***
— Знаете, а мне вся эта идея с Дуэльным клубом нравится! — бодро возвестила Помона, эмоционально взмахнув кружкой с чаем (туда она украдкой плеснула что-то из небольшой фляжки, но все делали вид, что не заметили). — Прямо как в нашей юности! Помнишь, Минерва? — Конечно, — с улыбкой ответила декан Гриффиндора. — Профессор Меррифот замечательно умела заинтересовывать учеников в своём предмете. «И всё равно когти точит, подумать только», — Тобирама в мыслях возвёл глаза к небу. Как он позволил себя сюда затащить, Второй вспоминал с досадой. Началось всё пару часов назад в кабинете Альбуса с почти торжественного сожжения второй жалобы Люциуса Малфоя (директор только что не сиял, выполняя экзекуцию), затем зашла Помона, потом Филиус, и они вчетвером плавно (камином) переместились в учительскую, где были почти все остальные коллеги. Когда Тобирама заявил было, что у него есть другие дела, Альбус веско, с отрепетированной годами учительской строгостью сообщил, что участие в Субботних чаепитиях (произносил он именно так торжественно, вкладывая в слова огромное значение) — это его, Аластора, общественный долг перед коллегами. Ну и, само собой, компенсация за то, что Альбус уничтожает замечательные и проникновенные письма мистера Малфоя-старшего, которые на самом деле достойны отдельного альбома и выставки. Закатив глаза — Альбус в этот момент немного напомнил ему Хашираму, которому отказать в чём-то было практически нереально, — Тобирама сдался и устроился в тёмном углу безо всякого намерения участвовать в разговоре. В другом таком же углу и с явно теми же целями разместился Северус Снегг. Пока Минерва и Помона обсуждали молодость и студенческие годы, более молодые Септима Вектор, Аврора Синистра и Батшеда Бабблинг о чём-то шептались. Тобирама немного обострил слух — он всё-таки нашёл в библиотеке трактат о магическом усилении работы органов чувств и теперь активно углубился в его изучение — и прислушался. — Вы его тоже видели, да? — Такой красавчик, только подумать! Давно «Три метлы» не нанимали дополнительных официантов, да ещё и настолько привлекательных. — Ну, скоро Турнир, в Хогсмиде остановится много гостей… Интересно, как этого парня зовут? — Не знаю точно. Джейкоб. Или Джером… — По-моему, вообще Джин. — Какая разница? Вы видели, какая у него?.. Дальше слушать Тобирама не стал — общая суть разговора была ясна. Женщины… Нет, не то, чтобы он не любил или презирал женщин как таковых, вовсе нет. Просто было что-то определённо не так с их взглядом на мир. Минерва и Помона окончательно ушли в обсуждения юности, втянув в них ещё и Филиуса, теперь тонким голоском вещавшего о дуэльных чемпионатах и выразительно подмигивавшего, говоря о поклонницах. Альбус расслабился в кресле и с самым умиротворённым и благодушным видом наблюдал за подчинёнными; на колене у него стояла чашка на блюдечке, из которой он порой делал маленькие глотки. Что характерно, всё то время, что они здесь сидели, из чашки поднимался пар. Тобирама скосил волшебный глаз на часы. Он уже потерял много времени и не собирался терять больше, поэтому поднялся из кресла. Альбус мгновенно встрепенулся. — Аластор, ты что, уже уходишь? — Есть ещё работа, и сама она не сделается, — буркнул Тобирама и прошёл мимо него к выходу. Прочие преподаватели сделали вид, что всё в порядке, а вот директор обернулся ему вслед. — Однажды я сделаю так, чтобы тебе было комфортно здесь, — очень тихо проговорил он. Тобирама фыркнул в ответ и закрыл за собой дверь. Долго церемониться он с Бартемиусом не стал — за неделю Второй узнал достаточно о ментальных чарах, чтобы пустить их в ход; такой способ развязывания языка был менее приятен лично ему, но однозначно лучше, чем обычные пытки, которые отнимают времени больше и при которых, следовательно, выше риск быть замеченным за этим делом. Тобирама, конечно, обезопасил свои покои всеми доступными способами (в том числе и не совсем с точки зрения местного законодательства легальными), но волю случая никто не отменял. Легилименция, несколько напоминавшая особые ментальные техники, с помощью которых можно было вести допрос (на таких специализировался клан Яманака), позволила вполне быстро получить полное подтверждение истории, рассказанной Питером. Хотя Бартемиус и пытался сопротивляться вторжению в свой разум, его силы были на исходе из-за длительной голодовки; чтобы добиться желаемого результата, вовсе не обязательно прибегать к сложным методам — проверено в очередной раз. Помимо доказательства того, что