Пф, тоже мне препод века!

— Я кое-что заметил, — Дмитрий Юрьевич довольно улыбнулся. — Синяк на твоей скуле стал меньше. В голове вспыхнула мысль того, что я утром совершенно не обратила внимания на своё лицо. Наверное, в полудрёме глаза подкрасила и всё. Парень улыбнулся моей реакции; его позабавило, как я сначала потрогала скулу, а потом копошилась в сумке в поисках заветного зеркала, проклиная её глубину. Уставившись в своё отражение, я была приятно удивлена: синяк почти исчез, а боли совершенно не чувствовалось. Бесцеремонно кинув зеркало в сумку, руки начали вынимать блузку из заправленной юбки. И снова приятное удивление: синяк на рёбрах был уже ярко-жёлтым, а не таким чёрным. — Вот это чудеса, — выдохнула я, поднимая радостный взгляд на покрасневшего учителя. Тот снисходительно вздохнул — Возьми баночку из моей сумки. Я вчера, видимо, забыл в лаборантской оставить, — он кивнул в сторону шкафа. Я вскочила, открывая дверцу и беря сумку в руки, но почему-то не решилась открыть её. Дмитрий Юрьевич удивлённо смотрел на меня, а потом захохотал. — Мне неудобно… — А мне-то как будет неудобно доставать её одной рукой. «И ведь прав», — мелькнула в голове мысль, и через секунду «чудо света» оказалось у меня в руках. На этикетке было неизвестное иностранное название, которое разом вызвало во мне интерес. — А где вы её купили? — Это… дал мне Макс, — учитель отвёл взгляд в то время, когда я со стыдом поджала губы, вспоминая недавние события дня рождения моего друга. — Не доверяешь мне? — Не то чтобы… не доверяю, — тихо старалась ответить я, но с трудом могла подобрать слова. Это было невыносимо трудно, да и любые чувства смешались, а в голове давно варилась каша. У меня был выбор рассказать ему о том, что творится в семье, и тогда я бы вполне подставила и себя, и всю семью, включая бабушку. Но был и другой выбор, которого я придерживалась много лет: молчать. — Я не собираюсь рисковать. Это прозвучало довольно грубо с моей стороны, отчего Дмитрий Юрьевич нахмурился, а потом понимающе кивнул. Пальцы руки сжали маленькую баночку, но плечи заметно расслабились. Несомненно, мне было ужасно стыдно за своё поведение, но и он должен понять меня. — Может быть, я расскажу вам. Но не сейчас. Я позабочусь о вас и вашем здоровье, чтобы загладить вину, но, пожалуйста, не трогайте мою личную жизнь, которая вас не касается, — проговорила я с опущенной головой и поэтому не могла видеть выражения лица преподавателя. — Успокойся, Менделеева, — прохрипел он, угрюмо вздыхая. — Я не буду заставлять тебя. Но пойми, что люди беспокоятся. — А мне это на кой-чёрт? — злобно отозвалась я, поднимая взгляд на удивлённого Дмитрия Юрьевича, а потом резко захлопнула рот. — Извините, мне нужно идти, — я аккуратно положила сумку обратно в шкаф, сжимая в ладони баночку. — Никуда ты не пойдёшь, Менделеева, — хохотнул он. — Оставайся пока. Знаешь, как тут скучно? — Я на клоуна похожа? — его реплика немного развеселила меня, и я, естественно, не имея возражений, обратно уселась на стул. — Хотел спросить, какая реакция в школе? — после нескольких секунд немой паузы произнес учитель. Я лишь облизнула пересохшие губы, вспоминая вчерашний вечер и коря себя за тот опрометчивый поступок. Ибо только утром мне удалось понять, что классы остались без учителя основных предметов гимназии. — Ну, была информация, что вы как бы упали с лестницы. Охранник у нас хороший, приврал немного, не стал лишнего трепать. Директор в шоке, что делать — не знает. Похоже придётся вызывать Наталью Вячеславовну… — Так, — тот о чем-то задумался, видимо прикидывал решение ситуации в голове, — да, директор правильно думает. НВ — самое лучшее решение. — Ох, так подставила всех, с ума сойти, — я уронила лицо в ладони с громким и усталым вздохом. — Менделеева, мы же договорились, — Дмитрий Юрьевич был недоволен тем, что я только что сказала, но при том совершенно понимал