился мне в глаза, пока я успела в голове сброситься с высотки. Это была вторая ошибка. Но, к моему удивлению, он даже не задал ни одного вопроса, продолжая растирать мазь, и щека уже как минуту горела огнём. Закончив, Дмитрий Юрьевич немного отодвинулся от меня, всматриваясь в мой живот. — Снимай, — требовательно он сказал, а в моих глазах застыл испуг. — Э-э, нет уж, и на том спасибо, — я резко вскочила, но снова была грубо посажена на стул. Бок в который раз пронзила боль, отчего глаза по инерции зажмурились. — Я на педофила похож? И покрасивее видел, — фыркнул он, задев моё женское «эго», что буквально отразилось на моём лице и не осталось незамеченным учителем, вызывая у того самодовольную ухмылку. Он вытащил блузку из заправленной юбки и расстегнул несколько первых пуговиц так, чтобы было удобно нанести мазь и при том не лицезреть мою грудь. Немного приспустив юбку, чтобы намазать область гематомы полностью, он проделал всё то же самое, что и со скулой, а потом попросив сидеть и не двигаться, достал из аптечки бинт, обмотав мою талию. Как только он вышел, я судорожно выдохнула, думая о том, в какой непосредственной близости мы сейчас находились, и совершенно позабыла о том, как бок горел вместе со скулой. Быстро приведя себя в порядок, я отправилась к учителю, встав прямо перед ним. — Спасибо, — тихо буркнула я, а потом чуть громче продолжила, — но это не значит, что я прощу вам утро. — Разозлилась из-за того, что подпортил репутацию? — тот хохотнул, кладя передо мной задание. — Нет. Из-за того, что меня снова заставили усомниться в себе, — я схватила листы, игнорируя шокированный взгляд преподавателя и уселась за ту парту, на которой лежали учебники. Тест я написала быстрее, чем ожидал от меня учитель, и со спокойной душой его сдала, обратно отправившись на место, чтобы сделать домашнее задание. Мне было на руку то, что тот совершенно игнорировал моё присутствие, но одна забавная мысль проскользнула в голове: мне было не так одиноко, как обычно. Резко завибрировал телефон. *POV Дмитрий Юрьевич* Я услышал вибрацию телефона и хотел рвануть в лаборантскую, но понял, что звонили не мне, а ученице. — Алло, бабуль, привет, — она улыбнулась, но нотки беспокойства звучали в её голосе. Я нахмурился, стараясь не выдавать себя за прослушиванием чужих телефонных разговоров. — Да-да, всё в порядке. Нет, прости, у меня дела были. С учёбой завал, я пока не могу приехать. Но ты даже не представляешь, как скучаю по твоей стряпне! — её живот заурчал в такт последней реплики, отчего Лера нервно засмеялась. А мне буквально стало интересно: она вообще ела сегодня что-нибудь? — Что? О чём ты? — она испуганно уставилась в учебник, сглатывая слюну. — Н-нет, папа… он не… Бабушка, дома всё хорошо! Да, не волнуйся, пожалуйста, — она отвернулась к стене, чтобы зажмурить глаза, и не трудно догадаться, что она пыталась подавить непрошенные слёзы. Что-то тут не чисто… — Нет, я не вру, правда, — снова тихий смех. — Да, хорошо, по возможности. Ты… — она немного запнулась, но продолжила очень обеспокоенным и заботливым голосом, — если будут трудности или закончатся лекарства, то звони обязательно. Да, в любое время суток. Ты же знаешь, что я тебе никогда не откажу. Да, конечно, я тоже люблю тебя. Целую, пока. Она отключила телефон, а я пребывал в смятении, потому что в голову лезли не те мысли. В ней оказалось слишком много секретов, а во мне зарождалось всё больше вопросов, на которые будет способна ответить только она. Лера мимолётом подняла на меня взгляд, чтобы убедиться в том, что весь её разговор я полностью проигнорировал. Кажется, клюнула, это хорошо. Она немного странная и непонятная. Даже загадочная. Работает в клубе, до потери пульса, а точнее сна, занимается дополнительно, заботится о бабушке и приходит на день рождения друга вся побитая. Это как минимум подозрительно, когда она просит своих знакомых не говорить мне причину своего состояния, а другие не удивляются этому и твердят, что она снова с кем-то подралась. Потом этот разговор. У неё точно всё в порядке? Следовало бы сказать ей об этом, но чувствую, как подросток пошлёт меня куда подальше, да и вообще слушать скорее всего не станет после утренней перепалки. Я был злой и жестокий, и меня всё бесило. И она со своим отношением тоже. По идее я должен был быть с ней мягче и объясниться, но она бы, в который раз себе повторяю, послала