(не)Любимый преподаватель

Маша проспала первый урок и опаздывала на второй. Она, конечно, уже получила порцию нотаций по телефону от мамы, поэтому в школу спешила, хоть и не очень сильно. Не то, чтобы учиться не хотелось. Просто видеть людей и взаимодействовать с ними было превыше всех оставшихся внутри сил. Ладно еще одноклассники — им объяснить, что ты говорить не хочешь, проще простого. А вот сказать это информатику, на занятие которого Маша, по закону подлости, как раз опаздывала, было уже не так просто. Хотелось горячего какао и хорошей музыки. Карманные деньги закончились, наушники сломались, а в кабинете с полуразваленными компьютерами было на удивление тихо. — Здравствуйте. Извините. Можно войти? — Слова звучали как пулеметная очередь, не иначе. А Маша смотрела исключительно в пол и никуда больше. Иван-как-его-там даже не поднял взгляд. — Задание на доске, — Голос учителя, кажется, дрожал. Едва заметно, но все же весьма уловимо и достаточно для того, чтобы обратить на него внимание. Маша подняла голову, бегло оглядывая сидящего в кресле Ивана Терентьевича. Он набирал какое-то сообщение на телефоне и даже не посмотрел на опоздавшую. Выглядел он каким-то грустным, что ли. По крайней мере, озадаченным точно. И Маша, наверное, долго бы так еще простояла, разглядывая молодого опечаленного информатика, если бы не одноклассники, которые начали переговариваться и хихикать, тем самым привлекая внимания учителя. — А ну замолчали все! — Маша даже немного испугалась. А класс притих. Вот тебе и молодые спокойные уравновешенные учителя, только выпустившиеся из университетов, — Соколова, тебе что, особое приглашение нужно? Соколова отрицательно помахала головой. Маша села на свое место и уткнулась в учебник. Появлялось стойкое ощущение того, что при каждой встрече с информатиком будет происходить какая-то нелепость. Ну, в конце концов, сколько можно? Надоело краснеть и чувствовать себя дурой. Именно такое сообщение Маша отправила Ване. Тот, к слову, после вчерашней тирады извинился и благополучно вышел из сети. И заходить, кажется, не собирался. Маша, вроде как, не обижалась. Просто внутри так неприятно-неприятно болело. И ком в горле периодически мешал нормально дышать и говорить. Хоть бы неловкое «держись» написал или что-то в духе «я с тобой, ты знаешь». — У вас осталось пять минут. Маша подняла глаза и удивленно посмотрела на учителя. Пять минут это, по сути, вообще ничего, а на доске красовалось десять номеров тех заданий, которые нужно было выполнить. Маша открыла учебник, но поняла, что, в принципе, не сможет это решить. Не то что за обозначенное время, а за всю свою жизнь. Так что она даже пытаться не пыталась. Просто сдала лист, где ничего, кроме фамилии и даты, не было. Хотя бы не пустой! — Соколова! — Маша обернулась уже в дверях. Выходящие одноклассники заставили вернуться в кабинет, в котором уже почти никого не осталось. — Что? «Что вам надо, Иван-какое-то-отчество? Хотите поставить два? Пригрозить тройкой в полугодии и четверкой в аттестате? Давайте, начинайте, вся во внимании.» — После уроков сюда приходи, решать контрольную будешь, — информатик демонстративно отворачивается от Маши, ногами отталкиваясь от пола. У него по-прежнему в руках телефон. А у нее — никакого желания оставаться после занятий. Да и какой смысл? Она же все равно ничего не решит.

***

Когда на кону золотая медаль, а за спиной вечно находится недовольная мама, ты не только после уроков останешься, но и, как добропорядочная русская женщина, и коня, и огонь и все остальное. Так что Маша к информатику все же приходит. Получает задание (к сожалению, новое, так что переписанные у одноклассников решения-ответы не оказываются нужны) и сидит, смотрит на учебник. В какой-то момент начинает казаться, что учебник смотрит в ответ. В классе больше никого, если не считать все еще погруженного в телефон информатика. Он на Машу вообще никакого внимания не обращает. Слишком ему хорошо (или?) в своем виртуальном мире. Отвлекать не особо хочется. Отвлекается он самостоятельно. — Соколова, ты должна контрольную решать, а не меня пытаться загипнотизировать. В чем проблема? «В том, что я не знаю ваш предмет. В том, что у вас дурацкое отчество. В том, что мой нерадивый интернет-друг не выполняет свои интернет обязанности…» — Я просто понятия не имею, как решать эту ди… — Маша едва не говорит слово, которое не совсем подходит для общения с учителем, а тот в свою очередь даже поднимает взгляд, ожидая продолжения, -…аграмму и все остальное. — Где ты там нашла диаграмму? Что ты выдумываешь? — Иван-как-то-там встает со своего место и даже кладет телефон на стол прежде, чем подойти. — Что тебе непонятно? Маша чувствует, как кончики ушей начинают гореть. Весьма ощутимо, как будто их чем-то прижгли. Это, кажется, стыд, вызванный завышенными оценками и нежеланием признавать то, что кто-то свою пятерку по информатике не заслужил. Маша набирает в легкие очень много воздуха. Кажется, изнутри скоро разорвет. А учитель будто нависает сверху и ждет, ждет, терпеливо и молча. — Мне все непонятно. Я вообще ваш предмет ни черта не знаю! — Маша смотрит снизу вверх на информатика, и тот, кажется, сам немного в шоке прибывает. — Ой! Простите, я не специально! — Не специально информатику не знаешь? И откуда у тебя тогда пятерки в журнале почти на каждом занятии? — в глазах учителя не то чтобы много недовольства или упрека, но додумать подобные проблески в синих глазах Маша пока что в состоянии. Вслед за ушами краснеют щеки, и она просто упирается взглядом в тетрадку. Хочется плакать. Как всегда, вовремя и абсолютно не к месту. Контролировать свои эмоции не хватает никаких сил. Этих сил будет хоть на что-нибудь хватать? Маша молчит. А информатик добивает одним вопросом: «А по другим предметам ты знаешь столько же, сколько и по моему?» Это становится последней каплей, после которой Маша берет рюкзак и, задевая рукой и плечом учителя, убегает из кабинета. Без всяких оглядок. Со сползающими по щекам слезами. И не понятно, в принципе, почему так обидно и откуда это разочарование, ведь она всегда знала, что оценка (по крайней мере, по этому предмету) незаслуженная. Но плакала Маша не только из-за слов учителя. Просто это стало маленьким «Ау», который спустил большую лавину. Маша не идет домой. Она занимает у одноклассницы денег, когда встречает ее в парке, покупает себе какао с вишневым сиропом и плачет на скамейке. Не самое плохое окончание учебного дня, если разобраться. Еще бы Ваня не писал свои вечно разбивающие на части сообщения. «Прости, что пропал.» «Вика вчера вечером покончила с собой.»