меня. — Кстати, возьми мои ключи от машины, — он протянул мне связку прямо в руки, и я, не задавая никаких вопросов, забрала её, хотя не могла понять, для чего. Дмитрий Юрьевич вот-вот хотел что-то сказать, как часто заморгал и стал тереть кулаком правый глаз. — Бли-и-ин, — жалобно простонал он, когда его глаз начал слезиться, — Лер, будь другом, похоже ресничка попала. Я устало вздохнула, не забывая при таком удобном случае в своей манере хохотнуть, поставила коленку на койку и довольно близко нагнулась к учителю, кладя правую руку на щеку, которая оказалась довольно грубо-колючей, а другой рукой уже пыталась отодвинуть кожу и найти заветную ресничку. Меня стесняло то, что наши лица были очень близко, и если бы Дмитрий Юрьевич хотел, то мог бы моментально поцеловать меня. О боже, о чём я только думаю! — Ну вы посмотрите на них, а! — я с испугу тыкнула пальцем учителю в глаз, который моментально гаркнул от боли, а я быстро забилась в угол рядом с окном. Перед нами стоял довольный Макс и шокированная Маринка. — А ещё что-то про нас говорила! — недовольно запричитала она, пока сердце отбивало чечётку. — Хотя, всегда мне мама говорила: от ненависти до любви — один шаг! — Че-чего вы несёте?! — мой крик оказался довольно громким и истеричным, отчего двое пришедших засмеялись, чем разозлили моего учителя. — Вы совсем что ли с дуба упали?! Она почти достала её! — тот недобро уставился на неожиданных гостей и сразу же обратился ко мне, — Лер, давай ещё раз. Я подошла к нему под убойный хохот Марины и Макса, снова близко наклонившись к лицу учителя. Он кое-как открыл до ужаса красный и слезившийся глаз, а я нежно и старательно достала предмет, так мешающий нормальной работе глаза. — Во! — мой довольный восклик перебил пришедшую пару, а на указательном пальце красовалась маленькая ресничка. — А теперь загадай желание и сдуй её! — оптимистично протараторила Маринка, на что мы с учителем уставились на неё как на умалишённую. — Ну же! — Макс, видимо, тоже верил во всякую ерундовщину. Вот и нашли наши влюблённые друг друга. Дмитрий Юрьевич закатил глаза, уставившись на меня, вдруг их сощурил, загадочно улыбнулся и сдул ресничку. А вот до меня никак не доходило — что это вообще сейчас было? Но долго думать об этом не пришлось: в палате начался шум и гам, что растормошило всю до этого тихую обстановку. Пакеты с угощениями звонко шуршали, Маринка о чём-то активно щебетала, носясь по палате и осматривая каждый уголок, потом залезла в шкаф, где висели вещи моего учителя, и в конце концов уселась прямо на коленки Макса, который занял мой стул. Мне ничего не оставалось, как сесть на соседнюю кровать, которая находилась немного далековато от компании. Это моментально заметил Дмитрий Юрьевич и вздохнул. — Садись сюда, только гипс не задень. Как мне показалось, то щёки порозовели и даже надулись от обиды горе-друзей, поэтому я тихонько, словно чужая, пристроилась на кровати у учителя, выслушивая новости от Макса. На самом деле не было ничего особенного: то дела с бумагами, то какая-нибудь поездка с отцом по всяким делам, то посиделки с другими друзьями. Однако то, что прозвучало после предыдущих тем меня сильно удивило: — Кстати, твоя там всё шатается, — с каким-то небольшим пренебрежением сказал он, но заметили эту нотку, однако, все. — Настя что ли? — учитель поводил бровью, кажется не удивляясь сказанной другом новостью, но всё равно некая горечь проскочила в его голосе. — Ваша девушка? — поинтересовалась я, поворачивая голову к сидящей на стуле парочку, — ну, при знакомстве, это она? — Да. А тебя что-то удивляет, Менделеева? — с сарказмом обратился ко мне Дмитрий Юрьевич, даже не забыв многозначительно взглянуть. — Ну, мне всегда казалось, что такой молодой мачо, как вы, снимает новую тёлочку чуть ли не каждую ночь, — с некой наивностью прозвучал мой ответ. Повисла немая пауза, как Марина с Максом сначала прыснули, а