бы к чертям собачьим. Шло время. Тетрадей с проверочными работами хоть и стало меньше, но количество всё равно поражало, и я уже пожалел о том, что не занялся ими ещё в выходные или в другое свободное время. А вот Лера, кажется, уже закончила, тяжело вздыхая и уходя со стопкой учебников в лаборантскую. Я бросил ручку, пальцами массируя виски и вышел из кабинета, чтобы покурить. Быстро придя на место, я затянулся, блаженно прикрыв глаза. После пяти минут стояния с выключенными датчиками, пошёл обратно в кабинет, но по пути наткнулся на ученицу, которая, к моему удивлению, успела переодеться. — Что, Менделеева, навстречу приключениям? — мой тон оказался ужасно ехидным, и по лицу девушки было видно, как она злится. — Не ваше дело, — прыснула она, собираясь обойти меня, как я преградил ей путь. — Думаешь такая взрослая и умная, чтобы ходить по клубам, разливать напитки и выпивать самой? — я упрекнул её, отчего глаза Лера наполнились злостью и даже ненавистью. — Пф, тоже мне препод века! Иди и учи этих соплежуек, а меня оставь в покое, придурок, — она резко перешла грань учителя и ученицы и спокойно обращалась ко мне на «ты». Неужели мне удалось настолько разозлить её? — Больно много ты понимаешь, — хмыкнул я, думая, что каким-то образом смогу так вытащить из неё кое-какую информацию, потому что в гневе человек может наплести очень много правды. — Жизни не повидала, глупый подросток… — А ты глупый тиран, мать твою! — она начинала браниться. Не думал, что получу такую правду. — У меня своя истина на этот счёт, чтобы ты знал. Обрати своё величественное внимание на тех, кто в нём нуждается, а ко мне, естественно с моего разрешения, можешь повернуться задом! — последние слова она чуть ли не прокричала, не контролируя своих эмоций, собственно, как и я сам не мог остановиться. — А разве ты не нуждаешься в моём внимании? — хмыкнул я. — В смысле? — та выпучила глаза, не понимая сути моего вопроса. — Ну какое там обращают внимание девушки в клубах, м? — я повёл бровью. Та застыла на месте от моих слов, и разозлилась окончательно. До белой ручки. Моя голова резко повернулась к стене, в ухе зазвенело, а щеку будто обдало огнём. Вот это удар, не ожидал. Но не ожидал я ещё кое-чего: мы стояли на краю верхней ступеньки лестницы, поэтому моя нога резко соскользнула, а тело будто магнитом начало тянуть назад. В голове пронеслось отчётливое слово «блять», и тело покатилось по лестнице, преодолев целый лестничный пролёт. Голова закружилась и отозвалась волной боли, и поднять её мне никак не удавалось. Глаза налились свинцом, а дыхание стало рваным, потому что из лёгких выбило кислород. — Дмитрий Юрьевич? Дмитрий Юрьевич! — звала меня Лера, и с усилием, но удалось разлепить глаза. У той текли ручьём слёзы. — Простите меня, прости...те, пожа…луйста, — она всхлипывала, просунув руку под мою голову, чтобы придержать её, и вновь её глаза наполнили ужас, когда ту самую руку она начала разглядывать мутными от слёз глазами. С её ладони капала кровь, а значит, я не хило приложился об лестницу. — Менделеева, хорошо держишь удар, — хохотнул я и решил попытаться встать, но левая сторона отозвалась ещё одной волной боли, и я с досадой понял, что сломал руку и ногу, потому что правую часть тела чувствовал полностью, в отличие от противоположной. Я сжал челюсть, но стон боли всё равно вырвался из горла, и девушка моментально это заметила. — Я… я сейчас! — она аккуратно опустила мою голову и, встав, куда-то побежала. Но не далеко, потому что буквально в пяти метрах, как удалось заметить, она закричала, — Аркадий Павлович, срочно, скорую!!! Они прибежали вдвоём, а охранник уже набирал номер и успел что-то сказать диспетчерской. Лера буквально начала плакать, пытаясь сдержать рыдания и, кажется, собиралась сказать, что по её вине я упал с лестницы, но… — Лера, как так случилось?! — охранник испуганно уставился на неё, но пришлось ответить мне. — Моя вина, — прохрипел я, — неосторожно ступил на лестницу, а нога соскользнула, вот и результат. — А отпечаток руки на щеке? — тот с сомнением нахмурился, а я готов был закатить глаза от проницательности этого мужичка, но спешил сейчас оправдаться. — Мы… немного повздорили в классе. Я не то ляпнул и получил по заслугам, — голова ужасно болела и налилась свинцом, а горло сдавило, и я по инерции облизнул губы, потому что ужасно хотелось пить. Последний раз мне