fornax

Чонгуку больно думать. Чонгуку больно двигаться. Чонгуку больно и плохо. У Чонгука похмелье и желание выблевать свои кишки. Чон спал в одежде, потому сейчас отдирал от себя прилипшую к влажному телу ткань — неприятно. Каждый шаг, пройденный до ванной комнаты, отдавался пульсирующей болью в правом виске и лбу. Он бы взвыл от этих давящих ощущений, но во рту Сахара и, кажется, вкус дерьма (не то чтобы он знал). Дойдя до раковины, Гук взглянул на свое отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел потрепанный жизнью парень с опухшим лицом. На теле куча отпечатков от одежды и подушки. Под глазами мешки и залегшие тени, больше напоминающие небо перед рассветом. Ему стало противно от самого себя. Но ничего больше не оставалось, кроме как принять душ и выпить пару таблеток болеутоляющего. Чонгук, вытирая брюнетистые волосы махровым полотенцем, пытался вспомнить, как добрался до дома. В голову ничего не шло — от размышлений ей становилось только хуже. Где-то в спальне зазвонил мобильный, но до него еще нужно добраться, поэтому парень забил на раздражающий звук и поплелся на кухню в поисках таблеток. Закинув колеса в рот и запив фильтрованной водой, Чон встал на одном месте, опершись руками в кухонную тумбу для равновесия. В какой-то момент ум стал яснее, мысли — понятнее, а боль — немногим слабее. Снова мелодия разнеслась по небольшой квартире. В этот раз Гук отправился за аппаратом, дабы ответить побеспокоившему его человеку. Найдя телефон в одеяльных складках, парень заметил на экране иконку с фотографией Тэхена. И сердце неожиданно зашлось в ускоренном темпе: оно-то помнит, чувствует. Зажав зеленую трубку и проведя пальцем вверх, Чонгук ответил на звонок. — Да, — хрипло и еле слышно послышался чоновский голос, который даже он не сразу признал. — Ну что, пьянь, как голова? — Тэхен был чересчур бодрым для человека, что обычно встает не позже трех часов дня. — Что? — удивился Чонгук. — Ты знаешь, что я пил? — А ты… не помнишь? — голос Кима мигом стух. — Не особо, — честно отозвался парень, — я тебе звонил? — Ага. — Прости, что побеспокоил. — Да ничего, друг, — Тэхен засмеялся каким-то уж чересчур странным для него смехом, — мы же бро. — Бро, — улыбнулся Гук, хотя сердце предательски сжималось. — Ну ладно, я просто хотел удостовериться, что ты в порядке. Спишемся, — не дав Чону и слова вставить, Тэхен сбросил вызов. Для Чонгука поведение «друга» казалось странным. Во-первых, сейчас нет даже полудня. Во-вторых, он никогда так быстро не завершал разговоры, даже если они просто вместе молчали. В-третьих, Гук чувствовал, что успел наговорить чего-то лишнего в пьяном угаре. Хмыкнув собственным мыслям, парень поплелся в гостиную, чтобы убить время за просмотром каких-нибудь телешоу и, может, попытаться вспомнить прошлый вечер. Чонгук провел день в безмятежном неведении. Время от времени писал Тэхену, хотя тот отвечал немного грубо и говорил, что занят, ему некогда. Когда наступил поздний вечер, Чон решил лечь спать, пусть в это время он обычно переписывался с Кимом, перекидываясь забавными картинками, найденными в интернете. Непривычная тишина, не разрываемая писком оповещений, напрягала. Он уже успел соскучиться по Киму и был готов поинтересоваться, что же все-таки произошло. «Почему ты себя так ведешь?» — отправил Гук сообщение, долго всматриваясь в экран, сомневаясь в том, нужно ли отправлять его. «Как?» — незамедлительный ответ. «Я что-то натворил?» «В том-то и дело, что ничего». Гук правда ничего не понимал. За пришедшим сообщением последовало следующее: «Если вспомнишь, пожалуйста, скажи это». И еще: «Доброй ночи». Чонгук решил оставить сообщения безответными. Уложил телефон рядом с подушкой и попытался уснуть. Желание пролистать фотографии Тэхена разрывало, но Чон мысленно усмирил себя, сказав, что это лишнее в данный момент. Всю ночь парню снились сны. Смазанные лица, обрывки фраз, странный диалог с признанием в своих чувствах Тэхену. Чонгук не понимал, что бы это могло значить, и какого черта подсознание так издевается над ним. Утром, стоя под обжигающими струями воды, в голову парня ударили воспоминания. Он вспомнил. И это было так резко, что ноги подкосились. Обрывочные фразы из диалога по телефону буквально разрушали сознание Чона. «Ты в меня влюблен?» «Ты сможешь повторить это, когда протрезвеешь?» «Постарайся, пожалуйста». Поэтому Тэхен так странно вел себя вчера, поэтому просил сказать что-то, когда Гук вспомнит это. Он вспомнил, но сомневается, что сможет повторить сказанное. Чонгук провел день, отгородившись от Тэхена. Тот, конечно, и не писал, но Чон сам не предпринимал попыток. Скучные пары длились уж слишком долго без дурацких сообщений с кучей смайликов. Тэхен слишком сильно привязал к себе парня. Прилепил, примагнитил. Гук ужасался своей реакции на отсутствие Кима в жизни. Он ведь никогда таким не был, — никогда! — черт возьми. Ближе к концу учебных часов, Чонгук все-таки решил, что им нужно поговорить. Решить-то — решил, а вот решиться не может. Сидел на потрепанном диване в своей крошечной гостиной, держа мобильный в руках, покручивая в пальцах. Сложно это все. Собравшись с силами, Чонгук зашёл в сообщения, где тут же открылся диалог с Тэхеном. Набрал единственное «вспомнил» и отправил, не глядя. Ответа ждать долго не пришлось. Казалось, телефон с открытыми сообщениями всегда в руках у Кима. «Позвони», — мысленно прочел Чон. «Ты должен сказать мне это», — пришло позже. Волнение захлестывало с головой. Но делать нечего — нужно звонить. — Говори, — прозвучало вместо приветствия. — Это трудно, — сглотнув, произнес Чонгук. — Давай же. Прошу, — тэхеновы слова походили на скулеж щенка, мольба так и сквозила в них. — Я, — начал Гук, — кажется, — вдох, — влюблен, — выдох, — в тебя. — Повтори, — незамедлительная просьба. — Я влюблен в тебя. На том конце послышалось какое-то шуршание и тяжелое дыхание. — Тэхен? — взволнованно позвал Чонгук. — Ты в порядке? — Да. Да, все хорошо. Просто боялся, что ты не сможешь повторить. И что все твои слова были сказаны по пьяни. — Так, — прокашлявшись, заговорил снова Чон, — это взаимно? — Не сомневайся. — И, — снова сдержанный кашель, — мы встречаемся? — Я не хочу отношений по сети, — слова огрели обухом Чонгука. — Я могу переехать к тебе, — слова сорвались с языка, не дав и секунды подумать. — Но у тебя же учеба. — Я переведусь. — Это муторно, Чонгук, — тяжелый вздох из динамика. — Ради тебя, Тэ, — парень был непреклонен, — ради нас. — Хорошо, — согласился Ким. По голосу было слышно, что он улыбается. — А пока? — А пока мы просто влюблены.