***
2 ноября 1994 года. «Прошло уже почти двое суток, — думал Изуна, прикинув про себя время. — Исходя из этого, либо Люциус задержался в доме Бартемиуса, либо его задержали». Последнее было бы особенно печально по целому ряду причин, главная из которых — перспектива для Изуны остаться в этом уже порядком надоевшем подвале на неопределённо долгий срок не только без новостей, но и без перспективы выбраться. С другой стороны, двое суток — не месяц, не неделя даже; мало ли что могло вызвать задержку? Быть может, после разговора с Бартемиусом появилась зацепка, ведущая к Тёмному Лорду, которой Люциус немедленно решил воспользоваться? Или всего лишь жена Люциуса ревнует, что её благоверный столько времени проводит в подвале, не объясняя причин, и решила не давать ему шанса улизнуть, сосредоточив внимание мужа на себе?.. «Сейчас, кажется, это выяснится», — подумал Изуна, услышав привычный поворот ручки двери и шаги в коридоре. Всё стало ясно прежде, чем Люциус что-либо сказал — его выдавал счастливый взгляд. — И где вы его нашли? — В доме Крауча, — ответил Малфой, даже не удивившись вопросу — привык к тому, что Учиха быстро всё понимает. — Милорд находился там с середины лета… Подумать только! Столько времени он был в стране, а я и не знал… — Ну, теперь знаете, — пожал плечами Изуна. — Полагаю, вы избавили Тёмного Лорда от компании Бартемиуса? — А самого Крауча — от жизни, — в глазах Люциуса мелькнуло сомнение. — Милорд был недоволен — он хотел использовать Крауча для своих целей, но, что удивительно, даже не отчитал за ошибку, просто указал мне на неё. Кажется, он был почти даже рад тому, что кто-то из Пожирателей отыскал его… Сейчас Тёмный Лорд наверху, в доме; только недавно я закончил докладывать ему о текущем положении вещей. — Его никто не информировал? — В последние два месяца — только Крауч, — ответил Малфой; немного помолчав, он заметил: — Знаете, ваша догадка подтвердилась в полной мере — Берта Джоркинс и в самом деле сообщила Тёмному Лорду очень ценную информацию. Как оказалось, сын Крауча, Барти-младший, осуждённый в одно время с Лестрейнджами… — он вопросительно взглянул на собеседника, и Изуна кивнул, подтверждая, что помнит его рассказ о заключённых в тюрьму Пожирателях Смерти. — Так вот, Барти-младший оказался жив — мать тайно заменила его в камере Азкабана, а отец долгие годы держал дома под Империусом. — Интересно, — протянул Изуна. Люциус кивнул и продолжил рассказ: — Узнав об этом от Джоркинс, Тёмный Лорд вместе с Петтигрю вернулся в Британию и навестил Краучей, освободил младшего, а старшего подчинил своей воле, после чего обосновался в их доме. Используя Барти-младшего, Тёмный Лорд хотел получить своего человека в Хогвартсе, чтобы подобраться к Гарри Поттеру. Поэтому, когда стало известно, что Аластор Грюм утверждён на должность преподавателя защиты от Тёмных искусств, Крауч и Петтигрю направились к нему, чтобы схватить, а Крауч смог занять его место. Как я вам, насколько помню, рассказывал, Грюм, в прошлом блестящий мракоборец, сошёл с ума на почве паранойи. Из-за этого его сместили с должности начальника Управления мракоборцев и отправили на пенсию, и из власть имущих только Дамблдор продолжал поддерживать с ним связь. Притвориться человеком на грани сумасшествия Крауч смог бы легко — он сам, по правде говоря, психически не слишком здоров, — а, заняв место Грюма, он оказался бы в непосредственной близости от Дамблдора — это могло облегчить его устранение. — Слишком много «бы» в вашем рассказе, — заметил Изуна. — Значит, что-то пошло не так. — Вы правы. Крауч-младший и Петтигрю, отправившись к Грюму, с тех пор как в воду канули. — Недооценили противника, надо полагать, — насмешливо предположил Изуна. — Судя по всему, — отозвался Люциус. — Грюм мог захватить их в плен и никому не сказать — он не доверяет ни единой душе, кроме разве что Дамблдора… А мог и убить и избавиться от тел. «Достойный человек, — подумал Изуна и хмыкнул: — И тот сумасшедший. Что за мир?..» — Так что с конца августа Тёмный Лорд был в доме Краучей практически один, без союзников, — продолжал тем временем Люциус. — Он не уверен в том, кому может доверять, поэтому мой приход стал для него неожиданностью… «И вместе с тем подозрительный Тёмный Лорд рассказал Люциусу о своём недоверии к бывшим подчинённым. Более того, Люциуса этот аспект