так плохо было после ночки в клубе, когда праздновали моё восемнадцатилетие. Дверь оглушительно хлопнула, а значит уже подъехали. Очень быстро, что странно. Но мне сейчас не до этого. Хочется спать. — Так, молодой человек, глаза не закрываем, — средних лет женщина с грубоватым голосом похлопала тихонько по щеке, похоже не заметив удара. Она посветила мне фонариком в глаза, но увидела кровь, которая успела вытечь из головы на кафель. Она нахмурилась, прощупывая конечности, и я чуть не заорал от боли, когда она сжала в одном месте руку и ногу. Я рвано задышал, облизывая пересохшие губы. — Срочная госпитализация. Сотрясение и два перелома, — громко она объявила по своей рации, и через полминуты забежали санитары, аккуратно кладя меня на носилки, а та женщина говорила что-то Лере. Девушка кивала и что-то ей отвечала, но меня стало жутко клонить в сон, с которым нельзя было справиться. Видно что-то вкололи. Надеюсь, что с ней всё будет хорошо. *POV Лера* — Сейчас вы соберёте его личные вещи из кабинета и верхнюю одежду. Сможете подъехать в больницу? — Да-да, конечно! — сразу ответила я, продолжая слушать женщину. — Палату спросите у дежурного врача. Мы вас ожидаем там. Стоило женщине уйти, я ломанулась в кабинет, схватившись за голову. Что я наделала? Он мог бы и не очнуться. Как же низко и подло. Мы оба здесь виноваты, но… Дмитрий Юрьевич прикрыл меня, соврал. А я ведь могла попасть под следствие. С самого начала я невзлюбила его, отвечала резко, чуть ли ненавидела, и он отвечал мне тем же, но сейчас поступил как… Как человек, в отличие от меня. Так, нужно успокоиться. Вдох-выдох, и я иду к его столу, аккуратно складывая тетрадки в стопку. На глаза попался потёртый смартфон, который тут же оказался в моей руке. Прошариваясь по его ящикам, удалось наткнуться на бумажник, который тоже нужно было непременно забрать. Дальше в лаборантской я схватила его обувь и пальто. И как можно быть настолько невнимательной, чтобы не заметить с утра его верхнюю одежду? Думая о своей никчёмности, я сложила его пальто, отметив про себя, что от него чертовски офигенно пахло и несомненно могло вскружить голову. Обведя лаборантскую взглядом, я наткнулась на его сумку, где как раз, скорее всего, лежали документы. Положив туда смартфон с бумажником, я перекинула сумку через плечо, не забыв взять свою и пакет с аккуратно сложенным пальто и ботинками. Не забыв проверить кабинет на отсутствие освещения, быстро заперла класс и побежала вниз, где напоролась на охранника. — Завтра вам всё расскажу, — быстро кинула я ему, не забыв попрощаться. — Удачи, Менделевич! — крикнул он мне вдогонку, вселяя больше уверенности. Стоило выйти из здания, как глаза раскрылись в ужасе. На улице ни на минуту не прекращался ливень, а зонта у меня даже не было. Плюнув на всё это, я быстрым шагом отправилась на остановку, почти моментально промокнув до нитки. Ехать нужно было около десяти минут. Мне буквально повезло: маршрутка пришла в первую же минуту. Доехав до нужного места, я выскочила, добираясь почти бегом до больницы. Стоило зайти в приёмный покой, на глаза попалась дежурная мед сестра. — К вам должны были доставить человека минут пятнадцать назад с сотрясением и двумя переломами, — даже не поприветствовав девушку, я начала тараторить так, что та сначала не совсем врубилась, но потом резко очнулась и сказала номер палаты. Я быстрым шагом отправилась в назначенное помещение, как чуть не столкнулась с молодым мужчиной. — Вы к пациенту в палату 106? — я утвердительно закивала, как тот сразу же отправился туда, а я собачкой за ним. Как только мы вошли в палату, с моих губ сорвался усталый вздох. — Состояние стабильное. Ему вкололи снотворное, так что проснётся примерно через час, не раньше. Гипс пока ещё не наложили, займутся этим в ближайшие пять минут. — У меня есть его документы. Вот паспорт, — после того, как я его выслушала, моя рука протянула документ врачу, как тот, открыв нужную страничку, задумчиво уставился на написанные строчки. — Кажется, у нас раньше такой числился. Подождите здесь минутку. Я кивнула и присела на край койки, целиком и полностью проклиная себя. Врач снова вернулся, но с картой пациента, так что документы оформили быстро. Я присела на стул, который любезно мне поставил доктор. Закрыв лицо ладонями, я вздохнула, понимая, что снова накатывает истерика. И как мне теперь смотреть ему в глаза?..