Питер, если его как следует напугать, становится готов раскрыть все тайны любому, Тобирама извлёк из Крауча мало информации — его разум словно бы плавал в тумане, и Второй быстро сообразил, почему. Сумасшествие. Бартемиус Крауч-младший был на всю голову больным. Тогда возникал закономерный вопрос: как Волан-де-Морт мог поручить опасное и длительное задание в стане врага, требующее для исполнения порядочной изворотливости и актёрских талантов, человеку, который не совсем дружит с головой? Хотя, возможно, это был какой-то особенный ход… да нет, не может такого быть. «С кем Альбус сражается? — задался вопросом Тобирама. — Кто такой этот Тёмный Лорд, и что творится в его голове?» Это, определённо, ещё одна вещь, которую необходимо обязательно выяснить.***
Следующим утром, позавтракав в своих комнатах, Тобирама принял Оборотное зелье (оно работает по принципу Хенге, но одна доза — в течение часа; запас разных волос, необходимых для активации зелья, обнаружился в том же отсеке сундука, что и флаконы со снадобьем) и при помощи эльфа-домовика по имени Вилли переместился в начало длинной изогнутой улицы — Косого переулка, располагавшегося в центре Лондона, столицы государства, в которое Тобирама попал. — Жди меня здесь через час, — приказал Тобирама домовику, прикинув, что должен успеть сделать всё. Вилли радостно закивал — выполнять распоряжения ему было явно в радость — и исчез с громким хлопком, а Тобирама, быстро приноровившись к центру тяжести немолодого мужчины, что был пониже Аластора и имёл лёгкое искривление позвоночника, зашагал вперёд по улице, примечая окружающее, но не отвлекаясь ни на что конкретное. Цели у него были поставлены вполне чёткие: оружие, протез, если останутся время и средства — ингредиенты для зелий, которых, как оказалось после штудирования пары книг из библиотеки Хогвартса, было придумано на все случаи жизни, начиная с выведения прыщей и пятен и заканчивая сложными варевами вроде зелья удачи или тех, что использовались в ритуалах. Однако первым делом оружие — кухонные ножи, позаимствованные из дома Аластора, были, мягко говоря, смешны. Волшебная кузница, специализировавшаяся именно на оружии, располагалась, как знал Тобирама благодаря памяти Аластора, ближе к концу Косого переулка. В магазине, находившемся в передней её части, на стенах висели клинки разных форм и размеров; подойдя к ним и рассмотрев, Тобирама уважительно кивнул, понимая, что попал как раз туда, куда надо. В этой лавке он пробыл недолго — с его опытом выбор оружия становится делом быстрым и несложным — и вышел с аккуратно упакованными и убранными в магически расширенный карман двумя клинками: полноценным кинжалом и небольшим ножом без цубы («гарды», по местной терминологии), который Второй решил носить в сапоге, раз уж новая форма одежды предоставляет подобные опции. Конечно, это было немного, но по крайней мере что-то — и уж точно лучше ножей для разделки продуктов; со временем Тобирама собирался приобрести ещё, но следовало более экономно обращаться с деньгами — пока ещё непонятно, во сколько обойдётся решение проблемы с протезом. В этом деле, к собственному неудовольствию, Тобирама большого успеха не достиг; когда он пришёл в занимавшуюся магическим протезированием лавку, которую приметил по пути в кузню, и описал ситуацию, ссылаясь на попавшего в инцидент с драконом друга, хозяин посмотрел на него удивлённо. — Нет, сэр, — проговорил он, почёсывая лысину. — Такого не делаем… я, признаться, впервые слышу, чтобы протез управлялся магией и полноценно заменял утраченный орган… «Значит, ему не доводилось встречаться с Грозным Глазом», — заключил про себя Тобирама и, коротко простившись, вышел. Впрочем, следующий шаг был очевиден: не пытать удачу в новых местах, а обратиться туда, где был сделан легендарный грюмов магический глаз. В этом, однако, была загвоздка: где ныне пребывал мастер, его сработавший, одному Рикудо («Мерлину», опять-таки по местной терминологии) известно. Мастер по имени Фергюс был человеком не то чтобы вне закона, но где-то на грани его, и по этой причине афишировать своё местопребывание не любил. Связь с ним устанавливалась сложно, через целую череду посредников, и Тобирама начал с малого: нашёл в Лютном переулке, соседствовавшим с Косым и более мрачном, полутрактир-полубордель «Трефовая дама» и оставил «запрос» тамошнему бармену — тщедушному старику с хитрыми глазами и явно большими связями в теневом мире, как делал некогда Аластор, расставшийся с глазом. Теперь оставалось только ждать.