(не)Любимый преподаватель

Маша в приметы никогда не верила, но в окна класса три урока подряд, словно на магнит, летели голуби, бились и теряли свои драгоценные перышки при столкновении со стеклом. Это было странно и весьма пугающе. Мама всегда говорила, что подобное поведение птиц — к плохим новостям. Или к смерти. Тут уж как повезет. Новости оказались хорошими: шестой урок благополучно отменили, только вот перенесенное дополнительное занятие по информатике очень сильно мешало. Домой идти смысла нет, хотя и не особо далеко. Но и к учителю раньше положенного не заявишься: у него урок. Маша тяжело вздохнула, а после опустилась на скамейку возле входа в школу. Придется ждать. Одноклассники весело посмеивались где-то в стороне. И хотя присоединяться к разбившимся на группки сверстникам не было никакого желания, домой все же хотелось. Почти час ждать занятия, которое не принесет, по итогу, почти никаких плодов, казалось полнейшей глупостью. Впрочем, так казалось каждый раз перед дополнительными по этому предмету. Не найдя себе интересного занятия, Маша достала телефон. Ваня неожиданно вовремя оказался в сети. «И чего это ты вместо того, чтобы заниматься делом, сидишь в телефоне?» Маша улыбнулась. Бьющиеся в окна голуби и свободное, в пустую потраченное время перед дополнительной ненавистной информатикой, почему-то, перестали так сильно расстраивать. «Я совмещаю приятное с полезным ;)» «Чем занимаешься?» Мимо пробегают дети, и Маша от неожиданности едва не роняет телефон на криво выложенную перед входом плитку. «Наблюдаю за тем, как малявки прогуливают уроки. У меня тут неожиданно окошко нарисовалось. Сижу вот, мечтаю о счастливой жизни за пределами школы» «А ты?» «Сижу на уроке» «На каком?» «А чего это тебя так волнует?» «Просто спрашиваю. Интересно же. Может помогу чем-нибудь.» «Ну, это вряд ли, ахах» «Я на информатике» Маша отчетливо чувствует, что кончики пальцев немного покалывают. Едва ощутимо. Очень странное, неожиданное ощущение. «У вас там что, школа с информатическим уклоном? Почему как я не спрошу, ты постоянно отвечаешь одно и то же?» «Ты сейчас серьезно?» «?» «Глупая» «Я преподаю информатику» В голове крутится очень много мыслей, и вместо того, чтобы выцепить хоть одну из общей кучи, Маша пытается поставить под сомнение все и сразу. «Я тебе говорила уже, что у тебя не очень хорошее чувство юмора?» «А я тебе, что у меня дурацкое отчество?» Сердце, кажется, пытается настучать какую-то партию барабанов из очень быстрой песни. «В какой школе ты работаешь?» Маша блокирует экран телефона и, повесив рюкзак на плечи, не особенно уверенно шагает в сторону выхода с территории школы. До звонка остается еще около двадцати — двадцати пяти минут, но, кажется, дополнительные занятия сегодня идут куда-то очень далеко. «В 35» — оповещает телефон, и Маша едва сдерживается, чтобы не побежать. Потому что сказанное на второй день знакомства «У меня очень дурацкое отчество, правда», отчетливо всплывает в памяти. Потому что Ваня говорил, что у него настолько синие глаза, что даже прохожие время от времени интересуются, не линзы ли это. Потому что тридцать пятая — это ее, черт возьми, школа. И у них на данный момент работает только один чертов информатик. И — блять — его зовут Иван-очень-дурацкое-отчество. Черт. Черт. Черт. Маша ставит телефон на беззвучный режим. Сейчас не до «А придешь ли ты подтягивать свои знания по информатике сегодня, Соколова?».