совершенно не тревожит… Почему он настолько предан этому Лорду?» — Так или иначе, теперь милорд может рассчитывать на меня, — сказал Люциус не без гордости. — Он сам признал, что моя помощь пришлась очень кстати, а моя верность ему и спустя столько лет — похвальна. — Рад за вас, — произнёс Изуна, глуша сарказм. — Что планируете делать дальше? — Заняться тем, что мы с вами обсуждали ранее — дискредитацией Дамблдора в глазах общественности, — заговорил Малфой серьёзно. — Рита Скитер уже у меня в кармане, осталось лишь дать ей тему для статьи. Однако напрямую бить по Дамблдору было бы слишком опрометчиво. — Не хотите направить первый удар по Альбусу через Аластора Грюма, его друга? — предложил Изуна. — Он, по вашим рассказам, представляется мне человеком, хорошо прячущим свои тайны — и в то же время его репутация позволит поверить практически во что угодно, вменённое ему в вину. — Это хорошая идея, — после недолго размышления признал Люциус. — Весьма подходит для первого хода. — Всё для вас, Люциус-сан, как обычно, — хмыкнул Учиха, прищурившись. — Полагаю, и эта моя идея станет полноценно вашей? Малфой мгновенно напыжился, расправил плечи и вскинул голову. — Насколько помню, вы не возражали против этого, когда мы только обсуждали наше сотрудничество, — процедил он. — Я и сейчас не возражаю, — спокойно откликнулся Изуна. — Без претворения в жизнь идея мало что стоит, да и выслуживаться, кичась придумками, мне не перед кем, — пока Малфой не уловил насмешку, он продолжил: — За то, что работаю на вас, я хочу попросить лишь об одной вещи, Люциус-сан. — О какой? — тут же насторожился маг. «Небось подумал, что о свободе». — Видите ли, — начал Изуна, чуть отведя взгляд, — очень непросто быть практически всё время одному, существовать без возможности переброситься хоть парой слов с кем-то ещё… — Вам одиноко? — искреннее удивление в голосе Малфоя задело Учиху. «Попробовал бы сам два месяца просидеть один в чёртовом подвале!..» — Можно и так сказать. Хуже то, что в одиночестве теряешь связь с реальностью и течением времени, являясь фактически запертым в собственном внутреннем мире, наедине только со своими мыслями, утрачиваешь способность видеть мир чужими глазами. А это, в свою очередь, пагубно сказывается на остроте ума и логике мышления. — Что ж, — Люциус впился в него взглядом, таким же, как в тот раз, когда Изуна упомянул, во сколько лет умер, — наверное, я могу что-нибудь сделать с этим… Вы хотите, чтобы я обеспечил вас обществом кого-то конкретного? — Не то чтобы, — покачал головой Изуна; единственного человека, чьё общество ему интересно, он бы не убедил Люциуса возродить, даже если бы тот не был таким посредственным некромагом и полностью контролировал свою технику. — Я лишь хочу, чтобы собеседник был умён, а в идеале ещё и понимал шутки. — Вы говорите о вызове духа, я правильно понимаю? — Ну, запереть здесь со мной живого человека было бы довольно странно. К тому же, его кормить надо, поить, связывать… С душой, такой же, как я сам, мне будет легче найти общий язык. — Конечно, — проронил Люциус, в глазах которого отчётливо читалась мысль: «А ещё человек мог бы помочь вам сбежать». Да здравствует паранойя. — Согласны? — уточнил Изуна. — После вашей помощи в поиске Тёмного Лорда отказать было бы несправедливо.***
5 ноября 1994 года. К ритуалу Люциус готовился несколько дней — но вот, наконец, созрел окончательно и пришёл к Изуне с хорошо знакомым тому набором: ветхой книгой, свечами, стальным кинжалом и бутылью с кровью. Разместив все предметы в положенном порядке вокруг себя, он серьёзно посмотрел на Учиху и спросил: — Точно никаких предпочтений? Изуна на это только пожал плечами без особой заинтересованности. На самом же деле внутри него бушевало пламя нетерпения. Так и не дождавшись от Учихи более пространного ответа, Люциус приступил к творению некромагии. На этот раз Изуна был готов к тому, что произойдёт, поэтому быстро взял под контроль животный страх, который вновь вызвало в нём открытие портала в Джодо. Едва душа Люциуса покинула тело и проскользнула в щель, соединяющую подлунный мир с Чистым, Изуна, не теряя времени, прошёл через пол и оказался, как и в прошлый раз, в соседней пентаграмме. Вот только теперь он не отступил, даже когда энергия Небытия вокруг заколыхалась пуще — он приблизился к телу, сейчас бывшему не более