потом, уже не стесняясь, заржали на всю, уже не палату, а больницу. Не обращая на истеричный хохот внимания, мы с учителем удивлённо смотрели друг другу в глаза, и я раскраснелась пуще прежнего, осмыслив смысл сказанных слов. Губы парня тронула насмешливая ухмылка. — А, так вот ты какого мнения обо мне, — хохотнул он, пока мой взгляд пытался уцепиться за что-нибудь спасительное. Но вспомнив о времени, я глянула на наручные часы, понимая, что просидела достаточно и решила оставить друзей наедине. — Ох, вы извините, мне нужно идти, — я вскочила с кровати, обходя её и забирая сумку, а потом встала спиной ближе к двери, чтобы сразу выйти после прощания. — Оставляю вас наедине, рада была повидаться. — Что, уже уходишь? — подруга надула губки, печально осмотрев мою персону, на что в ответ ей был кивок. — Леруськ, — ко мне ласково обратился Макс, немного развернувшись вместе с девушкой в мою сторону, — ты бы не могла выйти завтра на работу? Я понимаю, что у тебя учёба, да и отдохнула мало. Обязательно заплачу сверхурочные, ты не вол… — Я выйду, ничего страшного, — мои губы тронула тёплая улыбка. Такое хоть случалось и не часто, но порой Макс нуждался во мне больше остальных. — Но от сверхурочных не откажусь. — Договорились, — он подмигнул мне, — тогда до завтра! — До завтра вс… — моя реплика так и осталась недосказанной, когда кто-то резко распахнул дверь, больно ударив меня и так по побитой спине. Мои глаза расширились от жгучей боли, и в ту же секунду из них брызнули слёзы; тело свалилось на колени, и рваное дыхание оглушило палату. — Димочка, ты здесь! — девушка вскочила в палату, толкнув меня к стене, этим поступком сбив всех с толку. — Ты совсем ох*ела! — гневно воскликнул Макс, вскочив вместе с Мариной со стула. Подруга мигом подбежала ко мне, пытаясь поднять меня с пола, но спину трудно было разогнуть. — Курица общипанная, смотри, куда прёшься! — Макс, прекрати, — на моё удивление это сказал Дмитрий Юрьевич, которого во всю расцеловывала эта пассия, что-то щебеча ему на ухо. Учитель обнял её одной рукой, и та бесцеремонно улеглась на него, каким-то чудом не задевая поломанные конечности. Макс стоял, широко раскрыв глаза, поражённый ещё больше, чем Марина и я. — Счастливо оставаться, — «выплюнул» он, быстро подошёл к нам, аккуратно взял меня на руки, неся на выход. — Притворись спящей, — прошептала мне Марина. И ежу было понятно, для чего: если врачи поймут, что с физически со мной что-то не так, то обязательно захотят осмотреть, поэтому, чтобы нас никто не «спалил», я уткнулась в шею начальнику, не вызвав ни у кого тем самым подозрений. Как только Макс положил меня на заднее сиденье своего авто, раздался мой сдавленный стон боли, и слёзы потекли вовсю. Я аккуратно уселась, поворачиваясь к друзьям спиной и доставая ту баночку, что отдал мне учитель. — Марин, помоги, пожалуйста, — подруга кивнула и помогла мне снять куртку с водолазкой. Как только я аккуратно стащила с себя майку, друзья с ужасом воскликнули. — Что, там всё плохо? — Даже хуже, чем ты себе представляешь… — прошептала подруга, беря у меня из рук мазь и расстёгивая бюстгальтер. — А ну отвернись! — она заехала кулаком начальнику по макушке, на что тот айкнул и моментально уставился в лобовое стекло. Подруга аккуратно растирала мазь по спине в течение пяти минут, а как закончила, помогла натянуть майку со свитером обратно. Я, устало вздохнув, развернулась к ним. — Везите в школу. Ещё недавно, сидя в палате с учителем меня посетила мысль о том, что мы могли начать с чистого листа. Мы тепло улыбались друг другу, я смущалась, он смеялся вместе с Мариной и Максом, и, казалось, наступил тот мир, о котором можно мечтать, наступило спокойствие в душе, но с пришествием его девушки все моментально прекратилось. Всё вернулось на свои места, будто так должно было быть, будто самой судьбой все было предрешено. В салоне автомобиля было довольно тихо. Несмотря