***

Винить во всем голубей, как бы сильно ни хотелось, не получается. Они лишь приносят не самые приятные вести, но никак не меняют происходящие события. Вроде бы. Поэтому Маша прячет телефон под подушку и до вечера делает уроки. Так ответственно к выполнению домашнего задания она еще не подходила в этот учебный год. Но это помогает отвлекаться. До поры до времени. Последним в списке завтрашних уроков числится информатика, и Маша едва не переворачивает к чертям свой стол. Горячий чай, хорошая музыка и разговоры с мамой не помогают. Потому что чувство, будто тебя обманули — нагло, продуманно, специально — не покидает ни на секунду. А на телефон приходят какие-то сообщения. Но взять его в руки нет ни желания, ни сил. Хочется обдумать происходящее, но мысли крутятся вокруг повторяющихся «Какая же я дура» и «Как же так?». Происходящие на реальность не похоже ни на каплю, но списать все на сон не получается — слишком реалистично и слишком мучительно долго для разбушевавшейся фантазии. Телефон появляется в руках абсолютно неожиданно. Мама просит сфотографировать для своей подруги новый комод. Сделать это, непременно, нужно сиюмитно. Сопротивляться не выходит. Краем глаза Маша замечает два коротких сообщения: «Прости, если я тебя обидел.» и «Это очень странно». Кажется, выражение очень странно не совсем подходит для описания происходящего. Маша думает, что её сердце скоро проделает отверстие в грудной клетке и пойдёт гулять само по себе, избавив хозяйку от душевных терзаний. И из всех возможных вариантов развития событий, этот — не самый плохой. А потом приходит сообщение. Ещё до того, как телефон оказывается под подушкой. «Игнорировать — это так по-детски. Не думал, что ты будешь так себя вести» И растерянность с чем-то там ещё внутри уступает место злости. «А как ты предлагаешь мне себя вести? Надо было прибежать в кабинет, обнять тебя с криком ВАНЕЧКА ГОСПОДИ НАКОНЕЦ МЫ СМОГЛИ ВСТРЕТИТЬСЯ? ТАК?» Как воспитанный человек, Маша не кричит (обычно) и в сообщениях капс без особой необходимости не употребляет. Но потребность в крике через буквы очень неожиданно и сиюмитно возникла. Приходилось её удовлетворять. Не дожидаясь ответа, Маша прокрутила переписку вверх, читая предыдущие сообщения. «Выйти из сети, ничего не сказав, это, конечно, очень умно» «Нужно было ещё удалиться из приложения. Чего сразу не подумала об этом?» «На занятие ты, как я вижу, решила не приходить :)» «Как-то раз ты мне говорила, что от проблем нельзя убегать» «Может, мне поменять тут ник?» «Я, кажется, резко стал для кое-кого проблемой :)» «Надеюсь, ты дома и просто делаешь уроки» «Слышал, тебе по информатике много всего задали» «Разрешаю не готовиться, если соизволишь мне ответить» «А если нет, я часов в девять наведаюсь к вам домой» «Расскажу твоим родителям, какая ты молодец» «И заодно проверю, жива ли ты и твой телефон» «Прости, если я тебя обидел» «Это очень странно» «Но жизнь вообще вызывает много вопросов, так что не заморачивайся» Маше кажется, что без искусственного дыхания она не проживет. Потому что легкие сдавливает так сильно, что дышать становится тяжело. Надежда на то, что Ваня просто над ней решил странно пошутить, окончательно разбилась в пух и прах. Два сообщения висели непрочитанными. «Ну, хотя бы так. Почему нет?» «Мы так долго и хорошо общались. Почему тебя так пугает это все?» «Ты серьезно?» Маша чувствовала себя бесконечно странно. «Вполне» «Я не могу с тобой говорить. Я теперь не знаю, как это делать, понимаешь? Мне надо подумать. Потому что я ничего, совсем ничего, блять, не понимаю» Маша написала короткое «Спокойной ночи» на автомате. И прежде чем телефон оказался под подушкой, а свет в комнате погас, экран загорелся, освещая комнату словами «Ну, спокойной ночи, Маша. Надеюсь, ты хотя бы заснёшь». Но Маша не заснула. Просто не смогла. Всю ночь она ворочалась на кровати, то с головой укрывая себя одеялом, то выкидывая его с кровати от резко накатившей злобы. Казалось, что все чувства кто-то поместил в калейдоскоп, и теперь смотрит на них внимательно, заставляя смешиваться друг с другом и создавать причудливые картинки. Осознание того, что Ваня и Иван Терентьевич — один и тот же человек, пришло не сразу. Принять эту мысль было так тяжело, что Маша прокручивала это в голове пол ночи. А потом взяла в руки телефон и пролистала переписку в самое начало. Ведь не зря она была абсолютно уверена в том, что Ваня — ее сверстник, который просто решил немного пообщаться с другими людьми в дурацком приложении для знакомств? Пролистав стандартные привет-как-тебя-зовут-чем-увлекаешься, Маша попыталась найти информацию о возрасте своего друга (друга ли?). Ни в профиле, ни в переписке, никакого упоминания об этом не было. Были лишь слова о школе и «дурацком одиннадцатом классе», из чего, собственно, Маша в свое время и сделала вывод о том, что Ваня — ее одногодка. «Но ведь информатик к нам в школу пришел в начале мая» — эта мысль не давала покоя. Если допустить, что все это время Иван Терентьевич и был ее интернет-собеседником, то как так получилось, что он пришел именно в ее школу? Списать это все на происки судьбы или проведения? Может, это рука сверху направила Ваню в тридцать пятую, чтобы он воочию увидел свою подругу по переписке? Слишком бредово. Маша листает сообщения дальше, но неожиданно чат обновляется. «Сейчас три часа ночи. Ты в своем уме?» Отвечать не хочется. Это все так странно. Так чертовски странно. Потому что в жизни так не бывает. Не может прийти учитель на замену в школу и потом оказаться твоим интернет-другом. Это похоже на какую-то дешевую бульварную историю, завернутую в мягкую обложку. «Может, я решила прогулять школу?» Маша кладет телефон на подушку и поднимает одеяло с пола. Закутывается в него, словно это защитит от всех проблем. Но, конечно же, не защищает. «Может, ты перестанешь вести себя как ребенок?» Непонимание и страх меняются местами со злостью и недовольством. «Может, ты подумаешь о ком-то, кроме себя?» «Я никак в голове не могу сопоставить происходящее, а ты просишь меня вести себя по-взрослому? Что я должна делать? Разговаривать с тобой как ни в чем не бывало, а потом идти в школу и продолжать заниматься ебаной информатикой? «Она не ебаная, ты просто ее ни черта не учишь» «Но вообще — да, не самый плохой вариант. Или ты так не думаешь?» Маша кидает телефон на пол. Над ней смеются. Просто смеются. Он так спокойно говорит, как будто ничего не произошло. Пишет свои язвительно-дурацкие сообщения и думает, что абсолютно прав. Так похоже на Ваню. Вроде бы. Хочется плакать. Маша отворачивается к стене и закрывает глаза. Сон уже не идет, но без телефона в руках у нее хотя бы получается успокоиться. Если подумать, то это просто небольшая черная полоса на теле глупой зебры-жизни. Ничего необычного. Нужно просто все осознать, переварить и тогда все станет на свои места. За черным последует белый, наверняка. Маша трет большим пальцем уголок глаза, стирая несостоявшиеся рыдания со своего лица. Идея не пойти в школу, кажется не слишком плохой. Но действительно очень детской. Заснуть не получается.