чем набором органов, мышц и костей, и, сосредоточившись, вошёл в него, как входил в свечу. Ощущения от мира изменились секунду спустя — зрение сделалось не таким чётким, слух притупился, зато Изуна вновь ощутил, как бегает по венам кровь, как бьётся, перегоняя её, сердце, как сокращаются сильные мышцы. «Я был прав, — заметил Изуна удовлетворённо, — Люциус и правда следит за телом, своими мантиями он меня не обманул…» Впрочем, что-то он замечтался — это ещё был не конец; тонкая нить энергии, соединявшая тело с душой, нынче путешествовавшей в Джодо, засветилась ярче, почти угрожающе. Не слишком задумываясь о том, что делает, но чувствуя, что может сработать, Изуна схватил с пола кинжал, окроплённый кровью Люциуса, и рубанул по уходящей в черноту нити, а затем резко вскочил и выпрыгнул из круга. Случившийся вслед за этим отток собственной энергии был такой силы, что Изуна выронил кинжал и упал на колени, не в силах устоять. Лёгкие словно сдавило невидимым обручем, вдохнуть удавалось с трудом, сердце бешено колотилось, а перед глазами начали уже плясать яркие искры. «Как глупо… вышло…» — мелькнула мысль, и Изуна отключился.***
Когда он пришёл в себя, всё тело болело, но хотя бы дышать стало проще — действительно дышать, а не имитировать, как было в сущности духа! Слегка пошевелив пальцами, Изуна почувствовал мягкость одеяния и холод шершавого пола, и то, что его руки холодные… Его руки. Изуна победно улыбнулся. Сработало. «В конечном счёте, это было даже как-то просто», — расслабленно подумал он. И действительно, Люциус довольно легко подставился под удар — стоило лишь поделать вид, что он перехитрил тебя, немного поактёрствовать. «У нас бы такого быстро в расход пустили, будь он шиноби… Как же мне повезло с ним, в самом деле». Кроме собственного дыхания Изуна не слышал вокруг ни звука. Он приоткрыл глаза, привыкая к новой картинке мира — разница в остроте зрения действительно имелась, хотя Изуна тут же поправился, что это справедливо применительно к тем временам, когда он ещё не пробудил свой Мангекью Шаринган, в считанные годы почти ослепивший его. Осмотревшись, Учиха выяснил, что в подвале помимо него, лежавшего на полу, не было ни души, что определённо радовало. Портал в Джодо закрылся. — Ну что, можно себя поздравить, — проговорил Изуна вслух, приноравливаясь к новому голосу; интонации вышли однозначно его, не Люциуса, и он постарался исправиться, сказав: — Тюремщик, судя по всему, нынче заперт в Чистом… потустороннем мире, — вышло однозначно лучше. Запомнив результат, Изуна без спешки сел, потянулся, разминая затёкшую спину — на полу он пролежал как минимум пару часов. После он потратил некоторое время на то, чтобы как следует оценить состояние нового тела, и в целом остался доволен — конечно, оно не дотягивало по физическим параметрам до прошлых показателей Учихи, но было довольно крепким, однозначно тренируемым на постоянной основе. Что удручало, так это окончательно подтвердившееся отсутствие у местных воинов чакры — ни намёка на её течение в организме Изуна не уловил. С другой стороны, он ощущал в себе магию, хотя и вовсе не так, как это было с чакрой; эта энергия не зарождалась в особом центре тела и не разносилась по всему организму каналами, как лимфа и кровь, а словно пропитывала каждую ткань, каждую клетку, наполняла тебя всего даже при отсутствии необходимости в ней. «У волшебников настолько большой резерв? — восхитился Изуна; в прошлой жизни он хорошо контролировал свою чакру и умел безошибочно определять её уровень, поэтому теперь мог хотя бы приблизительно оценить новую энергию. — Это же… сколько же всего можно с таким запасом совершить?..» Рука непроизвольно сомкнулась на волшебной палочке, закреплённой в ножнах на поясе. Достав её, Изуна покрутил деревяшку в руках — с виду ничего особенного, кроме ощущения силы, таившейся внутри; вот только сила эта была не самостоятельной, а как будто… вспомогательной?.. Повернувшись в сторону от двери, Изуна наудачу махнул палочкой — волна энергии, ударившись в стену с грохотом, заставила его подобраться и нахмуриться. Покопавшись в памяти, Изуна вновь поднял палочку и чётко выговорил: — Инсендио, — эти чары, о которых рассказывал ему Люциус, должны были создать подобно Катону огонь, однако вместе этого палочка выбросила сноп искр, нагревшись так, что Изуна вынужден был