на то, что случилось в больнице я была более-менее спокойна, чего не скажешь о моём начальнике. Марина сидела не менее беспокойная, будто рвалась что-то спросить или узнать — самой было не понятно. — Не молчи, моя хорошая, — прозвучал заботливо мой голос. Слишком хорошо я её знала, чтобы в такой момент оставить её порывы незамеченными. Характер был у неё такой — всегда подруге нужно было кому-то выговориться, поделиться переживаниями. — Да что тут говорить, — выдохнула она, но сразу же продолжила, поняв, что завладела моим вниманием, — опять отец на тебе следы оставил? — А кто ж ещё, — с моих губ сорвался усталый вздох. Взгляд моментально переключился на Макса, который от злости скрежетал зубами, но говорить не рвался, хотя чем-то был схож с Мариной — не всегда у него получалось сохранить в себе свои мысли. — Мало того, что один ублюдок тебя избивает, так другой даже не пожалел, мать его! — он ударил кулаком по рулю, как машина издала громкий звук сигнала, отчего подруга испуганно подпрыгнула, во все глаза таращась на начальника, и вот-вот хотела уже его успокаивать. — Не надо так, Макс, — я покачала головой, поражаясь своему спокойствию. Резко парень затормозил, и руки мои уперлись в переднее сидение, чтобы предотвратить удар, как он повернулся ко мне и недовольно сощурил глаза. — Защищаешь его? Он мой друг, я не спорю, но до сих пор не могу понять, как он предпочел тебе ту шаболду. Я просто промолчал о том, как она там со всеми крутится. И после того, когда та шалава даже не обратила внимание на то, что тебе больно, кинулась к нему. И даже, чёрт её возьми, не извинилась! А что Диман сделал? Заткнул меня, когда я об этом немногозначно намекнул! Чертов подкаблучник, — наконец Макс замолчал, выпустив весь пар, а мне оставалось всё это в который раз проглотить, а потом переварить. Парень отвернулся, уставившись в лобовое стекло, но через несколько секунд молчания сказал мне, — твоя доброта обернётся против тебя же, Лера, когда ты это поймешь. Я понимала, что он был прав. Я понимала, что моё бездействие, называемое добротой, когда-нибудь сыграет со мной злую шутку, что сегодня и случилось. Потому что я всегда знала, что легче проглотить и промолчать, что часто так можно избежать более настоящей беды. Мне всегда казалось, что молчание в разных ситуациях спасает меня, но и иногда роет глубокую могилу. Скорее всего на это Макс и намекал — его много значительный взгляд будто давно кричал, что мне пора бы стать осмотрительнее. Но… Я не заметила, как мы уже подъехали к школе. — Тебя ждать? — хрипло спросил начальник, даже не обернувшись в мою сторону. — Не стоит, — я улыбнулась и, попрощавшись с ними, тихонько выползла из салона автомобиля. На глаза попалась машина Дмитрия Юрьевича, и в голове вспыхнули воспоминания того, что учитель отдал мне ключи, которые я крутила в руке, вот только для чего он их отдал — до сих пор не могу понять. Скорее всего он хотел, чтобы я попросила Макса отогнать его машину на стоянку, ведь, как минимум, месяца два она ему не понадобится. Но, думаю, что такая просьба сейчас будет совершенно не кстати. Позади послышались шаги, на которые я обернулась и увидела приближающегося к себе начальника. — Что-то случилось? — Это же его ключи? — с какой-то неприязнью произнёс он, чем совершенно не удивил меня. — Как ты узнал? — Этот брелок Эйфелевой башни подарил ему я, — парень сжал челюсть и протянул руку, — давай их, подгоню машину на стоянку, — я сомнением уставилась на него. — Лера, не смотри на меня так, а то начинаю чувствовать себя каким-то подонком. Я всё равно его друг, но за это он будет должен по-крупному. Я усмехнулась и отдала ключи ему, понимая, что при возвращении этих ключей Максу придётся идти в больницу, а там они возможно смогут помириться. После того, как начальник забрал ключи, подошёл ко мне поближе и, поцеловав в макушку, произнёс: — Пожалуйста, береги себя.