бросить её на пол. «Магическое оружие сопротивляется любому, кроме своего хозяина?» — предположил Изуна, осторожно касаясь палочки, проверяя, насколько она ещё горяча. Когда деревяшки было можно свободно коснуться, Изуна поднял её и вернул в ножны, после чего, поднявшись на ноги, приблизился к последней из трёх созданных Люциусом пентаграмм и, постояв у границы миг, осторожно переступил её. Ничего не произошло. «Кажется, Люциус и правда остался в Джодо», — резюмировал Изуна, но всё же без промедления затушил свечи, подобрал с пола книгу и кинжал и вышел за контур печати, после чего погасил свечи и в той пентаграмме, что служила ему домом. Теперь настало время проверить, как выглядит этот мир за пределами подвала. Глубоко вздохнув, Изуна придал лицу выражение надменной снисходительности, которое чаще всего видел у Малфоя, поправил волосы и одежду, после чего, окинув последним взглядом комнату, где провёл столько времени, открыл дверь и вышел в коридор. Тот и в самом деле, как Изуна предполагал, оказался каменным тоннелем, подсвеченным факелами, закреплёнными на стенах. Пройдя по нему, Изуна поднялся по такой же каменной лестнице и несколько пролётов спустя оказался у окованной железом двери, в щель между косяком и полотном которой пробивался дневной свет. «Ну что же, вот и посмотрим, какой из меня Люциус Малфой», — усмехнулся Изуна и повернул ручку.***
Существование в новом качестве показало две принципиально важные вещи. Во-первых, что Изуна и прежде о себе, в общем-то, знал, он хороший актёр. Во-вторых, ни хрена ему не повезло, когда он угодил сюда. Трудности вылезали отовсюду, и первой — самой ожидаемой и глобальной, было полное отсутвие у Изуны сведений об устройстве этого мира и жизни Люциуса помимо тех, которыми Малфой сам за время общения его снабдил. Это создавало неудобства в самых бытовых мелочах, и Изуне много труда стоило не привлечь к своим «странностям» внимание окружающих людей или же нивелировать эффект от замеченных ими. Причём если Тёмного Лорда в принципе мало волновало изменение черт характера слуги, пока это не было во вред его делу, а со знакомыми достаточно было держаться холодно-надменно, что Учиха идеально умел, с супругой Люциуса было куда сложнее. Нарцисса Малфой оказалась женщиной умной и, что ещё хуже, крайне наблюдательной. Довершало картину невезения то, что она, по всей видимости, питала к супругу не только уважение, но и куда более тёплые чувства — любящую женщину чертовски сложно обвести вокруг пальца. При каждом разговоре с ней приходилось очень внимательно следить за словами, движениями, мелкой мимикой — Нарцисса всё подмечала и в первый день даже спросила, не заболел ли, часом, её благоверный. Тогда отговорившись, Изуна взял себе за правило видеться с «женой» регулярно — не хотелось вызвать подозрения, что избегает её, — но при этом недостаточно долго для того, чтобы её наблюдательность проявилась на полную. Добавляли проблем трудности с магией. Волшебная палочка Люциуса так и не приняла смену хозяина, яро противясь новому, и в конечном итоге Изуна её попросту сломал, после чего заменил на новую. Эта с пером феникса внутри («Как раз для того, кто восстал из пепла!» — шутил про себя Изуна) подчинялась охотней, но техники пришлось осваивать, начав с самых основ. На тренировки уходили долгие часы, и очень быстро Изуна, осознав, что всё не объять, сосредоточился на трёх направлениях: «обязательном минимуме» заклинаний, чарах, направленных на укрепление тела и расширение его возможностей, и легилименции, в какой-то мере и правда напоминавшей ему добычу сведений с помощью Шарингана — такое же копание в мозгах, по сути. В нём как раз Изуна больше и быстрее всего преуспел — сказывалось знакомство методик, отличавшихся самую малость, в большинстве случаев — лишь тем, что вместо чакры использовалась магия. Конечно, часть техник творилась с использованием волшебной палочки, но Изуна, привыкший проникать в мозг жертвы с одного лишь взгляда, считал это неудобным, поэтому упорно работал над тем, чтобы избавиться от необходимости в инструменте-посреднике. Кроме того, памятуя о безопасности, Изуна первым делом изучил, как ставить в сознании щит от вторжения, дополнительно вспомнив технику мышления несколькими потоками сознания, которой в своё время его и брата обучил отец — так можно было показать легилименту те мысли, разглашение которых не принесёт тебе вреда. А это был полезный навык с учётом того, что Тёмный Лорд силён в искусстве проникновения в разум. Второй составляющей тренировок, куда более успешной, стали физические упражнения — тело и его рефлексы должны быть идеальны, считал Изуна. Помимо этого он выискал, как улучшить себе обоняние и слух, а вот для улучшения зрения нужно было варить некое снадобье, зелье, так что на этом пункте Изуна подвис, пока не сообразил, что он теперь — владелец большого денежного состояния, способный оплатить практически любую свою прихоть. Так что заказ в лавку одного зельевара (под вымышленным именем, естественно) он быстро отправил. А после, довольно потирая руки, заказал себе отличный комплект холодного оружия — куда сподручней, чем пока не особо полезная палка. Вместе с тем не давали забыть о себе обязанности «самого преданного слуги Тёмного Лорда»: вечные походы в Министерство магии для поиска сторонников и дачи взяток, встречи с бывшими Пожирателями Смерти и привлечение их на свою сторону, подготовка возрождения Тёмного Лорда, требовавшего некоего мудрёного ритуала… «И зачем я только подписался на всё это? — думал Изуна в плохие дни, когда младенец-Лорд доставал его своими грандиозными планами настолько, что мысли принимали кровавый окрас. — Бросил бы всё, прихватил деньги и, сменив имя и внешность, перебрался на континент…» Но это было просто ворчание, потому что Изуна знал, в ближайшее время никуда от Волан-де-Морта не денется.***
24 декабря 1994 года. — Мой лорд, вы хотели меня видеть? Волан-де-Морт поднял на него взгляд, оторвавшись от разглядывания собственной палочки, которой несколько часов назад убил своего «главного врага» — мальчишку по имени Гарри Поттер. Видеть Лорда в образе взрослого человека, а не младенца, было даже в какой-то мере отрадно — разве можно, в самом деле, серьёзно относиться к уродливому младенцу, вечно шипящему что-то о величии чистокровных магов? — Скажи мне, Люциус, — проговорил Тёмный Лорд чуть слышно, — для войны всё готово? — Если бы не было, я бы не допустил, чтобы Дамблдор увидел ваше возрождение, — серьёзно ответил Изуна; такой ответ не очень понравился Лорду, и он пояснил: — Здесь, в Мальсибер-холле, всё укреплено для того, чтобы выдержать атаку, которая может случиться, когда и если враги узнают, что ваш новый штаб располагается здесь. Оборотни, наёмники, бывшие Пожиратели Смерти и те, кто желает вступить в наши ряды, всё прибывают. Дементоры Азкабана перейдут на вашу сторону, как только вы отдадите им распоряжение. — Хорошо, — прошипел Волан-де-Морт, по-прежнему глядя на палочку. — В Азкабане гниёт много моих верных сторонников. — Мы освободим их по вашему приказу. — Чем быстрее, тем лучше. — Вас понял, мой лорд, — почтительно поклонившись, Изуна шагнул назад к двери, но голос мага его остановил: — Люциус, — теперь Волан-де-Морт посмотрел на него, пристально, въедливо, хотя и не пытался вторгнуться в мысли. — Ты стал очень полезен. И предан делу — даже сдал друга… — Северус никогда не был другом для меня, — спокойно, ничуть не лукавя, возразил Изуна. — Поэтому, когда я окончательно убедился в том, что он шпионит для Дамблдора и всегда был против вас, у меня не возникло колебаний. — Твой способ решения проблемы был оригинален, — неожиданно решил похвалить Лорд. — Перенаправить его любовь с грязнокровки Лили Поттер на твою жену, чтобы уничтожить то, что связывало его со Светом Дамблдора — весьма находчиво. — Так открылся способ использовать предателя, а не просто убить. Волан-де-Морт прищурился, но Изуна выдержал его взгляд, пуская мысли течь двумя потоками: верхний, тщательно выстроенная за полтора месяца обманка, представлял собой помыслы идеального служителя тёмного Лорда; нижний же, глубокий и состоящий из образов, нечётких мыслей, недоступный для легилименции, был мыслями самого Изуны. Тем, что видеть «хозяину» вовсе не полагалось. — Можешь идти, Люциус. — Немедля займусь проблемой Азкабана, мой лорд. Волан-де-Морт кивнул и вернулся к задумчивому созерцанию палочки, а Изуна с новым поклоном покинул комнату. Прислуживать Тёмному Лорду ему осточертело, но пока что лишь так можно было приблизиться к своей цели. «Братья всегда помогают друг другу, верно? — думал Изуна, идя по коридорам. — И я помогу тебе вернуться в мир живых, Мадара».